Мне 600 лет
Да, да, мне более 600 лет. А если быть точном, то 648. Такой возраст – это вам не шутка. Правда, физически я чувствую себя на тридцать пять, а внутренние мое ощущение на двадцать. Я все еще заглядываюсь на молодых дамочек. Хожу быстрым шагом. Пью кофе. Но все-таки провалы в памяти явные. Я совершенно не помню Ивана Грозного, да и Петра Великого тоже. Как отменили крепостное право, забыл напрочь. Хотя тут можно найти оправдание – родом я из казаков, а на Дону жили свободно, и барщину с оброком не несли. Но Степана Разина с Емельку Пугачева я тоже не помню. Все что я о них знаю, то прочитал в книжках, а живых картинок оставшихся в моем сознании нет. Вот что значит возраст. Как-то я напрягался, желая вспомнить, как я пережил Гражданскую войну, на чьей стороне был, на стороне красных или белых, но в голову лезли фантазийные картинки из «Тихого Дона». Правда, с памятью не все так плохо. Смутно, но последние сорок лет я все-таки припоминаю. Да, шестьсот сорок восемь лет, это вам не хухры-мухры.
На счет своего почтенного возраста я так и был бы в неведение, если бы не бдительная чиновница одной конторы. Как-то понадобилось мне оформить один документ, а для получения оного требовалась копия «Свидетельства о рождении». Сделал я эту копию и прихожу к этой зрячей тетеньке.
Она взяла этот лист и тут же заявила, - «Не пойдет».
«Что значит не пойдет?», - в недоумении бросил я.
«Смотрите на дату рождения», - спокойно отвечает она.
«Что тут не так? Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год», - протянул я.
И тут она открывает мне глаза, вернее приоткрывает, потому что я еще не врубаюсь в суть ее претензии:
- Смотрите на цифру девять. Она слишком жирная. Значит на оригинале «Свидетельства о рождении» было исправление.
Смотрю – действительно девятка жирная.
«Свидетельство о рождении» советского образца – это маленькая книжечка в один разворот, куда в ЗАГСе фиолетовыми чернилами вписывались данные новорожденного. Мне подумалось, что у того человека, который вписывал мой год рождения, просто могла дрогнуть рука, и он для надежности еще раз обвел девятку. И вот она получилась немного жирнее, чем ее цифры-соседки. И вот когда сделали копию, то создавалось впечатление, что девятку не просто обвели, а исправляли. Но где же здравый смысл? Ладно бы вызывали сомнения третья или четвертая цифра года рождения, но не вторая же...
Свои соображения на этот счет я выкладываю чиновнице.
Она же мне в ответ, - «Почем мне знать, может, тут стояла другая цифра и ее потом исправили. Эту копию я не приму».
«Позвольте», - возмущаюсь я. - «Единственную цифру, которую можно было бы так исправить на девятку это тройка».
«И что?» - она смотрит на меня уставшим взглядом.
«Вы хотите сказать, что изначально тут стоял год 1367, а потом его исправили на 1967», - я медленно начинаю прозревать, неужели мне шестьсот лет, ведь иной раз я ощущаю себя на этот возраст.
«Вот именно. Эту копию документа я не приму», - уже твердо заявляет она. Очевидно, я начинаю ее раздражать своей тупостью.
Из конторы я вышел, путаясь в мыслях. Надо было, срочно оформлять пенсию. И немедленно восстанавливать память. Вдруг я был участником освобождения Москвы от поляков или сражался на Бородинском поле. Тогда я могу рассчитывать на солидную прибавку к пенсии.
P. S. После многодневных мытарств по различным конторам я все-таки сделал «Свидетельство о рождении» нового образца, где даты впечатываются механическим образом. Затем получил ту злосчастную бумажку. Хорошенько подумав, афишировать, что мне шестьсот сорок восемь лет не стал. Может, пенсию с различными прибавками я бы и получил, но объяснять всем какой я древний мне не хотелось. Ведь я все еще засматриваюсь на молоденьких дамочек. Хожу быстрым шагом. И пью кофе.
Но иной раз мне кажется, что память возвращается ко мне, и я вижу фрагменты Бородинского сражения. Там какой-то толстяк в зеленом сюртуке и зеленом цилиндре лезет на редут. Правда, он как-то подозрительно похож на Бондарчука-старшего. И еще мимо на лихом скакуне проносится Штирлиц. Странная штука – память.
P. S. S. История была бы байкой, но она действительно произошла со мной.
Слава нашим чиновникам, они делают нашу жизнь анекдотичной, а значит более сносной.
9 ноября 2015 г.