или, Тур по Саудадской Мемуаравии :)
1. НАЗВАНИЕ
Стоп, стоп, стоп! А ежели всё просто – фамилия, место работы… – тогда как же?
Вот и решил я назвать свои… свою… ТАК я назвал свой текст: «Мои саудадэ». В нем и то, что манит, обещая отраду – и то, что лишает покоя, заставляя вспоминать (хотя и хотелось бы забыть) – и то, что так хочется отвоевать у бессилия и забвения – и то, что просто веселит, отвлекая от болезней и страха, одиночества или безумия…
2. ЧЕРНОВОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
«Как мы живем? Начерно – в надежде переписать все набело, как выдастся время! Как будто мы можем оставить себе с четверть часа в самом конце экзамена. Но, как правило, все так и остается грязным черновиком с каракулями, кляксами и помарками. Из-за них не видать и поправок...
Но Господь – не приемная комиссия. Ему интересно то, о чем мы думаем, глядя в тетрадь, о чем мечтаем, глядя за окно – или на чужие столы; к кому мы обращаемся – сознательно или по наитию – за вдохновением или мыслями; что мы хотим написать: абы что, чтобы проканало для баллов, или просто хорошее сочинение…
И, быть может, по великому милосердию Своему, Бог и не обратит внимания на грязь и помарки, на плохое знание материала и скверную орфографию… Он заметит то, чего не видим мы сами: в наших буквах или фразах – пятна пота, а на полях – кровь и слёзы...»
...Прощения прошу за корявый перевод, – но всё одно: не может француз не соскользнуть в экзальтацию. Экзальтацию, которой – мало того! – сопутствует взгляд со стороны: словно его прислали «из центра» для проверки и студентов, и приёмной комиссии, и вообще всего на свете / в университете!..
Нет, батенька, изволь готовиться или отвечать! А не болтаться в коридоре так, СЛОВНО ЭКЗАМЕН ЕЩЕ НЕ НАЧАЛСЯ!..
Одним словом, трудно - хотя и, как вздох, необходимо - любить того, кто дальше всех от нас: БЛИЖНЕГО! А шлёпать и клеить символы/метафоры - дело нехитрое! да и не особо-то нужное...
3. КАК ЭТО БЫЛО?
В том году, Уотергейтский скандал унёс жизнь Ричарда Никсона из политики страны (ох, и зря он пытался, видать, дружить с КНР и даже с СССР!).
В те же дни, Белфаст отдал свыше тысячи жизней за счастье иметь прямое правление из либерально-демократического Лондона.
А в [сухопутной] Европе, имела место, так сказать, политическая шиза: ФРГ признала ГДР в качестве самостоятельного государства.
Ну, что там ещё?..
В США сдох Эдгар Гувер, а в моей родной ГССР первым человеком... э-э… первым секретарём стал небезызвестный, увы, Эдуард Шеварднадзе.
Имел место, однако, и позитив – именно МЕСТНОГО значения.
Например, в Сочи:
в феврале, на куртине перед гостиницей "Сочи" установлена легендарная "Синяя птица" (скульптора В. Гуслева), в июне создано П/О "Краснодарский чай", и вообще – много чего было построено и запущено в Сочи, за этот год, состоялась масса концертов, выставок и соревнований!..
И вот, наконец, самое интересное: летом АМС "Венера-8" совершила мягкую посадку (причём, именно на Венере!)...
...а осенью того же года, в Тбилиси родился ваш – и Венеры – покорный слуга.
…Не знаю, можно ли назвать Венеру "Синею Птицей", но в детстве я был "покорным слугой" и этого фильма. А в году, эдак в 1983 или 1984, написал нечто типа манифеста, в котором провозгласил себя «символистом»! причём, не «в честь» кого-нибудь из знаменитостей (которых я и не знал / не особо-то чтил), а в силу сугубо любви к понятию «символ», в силу того, что я был «проникнут символичностью» как подходом, мировоззрением. Во всяком случае, в ту допотопную пору, так мне и казалось…
…Счастливым, безоблачным детством, я часто бывал в Чернигове – это едва ли не самые светлые из моих воспоминаний. Был там у нас – соседских, советских детишек – обычай собирать фантики, а потом зарывать их в землю, накрыв предварительно плотным – типа, окуляром. Назывался такой артефакт: «Сюрприз». подобный Сюрприз зарыл я... - я отлично запомнил ТО место: ведь я знал, что ЭТО - ПОСЛЕДНИЙ!.. Так вот, возле того здания (на улице Попудренко), поджидает меня сюрприз.
И ЗРЯ! - ибо ни я уже не тот, ни Чернигов, ни те чувства, которые проецировал я тем августовским вечером 1981 года...
Но ВОСПОМИНАНИЯ... Они могут раскрыть тот сюрприз мне - не в камне, но в душе!..
4. ПРЕАМБУЛОЧКА
Топ-топ, топ-топ – очень нелегки –
Топ-топ, топ-топ – первые шаги!..
Нелегки, верно, и последние… Хороши ВТОРЫЕ шаги – когда ноги сами несут тебя, куда им ведомо. Легки, пока еще легко!.. И я не знаю даже, можно ли называть ВСЕ наши шаги – от первого до последнего – одним только словом «шаг»: они ведь такие разные…
А ВТОРЫЕ шаги… Я хорошо запомнил эти самые, вторые, шаги. На даче моей тётушки, в Чачубети, я как-то ходил в деревню за мацони. А когда повернул обратно, грянул гром, и – полило как из марании. Я понесся от ливня – рядом с ним и вслед ему! – не разбирая дороги, грязи, дождя!.. это было чистое беспамятство, но чувство – чувство осталось: я не стремился домой, и меня отнюдь не заботили ни опасность упасть – расшибиться и банки сломать, ни до нитки промокшие шмотки, ни грунт ниже пояса, ни грязь выше пояса – ничего! Однако и скорости я не сбавлял – ведь я был заодно с дождем, с громом и молниями – и с травою, что подпевала дождю, и с облаками, что неслись столь же стремительно (несмотря на кажущееся отсутствие ветра), и с горами, что в полном восторге смотрели НА НАС!..
...Вот такие, вот, были они – Вторые Шаги…
Так, так, так... что такое ШАГ?
Шаг прост как буква, как нота, как секунда. Условно – мы считаем, что – текст состоят из букв, музыка – из нот, а время – из секунд. На самом же деле, текст и музыка, подобно времени, протекают сами по себе. А буквы, ноты и секунды суть формы записи и восприятия.
А что такое ШАГ? Почему это, что-то стоит у нас перед глазами – да с такою живостью, словно это было только что, а не в глубоком прошлом, почти в прошлой жизни: с кем-то совсем другим, кто со мною почти и не связан!… В то же время, нечто вроде бы совершенно несущественное и неважное для нас встает – или годами стоит – пред нами, ровно столп нерукотворный!..
Единственное объяснение, которое я смог найти этому обстоятельству, примерно таково: у нашей памяти совсем другие глаза, нежели у нас самих! Иначе говоря, у нашего сознание / мозга и у нашей памяти – совершенно разные критерии для сохранения, и различные пороги восприятия. Воспоминания «ПО УМУ» – это как развёрнутое CV. А воспоминания ПО ПАМЯТИ непонятны нам самим и неудобочитаемы; их не расскажешь, а если и попытаешься сделать это, потребуется какой-то иной – даже не жанра, а формат – изложения!..
Одним только прозорливцам известно, наверное, ЧТО и ПОЧЕМУ в жизни мы запоминаем или забываем.
* * *
Еще одна тема – сон. Едва ли не половину жизни (сколько уж там нам улучат нам британские ученые) мы проводим без сознания, будучи полностью отвлечены / отключены от того, ЧТО мы есть, ЧТО составляет, [кажется,] ВСЁ в нашей жизни. Но вот, в чем проблема: работа, семья, хобби, отдых – мы можем, с большим или меньшим трудом, тасовать их в любом порядке. Однако СНА это не коснется. Он – вне нас. Он – сам по себе. Так или иначе, сон, как правило (*), в воспоминаниях (тех которые НЕ ПО ПАМЯТИ) не участвует, несмотря на решающее значение, с точки зрения отдыха и сновидений. И несмотря на то, что сон – это, возможно, бОльшая – а возможно даже, и ЛУЧШАЯ – половина жизни! Весь вопрос лишь в том, стоит ли называть сон ЧАСТЬЮ ЖИЗНИ? Ведь у сна и у разумной жизни, тоже – разные пороги, критерии… и подходы – как к жизни, так и тому, что ЗА ней.
* * *
А вот – еще одна тема или метафора. И кому-то, возможно, она чуть ближе. Возьмем пример из жизни, кажется, одного из видов цикад. Это существо появляется из яйца, так сказать, в образе гусеницы. Где-то с апреля по ноябрь оно так и существует: ползая, приносит урон полям и деревьям. Поздней осенью, существо зарывается в землю, уже в норе сворачиваясь в клубок, и засыпая. Там, глубоко под землей, наша гусеница или (уже) куколка проводит восемнадцать лет (!), чтобы лишь однажды, прекрасным апрельским утром, вырваться из кокона, выползти на свет Божий, и – взмыть в небо чудесной бабочкой! Это, увы, на один только день: тем же вечером, бабочка погибает, падая в листву, оборачиваясь в некую другую форму существования…
Всем известны детективы или шпионские романы, с последовательными – как бы, наследственными – маскировками и/ли разоблачениями. Возможны еще и опусы в постмодернистском ключе, где персонажи оказываются раз-личными персонами (хм!) главного героя. Но как нам описать или как почувствовать переходы в жизни нашего существа «весён и осеней», и как нам понять, что это ОДНО существо:
…воспоминаниям о чём – или лучше, чьим воспоминаниям – предастся бабочка, если, оставив бездумный полёт, она, условно, возьмется за перо? А о чем вспоминает if any кокон – или то, что внутри него – в норе, на протяжении всего того срока, несоизмеримого с жизнью – «настоящей», ПРОШЛОЙ или будущей? А пред/чувствуют ли ОНИ свои «реинкарнации»?..
Вопросов много тут, и, в общем, ноль ответов.
А нам важно лишь найти тот образ, осознать ту черту или черты, КОГДА и ГДЕ ты [пере]стал [быть] ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ!
Вот, об этом, друзья мои, и рассказ…
5. КАК МЫ ДЫШИМ, ТАК И ПИШЕМ!..
Биографы графа Толстого не любят рассказывать эту историю. Мне она кажется, впрочем, поучительной. Итак, великий писатель гулял по сосновому бору близ Ясной Поляны, и заблудился. Водит – и всё тут! – причём, водить может даже того, как сам, так сказать, ведёт (не вождь, правда, а зеркало – но всё же…). И вот, навстречу Льву Николаевичу выступил леший – да-да, собственной персоной (их и сегодня немало у нас, особенно в хвойных и смольных)!. Он смерил взглядом зеркало русской революции и спросил:
- Кто ты такой будешь, мил человек? Чем занимаешься?
Солнце русской словесности несколько растерялся, но скоро взял себя в руки:
- Я пишу. Ну, в общем, прозаик…
Но тут оторопел сам леший:
- Про каких еще таких заек? Про них не писать, а охотиться на них надо! Эх ты!.. а ещё граф!
Сказав это, леший исчез – не стал знакомиться! А матёрый человечище отныне не терпел, когда его называли «прозаиком», хотя и про «заек» ни романа не написал.
Зато понял одно – основное-главное: надо быть охотником! Охотником на сюжеты, охотником за идеями, охотником до характеров, наконец!..
Итак…
Все слыхали вопрос «Когда и/ли как вы начали писать?»
Кому-то – его ставил HR, кому-то –любимая девушки, а кому-то даже – журналисты.
Ответы могут разниться в каждом сценарии). Вопрос-то, вроде, проще не бывает – по крайней мере, если вынести за скобки историю начиная с девяностых. Итак, простой вопрос – но едва ли не каждый даёт на него СВОЙ ответ: кто-то рутинно вспомнит перьевую самописку или шариковое чудо, а кто-то – тетрадку, полоски или кляксы. Кто-то хранит воспоминания об упорстве и труде, с которым впервые написал/а поздравление на открытке. Другой умилённо припомнит конвертик, впервые заполненный буквами и цифрами (вперемешку с картинками). Кто-то вспомнит целую стенгазету, которую поручили заполнить (как самому-самому в классе).
…Ну, а кого-то – чего там! – наш несложный вопросик поставит в тупик. «Скажите-ка, мне, дорогой Курт Эх, как ты начал писать?» или «Расскажите нам, Эрих Ох, когда и с чего написали вы первую строчку?» Охотничий дымок окутает тогда маститый лоб, и Herr Schriftsteller глубоко затянется – молчанием, мыслью, сигарой – и в этой паузе tutti проклятое писательское ремесло (*) бессильно против невыносимой лёгкости бытия…
Но я не хочу вдаваться ни в это «метафизическое» ворчание, ни, тем паче, в антиидеологический трёп. Жанрово, это – не история, а жизнеописание. Так что, я просто «зашарю» некоторые мои воспоминания: как и когда я начал писать.
В принципе, для нас, прозаиков-охотников, это – разные темы. Я начал читать и писать прямо в палате (поскольку сломал, хе-хе, не руку, а ногу).
...о первых опытах и об опытах житейских, о путешествиях и не/удивительных встречах (особо, меломании) - Продолжение следует...
PS. Жду "продолжения" и от вас! - прошу Вас: откорректируйте моё изложение = исправьте и направьте меня в нужном направлении! Благодарю заранее: номер счета и МФО не стоит указывать прямо в рецензиях (лучше в личку) :)