Юджин Дайгон Граница
Полоса терновника паутиной оплетшего высокие столбы и металлическую сетку, увенчанную колючей проволокой, протянувшаяся поперек степи, напротив своей сестры. Они неотличимы друг от друга, они похожи, как две капли крови, пролитой одним существом в одном месте. И серое, клочковатое небо над черной, бесплодно перепаханной землей. Граница. Сдвоенная преграда. К ней ведет дорога, стертая, как старый зуб, пережевавшая тысячи людей дорога, прерываемая одним, а затем еще и другим шлагбаумом, охраняемая четырьмя близнецами вышек. Пулеметы на них – одной системы, марки и даже года выпуска. И на гранниках различаются только погоны и кокарды.
Граница, взаимно охраняемая одной стороной от другой.
Если сумасшедшим образом поменять формы и флаги, гербы, печати и эмблемы – то ничего не изменится. Ровным счетом ничего. И хмурое настроение, разлитое над горизонтом, останется тем же. Бдительным, верноподданным, патриотичным. Родите патриота всего на один жалкий километр к югу, и патриотизм его распустится другим цветом. Но рвение останется тем же. Оно передается генетически.
Машина уткнулась в шлагбаум. Остановилась по повелительному взмаху руки, не доехав до шлагбаума метра три.
Каждый волен перейти Ее. Перейти свободно. В этом его права человека священны и неприкосновенны. Но…
-Выходите из машины. Откройте багажник.
Человек послушно подчиняется. Выходит из машины и открывает багажник.
-Резину вывозить нельзя.
-Но колесо…
-Вы что, глухой? Автомобильные шины тем более нельзя!
Человек кивает головой – соглашается.
-Автомобили тоже. Согласно последнему указу президента, - сказал гранник и пояснил:
-Вот продадите ее там, деньги потратите, а домой вернетесь самолетом или поездом.
-Или вовсе не вернетесь, - поддержал его другой гранник, стоявший за спиной человека. У него с поводка рвалась, захлебываясь лаем, злющая немецкая овчарка. Явно сытая, упитанная, но спесивая..
-Часов не имеется при себе?
Человек отрицательно покачал головой – механику и электронику запретили вывозить еще раньше. Как и драгоценные металлы, запрещенные к вывозу еще прошлым президентом со товарищами.
Гранник с сожалением покачал головой.
-Я надеюсь, продуктов никаких вы не везете?
Никаких продуктов человек не вез.
Гранник поднес к уху запищавшую рацию и кивнул глухому невнятному бормотанию.
-Только что вышел новый указ. Изделия из текстиля, носильные вещи и нижнее белье запрещены к вывозу. Также как и денежные знаки, отечественные и иных государств.
С трикотажем и конвертируемой валютой никто и в мыслях не посмел бы приблизиться к святому рубежу отчизны.
Человек молча разделся и на всякий случай разулся. Все снял с себя. Немного подождал и шагнул к шлагбауму.
-Стойте! – раздался повелительный оклик. – Согласно постановлению префекта области…
-Коменданта района, - поправили товарища по службе.
-Точно, коменданта района. В соответствии с подписанными с соседней державой договоренностями о нераспространении инфекционных заболеваний… Короче, мы не изверги, и не издеваемся, нам приказано доводить до сведения, прежде чем приводить в исполнение…
Откуда-то появился стул. Дрожа от свежего холодного ветра, человек без сил опустился на него.
-Именем… Кх-мр!..ской федеративной республики…
Человек съежился. Сзади клацнули чем-то, похожим на затвор и он ощутил затылком ледяную сталь…
…Ножницы щелкнули в последний раз, и машинка, жужжа и дергая, довершила дело, поранив кожу на неровностях черепа. Но человек уже не чувствовал боли.
-Все, можете идти.
Человек неуверенно провел рукой по обработанной голове и не ощутил волос.
-Эх, надо бы все обстричь. Но возиться с этим делом… Только мужика травмировать зря. Вдруг рука дернется – беды не оберешься…
-Идите, идите.
Шлагбаум сонно качнулся и человек поднырнул под колеблемую неверным креплением шпалу.
Спиной он ощутил пропитавшую гранников опостылость.
-Во дает, - донеслось до него. – Да я на его месте сначала бы машину пропил, с девками прогулял, а потом уже вернулся.
-Да он видать, издалека ехал, а радио-то у него, гляди, поломано. Когда этот указ-то гребаный приняли?
-Позавчерась, - сипло откашлявшись, ответили. – Ты того, верхи-то не крой.
-Да ладно, ты, что ли, донесешь на меня? Кто ж тогда с тобой самогоном делиться будет? Эх. Бензин этот загоним, тогда уж поживем малость, как люди.
-Поживешь тут, как же. Половину майору отдать придется. С капитаном поделиться…
Человек шагал. Как будто между двух миров. Ветер перестал доносить до него родную полу трезвую речь. Напротив, он переменился и человек слышал теперь чужие голоса, но тоже понятные, хоть и с усилием. Человека донимал почти потусторонний холод и это заставило его прибавить шаг. Некоторое время он смотрел себе под ноги.
А когда он поднял глаза, то увидел перед собой человека, идущего ему навстречу. Такого же голого, босого и бритого, как и он сам…