Ересь

 
  Он каждый день разговаривал с Богом, вернее обращался к нему своими словами, и ему казалось, что это не кощунство, потому что он делал это  без фальши.
  Иногда он  искренне завидовал тем, кто верил как бы по-настоящему. В то что Он был,  есть и  будет, что Он один и  един. Но нередко он испытывал элементарное раздражение. Его коробила, если так можно выразиться, сама постановка вопроса. 
  Когда, например, утверждали, что перед Ним надо испытывать трепет, что Его надо бояться и в то же время любить  больше всего на свете. Он не понимал, как это может быть и не сомневался, что такое могли придумать только люди, причем не бескорыстные,  а очень даже норовящие  выслужиться перед сильными именно мира сего, настоящие приспешники.  Ведь это голубая мечта всякого деспота,  диктатора, самодержца, тирана, вождя – чтобы тебя любили и перед тобой трепетали одновременно.
  Так думал он и тут же, втихомолку, готов был каяться за такие грешные мысли. Может быть так все подстроено специально, уговаривал он   самого себя, может быть это тоже испытание… Поверить в то, во что верить не хочется или невозможно. Может быть в том и истина, что все самое очевидное и обыкновенное находится за пределами здравого смысла...