Свинцовые тучи, перемешавшись с белым туманом и едким дымом пожарищ, обрушили на землю снег с дождём. Разрушенный город окрасился в серый мрачный цвет горя.
Спасаясь от ужасов Чеченской войны, прихожане молились в подвале храма Архангела Михаила. С наступлением темноты семидесятилетний пономарь Николай Денисович Жученко вышел во двор, с ужасом наблюдая, как под артиллерийским обстрелом боевики быстро бегут к колокольне, чтобы спастись от миномётного удара федеральных войск. Несколько бандитов с пулемётом поднялись наверх к звоннице и, открыли беспорядочный огонь в пугающую темноту.
Наёмники ворвались в храм и начали грабить, забирая на их взгляд самое ценное. Схватив пономаря за горло, боевик требовал деньги и золото. Священная война против неверных – «джихад», окрасилась в кровавый уголовный беспредел.
Единственный православный храм города Грозного и мечети береглись войсками от разрушения. Храм долгое время оставался невредимым. Здесь каждый страждущий мог найти утешение, поддержку и насытиться духовной пищей, водой и хлебом. Люди со всего города, рискуя жизнью, пробирались через городские руины, чтобы хотя бы на короткое время обрести в церкви спокойствие и защиту.
Где-то рядом заухала танковая пушка и железный монстр, прикрывая наступление пехоты, выехал напротив храма. Башня танка медленно повернулось к колокольне. Дуло по воле наводчика, ища цель, поднялось вверх к колоколам и замерло в нерешительности. Напуганные боевики заметались в разные стороны. Один из них запутался в верёвках. Приглушая дикую симфонию боя, беспорядочно зазвенели колокола.
Снова, захлёбываясь, заработал пулемёт. Оставшиеся в живых солдаты залегли. Боевики выпустили из гранатомёта гранату. Танк загорелся и сразу выстрелил.
На мгновение наступила пугающая тишина.
Всю Новогоднюю ночь продолжался бой. На рассвете, убегая из церкви, боевики расстреляли купола зажигательными пулями и бросили в храм гранаты.
Сорок минут горел храма Михаила Архангела.
В первый день Нового года, в окутанном пеленой злости и ненависти городе Грозный, возле разрушенного Михайло-Архангельского собора стоял на коленях и хриплым голосом произносил шахаду контуженый моджахед:
– Ла – илаха – илла – Аллах. Мухаммадун расулуллах…
(Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его…)
В его чёрных мутных глазах отражался огонь пожарища из взорванного газопровода и храма. Стоя на четвереньках, на трофейном окровавленном бушлате, он чуть заметно шевелил обветренными, потрескавшимися губами. Обтирая искажённое болью лицо, покрытыми копотью ладонями, он с трудом наклонялся к земле, упираясь потным лбом в горячий ствол автомата «Калашникова». Джихад для него закончился адом на чужой земле Северного Кавказа.
На развалинах храма, возле сгоревшего алтаря, иеромонах Евфимий (Беломестный) в рваном подряснике, трясущимися руками, откопал из завала старинную икону Спас Нерукотворный. Прижав икону к себе, он почувствовал волнительный стук своего сердца. Иеромонах, съёжившись, быстро побежал в подвал храма, где спасались от бомбёжки и снайперов женщины с детьми и пожилые люди.
– Батюшка, чудо! – прошептал он настоятелю местной православной церкви иерею Анатолию Чистоусову. – Всё сгорело, а Спас не пострадал.
Подошёл иеромонах Захарий (Ямпольский) и со слезами на глазах поцеловал священный образ. Взяв икону в руки, он поднял образ над головой и с надеждой на спасение посмотрел, на измученных войной людей.
На выпуклой, почерневшей от времени доске иконы, был нацарапан мастером-иконописцем: 1892 год – год постройки храма. Тогда, более ста лет тому назад на пожертвования купцов и жителей Грозного, построили Михайло-Архангельский собор. Храм строили терские казаки. Помогали им офицеры-чеченцы.
Собор никогда не закрывался, даже в богоборческие времена красных лихолетий. До какой же степени ненависти накалились межчеловеческие разно-религиозные отношения, что стало возможным такое кощунство, как уничтожение храма?..
Иеромонах Захарий осторожно поставил икону на водопроводную трубу в угол сырого подвала и, осенив себя крёстным знаменем, прочитал молитву – «Отче Наш».
Подвал освещала керосиновая лампа, сохранившаяся ещё со времён генерала Ермолова. Вдоль серых стен стояли подобия кровати, скорее всего широкие полати или лавки. На вбитых в стены гвоздях висели поношенные вещи. В центре, на самодельном общем кухонном столе стояли кастрюли, сковородки, глубокая немытая тарелка с запечённой в костре картошкой в мундире. Девочка сидела на пустом ящике из-под снарядов и держала в руках крошечного чёрного котёнка. В углу из крысиной норы сверкали два противных глаза. В углу стоял не оббитый тканью гроб. Пахло свежеструганными досками, напоминая о смерти.
Как можно жить в таких чудовищных условиях ума не приложу?..
– Ёлки и подарков не хватает! – прошептал сопливый худощавый мальчик маме и грустно улыбнулся.
На входе в подвал появился молоденький русский солдат. Седина на коротко стриженой голове, детское бледное лицо с большими синими глазами, вызывали уважение к мужеству мальчика в военной форме. Он достал из кармана, полинявшего камуфляжа, оранжевую мандаринку и протянул мальчишке. Ребёнок, забыв поблагодарить, начал чистить мандарин. Грязное помещение наполнилось чистым цитрусовым запахом, напомнившим мирные времена новогоднего праздника. Мама ребёнка, поблагодарила доброго мужчину, как раньше деда Мороза и, тщательно пережевав корки мандаринки, с жадностью проглотила их.
– Здравия желаю, христиане. Немедленно собирайтесь, мы получили приказ вывести вас из города в лагерь беженцев! – сказал солдат. – Из моего подразделения только я смог до вас добраться…
К военному подошёл батюшка и благословил его:
– Товарищ! – обратился иерей к солдату по-советски. – Спасибо вам, что не забыли нас. Мои прихожане будут молить Бога о вас. Возьмите икону Спас Нерукотворный. Господь поможет вам спасти людей.
Иеромонах Евфимий бережно взял икону и, обмотав её в тряпку, привязал её к хрупкому торсу солдата.
– С Богом! – хором сказали священники и прочитали молитву в дорогу: Спаситель Наш, Господи – Иисусе Христе, сыне Божий, огради нас от всякого зла и от бед избави нас.
Несмотря на то, что священноначалие предлагало им покинуть свой пост, священники решили остаться в подвале разрушенного храма.
На рассвете, люди, с посеревшими лицами и впалыми глазами, как у мертвецов, вышли на свет Божий. Со своим жалким скарбом, сложенном в сумки, с детскими колясками, гружёнными личными вещами, осторожно пошли за военным.
Город Грозный был тогда небольшим городом. Раньше без труда можно было пройти его вдоль и поперёк. Во время войны в городе не осталось ни одного целого дома. Всё заминировали. Улицы обмотали колючей проволокой. В центре города многоэтажные дома напоминали военные хроники войны с фашистами: голые закопчённые стены-скелеты без перекрытий и крыш с противотанковыми ограждениями поперёк дорог. Из провалов окон заплакало утреннее солнце, пробиваясь сквозь дымку пожарищ.
Из люков и подвалов, начали выбираться жители города. Они неуверенно стали присоединяться, к людям, идущим за русским солдатом.
Путь, казавшийся вечностью, мучительно терзал испуганные надломленные горем души людей. Они, молча, просили Бога о спасении. Проходя мимо гражданских людей, пытавшихся похоронить убитых солдат, беженцы заплакали. Опознать трупы было невозможно из-за зверства одичавших собак-людоедов. Из полуразрушенных зданий городской больницы и трамвайного депо слышались леденящие сердца дикие звуки боя.
Под свист пуль, по грязному месиву дорог, измученные, невредимые прихожане добрались до пункта спасения, где их накормили из полевой кухни гречневой кашей и напоили горячим чаем. Это был самый запоминающийся Новый год, для оставшихся в живых людей.
На следующий день в опустевший подвал храма вернулись экстремисты и начали избивать иерея Анатолия Чистоусова.
– Не убивайте его! – крикнул пожилой боевик. – Выкуп за него возьмём.
Иеромонахи Захарий и Евфимий в это время находились в поиске продовольствия, дров и воды.
Ещё более месяца русский солдат, с иконой Спас Нерукотворный, выводил из города людей.
Однажды собрав в подвале многоквартирного полуразрушенного дома более десяти человек, он пополз в соседний небольшой дом без крыши, откуда раздавался плач женщины и детей. Прикрывая их своей грудью, под свист пуль снайпера, он доставил их в укрытие.
– Сейчас передохну, и пойдём… – прошептал солдат.
– В детском садике, – прошептала армянка, показывая трясущейся рукой в сторону света пробивающегося из щелей, – сироты и старенькая нянечка.
Солдат о чём-то задумался. Отвязал от себя икону и протянул женщине.
– Ты здесь самая крепкая, – сказал он. – Если что…, выведешь людей. Иди на север. Там лагерь беженцев.
– Сынок, постой!..– Тебя звать то как? протянула руки к уходящему мальчишке женщина.
Открыв рот, чтобы назвать своё имя, он удивлённо замер. В показавшуюся из укрытия голову солдата смертельным жалом огня впилась пуля снайпера. Боец сквозь льющуюся кровь посмотрел на ярко алый закат на краю города убийц и, медленно упал на руки спасённых им людей.
– О, Господи, будет хоть когда-то конец всему этому? – запричитала бабушка.
Испуганные люди тихо заплакали…
Как стемнело, поседевшая армянка привязала к себе икону. Она не сгибаясь, пошла в детский садик и привела в подвал ребятишек и нянечку.
Утром, помолившись, люди как во время крестного хода, держа перед собой икону, Спас Нерукотворный, невредимыми добрались до лагеря беженцев.
Прошло около десяти лет. В Тимашевском районе, на окраине станицы Днепровская, местный настоятель церкви, освящал небольшой мазанный глиной домик, беленный извёсткой внутри.
– Сколько я должна? – спросила женщина у священника.
– Рука не поднимется взять у вас и копейку, – сказал батюшка. – Я же вижу как бедно вы живете,… Откуда у вас эта икона?
Женщина рассказала о своём спасении и о юном солдате, который передал ей Спас Нерукотворный.
– Икону надо вернуть в церковь, – сказал батюшка.
– Нет, нет и ещё раз нет! – возмутилась армянка. – Что хотите, а икону я не отдам. Она мне и моим детям жизнь спасла.
В это мгновение возле иконы вспыхнула занавеска. Чудотворное воспламенение на короткое время привело в замешательство священника и женщину.
– Ой, что же это такое, Господи? – запричитала она, и бросилась голыми руками тушить пожар.
Потушив огонь, она удивлённо смотрела на руки, на икону, на занавеску и священника.
– Даже не обгорела! – удивлённо прошептала она, и села на лавку, побледнев, как стена.
Батюшка ушёл…
На следующий день, женщина с мокрыми сверкающими глазами, пришла в храм к священнику. Она рассказала, что ночью ей приснился погибший солдат и, попросил отдать икону в церковь.
В настоящее время икона Спас Нерукотворный находится в одном из храмов города Сочи, и продолжает помогать людям, творя чудеса исцеления и благодати.
В праздники священник выносит чудотворную икону на церковные службы, где выстраивается очередь православных христиан, чтобы приложиться устами к чудотворному Спасу Нерукотворному. После этого, прихожанам так хочется поделиться своими ощущениями и чувствами, с родственниками, друзьями и священниками…
Паства зажигает поминальные свечи, которые отражаются священным пламенем на остеклённом киоте чудотворной иконы. Образ Спасителя «горит» святым отражённым пламенем, напоминая нам о безвинно погибших людях во времена Чеченской войны.
«Огненность взора Божия – пламень чистый, светлый, он не причинит гибели тому, кто носит в себе Его частицу. Бог сообщает горение, и приобщает к Своей пламенности. Спас Нерукотворный сохраняет цельность того, что горит в этом пламени. Люди находят самое драгоценное для нас пламенное чувство – Пасхальную радость, которая огнем, возгорающимся в Иерусалиме в ночь Светлого Христова Воскресения, воскрешает в сердцах все лучшее, что в нас есть».
Один за другим пострадали за веру и службу в храме Михаила Архистратига: Иерей Анатолий (Чистоусов) в январе 1996 года был захвачен в плен боевиками. Через несколько недель, не дождавшись выкупа, иерея Анатолия Чистоусова расстреляли. В январе 1997 года был похищен иеромонах Евфимий (Беломестный). После страшных пыток боевиками, освобождён российским спецназом в ходе спецоперации. В июне 1999 году похитили иеромонаха Захария (Ямпольского). Его судьба неизвестна до сих пор.
Одно можно сказать с уверенностью, что Новомученики – это современные крестоносцы в лучшем смысле этого слова. Герои нашего времени принесли великую жертву во имя своей страны, встретив лицом к лицу врагов своей родины. Они молятся в Раю за православных христиан и правоверных мусульман, а также за атеистов политиков, чтобы никогда не повторились ужасы Чеченской войны.
г. Сочи, 14.11.2015