25 мая 1942 года
Алексей Георгиевич, непосредственный начальник Софьи Сергеевны, приехал в госпиталь, чтобы навестить ее и поговорить с лечащим врачом Семеном Александровичем на предмет скорейшей выписки Софьи и выхода ее на работу.
За прошедшие со дня получения Софьей ранения три недели, он уже несколько раз порывался это сделать в самой решительной форме.
Софья была нужна на работе. Несделанных дел накопилось масса, несмотря на круглосуточную работу стенографистов, на привлечение в отдел нескольких новых сотрудников. В работе постоянно возникали какие-то проблемы, о которых при Софье не могло быть и речи. Она так руководила своими людьми, умела объяснить им стоящие перед ними задачи, проконтролировать их выполнение, внести необходимые поправки и дополнения, что начальству и задумываться не приходилось, что в работе данного подразделения могут произойти какие-либо сбои.
Да и отличное знание Софьей нескольких иностранных языков делало ее незаменимой в особенно важных операциях.
Он знал, что ранение Софьи оказалось тяжелым, что кроме руки затронуты и другие жизненно важные органы, что поправляется она слишком медленно, но производственная необходимость требовала ускорить данный процесс. Но как он и сам не знал.
На его просьбы о выписке Софьи из госпиталя, на его заверения, что для нее будут созданы по возможности более комфортные условия труда, Семен Александрович отвечал категорическим отказом.
Каждый раз он шел в госпиталь полный решимости забрать Софью немедленно, но увидев ее бледное, измученное ранением и последующим лечением лицо, ее слабость и неуверенность в движениях, сам начинал ее уговаривать набраться терпения и лечиться до полного выздоровления, хотя и был уверен, зная характер Софьи, что интенсивная и важная работа быстрее всего поднимут ее на ноги.
Софья, действительно, изнемогала от госпитальной обстановки, ей казалось подлостью в голодном городе валяться на больничной койке. Она была полна решимости встать на ноги твердо и делать все возможное для скорой победы. Но боли, постоянная бессонница и невероятная слабость мешали ей убежать из госпиталя, хотя подобные мысли постоянно искушали ее.
Будучи всегда внимательной к людям, особенно больным, оказавшись сама в их положении, она стыдилась «объедать» их, принимая их скромные передачи, чувствуя себя буквально преступницей.
А к ней шли и шли люди, принося кто кусочек хлеба, кто ложечку сахара, кто доставшуюся по случаю мандаринку или конфетку. И эта их забота доставляла ей чисто моральные мучения.
Алексей Георгиевич, не застав врача в ординаторской, столкнулся с ним, когда тот выходил из палаты, в которой лежала Софья.
Мужчины пожали друг другу руки и отошли к лестнице.
- Ну как наши успехи? - спросил Алексей Георгиевич.
- Да неважно! - ответил чем-то расстроенный доктор. - Ваша больная, скажу прямо, меня очень беспокоит. При ее дистрофии, тяжелом ранении и медленном выздоровлении, она ведет себя так, как будто не хочет поправляться.
Алексей Георгиевич, знавший Софью почти всю ее жизнь, впервые слышал о ней столь нелестный отзыв. Он удивленно поднял брови, смотря прямо в глаза врачу.
- Да, да, не удивляйтесь так, полковник. Нашей больной необходимо хорошее питание, покой и тишина. Не помешал бы и чистый свежий воздух. Но о каком покое и тишине может идти речь, когда в палате лежат двенадцать человек, когда в госпитале нет нужных лекарств, этого самого хорошего питания и крепкого сна, поскольку нет и чистого воздуха. Духота в палате невыносимая. Она спит только со снотворными.
Кроме того, к ней идут и идут люди, чтобы поделиться с ней своим скудным пайком, хотят поддержать ее. Это прекрасно, но ей нужен покой! Она же все, что ей приносят, через нянечку отсылает в детское отделение. На днях к ней прилетал ее друг Аркадий. Привез ей яблоки, отличное печенье и шоколад. Думаете, она съела из этого хотя бы кусочек? Ничего подобного. Половину этого богатства отдала соседке для детей квартиры, а вторую половину - в детское отделение.
Поговорите вы с ней, ей необходимо хорошее питание. Я все понимаю: она, как говорится, человек не от мира сего, но ей необходимо подумать и о себе, тем более что состояние ее нельзя назвать стабильно положительным.
- Может, все-таки ее лучше выписать, доктор? - спросил Алексей Георгиевич. - Я уверен, что дома и на работе она скорее вернется к нормальной жизни. Я знаю Софью много лет и думаю, что эта обстановка просто убивает ее.
Доктор задумался.
- Ну что-же, давайте попробуем, под вашу ответственность.
Алексей Георгиевич был озадачен этой фразой, но вида не подал.
Войдя в палату, где лежала Софья, он, улыбаясь поприветствовал больных и, обращаясь к Софье, сказал:
- Награда ищет своего героя, но наш герой залежался и заленился, а на днях будет вручение наград в торжественной обстановке. Что наш герой на это скажет?
- Скажет, что героя нужно освободить из госпитального плена, и он будет готов принять и награду, и ответственность за нее, - засмеялась Софья.
- Отлично, тогда собирайся, я за тобой приехал! - уже вполне серьезно сообщил ей начальник.
- А как же доктор? - по-детски удивилась больная.
- Он уже распорядился вернуть тебе твои вещи.
Не веря своему счастью, Софья стремительно поднялась с постели и чуть не упала.
У нее закружилась голова и подкосились ноги. Чтобы не выдать своего состояния, она ухватилась за железную спинку кровати и, уже не спеша, стала собираться.
Алексей Георгиевич прекрасно понимал ее состояние, все прекрасно видел, но делал вид, что ничего не заметил и, взяв Софью под руку, повел к вещевому складу, где уже были приготовлены ее вещи.
Санитарка тетя Клаша, очень полюбившая Софью, помогла ей одеться и со слезами на глазах просила ее поберечь себя.
Софья обняла пожилую женщину и поцеловала в щеку, затем достала из кармана снятого халата две мандаринки и протянула их нянечке. Та замахала на нее руками:
- И не думай даже, тебе самой витамины нужны побольше, чем мне! - сказала она. - Ты брось, Софья, эти свои барские замашки, если ты не поправишься, мы все будем мучиться совестью, что забрали у тебя последнее. Ты, к сожалению, не сможешь при всем желании всех накормить.
- Ладно, - согласилась Софья, - тогда один вам, один мне. Идет?!
- Вот видите, - показал на Софью доктор, вместе с Алексеем Георгиевичем наблюдавший эту сцену. - Она абсолютно не заботиться о себе. Вы, полковник, должны убедить ее в том, что это неправильно! Что если она не выздоровеет, это будет равносильно дезертирству.
- Будет сделано, товарищи врач! - улыбнулся Алексей Георгиевич. - Хорошо придумал! Думаю, на нее это подействует. Дезертирства она точно не переживет!
Он подхватил Софью под руку, не дав ей упасть по дороге к машине, когда от свежего воздуха у нее закружилась голова, и она стала оседать.
- Держись, Сонечка! - ласково сказал он ей. - Мы на свободе, мы вместе и мы все выдержим! Твоя задача - быстро подняться на ноги и работать во всю мощь для победы, как ты всегда делала.
- Я поняла, Алексей Георгиевич, и постараюсь оправдать ваше доверие. Спасибо, что выручили из плена!
Дома ее ждал сюрприз и не один.
Ее истощенные, уставшие от голода и холода соседки каким-то чудесным образом нашли в себе силы и побелили потолки во всех комнатах и кухне, обклеили комнаты новыми обоями, которые давно лежали у Софьи в чулане. Вся квартира была вымыта и сияла.
В комнате Софьи на столе стояли цветы, как оказалось, от Аркадия, прилетавшего с фронта на сутки и организовавшего весь этот ремонт, равный боевому подвигу для этих истощенных женщин.
Но сами женщины и дети, тоже участвовавшие в работах, были счастливы и с восторгом отзывались об Аркадии, который помогал им всю ночь перед отлетом, оставил им свой месячный паек, дополнил его бутылкой кагора и плиткой шоколада для потерявшей много крови Софьи и приказал проследить за тем, чтобы она непременно все это употребила с пользой для здоровья.
Вся квартира искренне радовалась возвращению их любимой Сонечки, и все собрались вокруг нее.
Вечером все вместе отмечали отложенный из-за ранения Сони праздник 1 мая и ее счастливое возвращение.
Домашняя атмосфера положительно повлияла на состояние Софьи, вдохнула в нее жизнь и силы. Она пела вместе со всеми, играла с детьми, читала стихи и, утомившись, уснула безо всяких снотворных прямо на диване возле стола.
Елена с Ниной аккуратно раздели и уложили ее в постель, поцеловав и пожелав ей «Спокойной ночи и приятных снов».
Этот день возвратил Софью к жизни.
Ноябрь 2015 г.