Глава 7. Травля

Гелий Клейменов
Глава 7.         ТРАВЛЯ.


 Фото. Григорий Ефимович Распутин. 1911.


Первая атака на старца Григория была проведена еще в 1907 г., когда его   только начали принимать в царской семье, и ему впервые удалось продемонстрировать свои способности врачевателя. И хотя во дворце он появлялся крайне редко,  а случайные встречи происходили в имении великого князя Николая Николаевича и его супруги Анастасии Николаевны, все же присутствие  мужика в царских хоромах вызывало раздражение у некоторых членов Императорского двора. Удар по старцу был проведен с  целью дискредитации его в глазах императорской четы и его устранения из круга царственных особ.    

6 сентября 1907 г было заведено дело на Распутина  в распространении учения «ереси хлыстовской». Первоначальное расследование было проведено священником Никодимом Глуховецким. Были опрошены священники, крестьяне, жители села, и петербургские женщины, которые после 1905 г. приезжали в Покровское. На основе собранных фактов протоиерей Дмитрий Смирнов подготовил рапорт епископу Антонию (Коржавину). Священнослужители Тобольской консистории  обвиняли Распутина в «самомнении и сатанинской гордости», в том, что он посмел принять на себя образ «необыкновенного наставника, молитвенника, советника и утешителя», что он, «человек малообразованный», решился «рассказывать о своих посещениях дворцов великих князей и других высокопоставленных особ». Местный священник Петр Остроумов причислял Распутина  к  хлыстам на том  основании,  что  Григорий  часто  называл  себя  «Божьим человеком». Уличая Григория в хлыстовстве, священник обращал внимание на то, что он  во время плясок выделывал  коленца, кружась, приседая и топая, так же, как хлысты во время радений (службы).
Следствие не установило не только хлыстовства Распутина, но и никаких фактов воровства, пьянства или непозволительно обращения с женщинами, никаких компрометирующих данных на Распутина о «еретической прелести» и об иных «порочных наклонностях» добыто не было.  Специалист Березкин заключил  в отзыве по ведению дела, что следствие было произведено «лицами, малосведущими в хлыстовстве».  Дело о хлыстовстве «развалилось», и было утверждено, как законченное, тобольским епископом Антонием 7 мая 1908 г.
Следует разобраться в основных моментах учения, которое называется в современной литературе «христовщина» или «хлыстовщина», чтобы понимать, в приверженности к какой секте обвиняли Распутина тобольские священнослужители. Сами члены секты называли себя «люди Божьи». Хлысты признавали переселение душ, по их учению   духовная сущность Иисуса Христа  может  вселяться в разных людей множество раз. Такое воплощение происходит в случае духовной надобности и при достижении нравственного достоинства человеком. При этом воплощаться может не только Христос, но и Богородица и даже Бог-Отец. Хлысты считали, что души людей способны многократно перевоплощаться. Если душа обитала в теле «праведного» хлыста, то после смерти тела она становится ангелом. Души хлыстов, не исполняющих предписаний секты, после смерти воплощаются в животных. Хлысты учили, что существуют две смерти: смерть в Адаме и смерть во Христе. Смерть в Адаме – это видимая смерть, которая является следствием греха. Смерть во Христе – это таинственная смерть, состоящая в отречении от всего внешнего, в самоотверженной преданности воли Божией. Кто умирает такой смертью, становится «храмом Божиим», в нем поселяется  Святой Дух. Он может совершать чудеса и предсказывать будущее. Хотя хлысты и ходили в православные храмы, чтобы отвлечь внимание властей и Церкви, они признавали только учение своих пророков. С теологией христианства их учение не имело ничего общего, кроме упоминания имен из Библии.
Нравственное учение секты основано на представлении о том, что дух есть доброе начало, а тело – злое. Именно поэтому хлысты проповедовали отказ от брачной жизни и умерщвление плоти. Театр, танцы, музыка, игра в карты и прочие увеселения категорически осуждались. По учению хлыстов, цель человека состоит в том, чтобы освободить свою душу от власти тела, убить в себе естественные желания и потребности, добившись полного бесстрастия, «умереть плотью», чтобы «воскреснуть духом». С этим был связан отказ от употребления в пищу мяса и алкоголя, а также самобичевания во время радений (служб). По мнению хлыстов, первый человек Адам согрешил именно угождением плоти - он впал в грех супружества. Поэтому секта предписывала своим членам не жениться и жить с женой, как с сестрой. Также нельзя было почитать плотских родителей. Хлысты с презрением относились к детям, рожденным от церковного брака, называя их «утехой сатаны». Сектантки всячески старались не допустить рождения детей. Все супруги, вступавшие в секту, должны были прекратить брачные отношения.
В то же время, хлысты получали «духовных жен», которые давались им их пророками на радениях, «для забот о хранении целомудрия этими женами». При этом плотские связи с «духовными женами» не считались грехом, поскольку здесь проявляется уже не плоть, а «духовная», «христова любовь». Такими «духовными женами» могли быть близкие родственницы, даже сестры. Дети, зачатые от этой связи, признавались «зачатыми по наитию Святого Духа», родившимися «не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога». Этих детей любили и называли «христосиками».
Собрания хлыстов обычно происходили в каком-нибудь скрытом месте, иногда в подвале или в удаленных постройках. Во время молений ставни закрывались, а к дверям и окнам часто прикладывали тюфяки, чтобы заглушить звуки радений. Моления происходили, как правило, в ночное время. Во время собраний комната ярко освещалась, зажигались все лампы и свечи. Члены секты приходили на собрания в белой одежде: мужчины – в длинной белой рубахе до пят, с широкими рукавами,  женщины - поверх рубахи в белом сарафане или белой юбке и в  белом в крапинку платком на голове.
Моления хлыстов включали пение духовных песен, радения и пророчества. При этом собрания различались в зависимости от того, присутствовали на них посторонние люди или только сами сектанты. Собрания с участием посторонних состояли в благочестивых беседах. Пелись псалмы, иногда народные песни. Глава общины давал наставление, как правило, о воздержании, целомудрии и суетности мирских удовольствий. Если в собрании участвовали только хлысты, то оно начиналось пением  по большей части произведений самих пророков. После этого начинались радения – пляски, бегание по комнате и кружение до исступления. В результате кружений и беготни, участники радений доходили до полного исступления, впадали в транс, в результате чего у них начинались галлюцинации, бессвязное бормотание,  начинали говорить «иными языки странные глаголы», которых и сами не могут понять. Эти «глаголы - и суть пророчества». Все это считалось действием Святого Духа. Народная молва устойчиво приписывала хлыстам «свальный грех» в завершении радений при потушенных огнях. Исследователи считают, что это лишь фантазии местного населения.
Первое донесение на Распутина поступило в Тобольскую консисторию в 1903 г. от местного священника Петра Остроумова, который сообщал,  что Распутин странно ведет себя с женщинами,  об их «страстях, от которых он избавляет их в бане»,  и о том, что в молодости Распутин «из своей жизни на заводах Пермской губернии вынес знакомство с учением ереси хлыстовской». В Покровское был отправлен следователь, но ничего порочащего не обнаружил, и дело было сдано в архив. В 1907 г. к донесению священника вернулись вновь, и началось новое расследование. Кто-то заставил вернуться к нему. Без предания ему определенного импульса, оно бы продолжало спокойно находиться в архиве. Кому-то оказалось важным объявить Григория хлыстом, членом запрещенной секты, которая преследовалась по закону, а ее члены отправлялись в ссылку и лишались гражданских прав. Кому-то надо было устранить старца Григория из царской семьи.
Общественности в начале 1907 г. о появлении нового странника, юродивого в царской семье не было  известно ничего. В 1906 г. императорская чета встречалась с Григорием трижды, в первой половине 1907 г. – однажды. Говорить о каком-то влиянии старца  Григория на членов семьи и  его  значении как врачевателя еще очень рано. Он был принят семьей, с ним общались, его слова нашли отклик в душах царя и царицы, и они встречали его уже с радостью. Только члены узкого круга Императорского дома знали о появлении нового старца. И первая атака была направлена не на царскую чету, а на старца. Кому-то внешний вид мужика в царских хоромах явно был не по душе, и от него решили, воспользовавшись доносом, избавиться. Не исключается, что работа следователей по вновь возбужденному делу проплачивалась этим кем-то. Понятно, что этот кто-то обладал определенным влиянием на Синод, или на одного из иерархов, которого убедили вернуть дело на досмотр, из тысячи подобных сданных в архив.   
По предположению Э. Радзинского, негласным инициатором дела была великая княгиня Милица Николаевна, «имевшая благодаря могуществу при дворе прочные связи в Синоде». В качестве доказательства Радзинский использует показания Феофана, что в это время  «добрые отношения между Милицией и Анастасией Николаевной, Петром и Николаем Николаевичем и царской семьей испортились». Для подкрепления высказанного соображения Радзинским  добавлялось сообщение А. Вырубовой на допросе: «По временам у меня шевелилась мысль о том, что Милица Николаевна познакомила Государыню с Распутиным для того, чтобы сделать его затем орудием для достижения своих целей».
О. А. Платонов считал, что дело появилось «на пустом месте», а «организовал» его великий князь Николай Николаевич (муж Станы, сестры Милици).
Заглянем в дневник царя Николая. 19 июня 1907 г царь  отметил: «В 3 часа поехали с Аликс в ее двуколке на Знаменку.< >  Встретили Стану на террасе перед дворцом, вошли в него и имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа и вернулись к Себе». Стана после развода с герцогом Лейхтенбергским вышла замуж за великого князя Николая Николаевича младшего. В Знаменке, имении Николая Николаевича,  встретилась императорская чета со Станой и Григорием, который вылечил  недавно любимую  собаку великого князя Николая Николаевича, безнадежно больную, и стал желанным гостем и другом великокняжеской семьи. В середине 1907 г. отношения  семей черногорок, царской семьи были теплыми и доверительными, а старец Григорий был желанным гостем. А 6 сентября было начато дело в Тобольской консистории.  Для возбуждения дела требуется время, как для прохождения бумаг сверху вниз, так и для их пересылки в Сибирь. Первая атака была предпринята не черногорками, и не великим князем Николаем Николаевичем. Более того, начатое дело вновь развалилось. Цель атаки не была достигнута, явно  ее инициатор  отошел в это время в сторону.
Вполне вероятно, что инициатором первой атаки была мать царя, Мария Федоровна, властная женщина, постоянно стремившейся  помочь сыну в его делах, уберечь от чуждого вредного влияния, окружить нужными людьми. Позже императрица-мать неоднократно умоляла сына отослать Григория Распутина домой в Сибирь, указывая на его безнравственность. Во время ее беседы с председателем Совета министров  В.Н. Коковцевым, состоявшейся в 1912 г.,  Мария Федоровна обещала поговорить с государем в связи с появившейся в прессе информации о Распутине и закончила беседу  словами: «Несчастная моя невестка не понимает, что она губит династию и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье».
После смерти отца, короля Дании Христиана IX, 19 января 1906 г. Мария Федоровна вместе с сестрой, английской королевой Александрой, приобрела  виллу Видере на севере Копенгагена, на берегу залива за 280 тыс. датских крон. Здесь сестры проводили осенние месяцы вплоть до 1914 года. На открытии Государственной думы 27 апреля 1906 г. Мария Федоровна стояла рядом с троном ее сына. Осенью она уехала в Данию, и поздравления с днем рождения 10 ноября ей направляли в Видер. Весной она вновь возвратилась в Россию, осенью, как обычно, с сестрой отдыхала на своей вилле. Возможно, о новом старце в царской семье она узнала от черногорских сестер, и даже по их описаниям она его невзлюбила, как большинство лиц, приглашенных во дворец со стороны без согласования с ней.  Он ей и тогда уже показался опасным,  и она постоянно пыталась оказать давление на сына, чтобы он избавился от этого ужасного человека. Она могла поговорить с кем-то из иерархов, обещать субсидирование, а затем уехала в Данию, и вернулась, когда дело «было утверждено как законченное Антонием Коржавиным 7 мая 1908 г».


Фото. Епископ Ямбургский, викарий Санкт-Петербургской епархии Феофан.

Второй залп, более мощный и принявший широкую огласку, осуществил епископ Феофан, друг Григория. Когда они познакомились, отец Феофан, который был духовником у семей сестер черногорских и неофициальным духовником царской семьи, был настолько им поражен, что решил ввести его  в семьи Милици и Станы. Свояченица епископа Феофана  М. Белевская-Летягина вспоминала: «По словам о. Феофана этот старец был необыкновенной святости и прозорливости. Такой молитвы я ни у кого не встречал. < > И вот я вспомнил о Тебе, и хочу, чтобы Ты пришла вместе помолиться со старцем. Ты увидишь, как тебе легко будет жить после этой молитвы, и какой ясной покажется вся жизнь. Государыня, у которой я бываю, также заинтересовалась старцем, и скоро он будет введен во дворец. А потом, прибавил он, улыбаясь, ты же интересуешься своей жизнью, все ведь девушки хотят знать будущее - он тебе его предскажет. Он знает все и читает по лицам прошлое и будущее каждого человека. Этого он достиг постами и молитвой. Его зовут Распутин, вот приходи и познакомься с ним».
Из показаний епископа Саратовского Гермогена: «С Григорием Распутиным я познакомился в городе Петрограде в кон¬це 1908 г., как-то осенью, в то время, когда я присутствовал в Святей¬шем Синоде. Познакомил меня с ним исправляющий должность инспек¬тора Петроградской духовной академии архимандрит, впоследствии епископ Феофан. Последний, знакомя меня с Григорием Распутиным, отозвался о нем в самых восторженных выражениях, как о выдающемся подвижнике. С архимандритом Феофаном я находился в самых дружес¬ких отношениях, и рекомендация, данная им Распутину, вполне располо¬жила меня к последнему. Тогда же в Петроград прибыл отец Илиодор, состоявший в Почаевской лавре. Святейшим Синодом он был определен в мою епархию - в Царицынский монастырь. Отец Илиодор был учеником и духовным сыном архимандрита Феофана. Часто посещал его и, не¬сомненно, там познакомился и сошелся с Распутиным. После отъезда моего в свою епархию, в течение 1909 года Распутин несколько раз при¬езжал ко мне в Саратов и оттуда ездил в Царицын к отцу Илиодору. Отношения между мною, а также Илиодором и Распутиным на первых по¬рах были самые лучшие. Распутин пользовался общим расположением».
 В начале 1909 г. после визита светской девушки, которая открылась владыке Феофану на исповеди и рассказала, как Распутин «ее соблазнил и не ее одну», он его возненавидел.   Не допускавший мысли  о лжи на исповеди, отец Феофан поверил ей, и в нарушение тайны исповеди поспешил рассказать об этом синодальным митрополитам. Архимандрит Вениамин и монахи вызвали Распутина в лавру. «Когда затем Распутин пришел к нам, мы неожиданно для него обличили его в самонадеянной гордости, в том, что он возомнил о себе больше, чем следует, что он находится в состоянии духовной прелести  (обманчивая святость, сопровождающаяся тонкой формой лести самому себе, самообманом, гордыней, мнением о своем достоинстве и совершенстве). < > Мы объявили ему, что в последний раз требуем от него переменить образ жизни, и что если он сам не сделает этого, то отношения с ним прервем и открыто все объявим и доведем до сведения императора». Но перемен в поведении Григория Феофан не заметил. На допросе Феофан поведал:  «Тогда я решил применить последнюю меру - открыто обличить и поведать все бывшему императору. Однако принял меня не император, а его супруга в присутствии фрейлины Вырубовой Я говорил около часа и доказывал, что Распутин находится в состоянии духовной прелести. < > Бывшая императрица возражала мне, волновалась, говорила из книг богословских. < > Я разбил все ее доводы, но  она твердила: «Все это неправда и клевета». Игумен Серафим (Кузнецов), автор книги «Православный Царь-мученик», так пишет о том, что произошло между Григорием и Феофаном: «Впоследствии у Григория Распутина с епископом Феофаном вышли неприятности. Последний ставил в вину Григорию Распутину то, что якобы ему одна какая-то женщина открыла на исповеди неблагопристойное поведение старца Григория. Епископ Феофан и здесь показал свою неопытность духовную, на слово поверил этой женщине, которая, впоследствии оказалось, все это придумала; но это еще ничего, он доложил Царице, что ему на исповеди такая-то открыла нехорошее по отношению поведения Григория. Каково же было глубоко верующей Императрице слышать от своего духовника то, что ему было открыто на исповеди! Значит, сегодня он будет говорить одно, завтра — другое.  Этим своим поступком, недопустимым для духовника, он решительно оттолкнул от себя так преданную доселе духовную дочь - Царицу, которая чуть-чуть совершенно не потеряла веры в подобных епископов-духовников, а отказ женщины от своих слов, сказанных на исповеди епископу Феофану, укрепили убеждение царицы по отношению своего духовника епископа Феофана к Григорию Распутину». Царице было известно каноническое постановление о строжайшем наказании духовников, которые нарушают тайну исповеди, она  сочла его поступок преступным.
Через некоторое время  епископ Феофан получил тетрадь-исповедь, как он ее назвал, с записями о случаях «развратной» жизни Распутина. Сергей Фомин достаточно убедительно доказал, что автором этой анонимки  была Хиония Берладская. С помощью этой тетрадки отец Феофан пытался убедить императора и  отвратить его от  старца Григория. Это событие епископ описал сам: «Заручившись письменной исповедью, я написал бывшему императору второе письмо, где утверждал, что Распутин не только находится в состоянии духовной прелести, но является преступником в религиозном и нравственном смысле, ибо, как следовало из исповеди, отец Григорий соблазнял свои жертвы»  Феофан обвинил Григория в том, что он находится в состоянии духовной прелести. Иными словами «он прельщен дьяволом и служит ему,  силою Антихриста творит чудеса». Но аудиенции у царя добиться не удалось. «Я чувствовал, что меня не хотят выслушать и понять». Говоря о перемене отношения владыки Феофана к Распутину, князь Жевахов замечает: «Как первыми побежали навстречу Распутину лучшие, наиболее религиозные люди, так теперь эти же люди первыми выступили против него, охваченные негодованием и горечью разочарования. Более всех страдал, конечно, епископ Феофан».

Фото. Великая княгиня Анастасия          Фото.  Великий князь Николай Николаевна (Стана) 1907                Николаевич - младший.

Именно в  начале 1909 г. отношения семей черногорских сестер и царской становятся прохладными, визиты  государыни к соседям прекратились.  А генеральша Богданович записала в дневнике: «Радциг говорил, что между царем и великим князем Николаем Николаевичем полное охлаждение, как между царицей и женой его Анастасией Николаевной».  Анна Вырубова разузнала, что  гадкие слухи про Аликс: «исходили теперь от Милицы и Анастасии Николаевны.< > Они говорили о том, что Государыня < >  психически ненормальна, что она слишком часто видится с Распутиным». Полный разрыв отношений между императрицей и черногорскими сестрами произошел в 1909 -10 гг. Причину ухудшения отношений между семьями Э. Радзинский видел в том, что будто бы Григорий «посмел высказать слова неодобрения о браке ее сестры с Николаем Николаевиче».
В действительности, великий князь Николай Николаевич младший,  женившись на Анастасии - сестре жены родного брата Милицы, нарушил церковное правило того времени, запрещавшее двум братьям жениться на двух сестрах. Кроме того, им было нарушено правило, изложенное в «Законе о престолонаследии», запрещавшее представителю Дома Романовых жениться на разведенной женщине. Супруг Анастасии Николаевны герцог Георгий Максимилианович Лейхтенбергский проводил большую часть года в Париже. Царская семья сочувствовала Анастасии. Государь стал крестным отцом ее первенца Алексея. Развелись они по обоюдному согласию 15  ноября 1906 г. 22 марта 1907 г. Николай Второй писал матери – императрице Марии Федоровне: «Недавно у меня был митрополит Антоний по некоторым делам. Между прочим, я его спросил, что он думает по вопросу о возможной женитьбе Николаши на Стане? Он мне сказал, что он переговорит с другими членами Синода и затем сообщит мне их общее мнение. Через неделю он приехал с ответом, что так как такие браки постоянно разрешаются Синодом в разных епархиях, то они ничего не имеют против этой свадьбы, лишь бы она состоялась в скромной обстановке и вдали от Петербурга. Признаюсь, такой ответ меня очень обрадовал, и я сообщил его Николаше вместе с моим согласием. Этим разрешается трудное и неопределенное положение Николаши, и особенно - Станы. Он стал неузнаваем с тех пор, и служба сделалась для него легкой».  Сочеталась браком Анастасия Николаевна с великим князем Николаем Николаевичем 29 апреля 1907 г. в Ялте, ей было сорок лет, жениху пятьдесят; на церемонии присутствовали только самые близкие.  А 19 июня 1907 г. состоялась теплая встреча царской семьи с Григорием в имении Николая Николаевича в Знаменке. Приезды Григория в Знаменку и Сергеевку (имение великого князя Петра Николаевича и его супруги Милици Николаевны) продолжались. Великий князь Николай Николаевич писал своей жене Стане в 1908 г.: «Сию минуту вернулся из дома Петра. Видел Григория Ефимовича. Он ужасно огорчен, что не застал Вас. Приехал он с Параскевой. Для Твоей матери привез флакон от старца Макария. Я получил образок на цепочке от Макария. Петр получил такой же». Маловероятно, что для старца имели значения какие-то нарушения законов о престолонаследии и канонов церкви, более того, что они не вызывали неодобрения со стороны государя. Разрыв произошел позже, и причина его крылась в более серьезных разногласиях. 
В октябре 1908 г. Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, где жило множество сербов. И в России, считавшей себя вождем православного мира, поднялось  мощное движение в защиту братьев-славян. С начала 1909 г. прошли бурные демонстрации на улицах. Общество требовало немедленно выступить против Австрии и защитить братьев. Думские депутаты один за другим с трибуны  заявляли об исторической миссии России оберегать православный мир и требовали наказать агрессора. Князь Черногории, отец «черных принцесс», Никола I, просил Россию оказать помощь сербам и черногорцам.  Его поддержал  великий князь Николай Николаевич.  В бой рвались генералы, желавшие загладить позор  японской кампании. Молодая русская буржуазия, опьяненная мечтами о завоевании черноморских проливов, выступила за военные действия.
8 марта 1909 г. кайзер Вильгельм предъявил России ультиматум: признание аннексии Боснии и Герцеговины или вторжение австрийской армии в Сербию при поддержке Германии. Мировая война стала реальностью. Генеральша Богданович писала в дневнике; «13 марта 1909 г. Не дай Бог нам войны. < > Тогда снова у нас будет революция».
Аликс смертельно боялась войны. Она не забыла, что  японская война закончилась революцией. Распутин решительно выступил против войны. Столыпин, царица, и отец Григорий - все были против войны. И царь встал на их сторону. Вскоре Совет министров согласился признать аннексию Боснии и Герцеговины. Пресса изливалась в ярости и поношениях, «дипломатическая Цусима» - так называли это решение в обществе. На допросе издатель Филиппов цитировал Сергея Юльевича Витте: «Несомненно, тем, что балканская война не разгорелась, мы обязаны влиянию Распутина».
В 1909 г. черногорки и великий князь Николай Николаевич имели право негодовать. Распутин, малограмотный мужик, посмел вмешаться в высокую политику,  не дал помочь родной Черногории.  Николай Николаевич надеялся, что война поможет ему стяжать славу и стать верховным правителем. Из показаний Константина Чихачева, председателя Орловского окружного суда, по поводу отношений старца Григория, как он рассказывал,  с великим князем Николаем Николаевичем: «Прежде он меня ужасно любил. Дружбу вел до самой Балканской войны. Он хотел, чтобы россияне вступили в войну. А я не хотел, супротив говорил. С тех пор он на меня и сердит»
Как ни странно, отец Феофан оказался вместе со сторонниками войны. Он использовал все свое влияние для разжигания войны, стараясь внушить  мысли о единстве православных  своей пастве, в том числе царю с царицей. В вопросах войны и мира бывшие друзья оказались по разные стороны баррикад.
И опять историки упускают из виду важные факты, на которых строится все обвинения в греховном поведении старца Григория. Кто была эта молодая женщина, которая на исповеди сообщила отцу Феофану, что Григорий ее соблазнил, а потом отказалась от своих слов? Такой наговор с точки зрения верующего человека страшный грех, и то, что женщина призналась в ложных свидетельствованиях, говорит именно об этом. Женщина испугалась, что будет наказана Господом. Верующий человек мог пойти на такое преступление только за деньги.  А кто направил ее на этот путь?
Тетрадь  Хионии Берладской, содержание которой отец Феофан назвал исповедью, а власти – порнографической литературой, по странному стечению обстоятельств также обошли молчанием все аналитики жизни Распутина. А вопросы напрашиваются сами собой. Берладская подробно описывает, как Григорий ее совратил, заставил совершить грех, подавив ее волю. Такие действия должны квалифицироваться как насилие, как преступление, за которое виновник, совершивший его,  должен был быть предан суду и приговорен к каторге.
В XIX веке в «Русском уголовном праве» важнейшим признаком изнасилования стало признаваться не насилие как таковое, а отсутствие согласия потерпевшей на половую близость. В связи с этим выделялись два его вида:  а) вступление в связь без согласия женщины; б) насильственное вступление в половую связь. По действовавшему на конец XIX века  «Уложению о наказаниях» за изнасилование виновный подвергался каторжным работам сроком от 4 до 8 лет (ст. 1525). Наказание усиливалось, если изнасилованная была замужем; если для совершения изнасилования она была обманом или силой уведена или увезена; если изнасилование сопровождалось побоями или истязаниями; если оно было совершено опекуном, попечителем, наставником, начальником или врачом, лечившим потерпевшую, или же служителем самой потерпевшей; если для изнасилования жертва приведена в беспамятство; если жизни потерпевшей угрожала опасность; если изнасилование было сопряжено с растлением. Но удивительно, министры внутренних дел, начиная со Столыпина, которые были настроены против Распутина, не воспользовались такими показаниями потерпевшей, чтобы его устранить из царского круга. Ни один. Более того, комиссия ЧСК Временного правительства, проводившая расследование преступлений Распутина и царской семьи, не вызвала на допрос такого важного свидетеля. Эти факты говорят сами за себя. Полиция и ЧСК понимали, что тетрадь-исповедь это – литература, и доказать состав преступления по приведенным в ней фактам невозможно.
Кто-то уговорил молодую женщину исповедоваться в грехе, который она  не совершила, предлагая деньги, кто-то нанимал писателя, который, предаваясь сексуальным фантазиям, исписал тетрадь. И этот кто-то был из близкого круга к царской семье, так как Григорий Распутин оставался лицом неизвестным для широкой публики, и этот кто-то был настроен враждебно по отношению к старцу. И таковыми были семьи черногорских сестер. Прав был Э. Радзинский, указывая на «черных сестер» как на источник враждебности, прав был О.А. Платонов, доказывая, что организовывал дело против Григория Распутина великий князь Николай Николаевич. Но только включились они в компанию борьбы против Распутина не в 1907 г., а в 1909 г. И при этом они возглавили партию «ястребов»,  агрессивно настроенных деятелей тех, кто был за войну. А Распутин возглавил, по мнению «ястребов», партию тех, кто был за мир. Вместе с царицей, Столыпиным и присоединившемся к ним государем они создали мощную оппозицию «ястребам», и на этом этапе победили их.  Свой гнев за нанесенное поражение «ястребы» направили на Распутина, считая его главным стержнем лагеря «голубей».
Следует отметить еще один важный момент, который   эту борьбу партий выведет на международный уровень.  Великий князь Николай Николаевич и его брат Петр Николаевич (муж Милици) были мартинистами (масонами) высоких степеней и оставались ими до 1916 г. Вместе с великим князем  Георгием Михайловичем они собирались  в специальном храме в Царском Селе для ритуала. В 1916 г. ложа  мартинистов прекратила свое существование. По свидетельству генерала А.И. Спиридовича, когда в Санкт-Петербурге была учреждена ложа мартинистов, то «Николай Николаевич занимал в ней едва ли не самое высокое положение». Кружок мартинистов в Царском Селе был обособлен,  связь поддерживалась, главным образом, только с французской  ложей маринистов в городе Тур. В состав высшего руководящего органа французского масонства ложи  «Великого Востока Франции», которой подчинялись все масоны России, входили  почти все члены  правительства Франции. Связанный клятвой масон великий князь Николай Николаевич,  должен был послушно выполнять указания рыцарей «Солнца, Кнута и Шпаги» из Франции. В то время как было подписано соглашение о создании союза «Антанта» между Англией, Францией и Россией, и союзники заверяли российских дипломатов в их искренних намерениях вести совместную борьбу с Германией, одновременно масоны вели тайную войну по разрушению самодержавия. И первой мишенью в этих коварных действиях рыцарей «Кнута и Шпаги»  был выбран Распутин, а за ним должны были последовать другие из царского круга.
Епископ Феофан, искренне поверивший сказанному на исповедях, продолжал сражаться со злом, с Антихристом, стараясь донести «правду» сторонникам Григория. Из показаний Феофана: «Когда нехорошие поступки Распутина стали раскрываться, Гермоген долго колебался, не зная как отнестись к этому. Но я < > написал ему письмо, чтобы он выяснил свое отношение к Распутину. Ибо если мне придется выступить против Распутина, то тогда и против него».

Старец Распутин, епископ Гермоген и иеромонах Илиодор.1908
Действия владыки Феофана разочаровали царскую чету, он был уволен из неофициальных духовников и 19 ноября 1910 г.  указом был назначен епископом Таврическим и Симферопольским. Многие современники писали, что перевод его был следствием охлаждения отношений с Синодом и с царской семьей из-за его резкой критики Распутина. В 1911 г. епископ Феофан обратился к Священному Синоду с предложением обратить внимание императора на поведение Распутина, которого враждебные круги используют для раздувания порочащих слухов вокруг царской семьи. Но Синод определил это делом духовника царской семьи. В июне 1912 г. преосвященный Феофан был переведен в Астрахань, а с марта 1913 г указом назначен правящим архиереем Полтавской епархии.
Из показаний епископа Саратовского Гермогена: «В начале 1910 г. я получил письмо от владыки Феофана. < >  Владыка приводил мне целый ряд фактов, порочащих Распутина как человека развратной жизни. Полученное письмо, а также личные наблюдения послужили поводом к резкому изменению моего отношения к Распутину» . 16 декабря 1911г. епископ Гермоген, действовавший в союзе с иеромонахом Илиодором, пригласил Распутина к себе на подворье на Васильевском острове, и они  «обличали» его. Завязался спор, а потом и драка.  Гермоген несколько раз ударил Григория крестом. 7-го января 1912 г. Гермоген получил высочайший указ об освобождении от присутствия в Синоде, а также  предписание немедленно покинуть столицу  и вернуться в епархию. Гермоген, не подчинился,  давал интервью газетам, в которых критиковал членов Синода, клеймил Распутина.  Не желая следовать в епархию в такой ответственный момент, он  написал государю: «Царь-батюшка! Всю жизнь я посвятил служению Церкви и Престолу. Служил усердно, не щадя сил. Солнце жизни моей уже зашло далеко за полдень, голова моя побелела, и вот на склоне лет моих с позором, как преступник, изгоняюсь тобою, Государь, из столицы! Готов уехать куда угодно, но прежде прими меня, я открою тебе одну тайну». Государь ответил епископу Гермогену: «Ни о какой тайне я знать не желаю. Николай». Гермоген послал государю телеграмму с просьбой об аудиенции, ему вновь отказали. 17 января 1913 г. появился новый высочайший указ об увольнении Гермогена от управления епархией и высылке его в Жировицкий монастырь в Западном крае.
Иеромонах Илиодор в миру носил имя Сергей Труфанов, в 1903 г. принял монашество и после окончания духовной академии в 1905 г. поступил в Почаевскую лавру. Принимал  участие в деятельности «Союза русского народа», а также в черносотенной печати — «Почаевском Листке» и «Вече». В 1907 г. Синод запретил ему литературную деятельность.   Помощь оказал ему Григорий Распутин. Но через год Илиодор перешел в лагерь противников Распутина и начал обличать его. В 1908 г.. был переведен в Царицын. Под покровительством Саратовского епископа Гермогена он развернул свою деятельность по разоблачению  властей и приближенных к ним. Имя Илиодора гремело в России в конце первого - начале второго десятилетия XX века. Это был известный проповедник, собиравший тысячные толпы верующих, беспощадно клеймивший революционеров, интеллигенцию, евреев, сановников. Его проповеди принесли ему громадную популярность

Новый удар по Распутину последовал в 1910 г., в это время по Петербургу распространился слух, что Распутин растлил  няню наследника Алексея, Марию Вишнякову. Согласно слуху  Мария отправилась на три недели отдохнуть в Покровское вместе с Распутиным, Зинаидой Манштедт, Лохтиной и другими поклонницами.
В 1917 г. Мэри показала: «Я, Мария Ивановна Вишнякова, православная, живу в Зимнем дворце.  Весной 1910 года Государыня предложила мне поехать в Тобольскую губернию в Верхотурский монастырь на 3 недели, для того, чтобы в мае вернуться к поездке в шхеры. < > Я с удовольствием согласилась, так как люблю монастыри. В поездке должна была принять участие некая Зинаида Манштедт, которую я встречала в Царском Селе у своих знакомых, и она мне очень понравилась.< > В поездке, по словам Государыни, должны были принять участие Распутин и Лохтина. < >По приезде на Николаевский вокзал я встретила всех своих спутников.< > В Верхотурском монастыре мы пробыли два или три дня, а затем направились в гости к Распутину в село Покровское. У Распутина дом двухэтажный, большой, обставленный довольно хорошо, как у чиновника средней руки. < > В нижнем этаже живет жена Распутина со своими приживалками, в верхнем поселились мы по разным комнатам. Несколько дней Распутин вел себя прилично по отношению ко мне, < > а затем как-то ночью Распутин явился ко мне, стал меня целовать и, доведя до истерики, лишил меня девственности. < > В дороге Распутин ко мне не приставал. Но, проснувшись случайно, я увидела, что он лежит в одном белье с Зиной Манштедт. Возвратившись в Петроград, я обо всем доложила Государыне,< >  а также рассказала при личном свидании епископу Феофану. Государыня на мои слова внимания не обратила и сказала, что все, что делает Распутин, свято. С этого времени я Распутина не встречала, а в 1913 году была уволена от должности няни».
Согласно показаниям Софьи Тютчевой, воспитательницы царских детей «Вишнякова отправилась к царице. Государыня заявила, что не верит этим сплетням, видит в них работу темных сил, желающих погубить Распутина, и запретила говорить об этом государю».
Из показаний Софьи Тютчевой:  «Придя на детскую половину, я застала там полнейший переполох. Вишнякова со слезами на глазах рассказала мне, что она и другие поклонницы приняли участие в радениях. То, что она принимала за веление Святого Духа, оказалось простым развратом. < >  Я поняла из ее рассказа, что Феофан, который был их духовником, отсылал их по своему смирению к Распутину, которого считал за Божьего старца. Распутин заставлял их делать то, что ему нужно было, выдавая себя за человека, действующего по велению Святого Духа. < > Феофана новость  потрясла, вызвала всплеск неистового негодования и ужаса. Епископ понял, что погубил души Вишняковой и других несчастных женщин, которых отправлял к Распутину. < >  Феофан потребовал от Гермогена немедля выступить против прежнего «брата Григория», которого отныне именует только «Распутиным». Феофан составил новое послание царю и умолял Тютчеву передать письмо. «Я ответила, что ввиду того, что при дворе известно мое отвращение к Распутину, я не считаю возможным принять подобное поручение».
Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Когда до Ники дошли слухи, что он изнасиловал няньку, он немедленно назначил расследование. Девушку поймали с казаком императорской гвардии в постели».
Одновременно со слухом об изнасиловании стало циркулировать заявление  Софьи Тютчевой, что Григорий, мужик,  посещает детскую во дворце. Информация, сообщенная Тютчевой, сразу обросла подробностями, и в городе уже обсуждали, как низко пала царица, разрешая, чтобы «в детской  мужик раздевал на ночь великих княжон».
У Софьи Тютчевой состоялся разговор с государем. Его она пересказала на допросе:
« Государь спросил: Что происходит в детской?
Я рассказала.
- Так вы тоже не верите в святость Распутина?  - удивился Государь.
Я ответила отрицательно.
- А что вы скажете, если я вам скажу, что все эти годы я прожил только благодаря его молитвам?
И он стал говорить, что не верит слухам, что к чистому всегда липнет нечистое, и он не понимает, что сделалось вдруг с Феофаном, который так всегда любил Распутина. При этом он указал на письмо Феофана на его столе.
- Вы, Ваше Величество, слишком чисты душой и не замечаете, какая грязь окружает вас.  Я сказала, что меня берет страх, что такой человек может быть близок к княжнам.
- Разве я враг своим детям? — возразил Государь…
Он просил меня в разговоре никогда не упоминать имя Распутина. После разговора с Государем я бывала в детской во всякое время. Но отчуждение между мною и Семьей росло».
На допросе в 1917 г.  в ЧСК  Софья Тютчева ничего не сообщила о «раздевании великих княжон» Григорием.
Из показаний Вырубовой: «Вероятно, ему случалось приходить и в детскую, но в циркулировавших в то время слухах, что он раздевал великих княжон, нет ни слова правды». Распутин к детям приходил, беседовал с ними, играл и, когда лечил, руками  и молитвой воздействовал.
Вишнякова и Тютчева были отстранены от работы на два месяца. Позже Вишнякова была царицей прощена, ухаживала за больным наследником, бывала и у Распутина.
От слухов и разговоров противники Распутина перешли к развернутой компании по дискредитации царской семьи в прессе. Крупнейшие газеты  размещали  бесчисленные статьи о «малограмотном и развратном мужике-хлысте, имеющем большую популярность в некоторых придворных кругах». Материалы о Распутине стали сенсацией, на них  набрасывалась читающая публика. Кадетская газета «Речь» опубликовала целый ряд таких статей. Михаил Новоселов, ассистент профессора Московской Духовной академии и издатель «Религиозно-философской библиотеки», напечатал серию сенсационных материалов: «Прошлое Григория Распутина», «Духовный гастролер Григорий Распутин», «Еще нечто о Григории Распутине». В них была опубликована исповедь некоей соблазненной Распутиным девицы, упоминалось о расследованиях Тобольской консистории, обвинявшей его в хлыстовстве. Газета «Русь» сообщила, что получила двадцать пять писем от женщин, которые были совращены Распутиным.  Однако вскоре газете пришлось написать опровержение и сообщить, что «женщины, подписи которых стояли под письмами, категорически отказались от этих писем, считая их вымышленными». Продолжал борьбу с Антихристом епископ Феофан. Заявления владыки о порочности старца имели широкий общественный резонанс - он был не только пастырем и богословом, но и духовником царицы.
Продолжая развивать наступление, противники Распутина подбросили, как в костер, для общественности новый слух -  Анна  Вырубова сожительствует с «грязным мужиком Распутиным». Современники и многочисленные сочинители подхватили молву,  и  ранее получившая прозвища: «устрица», «интриганка», «марионетка Распутина», «религиозная фанатичка», «опора темных сил» - Вырубова стала  называться Мессалиной, любовницей Распутина и любовницей императора. Григорий Распутин сказал в эти дни Анне Вырубовой, которая записала в свой дневник: «Тяжелые переживаю напраслины. Ужас что пишут, Боже! Дай терпения и загради уста врагам! Или дай помощи небесной, то есть приготовь вечную радость твоего блаженства».
Большинство записанных царицей поучений о несправедливых гонениях праведника и о пользе этих гонений для души: «Господи, как умножились враги мои! < >  Многие восстают на меня. < > В гоненьях Твой путь. Ты нам показал крест Твой за радость. < >  Дай терпение и загради уста врагам. < >  И опять, как заклинание: «Душа моя, радуйся гонениям, < > рай построен для изгнанников правды».
В марте 1917 г. Анну Вырубову  арестовали и поместили в одну из камер Петропавловской крепости. На допросах  в подкомиссии  ЧСК, которая занималась сбором компромата на царскую семью и ее окружение и специализировалась на расследовании деятельности так называемых «темных сил», Вырубова настояла на том, чтобы было проведено ее гинекологическое освидетельствование. Столь необычная просьба была вызвана тем, что ей было предъявлено  обвинение в том, что она сожительствовала с Григорием Распутиным и с государем. Летом 1917 г. медицинская комиссия Временного правительства во главе с Иваном Ивановичем Манухиным установила, что Анна Вырубова никогда, ни с одним мужчиной не состояла в интимной связи.  Обследование установило, что Вырубова девственница.  За отсутствием состава преступления любимая фрейлина государыни была отпущена на свободу.
Следователь Николай Руднев из подразделения ЧСК, которое  называлось «Обследование деятельности темных сил», пришел к выводу, что материалы против Распутина были клеветой. А по поводу Анны Вырубовой он написал следующее:
«Много наслышавшись об исключительном влиянии Вырубовой при Дворе и об отношениях ее с Распутиным, сведения о которых помещались в нашей прессе и циркулировали в обществе, я шел на допрос к Вырубовой в Петропавловскую крепость, откровенно говоря, настроенный к ней враждебно. Это недружелюбное чувство не оставляло меня и в канцелярии Петропавловской крепости, вплоть до появления Вырубовой под конвоем двух солдат. Когда же вошла г-жа Вырубова, меня сразу поразило особое выражение ее глаз: выражение это было полно неземной кротости. Это первое благоприятное впечатление в дальнейших беседах моих с нею вполне подтвердилось.
Мои предположения о нравственных качествах г-жи Вырубовой, вынесенные из продолжительных бесед с нею в Петропавловской крепости, в арестантском помещении и, наконец, в Зимнем дворце, куда она являлась по моим вызовам, вполне подтверждались проявлением ею чисто христианского всепрощения в отношении тех, от кого ей много пришлось пережить в стенах Петропавловской крепости. И здесь необходимо отметить, что об этих издевательствах над г-жой Вырубовой со стороны

Фото. Анна Александровна Вырубова в начале 1920-х годов во время ее поселения в Финляндии.
крепостной стражи я узнал не от нее, а от г-жи Танеевой (ее матери). Только лишь после этого г-жа Вырубова подтвердила все, сказанное матерью, с удивительным спокойствием и незлобивостью заявив: “Они не виноваты, не ведают бо, что творят”. По правде сказать, эти печальные эпизоды издевательства над личностью Вырубовой тюремной стражи, выражавшиеся в форме плевания в лицо, снимания с нее одежды и белья, сопровождаемое битьем по лицу и другим частям тела больной, едва передвигавшейся на костылях женщины, и угрозы “лишить жизни наложницу государя и Григория” побудили следственную комиссию перевести г-жу Вырубову в арестное помещение при бывшем Губернском жандармском управлении».
Ситуация с появлением мужика в царском дворце со столь подмоченной репутацией обеспокоила премьер-министра и министра внутренних дел П. А. Столыпина. Он не сомневался, что близость к царской семье человека, окруженного скандальным ореолом и толпой каких-то темных личностей, неизбежно станет поводом для дискредитации власти. Петр Аркадьевич помнил старца Григория  по той встречи, когда ему пришлось принять его  по рекомендации государя у себя в доме, и когда тот молитвой облегчил страдания  дочери, изувеченной взрывом  во время покушения.
В начале 1910 г. он пригласил его к себе в приемную. На встрече присутствовал министра внутренних дел и главноначальствующий отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенант П. Г. Курлов, который через много лет записал в своих мемуарах: «К министру подошел худощавый мужик с клинообразной темно-русой бородкой, с проницательными умными глазами. Он сел с П. А. Столыпиным около большого стола и начал доказывать, что напрасно его в чем-то подозревают, так как он самый смирный и безобидный человек. Министр молчал и только перед уходом Распутина сказал ему, что если его поведение не даст повода к иному к нему отношению, то он может быть спокоен, что полиция его не тронет. Вслед за тем я высказал министру вынесенное мной впечатление: по моему мнению, Распутин представлял из себя тип русского хитрого мужика, что называется - себе на уме - и не показался мне шарлатаном. “А нам все-таки придется с ним повозиться”, - закончил П. А. Столыпин нашу беседу». По указанию премьер-министра Столыпина за Распутиным было установлено наружное наблюдение.
В конце 1910 г. царь написал резкую записку премьер-министру с требованием пресечь газетную кампанию против Распутина и наблюдение за ним. Но Столыпин попросту проигнорировал царское распоряжение,  травля продолжалась, а секретная агентура Столыпина продолжала собирать сведения на Распутина. В начале осени 1911 г. премьер отправился с докладом к царю.
Из показаний Сазонова: «Интересна его борьба со Столыпиным, о которой я в дальнейшем рассказываю со слов самого Распутина. Столыпин требовал от царя удаления Распутина. Он принес на доклад дело департамента полиции о Распутине и доложил все, что ему известно компрометирующего < > и о том, что он, к великому соблазну общества, ходит в баню с женщинами. На что Государь ответил: “Я знаю, он и там проповедует Священное Писание”.  И после доклада приказал Столыпину выйти вон, а доклад бросил в камин. < >  Вот почему за месяц до смерти Столыпина я знал, < >  что его участь решена. Сопоставьте с этим такие мелочи, как то, что на киевских торжествах Столыпину не была предоставлена более или менее приличная и удобная квартира, не был дан автомобиль и т. п. “Столыпина свалила не Дума, не правые и левые, а собственная атака на мужика. Могущественный премьер начал “политически умирать”. Аликс пошла в беспощадный поход против врага “Нашего Друга”. И уже вскоре Распутин озвучил ее мысль по поводу премьера: “Распутин говорил о Столыпине, < >что он слишком много захватывает власти”, - показала Вырубова. Каковы же были изумление и испуг Сазонова, когда мужик сообщил ему, что получил задание от «царей» подыскать < >  нового министра внутренних дел вместо Столыпина! Более того - Распутин предложил своему другу подумать, кого лучше назначить!» И журналист, преодолев страх, предложил нижегородского губернатора Хвостова, с отцом которого Сазонов был в большой дружбе, и вскоре его  кандидатура уже обсуждалась в Царском Селе.
Через десять дней после разговора с Распутиным и Сазоновым, Столыпин был убит. Хвостов был поражен,  а слова Распутина «Столыпин все равно уйдет» показались ему зловещими. Известие об их встрече накануне убийства распространилось быстро. Более того, пошли слухи, что Распутин как-то связан с убийством премьера. По этому поводу в ЧСК допрашивали начальника охраны Распутина полковника Комиссарова, но улик не нашли. Распутин предсказал не только увольнение с поста, но и уход из жизни Столыпина.
В 1911 г. обстановка вокруг Распутина начала приобретать очертания государственного скандала. Робкие уверения некоторых придворных, что общение царя и царицы с «этим мужиком» носит характер лишь «духовного общения», большинство публики не принимало, - оно верило разоблачениям. Чтобы успокоить поднявшуюся волну неприязни к мужику, императорской чете  пришлось перестать звать Григория во дворец, снова они виделись с ним тайно  у Анны. Из дневника Николая: «12 февраля. Поехали к Ане, где долго беседовали с Григорием». А затем в марте  Григория отправили в Иерусалим вместе с русскими  паломниками.
Поставщики «достоверной информации» расширяли фронт своих работ через прессу,  подвергая массированной атаке новые слои населения и развивая тему распутства старца Григория и царской семьи. Для публики в конце 1911 г. была вброшена неприкрытая ложь о половой близости царицы и Распутина.  Общество было уже настолько подготовлено и вскормлено небылицами и кривотолками, что оно проглотило эту сплетню, как десерт,  со смакованием.
Иеромонах Илиодор сообщил бывшему председателю III Государственной думы Александру Ивановичу Гучкову, что у него есть письма царицы и детей к Распутину. Получив копии от члена Государственной думы III созыва А.Д. Протопопова, Гучков стал раздавать их думским  депутатам.
Справка: «Гучков Александр Иванович (1862-1936), октябрист, вошел в первые русские ложи до 1914 г. Генерал В.А. Сухомлинов называл его «масоном первого призыва». После 1920 г был «радиирован», то есть  вычеркнут из масонских списков навсегда».
Из показаний врача тибетской медицины Петра Александровича Бадмаева: «Я показал “Записку“ моему старому пациенту Протопопову. < > Он попросил у меня разрешения ознакомить с ней Гучкова и Родзянко. Обязался не использовать ее, но нарушил. < > Вот тогда-то и стали распространяться по городу отпечатанные на гектографе копии писем - одно императрицы Александры Федоровны, остальные от великих княжон - к Распутину».
Царь, ознакомившись с письмами, поручил военному министру генерал-адъютанту В.А. Сухомлинову   передать А.И. Гучкову, что «он - подлец».  Надо полагать, что Великие  Мастера ложи «Великий Восток Франции» не дремали и предложили Гучкову не обращать внимания на оскорбления, а продолжить наступление на семью самодержца. В начале 1912 г.  А.И. Гучков  впервые произнес имя Распутина с трибуны Государственной думы. Михаил Новоселов, издатель «Религиозно-философской библиотеки», переслал Гучкову свою брошюру «Распутин и мистическое распутство». В ней были напечатаны его прежние статьи о  Распутине, а также «Исповедь N».  Получив статью и брошюру. Гучков разместил ее в газете «Голос Москвы», которая издавалась им совместно с братом. По закону Российской империи (согласно статье 1001 «Уложения о наказаниях»)  газета была конфискована, как порнографическое издание. В редакции газеты устроили обыск, тираж номера со статьей Новоселова и найденные экземпляры его брошюры были конфискованы.
 25 января 1912 г. от имени октябристской фракции Гучков предложил внести «спешный запрос в правительство о незаконности требований к прессе не печатать статьи по поводу Распутина». Поводом к нему послужило вышедшее накануне распоряжение московских властей о приостановке на семь дней издания газеты «Голос Москвы» за публикацию резкой статьи, где Распутин был назван «растлителем», «обманщиком», «хлыстом», «эротоманом» и «шарлатаном». Предложение было принято подавляющим большинством. В принятом запросе цитировалась вся запрещенная статья. Царь должен был получить ее в виде думского документа. Материалы Новоселова, несмотря на конфискацию, разошлись по обеим столицам в рукописных копиях. Как вспоминал потом Родзянко, их продавали за баснословные деньги.
После запроса Гучкова начался поистине девятый вал газетных публикаций о Распутине. В виде протеста против «незаконного удушения» вся российская пресса стала описывать похождения «Нашего Друга». Цензура конфисковывала номера, издатели с удовольствием платили штрафы, читатели охотились за запрещенными газетами, тиражи росли.
Из показаний Бадмаева: «Гермоген прочел мне записку Илиодора под названием „Гришка“  и рассказал следующее: „На основании писем царицы, лично переданных Распутиным Илиодору, они пришли к убеждению, что Распутин живет с царицей“».
Подлинники писем царицы и великих княжон к Григорию полиция нашла у госпожи Карбович, почитательницы Илиодора. У нее был произведен обыск и изъяты  эти письма, которые иеромонах передал ей на хранение. Как записал в своих воспоминаниях Коковцов: «Макаров дал мне прочитать эти письма. < >Одно, сравнительно длинное, было от императрицы. < > Макаров не знал, что с ним делать, и высказал намерение передать их Государю, < > я возразил, что этим он поставит Государя в щекотливое положение, наживет в императрице непримиримого врага, < > я советовал передать письма императрице - из рук в руки. < > Но министр внутренних дел, видимо, тоже превратно понял содержание письма и подумал, что если царь прочтет такое письмо, оно станет концом царицы. < > И он вручил конверт с письмами Николаю. Как рассказывал впоследствии сам Макаров Коковцову, «Государь побледнел, вынул письмо императрицы из конверта и, взглянувши на почерк, сказал: “Да, это не поддельное” - и открыв ящик стола резким, непривычным ему жестом, бросил туда письмо».
 Вырубова подтверждала в своих показаниях: «Министр внутренних дел лично привез подлинники этих писем Государю. Я сама видела привезенные Макаровым письма и утверждаю - это были подлинники, а не копии.< > Этим  Макаров «вызвал гнев царицы, не отдав ей ее письмо к Распутину».
О своем письме к Распутину напомнила и сама царица. 17 сентября 1915 г. она писала мужу о своих врагах: «Они не лучше Макарова, который показывал посторонним мое письмо к Нашему Другу».
Иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов) устно и письменно неоднократно заявлял о наличии у него сенсационных документов, «изобличающих» в неблаговидных делах Распутина, но что особенно важно, «срывавших покровы» с отношений между ним и царской семьей. По мнению многих читателей, письмо царицы доказывало ужасное: мужик жил с ней!
Впервые тексты писем были опубликованы в 1917 г. вскоре после Февральской революции в книге воспоминаний, иеромонаха Илиодора.

1909
1. Письмо Александры Федоровны к Григорию:

«Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко мне тогда бывает. Тогда я желаю все одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятьях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня. Где ты есть. Куда ты улетел. А мне так тяжело, такая тоска на сердце. Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня добрая, она хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня. Скорее приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки.

Во веки любящая тебя
Мама».

 
2. Письмо Ольги.


«Бесценный друг мой. Часто вспоминаю о тебе, как ты бываешь у нас и ведешь с нами беседу о Боге. Тяжело без тебя: не к кому обратиться с горем, а горя-то, горя сколько. Вот моя мука. Николай меня с ума сводит. Как только пойду в собор, в Софию и увижу его, то готова на стенку влезть, все тело трясется. Люблю его. Так бы и бросилась на него. Ты мне советовал поосторожнее поступать. Но как же поосторожнее, когда я сама с собою не могу совладать. Ездим часто к Ане. Каждый раз я думаю, не встречу ли я там тебя, мой бесценный друг; о, если бы встретить там тебя скорее и попросить у тебя советов насчет Николая. Помолись за меня и благослови. Целую твои руки.


Любящая тебя
Ольга».

3. Письмо Татьяны.

«Дорогой и верный друг мой.  Когда же ты приедешь сюда. Долго ли ты будешь сидеть в Покровском. Как поживают твои детки. Как Матреша. Мы, когда собираемся у Ани, то вспоминаем всегда всех вас. А как хотелось бы побывать нам в Покровском. Когда же настанет это время. Скорее устрой все; ты все можешь. Тебя так Бог любит. А Бог, по твоим словам, такой добрый, хороший, что непременно исполнит все, что ты задумаешь. Так скорее же навести нас. А то нам без тебя скучно, скучно. И мама болеет без тебя. А нам как тяжело на нее, больную, смотреть. О, если бы ты знал, как нам тяжело переносить мамину болезнь. Да ты знаешь, потому что ты все знаешь. Целую тебя горячо и крепко, мой милый друг. Целую твои святые руки.

До свиданья.
Твоя Татьяна».

4. Письмо Марии
«Милый, дорогой, незабвенный мой друг.  Как я соскучилась по тебе. Как скучно без тебя. Не поверишь ли, почти каждую ночь вижу тебя во сне.
Утром, как только просыпаюсь, то я беру из-под подушки евангелие, тобою мне данное, и целую его. Тогда я чувствую, что как будто тебя я целую. Я такая злая, но я хочу быть доброю и не обижать нашу милую, хорошую, добрую няню. Она такая добрая, такая хорошая, мы все ее так любим. Помолись, незабвенный друг, чтобы мне быть всегда доброю. Целую тебя. Целую твои светлые руки.

Твоя навсегда
Мария».

5. Письмо Анастасии.
«Милый мой друг.  Когда мы тебя увидим. Аня вчера мне сказала, что ты скоро приедешь. Вот я буду радоваться. Я люблю, когда ты говоришь нам о Боге. Я люблю слушать о Боге. Мне кажется, что Бог такой добрый, такой добрый. Помолись ему, чтобы он помог маме быть здоровой. Часто вижу тебя во сне. А ты меня во сне видишь? Когда же ты приедешь? Когда ты будешь в детской нашей говорить нам о Боге? Скорее езжай, я стараюсь быть пай, как ты мне говорил. Если будешь всегда около нас, то я всегда буду пай. До свиданья. Целую тебя, а ты благослови меня. Вчера я на маленького обиделась, а потом помирилась.

Любящая тебя твоя
Анастасия».

Скорее всего, письма написаны в августе 1909 г. во время пребывания Анны Вырубовой в Покровском, с которой эти письма были переданы.

А вот письма детей от 28-го ноября 1909 г из Ливадии,  не ставших достоянием гласности:

1. Письмо Ольги
Мой милый, дорогой, любимый друг. Так жалко, что давно тебя не видела. Часто очень хочу тебя видеть и много о тебе думаю. Где ты будешь на Рождестве? Пожалуйста, напиши мне письмо, я так их люблю от тебя получать. Как поживают твоя жена и дети. Помнишь, что ты мне говорил про Николая, что не надо слишком, но, правда, если бы ты мог знать, как это трудно, когда я вижу, то ужасно. Прости ты меня, пожалуйста, я знаю, наверное, это не очень хорошо, мой добрый Друг. Дай Бог мама дорогая в эту зиму не будет больше хворать, а то это будет совсем страшно грустно и тяжело. Так бываю рада видеть от времени до времени отца Феофана. Раз его видела в новом соборе в Ялте. Наша маленькая церковь здесь ужасно миленькая. До свидания дорогой очень любимый друг. Пора пить чай. Помолись за очень верную тебе и горячо любящую тебя
Твою Ольгу».


2. «Я очень хотела бы тебя видеть. Я видела тебя во сне. Я всегда спрашиваю мама, када ты приедишь суда я буду очень рада када я кланяюсь вам всем цалую тебя и поздравляю тебя с новым Годом и желаю всяково здоровье весело провисти новый Гот. Я о тебе всегда думаю что ты такой добрый и желаю тебе всякова здорове мой душка я тебя давно не видала тебя и вечером думаю о тебе всегда мой Господь с тобой и желаю вам всем мама сказала када ты приедишь тада я поеду к Ани в дом и тада тебя увижу и мне будет приятно так приятно мой друк.
Анастасия».


Цесаревич с княжнами. 1909


В действительности, царица написала Григорию одно письмо, а  великие княжны  - дважды. Из показаний  дочери Распутина Матрены Соловьевой-Распутиной во время допроса следователем Соколовым: «Вообще же отец в переписке с Царской Семьей не состоял, т. е. Они не писали ему писем. Государыня только однажды прислала отцу в Покровское письмо. Он его показал, по своей простоте, гостившему тогда у нас Илиодору. Илиодор это письмо у отца тогда же и украл». Григорий, подтвердил факт их кражи при даче показаний полицейскому приставу в селе Покровском: «Был Илиодор у меня четыре года назад в Покровском, где похитил важное письмо, которое и передал высшим властям». Иеромонах Илиодор  был в гостях у Григория Распутина в  слободе Покровской в декабре 1909 г. Подлинники писем Илиодор передал своей поклоннице Карбович, полиция их нашла и передала государю, а тот их спрятал в стол и больше никто подлинники не видел.
Не вызывает сомнение, что перед нами не оригиналы текстов писем, а  отредактированные копии, в них вставлены нужные предложения для убедительности и переписаны почерком царицы и княжон по выкраденным образцам. Какие есть основания для такого заявления:

1. Царица общалась и переписывалась с родственниками и мужем в основном на английском языке. И хотя она много читала книг на русском языке, выписывала и заучивала цитаты, фразы, молитвы, она как иностранка, не имевшая большой практики в писании текстов на русском языке, обязательно должна была допустить немало  грамматических и орфографических ошибок. По построению предложений мы должны были четко определить, что писала его англичанка. В некоторых местах могли появиться слова, значения которых применены ошибочно. Это естественно для иностранки. Характерны при этом ошибки Анастасии в письме, неотредактированном, не попавшем в комплект, ходивший по рукам.
2. Письмо  14-летней княжны Ольги, воспитанной по протестантским канонам, в духе викторианской эпохи, вызывает недоумение. Не могла девочка, княжна, писать такие слова: «Николай меня с ума сводит. Как только пойду в собор, в Софию и увижу его, то готова на стенку влезть, все тело трясется. Люблю его. Так бы и бросилась на него. Ты мне советовал поосторожнее поступать. Но как же поосторожнее, когда я сама с собою не могу совладать». Физиологически 14-летняя девочка не может испытывать такой силы сексуальные влечения. В противном случае, если бы у нее были столь громадные отклонения от нормы, они должны были проявиться впоследствии. А они не выявились  - княжна Ольга вела себя, как подобает барышне.
3. Царица прекрасно знала, что Григорий был малограмотным, и что для ознакомления с любым рукописным текстом ему надо было привлекать каких-то людей. Учитывая ее щепетильность, трудно предположить, что ома могла посылать подобные письма-исповеди.
4. Текст письма царицы воспроизводится в различных вариациях, что невольно вызывает вопрос: а что было написано в подлиннике?


Фото. Великие княжны Мария, Ольга, Анастасия, Татьяна 1913.
Письма, прошедшие корректуру и отредактированные,  стали главным доказательством любовной связи царицы с Распутиным. В Петербурге не было салона, где бы живо не обсуждали «триумф Гришки», причину которого многие усматривали как раз в интимной близости царицы и сибирского крестьянина. Члены Императорского дома принимали живое участие в обсуждении темы: «живет» или «не живет» Александра Федоровна с «этим Гришкой». Приняла сплетни за правду  великая княгиня Ксения. 25 января 1912  г. она занесла в дневник: «Говорили о Гермогене, Илиодоре, а главное - о Григории Распутине. Газетам запрещено писать о нем, а на днях в некоторых газетах снова появилось его имя, и эти номера были конфискованы. Все уже знают и говорят о нем, и ужас какие вещи про него рассказывают, т. е. про Аликс и все, что делается в Царском. Юсуповы приехали к чаю - все тот же разговор - и в Аничковом вечером, и за обедом рассказывала все слышанное. Чем все это кончится? Ужас!».

Фото. Больная императрица Александра Федоровна и Анна Вырубова.1913.

Из дневника Николая: «15 февраля. К чаю приехала мама; имели с ней разговор о Григории». Мария Федоровна хотела «открыть» детям глаза, но выяснилось, что они все это знали и стали горячо ей доказывать, что все это - ложь, что это простой и удивительный человек, с которым «Мама» следовало бы познакомиться. Из дневника Ксении: «16 февраля.  Мама так довольна, что все сказала.< > Аликс защищала Распутина, говоря, что это удивительный человек, и что мама следует с ним познакомиться. < > Мама только советовала его отпустить теперь, когда в Думе ждут ответа. < > Аликс объявила, что нельзя уступать. < > Тем не менее, они были очень благодарны мама за то, что она так откровенно говорила. < > И она даже поцеловала мама руку». 

Генеральша А. В. Богданович  спешно записала в дневник последние новости:
18 февраля 1912 г. «С печальным, подавленным чувством сажусь писать. Более позорного времени не приходилось переживать. Управляет теперь Россией не Царь, а проходимец Распутин, который громогласно заявляет, что не Царица в нем нуждается, а больше Он, Николай. Это ли не ужас! И тут показывает письмо к нему, Распутину, Царицы, в котором Она пишет, что только тогда успокоится, когда прислонится к его плечу. Это ли не позор!» .
 22 февраля 1912 г. «Весь Петербург так взбудоражен тем, что творит в Царском Селе этот Распутин. < > У Царицы - увы! - этот человек может все. Такие рассказывают ужасы про Царицу и Распутина, что совестно писать. Эта Женщина не любит ни Царя, ни Россию, ни семью и всех губит».
 28 февраля, «вооружившись документами», М.В. Родзянко доложил царю, что в Думе все негодуют,  узнав, что Распутин - хлыст. «Но отчего вы думаете, что он хлыст?» -  спросил царь. Родзянко заявил, что полиция зарегистрировала, что он ходил в баню с женщинами. – «Так что ж тут такого? У простолюдинов это принято». Родзянко рассказал о брошюре Новоселова, о письмах и об исповедях распутинских жертв, о Лохтиной, которую Распутин довел до сумасшествия, о радениях на квартире Сазонова. Николай промолчал, не желая расстраивать председателя Государственной думы тем, что он все это знает, что  никаких радений у Сазонова не происходило, что Лохтина многим кажется сумасшедшей только потому, что она оставила суетный свет и избрала новую жизнь, и что никаких точных данных о хлыстовстве Распутина в «Тобольском деле» нет, и что он уже распорядился провести новое доследование.

По распоряжению министра внутренних дел Макарова от 23 января 1912 г. за Распутиным вновь было установлено наружное наблюдение, продолжавшееся до самой его смерти. В феврале 1912 г. Николай II приказал обер-прокурору В. К. Саблеру возобновить дело Святейшего Синода о «хлыстовстве» Распутина и передать для доклада Родзянко. 

Новый тобольский епископ Алексий (Молчанов) затребовал сведения от священнослужителей  Покровской церкви,  отправился в Покровское, где провел с Григорием  многочасовые беседы о вере, о его жизни и убедился, что циркулировавшие слухи и обвинения ни на чем не обоснованы.  Проанализировав все сведения, консистория (учреждение при епископе по управлению епархией)  заключила, что «дело о принадлежности крестьянина Григория Распутина-Нового к секте хлыстов возбуждено в свое время без достаточных к тому оснований». Владыка подытоживал, что он считает подозреваемого «человеком очень умным, духовно настроенным, ищущим правды Христовой, могущим подавать при случае добрый совет тому, кто в нем нуждается». Исходя из этого, консистория вынесла определение: «Дело о крестьянине слободы Покровской Григории Распутине-Новом дальнейшим производством прекратить и причислить оконченным». Под документом стоит дата: 29 ноября 1912 г. Проведенную работу епископом Алексием и его преданность царскому дому была государем отмечена. В октябре 1913 г владыка Алексий был назначен экзархом Грузии и возведен в сан архиепископа Карталинского и Кахетинского со званием члена Святейшего Синода.

9 марта 1912 г. во время обсуждения государственного бюджета в Думе Гучков выступил с пламенной речью, полной гневных обличений и прозрачных намеков. Так как речи думцев не подвергались цензуре, то  выступление борца со злом в царской семье стало достоянием широкой публики: «Какими путями достиг этот человек этой центральной позиции, захватив такое влияние, под которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти? Вдумайтесь только, кто же хозяйничает на верхах, кто вертит ту ось, которая тащит за собой и смену направлений, и смену лиц, падение одних, возвышение других? < > Но Григорий Распутин не одинок: разве за его спиной не стоит целая банда, пестрая и неожиданная компания, взявшая на откуп и его личность, и его чары? < > В центре ее - загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков».
На допросе в ЧСК Гучков показал: «Мне передал один из министров, что Высочайше было заявлено: “Гучкова мало повесить!” Я ответил: “Моя жизнь принадлежит моему Государю, но моя совесть ему не принадлежит, и я буду продолжать бороться“».
Родзянко подготовил доклад царю по «Тобольскому делу». Просьбу Родзянко об аудиенции Николай вернул Коковцову с резолюцией: «Поведение Думы возмутительно, < > я не желаю принимать Родзянко» и сказал: «Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы. < > Постараюсь вернуться из Крыма как можно позже».
8 мая Илиодор подал Синоду прошение: «Предайте суду Распутина за его ужасные злодеяния, совершенные им на религиозной почве, или снимите с меня сан. Я не могу помириться с тем, чтобы Синод, носитель благодати Святого Духа, прикрывал „святого черта“, ругающегося над Церковью Христовою. < >  С осквернением достояния Господня не помирюсь!»
Осенью 1912 г. Илиодор из Флорищевой пустыни во Владимирской губернии, обратился в Синод с заявлением, что «оставляет христианскую религию и просит о снятии с него сана. < > Я же отрекаюсь от вашего Бога. Отрекаюсь от вашей веры. Отрекаюсь от вашей церкви. Отрекаюсь от вас как от архиереев». По постановлению Синода Илиодор был расстрижен и освобожден из монастыря. Сжигая все мосты за собой, Илиодор  вбросил новую порцию дезинформации: «на престоле у нас лежит кобель: Государь Император - мужичишка, пьяница, табачник, дурак, а Императрица - распутная женщина, наследник родился от Гришки Распутина; государством правит не Государь, а Гришка Распутин».
Откуда у иеромонаха такая смелость, такая прыть, такая уверенность, что любая ложь ему сойдет? Дальнейшие события все расшифровали. В 1914 г. он оказался Европе, а в июне 1916 г. -  в США. Кто-то ему помогал в переходе границы, в передвижении по Швеции, Норвегии в Лондон, а затем на пароходе – в США. На чьи-то деньги он жил, кто-то его поддерживал, субсидировал. Связь Илиодор – Гучков – масоны прослеживается. Популярный журнал «Метрополитен» тут же приступил к изданию книги «Святой Черт» Труфанова (Илиодора) с сенсационными  откровениями Распутина (не напоминает ли нам это процесс издания многомиллионными тиражами с подачи и поддержки ЦРУ книг: «Доктор Живаго» Пастернака и «Архипелаг Гулаг» Солженицына?). В книге  автор сообщает, что Распутин многое рассказал ему, как на духу, и Илиодор только воспроизвел сказанное:
 «Когда я бываю у Царей, я целые дни провожу в спальне у Царицы. Целую Ее, Она ко мне прижимается, кладет на плечи мне Свою голову, а я Ее ношу по спальне на руках, как малое дитя. Это Ей нравится. Так я делаю часто, часто. Также часто бываю в спальне Детей. Благословляю Их на сон, учу молиться, пою с Ними гимны. Однажды запели, Девочки хорошо пели, а Алеша не умел, да брал не в тон, да как заорет на все комнаты, аж Царица прибежала и Его успокоила».
Как писал следователь ЧСК А. Ф. Романов, книга «была проверена документально и оказалась наполненной вымыслом; множество телеграмм, которые приводит в ней Илиодор, никогда в действительности посылаемы не были. Проверка производилась по номерам телеграмм, а кроме того, комиссия имела в своем распоряжении не только телеграфные ленты, но даже подлинники всех посланных телеграмм».
Но в США и Европе бывшему иеромонаху, отрекшемуся от христианства, поверили. «Грязный мужик», носящий на руках русскую царицу, без ограничения посещавший спальни барышень-княжон,  - все это соответствовало  восприятию американцев и европейцев варварской России.
Вторая подруга государыни  Лили Ден оказалась после революции в Лондоне. Близко знавшая царицу и лично знакомая с Распутиным, она была потрясена тем, как в Англии интерпретировали историю падения монархии в России. Никакого сочувствия к замученным и расстрелянным членам императорской семьи там не наблюдалось. Особо резко негативное отношение вызывала императрица Александра Федоровна. Ей вменяли многое в вину, в том числе и связь с Распутиным. Она была поражена тем, что  люди были искренне убеждены, что императрица была падшей женщиной. Она взялась за перо, и в 1922 г. в Лондоне небольшим тиражом вышла ее книга на английском языке «Подлинная Царица». Об отношениях Распутина и царицы она написала:
«Касаясь этой темы, я испытываю невыносимую боль, но я не вправе уйти от ответа на вопрос. До меня доходили самые отвратительные сплетни, касающиеся Ее Величества; якобы в порыве жертвенности Она сама отдалась Распутину и отдала ему милых Своих Девочек для того, чтобы доказать, что плотская жертвенность угодна Богу. О таких чудовищных вещах не могло быть и речи. Но когда я выступала в защиту Государыни и заявляла, что Распутин - ничем не примечательный человек с неприятной внешностью, неопрятными манерами и отталкивающий во всех отношениях, мне возражали, что такого рода дефекты ничего не значат в глазах некоторых особенно чувственных особ».
 «Я указывала на бесспорный факт, что Ее Величество была крайне брезгливой женщиной, что „животное“ начало было Ей чуждо, что моральные Ее устои были чрезвычайно строги, - столь же строги, как и у Ее бабушки, королевы Виктории. И что же я слышу в ответ? Дескать, многие брезгливые и чересчур нравственные женщины часто бывают повинны в невероятных грехах благодаря их брезгливости и высокой нравственности. Если такие примеры известны, то почему бы не причислить к таким женщинам и Императрицу? На каждом шагу я слышу подобные отвратительные россказни, и при этом сплетники с сочувствием добавляют: „Но ведь вы же любили Императрицу“. Да, это так. Но я еще и знала Императрицу».
Из показаний епископа Феофана следователю ЧСК:  «У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений. Я официально об этом заявляю как бывший духовник Государыни. Все отношения у Нее сложились и поддерживались исключительно только тем, что Григорий Ефимович буквально спасал от смерти своими молитвами жизнь горячо любимого Сына, Наследника Цесаревича, в то время как современная научная медицина была бессильна помочь. И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это ложь, говорящая только о самой толпе и о тех, кто ее распространяет, но отнюдь не об Александре Федоровне».
К удивлению, не только за границей поверили в чушь о половой связи Григория с царицей, царя и Григория с Вырубовой, но и в России большинство  было готово принимать на веру любую пошлость, если она чернила власть и ее представителей. И это прекрасно понимали сочинители и распространители бредней, сфальсифицированных исповедей,  порнографических повестей и откровенных лживых высказываний.  Всем этим  «неоспоримым фактам» верили и не только обыватели, но и мать государя, и сестра императрицы, и великие князья с их женами и семействами. И главной бедой России они считали царицу Александру Федоровну, которая связалась с мужиком, подчинилась его сатанинскому воздействию, и ведет вместе со своим безвольным супругом страну в бездну.