В этом году исполнилось бы 65 лет ярославскому поэту, члену Союза российских писателей Василию Ивановичу Галюдкину.
Судьба распорядилась так, что с Василием Галюдкиным мы познакомились вскоре после того, как он появился в Ярославле. Не раз я заходил к нему в редакцию газеты «Ярославские епархиальные ведомости», да потом и он ко мне в «Золотое кольцо». Жизнь изрядно потрепала Василия Ивановича утратой близких людей, нищетой и болезнями. Но он не сломался и в своих стихах сохранил сострадание к таким же, как сам, простым людям.
«Поэт в России – больше, чем поэт, – писал Евгений Евтушенко. – В ней суждено поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства, кому уюта нет, покоя нет». Василий Галюдкин был как раз из таких поэтов, «кому уюта нет, покоя нет». Это был поэт с большой буквы, поэт от Бога. Не случайно Евгений Евтушенко включил его стихи в антологию русской поэзии ХХ века «Строфы века», куда вошли имена 875 авторов.
Василий Галюдкин родился 1 октября 1950 года в Мурманске. Писать стихи и публиковаться начал со школьного возраста. В 1974 году у него вышел первый сборник стихотворений «Гуслинка», наполненный светлыми чувствами признательности к близким людям и строгой северной красоте. Отслужив в армии, он ходил в море матросом, работал в милиции, учился в литературном институте имени Горького. А потом, потеряв всех своих родных и близких, Василий Галюдкин оказался на инвалидности, болел, бедствовал, перебивался на хлебе и воде, жил в больничных палатах и монастырских кельях, много странствовал по древним русским городам.
Его стихи публиковались в журналах «Юность», «Аврора», «Север», «Студенческий меридиан», в «Дне поэзии-2000». 14 октября 1991 года был принят в Союз российских писателей.
«В поэзии Василий Галюдкин – максималист: и себя, и весь мир он судит по высшим меркам, хотя и чувствует, что трудно дорасти до тех идеалов, которые определила его душа, – писал в предисловии к одной из его книг член Союза писателей России Сергей Хомутов. – Но так ли мало – принять эти идеалы, ступить на дорогу к храму и порою приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки, осязания, дыхания? Тем более что стезя, выбранная поэтом, – не тропинка городского сквера и даже – не проселок; это – путь над пропастью, где часто приходится балансировать, чтобы не сорваться вниз, а иногда и срываться, но, хватаясь за камни и ветви кустарника, вновь выбираться наверх».
ГРАНИТ ИЛИ БУРЬЯН
Два кладбища: и пригород, и город,
И мама, и отец... К чему мне лгать?
Оплакали отца, когда был молод,
Стал инвалидом – схоронили мать...
Немилосердный город незабвенный;
Несправедливый, непотребный век!
Я слышу за спиной своей: «Блаженный,
Калека, нищий, Божий человек!
Его костюм – тряпье. А на кладбище
Где прах родных лежит, не знает он!
Нет мебели в его пустом жилище,
Какой дурак: стихами увлечен!»
Два кладбища: шоссе к отцу – направо,
Налево – к маме долгий грустный путь.
Трудись, душа моя, как переправа,
Трудись, как мост большой, больная грудь!
Два кладбища: два мрачных поворота…
Где склеп фамильный? – Ржавые кресты.
Где вековые ветви? – Два болота.
Где мрамор предков? – Голые кусты.
Два кладбища... И третье будет где-то!
И пробуждая память у славян,
Умру и я... Но высший суд поэта –
Одно из двух: гранит или бурьян!
В Ярославле у Василия Галюдкина вышло три сборника стихотворений: в 2004-м – «Гранит или бурьян», в 2009-м – «Погорюй – Воробьиное», в 2010-м – «Грачи». Подборки его стихов публиковались в литературных сборниках «Окно», «Губернаторский сад», «Ярославская поэтическая антология», в региональных периодических изданиях. Жил он в общежитии на улице Лермонтова, а когда становилось совсем невмоготу, отправлялся в загородное отделение Ярославской областной психбольницы «Игрищи». Сам он рассказывал об этом так:
«– У Галюдкина три пачки бумаги для пишущей машинки и сама пишущая машинка, – доложила старшая медсестра заведующей отделением.
– Зачем тебе столько бумаги? – спросила Мосина.
– Александра Николаевна, бумага – мой хлеб, я из нее делаю рукописи сборников стихов, – ответил я.
– Ты поедешь в Игрищи – это твое Переделкино, а бумагу подаришь нам, у нас нехватка бумаги...»
Свою книгу стихов «Гранит или бурьян» Василий Галюдкин отправил президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой помочь в издании следующей, рукопись которой уже лежала на его письменном столе. Спустя две недели референт президента поблагодарил поэта за книгу и обещал помочь.
Деньги выделила региональная власть, оказав материальную помощь из резервного фонда, и в 2009 году поэтический сборник «Погорюй – Воробьиное» увидел свет в издательстве «Нюанс». Очень искренние, доверительные и трогательные стихи собрала в себя эта книжка.
* * *
Гули-гули, голубок почтовый,
Жив ли еще город мой портовый?
Беленький красавец, гули-гули,
В море мы одеколончик дули,
Добывая для Страны Советов
Свежей рыбы тысячи брикетов!
Наша власть нам водки не давала:
Мы «Тройной» глотали из бокала!
Полети-ка, милый, гули-гули,
В порт, где мы одеколончик дули,
Передай ребятам письмецо:
Перешел Галюдкин на пивцо.
* * *
«Девушка с распущенной косой
Губы мои трогала губами...» –
Песню эту пел товарищ мой,
Пел в каюте нашей вечерами.
Он погиб. Я помню скорбный день:
Друга мы всем судном хоронили,
На могилу принесли сирень,
Постояли у его могилы.
Шел один я с кладбища домой,
Вспоминал, как пел он вечерами:
«Девушка с распущенной косой
Губы мои трогала губами...»
* * *
Здание серого морга,
Грустно вздохнув, обойду:
Сердце потянется к Волге –
Речке, вобравшей беду.
Здравствуй, ты помнишь Некрасова?
Я – твой нежданный поэт.
Как ты свежа и прекрасна,
Мой неразгаданный свет!
Морг – это место поганое.
Морг – это нож и пила.
Речка родная, желанная,
Ты бы меня приняла?
Чтоб с головою раздробленной
Плыть мне по синей волне?
Или с истерзанной Родиной
Скрыться навеки на дне?
К тине твоей непродажной
Телом уставшим прильнуть?
Или на берег твой влажный
Бросить уставшую грудь?
Мне бы не страшную крышу,
Не костяной молоток:
Мне б твою водную нишу,
Чистый холодный песок!
Стихи Василия Галюдкина просты и понятны, но в них чувствуются поэтические традиции Николая Алексеевича Некрасова, Сергея Есенина, Николая Рубцова. Их хочется читать – они интересны, а интересны они, потому что правдивы.
РЕЧНОЙ ВОКЗАЛ
Речной вокзал, центр набережной Волги,
Спасал бродяг посудою пивной.
Я собирал бутылки, муча ноги,
Смирившись с жизнью тягостной, простой.
Костюм спортивный, штопка на рубашке.
Рюкзак дорожный. В стертых башмаках.
Униженный, позором смятый страшным,
Боролся я с нуждой: а выжить как?
Не сдался я! Да, выжить мне хотелось!
Я выстоял, невзгоды победив.
Хранит следы недоеданий тело.
Терзает душу горестный мотив.
Моя Россия – свет мой негасимый,
Чем круче холод, тем тепло сильней,
Чем ночь темней, тем ярче полдень синий,
Чем жизнь черней, тем лирика светлей!
Мне вспоминается, как, готовя к изданию шестой сборник стихотворений, Василий Иванович пришел в редакцию и попросил помочь с фотографией. Очень ему хотелось поставить в книжку новое фото, а для безденежного поэта и это проблема! Договорились, что я возьму любительский фотоаппарат и мы чего-нибудь придумаем.
16 февраля 2010 года день был морозный. Василий Иванович пришел на Советскую площадь в стареньком зимнем пальто, грудь нараспашку, из-под шарфа выглядывает белый свитер. Покрасневшее на холодном ветру лицо чисто выбрито, на голове – не по сезону легкий картуз, на плече – ремень от сумки. Мы начали нашу «фотосессию» напротив храма Ильи Пророка. Потом прошли мимо Губернаторского дома на Волжскую набережную, к беседке у Мякушинского спуска. Одна из сделанных в тот день фотографий Василия Галюдкина украсила его сборник «Грачи», отпечатанный в ООО «Аверс Плюс» тиражом 300 экземпляров. Это был его последний сборник – 17 января 2011 года Василия Галюдкина не стало.
ЖИЗНЬ ПРОШЛА
Помнишь, в зарослях зеленых ярко-синие
Красовались в знойном поле васильки,
В темном омуте белеющие лилии.
Челку ивы на ладошке у реки.
В небе розовом серебряную линию
Самолета и часовни куполок,
«Я тебя не позабуду, моя Лилия»,
«Я тебя не разлюблю, мой Василек»?
Где гуляли мы с тобой, теперь все скошено.
Твое имя сбережет мой чистый слог.
Я уже совсем старик, моя хорошая,
Жизнь прошла – а я забыть тебя не смог!
* * *
Что ждет меня? В болоте яма?
Трясины вздох? Вечерний звон?
Когда умру, мой друг, у храма
Хочу, чтоб был я погребен!
Хочу, чтоб сжав мой прах,
Сквозь ребра Росла рябина!
Над плитой Грачи кружились мирно, добро,
Сплотясь с церковной красотой!
Чтобы священником отпетый,
Лежал я, где звенит ручей!
Чтоб только было: купол, ветви,
Молитвы нищих, плач грачей!
Смерть всегда неожиданна и беспощадна. Но вся ее чудовищность заключалась еще и в том, что деньги на похороны Василия Галюдкина собирали всем миром – друзья, знакомые, соседи по общежитию. Из морга Соловьевской больницы гроб отвезли на Осташинское кладбище. Дьякон Александр Авдеев прочитал молитву. В общежитии, где жил поэт, прошли скромные поминки.
А на девятый день друзья и коллеги Василия Ивановича Галюдкина по перу провели литературный вечер его памяти. На встрече, организованной комендантом общежития, звучали стихи поэта, добрым словом его вспоминали соседи, а сотрудники юношеской библиотеки имени Некрасова подготовили и раздали собравшимся буклет, посвященный его творчеству.
В заключение вечера прозвучало предложение установить на доме по улице Лермонтова, 15, мемориальную доску о том, что здесь жил и работал поэт Василий Иванович Галюдкин.