Времена были доперестроечные. Поездки за рубеж тогда были редкостью. Их буквально вожделели. За кордон пускали только идеологически выдержанных. Если тебе отказывали в выезде, то это был плохой сигнал.
Рамин работал в комсомольских органах, в бюро молодёжного туризма «Спутник». Он неоднократно выезжал в Польшу, Болгарию, Румынию. Был у него друг детства - диск-жокей Саша Чепарухин. Того пригласили не в социалистическое, «дружественное», а совершенно дальнее «враждебное» зарубежье, в Англию. Как тот объяснил, «за популяризацию популярной музыки». Саша попросил дружка, чтобы тот за него словечко замолвил перед соответствующими органами.
Рамин всю ночь не спал, думал. Саша был не то что «политически шатким элементом». Эта проблема казалась решаемой. Достаточно было его соответственно запрограммировать, и тогда трудно бывало найти более правоверного комсомольца-ленинца, чем Саша. Но как личность избыточно артистичная, он иногда даже переигрывал. Однажды по рекомендации Рамина, его назначили ответственным за «ликование масс» на трибуне концертного зала, где проходил форум комсомольцев. Сектор, где был задействован Чепарухин, оказался самым шумным и восторженным. Бурные овации несколько раз прерывали выступления Первого секретаря. Оратор недовольно поморщился и покосился на неуёмного косматого верзилу с комсомольским значком на груди.
Однажды Чепарухин провел дискотеку в комсомольском городке. Как он говорил, ему удалось «раскочегарить» чинную комсомольскую братию. Получилось, что себе на беду. В верхах посчитали, что во время отдыха комсомольского актива имели место «перегибы».
Вспомнил Рамин и то, как он однажды с Сашей смотрел футбол по ТВ. Его приятель в течение всего матча раз семь-восемь менял свои предпочтения, болел то за одну, то за другую команду. «Нестойкий товарищ», - заключил Рамин.
Однажды по городу пошли слухи, что с восьмого этажа выбросился музыкант. В тот же день Саша позвонил другу и поделился печальной новостью. Он был хорошо знаком с покойным.
- Мы, музыканты – народ ранимый, - заявил он, - я как узнал о гибели коллеги, принял сразу две дозы успокоительного.
- Он жменями седативы принимает, - зафиксировал про себя комсомольский чиновник.
На комиссии, где обсуждалась кандидатура на поездку в Англию, Рамина спросили о его приятеле. Тот сделал вид, что не слышит. Сашу в Англию не пустили. Рамин сообщил Чепарухину, что его самого на Кубу посылают. «Конфликт интересов складывается», - говорил он как бы в оправдание своей пассивности. Фраза показалась Саше убедительной, углубляться в её смысл он не стал. После этого диск-жокей надолго пропал. Захандрил. По телефону музыкант пожаловался приятелю, что в Тбилиси его держат «под колпаком», пора ему в Москву уезжать. Он действительно уехал.
И Рамин на самом деле поехал на Кубу. Но лучше было туда ему не ездить! С фото на фоне пёстрых тропических красот, среди развесёлой публики, будь то на официальных приёмах, или на пляже, выделялось его лицо – болезненно бледное, хмурое, со взглядом, будто обращенным внутрь. Широкополая шляпа ещё пуще оттеняла дурное расположение духа Рамина. Руководитель делегации сделал ему замечание, мол, «советский молодой человек должен излучать жизнерадостность, тем более, если он – комсомолец!» Хозяева тоже заметили, что один из гостей ходит понурым, и по-своему решили развеселить его. Под конец визита делегацию повезли в знаменитый ресторан «Тропикана». Кулинарная и музыкальная феерия, светоэффекты, варьете не расшевелили его. Один из хозяев знаком показал на него танцовщице. Сладострастно извиваясь в ритме самбы, мулатка приблизилась к нему, полуодетая, в блёстках и перьях. Зажигательный танец она посвятила только ему. В завершении она кокетливо накинула на голову сидящего у стола Рамина подол своего платья. На некоторое время он погрузился в благовония, исходящие от разгоряченного тела молодки, и созерцал её неприкрытые женские прелести. Увы, безнадёжно грустный гость только вымучивал вежливую улыбку.
По приезду коллеги, хохоча, рассказывали о «похондрии» Рамина. Они поставили ему такой диагноз.
- С вами произошёл приступ ностальгии, - сказал Рамину врач.
- У неё такие грубые проявления? С повышением температуры, рвотой, высоким кровяным давлением? Ноги ватные? – спросил он с удивлением. Ностальгия у него ассоциировалось только с тонкими переживаниями.
- Другие воздух, вода, кухня. Кубинская экзотика оказалась для вас избыточной, - объяснил врач, - лимит восприятия новых впечатлений у каждого человека индивидуальный. Его превышение приводит к нервным расстройствам.
Пациент сказал врачу, что уезжал на Кубу утомлённым. Доктор с энтузиазмом подхватил эту мысль. Выходя из поликлиники, Рамин вдруг вспомнил о Чепарухине. С чего бы это?
С тех пор «кубинский синдром» Рамина не отпускал. За ним повелось - его охватывала дрожь, когда речь заходила о командировке за рубеж. Вдруг начинало щемить у сердца, появлялась тревожность. Однажды Рамин всё-таки поехал в ГДР. На этот раз ощущения были пострашнее. Иногда ему казалось, что некто шевелился в нём (другая личность?). В такие моменты он принимал вид будто задумывается. В Берлине на одном празднике его награждали. Когда надо было взять подарок, на него накатило. Возникла заминка. Ему быстро всучили приз и под гром аплодисментов выпроводили со сцены.
Ситуация в стране изменилась. Рамин был одним из последних, кто работал в аппарате ЦК компартии. В оставшиеся дни её существования он вместе с уже немногочисленными сотрудниками, кочевал со своим скарбом из здания в здание. Не успевали последние из коммунистов устроиться на новом месте, как приходил новый хозяин и требовал очистить помещение. В конце концов, партию упразднили. Однако бывший аппаратчик не остался без дела. Его взяли на госслужбу. Он быстро освоил компьютерную грамоту, писал отчёты, редактировал исходящую почту. Его в шутку называли «Мосе-писарь», по имени чиновника- персонажа из грузинской литературы. Тихой сапой он пережил правление трёх президентов. Первого из них заставили уйти вооруженным путём. Рамин шёл на работу, когда завязалась стрельба. Он простоял часа два за толстым стволом клёна на проспекте Руставели, не взирая на риск. Думал, что стрельба прекратится, и он пойдёт на службу дописывать годовой отчёт. Но нет... началась гражданская война. Когда свергали второго президента, он сидел на своём рабочем месте. Печатал на компьютере. Шестой этаж, где находился его кабинет, был безлюдным. События происходили на нижних этажах - оттуда доносились крики, там кипели страсти. Но вот стало шумно и на шестом этаже. В кабинет Рамина заглянули возбужденные представители победившей оппозиции. Мосе встал, вытянулся в струнку. «Продолжайте работать!» - сказали ему. Третий президент ушёл без эксцессов. Никаких проблем у Рамина не возникло.
К его нику добавили эпитет, который звучал так: «вечный Мосе-писарь».
В новые времена продвижение чиновника связывалось с командировками за границу. Путёвкой в жизнь служили сертификаты, получаемые на разных международных тренингах, семинарах. Чиновники завели правило вывешивать их для обозрения в своих кабинетах. Однажды на службе заговорили о возможной поездке Рамина в Италию. Ещё за месяц до поездки он было запаниковал, но успокоился, узнав, что вместо него туда послали родственника шефа. Ни до и ни после тренинга этот парень не составил ни одного документа, однако был назначен начальником Рамина. Позже, вроде как «для очистки совести», руководство решило направить писаря Мосе на аналогичный тренинг в Польшу. Он ловко изобразил уязвлённое самолюбие, дескать, могли бы и в Италию послать. Отказался от поездки.
Народ говорил о его скромности, а он боялся своей «похондрии». Но вот однажды...
Обычно, перед тем, как отойти ко сну, Рамин смотрел новости по ТВ. Как самую последнюю новость ведущий сообщил, что в Тбилиси на гастроли прибыл экологический тувинский ансамбль. Писарь Мосе усмехнулся, раньше такие коллективы называли фольклорными. Сюрпризом оказалось то, что привёз ансамбль «известный импресарио» Саша Чепарухин. Ему задали несколько вопросов. Богемного вида гость произнёс несколько фраз на грузинском, что привело в восторг журналиста. Импресарио заявил, что он родом из Тбилиси, что прошло 25 лет, как уехал отсюда.
На концерт Мосе-писарь не пошёл. После звонка Саши, он встретился с ним в кафе «Английский чай». Импресарио явился с небольшим опозданием. В зал ввалился высокого роста мужчина в очках с тонкой оправой. Некогда богатая золотистая шевелюра Саши заметно поредела и потускнела. Заметно было, что он прихрамывает на обе ноги, обрюзг.
Они встретились так, будто не расставались надолго, но было видно, что оба довольны. Рамин, как скрытная личность, поскупился на сантименты, а Саша, до инфантильности прямолинейный, сразу заговорил на интересные ему темы. Импресарио начал с того, что припомнил, как его четверть века назад его не пустили в Англию. Сделал это без какой-либо подковырки, а для зачина к разговору, который быстро превратился в монолог, и очень долгий. Его рассказ был выдержан в жанре повествований о кругосветных путешествиях. Саша объездил более 60 стран мира. В некоторых жил подолгу. Описывал он громко, складно, в лицах, чем привлёк внимание посетителей кафе. На некоторое время даже замер ансамбль, который играл в зале. В этот момент эксцентричный посетитель сыпал фамилиями известных музыкантов, которых привозил в Россию.
- Кстати, - этот ансамбль исполняет песни... – он назвал одного популярного американского джазмена, с которым имел дело и завёл дружбу.
- А у тебя как с поездками? - спросил Чепарухин. Рамин отделался не значимой фразой. Под конец приятели поговорили о семье, детях, знакомых и разошлись.
Рамин вернулся домой далеко за полночь. Утром во время завтрака он пересказывал супруге историю Чепарухина.
- Мой приятель хромает на обе ноги. Левую он повредил в Дании, когда катался на велосипеде. Врезался в ограду, получил перелом. Помнит, что на место происшествия приехали две скорой помощи, два полицейских патруля, и что его целовала блондинка-врач. Так у них врачи успокаивают пострадавших. Правую сломал в штате Небраска, в прериях. Он с тувинским ансамблем ехал на автобусе. Автобус остановился в определённом месте, чтоб пассажиры сходили по нужде. Саше понравился простор, свежий воздух прерий. Чепарухин упрашивал друзей, бывших в подпитии, спуститься, проветриться. Те не соглашались, мол, сыты такими пейзажами дома, их только и видим. Саша продолжал настаивать. Он находился на подножке, когда его от нетерпения толкнул член ансамбля.
- А что так грубо с импресарио они обошлись? – спросила жена.
- Они, оказывается, совсем не смирные, как мне казалось. Отличаются вспыльчивым и агрессивным характером. Если тувинец достал нож и не воспользовался им, то он наносит удар себе, - Рамин взял тупой нож и показал лезвием на место между ключицей и плечом. Затем он рассказал о «сердечных делах» приятеля:
- В Норвегии его лечили от микро-инфаркта. По разумению норвежцев, признак этой болезни – появление в крови какого-то фермента. Его выводят, а пока он есть, считается, что у тебя инфаркт.
В Лос-Анжелесе у Чепарухина случился гипертонический криз. Американский врач не стал делать ему укол, провёл психотерапию. "Никогда не чувствовал себя таким умиротворенным! - признавался Саша Рамину, - я пребывал в полной гармонии с самим собой!" Продолжалось это состояние неделю, пока его "не разбудил" грубым окриком служащий аэропорта в Шереметьево, когда Саша замешкался, получая багаж.
- Но самую серьёзную травму он получил в Таиланде, - здесь Рамин воздел указательный палец правой руки, - когда катался на мотороллере и врезался в другой мотороллер. Дело было глубоким вечером. Он пролежал в луже своей крови всю ночь. Другой водитель лежал рядом. Он умер, из местных был. Саше в Бангкоке трепанацию черепа сделали и наложили на череп титановые пластинки. Деньги на операцию через интернет собирали. Его коллеги вывесили объявление о происшествии.
- Подобные операции влияют на психику, - прокомментировала супруга.
- Он и раньше был ранимым товарищем. Сейчас у него случаются приступы паники. Ему вдруг кажется, что у него поднялось давление, начинает метаться. Принимает успокоительные. При чём, только родной ему российский препарат. Однажды в Новой Зеландии он у него кончился. Чепарухин срочно списался с женой, и та с помощью лётчика «Аэрофлота» переслала коробку в столь дальнюю страну.
Свой рассказ Рамин продолжил во время обеда. На этот раз он говорил о достижениях приятеля на стезе шоу-бизнеса.
Жена сказала, что Саша живёт талантливо, что вояжи его обогащают.
- Почему бы тебе не съездить куда-нибудь? - сказала супруга.
Рамин пожал плечами и углубился в себя, чтобы спросить у своей души. Она, кажется, отреагировала спокойно.