Андрей, Валерия и Ирина Демидовы
По разные стороны решетки
( На фото: гостиница Националь. Самара)
Содержание
Часть 1. Крапленые души
Истоки бандитизма
Мокрушники
Самарские малины
Взятки гладки, но гадки
Игра на нервах
От кумара до кумира
Судьба в наколках
Порок
Под красным фонарем
Секретки под прицелом
Дача
Психушка.
Паутина за престолом
Часть 2. Хромоногая Фемида
Стражи порядка
Суд, да дело
Тайны семейства Челышевых
Змеенышей кормить не буду
Труд в кольчуге закона
Часть 3. Полиция против сектантства
Антимир в Жигулях
Самарские колдуны
Сказания о нечистой
Война с двоеперстием
Царские мужики
Панияшки
Штунда
Список литературы
Часть 1. КРАПЛЕНЫЕ ДУШИ
Истоки бандитизма
Традиции самарского бандитизма своими кор¬нями уходят в далекое прошлое. Когда-то вбли¬зи города гуляли волжские пираты, которые грабили караваны купцов на суше и на воде. Отли¬чались разбойники дикой жестокостью и беспо¬щадностью. Увидят купеческие суда, подплывут на своих легких маневренных стругах и кричат: «Сарынь на кичку!» Это означало — рабочий люд на палубу, а купцы раскошеливаться. Отдаст ку-пец сколько положено, улыбнется ему атаман и рукой помашет в след. И тут же бандиты у се¬ла Переволоки свои ладьи перетащат на другую сторону и ждут все тех же несчастных купцов. Опять встречают и все снова. Купец узнает ата¬мана, возмутится, а тот засмеется и скажет: «Так то не я был, ты барин ошибся. У нас тут все на одно лицо». И не дай Бог, кому из купцов попытаться оказать сопротивление. Сами Жигулевские горы по преданию получили свое название от имени беглого каторжника Степана Жигулина. Тот, говорят, имел свой бандитский стан в районе современного города Жигулевска. Степан хранил преступный общак и вершил суд по разбойничьим понятиям. По всей Руси о нем ползли страшные слухи, например будто этот лихой человек обвешал стены своего схорона скальпами врагов, а вино пил из чаши, в основе которой лежал человеческий череп.
Душа Самарской луки сохраняется в пре¬даниях, которые и создают удивительный вол¬жский колорит. Вот одно из них, записанное в селе Горяиновка Николаевского уезда в XIX веке воспитателем Епархиального училища Александром Архангельским: «Был теплый, солнечный майский день. В воздухе стоял сырой весенний запах, кото¬рый придавал какую-то особенную свежесть и бодрость. Лес был в полном цвету. На темно-зеленых ивах лежали золотые тени. Серебрис¬тые тополя блестели на солнце. Тихо шумела осина, Изредка слышался крик иволги, нару¬шавший однообразную тишину, да где-то вда¬ли печально куковала кукушка. Но вот защелкал соловей и, вторя ему, запела пеночка. Лес ожил... Вблизи около леса раскинулась ши¬рокая водная гладь. Слышался тихий всплеск воды от ударов весел. Вот показалось несколь¬ко лодок, медленно движущихся по гладкой, как сталь, воде. Громко раздалась веселая пес¬ня - то пели гребцы. Вольно и плавно не¬слась она к берегу. Гребцы причалили свои лодки к живописному отлогому холму. Это были Стенька Разин со своими молодцами. Долго атаман гулял со своей шайкой. За полночь слышались их веселые разговоры и звон чарок. После отъезда атамана была найдена затонувшая лодка, которая впоследствии сгнила, оставив на берегу отпечаток в земле, имеющий форму лодки. Это углубление на-полняется водой...». (ГАСО,Ф.558,оп.1,д.249)
Многие сегодня знают приток Самарки речку Татьянку, что течет вблизи города. Некоторые подумают, что это просто женское имя и ошибут¬ся. Татьянка от слова «Тать», то есть вор, бан¬дит. Именно с той стороны на город нападали разбойники, в том числе и многочисленные отря¬ды кочевников.
Традици волжских разбойников в какой-то мере продолжали местные хулиганы. Они пользовались тем, что правый берег Волги вместе с селом Рождественно административно относился к Симбирской губернии и не попадал под юрисдикцию местной полиции. Вот как об этом вспоминает М.И. Семенов в книге «Революционная Самара 80-90годы», Куйбышев 1940г.: «Часто пьяные дебоши устраивались в Рождественно…воровали у крестьян барана, увозили его на отмель или остров и устраивали ночное пиршество.»
Уголовные преступления в сельской местности часто были связаны с конокрадством. Этот темный бизнес был поставлен на широкую ногу и чем-то напоминал современный угон автомобилей. Орудовавшие шайки имели четкое разделение «труда»: одни угоняли лошадей, другие прятали их, третьи через некоторое время перегоняли за пределы губернии и передавали в руки перекупщикам. Вот что о подобных злодействах писал судебный следователь Я.Л. Тейтель: « Эти татары часто наводили конокрадов, татар же, и те уводили у меннонитов лучших лошадей. Рядом с хорошими чертами у меннонитов, как ярых собственни¬ков, была жестокость. Иногда возникали дела о пыт¬ках, учиненных ими над заподозренными в краже та¬тарами. Интересная психологическая черта: будучи ярыми собственниками, в особенности, когда дело ка¬салось кражи лошадей, они свои принципы ставили выше всего.» Конокрадством занимались также цыгане, которые отличались выдумкой и смекалкой при совершении преступлений. Волжанин И.В. Смольянинов рассказал нам такие истории. Ехал барин с барыней в телеге по лесной дороге, вдруг колесо сломалось о большой камень, неизвестно как там оказавшийся на пути. Что делать? До ближайшего жилья далеко, а барыня уж притомилась от езды. Тут на счастье откуда не возьмись – цыганенок- Барин, у меня тятька недалеко, он починет колесо..- Ну так сбегай, приведи его. Да нет барин, он пешком не пойдет, давай лошадь, я за ним съезжу.- Я с тобой поеду - говорит барин. Тут барыня как закричит- Да что, ж я одна в лесу останусь? Так цыганенок ускакал на барском коне за тятькой. Говорят, что колесного мастера ждут до сих пор. Другая история связана с рыбной ловлей. В центре большого села был грязный старый пруд с лягушками. Несколько цыган пришли с бреднями и стали вытаскивать огромных лещей. Новость облетела все селение. Собрались жители: и стар, и млад. Цыгане вытаскивают рыбу, да вытаскивают. Потом они собрались и ушли с уловом. Жители разошлись по домам и о ужас. Пока они глазели на чудеса в решете, цыганские воры украли у них кур, гусей, увели свиней и коз. Оказывается псевдорыбаки лещей на Волге наловили и незаметно набросали в болото.
Уголовный мир — это, конечно, изнанка обще¬ства, дно. Порадовать может лишь одно: раз действовало много воров — значит было что украсть.
Мокрушники
В самарских малинах дейст¬вовали специальные воровские школы. Туда рек¬рутировали бездомных мальчишек и обучали мастерству. Опытный вор внимательно исследовал задатки подопечного, а потом на всю жизнь давал профессию. Если мальчик малень¬кий, худенький и юркий, ему говорили: «Быть тебе Федька, форточником». Это значит учиться змейкой пролезать в любую щель, будь то форточка или дымоход. Если паренек крепкого те¬лосложения и в глазах свирепость, то говорили: «Это наш «медвежатник», авторитетный бандит, специалист по взлому сейфов» .Рассказывали, что в самарском Поземельном банке был очень мощный сейф с бриллиантами внутри. Его особо не охраняли, зная, что открыть никто не сможет. Самарские медвежатники су-мели поднять его и выбить дно. Была еще специализация — «мокрушник». Алексей Пешков, как журналист «Самарской газеты» порой встречался с представителями этой профессии. Про одного такого мокрушника писатель рассказывал, что тот удивлялся, как растет стоимость заказа. Три года назад жена заказала мужа за полтинник, а сейчас уже трешку дают за подобное. Отбоя не было не только в заказчиках, но и в исполнителях.
Слава наемных киллеров окружала в начале ХХ века село Батраки. В этом поселке с незапамятных времен от отца к сыну передавали виртуозное умение убивать шилом в сердце или в шею, поражая солнечную артерию или дробя основания Черепа. Такие мастера - убийцы за неболь¬шую плату могли отправить к праотцам любого, несмотря на сословие и знатность, силу и ловкость. Они шутили, мол, перед Богом все равны. В их устах фраза поменять шило на мыло звучало особенно зловеще. Село Батраки располагалось на переправе и добычей лихих жителей становились купцы, коммивояжеры, а порой и простые смертные с целковым за душой. Молодых принимали в мокрушники старики, зас¬тавляя при всем честном народе убить, на кого покажут, порой первого встречного. Убийство происходило так: к жертве под¬ходил молодой человек и спрашивал за-курить, а затем, поблагодарив, отходил в сторону, даже не взяв табаку. Жертва, постояв несколько секунд, падала ничком на землю. Сотни людей вокруг, скажем на базарной площади, ничего не могли понять, ведь все происходило прямо на глазах. Полицейский врач фиксировал смерть, а на рубашке несчастного, там, где сердце, из маленькой дырочки выступала капелька крови. Убийца наносил удар настолько быстро, что этого никто не замечал, точ¬ность попадания удивляла и бывалых хирургов. Жертва с проколотым сердцем застывала парализованной, не имея воз¬можности сделать вдох или выдох. А старики заявляли молодому: "Учись еще, пацан, чтобы и капельки крови не появ¬лялось". Такие «орлы» порой попадали в следственный изолятор самарских «Крестов». Охрана обыскивала таких умельцев на предмет шила или заточки. Однако на-чальники тюрьмы все равно боялись за свою жизнь, так как смертоносное оружие профессионалы могли пронести даже в заднем проходе. Иногда киллеры косили под тяжелых психопатов и тогда опасности подвергались судмедэксперты. Главврач Томашев - Колка Беляков записал следующее: «у больного в прямой кишке обнаружили деревянный ци¬линдр в два вершка длиной и два сантиметра ди¬аметром, на конце которого было вбито острия¬ми внутрь несколько металлических перьев.» Этим предметом психопат собирался ударить по голо¬ве врача в случае, если тот запретит ему курить по ночам.
Самарские малины
В самарском архиве немало дел хранится о раскрытии местных воровских малин. Так знаме¬нитыми ворами - рецидивистами были: самарский мещанин Алексей Петрович Зайцев, Михаил Ва¬сильевич Колесов, их подельниками являлись: Захаров, Рожков. Банда ограбила с 10 по 27 де¬кабря 1911 г., со взломом замков потомственную почетную гражданку Акулину Ермиловну Благо¬вещенскую, .проживающую по ул. Самарская в доме 145, взяв 24 руб. 50 коп. В этот же день, 10 декабря, у крестьянина Казанской губернии Карима Забирова, проживающего по ул. Садо¬вой в доме 233/235 похищено вещей на 288 руб,.. 12 декабря ограблена мещанка Анна Денисовна Поспелова, 14 декабря — Титулярный Советник Николай Николаевич Горностаев, проживающий по ул. Соборной в доме 172. 22 декабря — кража у Георгия Тимофеевича Борисова, проживавшего у Лесных пристаней, близ Шадринской мельни¬цы и так далее. Краденое банда сдавала известным скупщикам: самарскому мещанину Алексею Антиповичу Золину, крестьянину Парамону Дмит¬риевичу Маликову, крестьянину села Крюковки Василию Николаевичу Краснову и другим. (ГАСО,Ф.465,оп.2,д.130.)
Порой гоп- стоп прикрывали идеологией, и свирепые бандиты объявляли себя чуть ли не рыцарями- Донкихотами. 23 августа 1906 года около 11 утра в почтовое отделение села Новодевичье к начальнику Евграфову вошли двое неизвестных, вслед за ним еще трое. Закричали: « Смирно», направили револьверы на служащих, связали всех по рукам и ногам. Вскрыли кассу, забрали деньги в сумме 1400 рублей и ушли. Несколькими часами позже бандитов задержали у реки. Лодка, на которой они хотели сбежать, врезалась в мель. Захват самарских гангстеров осуществили полицейские Кирилов, Тетеревников и Горячев. Следователей удивила небрежность, с которой грабители изготовили фальшивые паспорта. Их оформили одним и тем же почерком, причем с граматическими ошибками. Арестанты заявляли, что с пистолетом в руках освобождают рабочий класс от буржуев. (ГАСО,Ф.3,оп.233,д.2099,с.14)
Газеты регулярно публиковали криминальную хронику: «В Новогодние праздники в магазине Бокарева из ридикюля владелицы мехового магазина С. И. Наткиной вытащили 13 руб.», или читаем другое: «В июле 1910 г. у самарского мещанина Н. В. Пахомова в гостинице «Восток», что на уг¬лу Панской и Набережной из кармана брюк по¬хитили 655 руб.
Самарские мазурики были весьма интеллиген¬тны, о чем свидетельствуют места их деятельно¬сти. Газета печатала: «В январе 1912 г. у потом-ственного дворянина Александра Николаевича Вунча в 21.00 в городском театре после спектак¬ля из кармана брюк похитили кошелек черной кожи с 426 руб ». «Театралы» работали професси¬онально. Так, у землемера землеустроительной комиссии Н. Г. Кутаева, также в городском теат¬ре, во время спектакля из кармана брюк укра¬ли кошелек с 43 руб. Кража совершена в декаб¬ре. Самарские воры были демократами, тащили у всех — дворян, крестьян, мещан, у полицейских и чиновников. Жулики были всевозможных на¬циональностей. Например, 13 сентября 1915 г. в 15.00 был доставлен в управление неизвестный китаец за кражу юбки из магазина Салемова. При разбирательстве он сбежал.
Стихия подпольных малин захлестывала порой даже малолетних детей. Газета «Волжский день» в 1916 г. писала: «Вла¬дельцы местных лесопильных заводов жалуются на, достигшее небывалых размеров, воровство с заводов мелких вещей — горбылей, срезов и так далее. Воруют дети от 10 до 15 лет. Толпами бродят у заводов. Удалось поймать десятилетнего. Он сказал, что краденое меняют на папиросы и кон¬феты и тут же сбежал».
У самарских воров имелись свои традицион¬ные методы работы с населением. Например, на железнодорожном вокзале появлялся дородный пристав. Он прохаживался по залу ожиданий и густым басом кричал: «Граждане, берегите от воров свои вещи, проверьте их сохранность!» Все начинали ощупывать кошельки, драгоценно¬сти и никто не знал, что пристав-то не настоя¬щий и его мундир надел известный вор. А когда ожидающие поезда сами показали ме¬ста, где они хранят ценности, то здесь уже процесс упрощался. Бывали случаи, когда на ярмар¬ке какой-нибудь мужичок входил в толпу с тя¬желой сумкой, а выходил с такой же тяжелой, но вместо сумки на ручке болталось пять - шесть кир¬пичей. Их в толпе мастерски привязывали мест¬ные умельцы. В Самаре могли и часы ручные снять без непосредственного контакта с потер¬певшим, буквально на расстоянии. До сих пор во дворах поют такую частушку. «А на Сызранском вокзале кто-то крикнул ераплан, все глазельники задрали, а я свистнул че¬модан!» Или вот: «В магазине над прилавком лампочка погасла, в темноте и суматохе кто-то тиснул масло!»
Регулярно статистические сборники давали ко¬личество преступлений по городу и губернии. Вот данные за 1904 год. В разделе преступления и про¬ступки преобладают кражи. Их совершено 4825, то есть 77%, увечья и побои—5%, поджоги—4%, нарушение питейного устава—3%, преступления по службе—2%, т. е. 112. В нарушениях участ¬вовало 20 дворян, 1 духовное лицо, 26 почетных граждан и купцов, 1112 мещан, 5057 крестьян, 252 военнослужащих, 181—другие сословия. Са¬марским преступлениям были все возрасты по¬корны. До 17 лет было совершено 252 преступле¬ния, с 17 лет до 21 года—1046, с 21 года по 51 год—5094, с 51 года по 60 лет—251. Одно де¬ло числилось за уголовником, которому перева¬лило за 60 лет. (Адрес-календарь Самарской губернии на 1904.с.147)
Взятки гладки, но гадки.
Любое государство как устойчивая система держится на трех китах, на своеобразном треугольнике жесткости, в углах которого стоят такие понятия как деньги, власть, связи. Особенности общественного устройства зависят от того, что находится в вершине этого треугольника, а что в его основании. Так во главе американской системы располагаются деньги, а от них уже зависят и власть, и связи. На этом строится знаменитая свобода рыночных отношений. Традиционалистская Западная Европа давно установила в вершину своего треугольника государственности такое понятие как связи. Есть связи, будет и бизнес, а значит деньги и власть.
В России основой государственности стала власть, которая манила к себе авантюристов и карьеристов пуще любых золотых приисков и алмазных копий. Сотни лет жизненного опыта подсказывали – будут у тебя деньги , их могут украсть воры или отнять чиновники. Будут у тебя связи с сильными мира сего – они превратятся в фикцию, не подкрепленные деньгами и властью. Только власть в России являлась истинным богатством, национальной конвертируемой валютой, дававшей могущество и устойчивую жизненную позицию. Не надо думать, что такой треугольник жесткости есть изобретение российской государственности. Подобное состояние свойственно любому феодальному абсолютизму. Особенность лишь в том, что вполне европейский тоталитарный монархизм опирался на азиатский способ производства. Тем самым Россиия оказывалась большей деспотией, чем любая азиатская деспотия, большей тоталией, чем любая европейская феодальная империя. От азиатского способа производства Россия переняла экстенсивное ведение хозяйства и пренебрежение к человеческой личности. Московское царство европейские ученые вообще считали продолжателем традиций Золотой Орды, своего рода Московской ордой по содержанию, где внешние формальные признаки в виде дикости, жестокости прикрывались не столь уж гуманистическим византийством. Такое кровосмешение Запада с Востоком в пределах одного государства позволило Александру Блоку писать « Да скифы мы, да азиаты мы с раскосыми и жадными глазами». Английский поэт Киплинг был повержен российской историей, которая показала несостоятельность его высказывания « Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда». Еще как встретились и породили такое в нашем менталитете, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Родимые пятна татарщины как тень следовали за Московским царством с самого начала объявления о его полной независимости в 1480 году. Московские цари взяли на вооружение всю ясачную систему золотоордынских ханов, возведя коррупцию, то есть мздоимство, лихоимство и взяточничество в ранг государственной политики. Основоположником доктрины Московии можно считать сына Ивана 111 и Софии Палеолог Василия. Коронованный как Василий 111 Иоанович, новый московский царь объявил Москву Третьим Римом. Он воспользовался тем, что его мать была прямой наследницей рухнувшей Византийской империи. Новый монарх понял особое положение Московии между Западом и Востоком, как между молотом и наковальней. В этих условиях приходилось маневрировать. По началу он взял в жены Соломонию из рода Сабуровых, имевших большое влияние на Востоке. Укрепив связи с Турцией, Крымом Астраханью, посадив в Казани на престол своего сателлита шаха Али, Василий 111 направил свои интересы на Запад. Связи с Литвой и Польшей стала помогать укреплять уже вторая жена Елена Глинская. Напомним, что семейство Глинских имело огромный вес в Европе. Смена жен сопровождалась жестокостями и кровавыми расправами над ближайшими сподвижниками, ориентированными на Восток. Именитые семейства, приближенные к трону, в одночасье лишались богатств, земель и каменных хором. Их места занимали родственники из клана Глинских. Саму отставную жену Соломонию постригли в монахини и под именем Софьи сослали в суздальский Покровский монастырь. Политика есть политика. Царь не пожалел молодую и красивую жену, отправив фактически в тюремное заключение. Не защитила ее от опалы даже беременность. В 1526 году в ссылке, лишенная всех привилегий, несчастная родила сына Георгия Васильевича. По всем канонам Георгий должен был унаследовать московскую корону. Эта трагическая историческая личность своей тяжелой судьбой предсказала как бы всю будущность и пороки русского царства, а затем и Романовской империи. Василий 111 подсылал наемных убийц, чтобы погубить опального сына-младенца. Для спасения последнего даже провели ложные похороны, положив в детский гробик деревянную куклу. Когда Георгий подрос, он получил поддержку Востока для восстановления силы и влияния проазиатских вельмож.( Соловьев С.М. Сочинения. Книга 111. История России с древнейших времен. Тома 5-6. Москва. 1989, с. 277 ). Турецкий султан постоянно снабжал мятежного наследника деньгами и военным снаряжением. Георгий под псевдонимом атаман Кудеяр начал войну со своим сводным братом московским царем Иваном 1У. Возможно, атаман и занял бы свое законное место в кремле, но был отравлен на подступах к столице. Народная молва сохранила о нем память, как о жестоком и свирепом разбойнике, обладавшим талантом полководца. Русская история получила яркий пример того, как представители высшей политической элиты могут оказаться на дне жизни и начать борьбу неформальными методами, опираясь даже на разбойный люд.
Апофеозом правового беспредела стало время правления Ивана Грозного, который совершал карательные военные походы на собственные города и земли. Если купцам удавалось откупиться, он не трогал поселение, если ясачных денег не хватало – начинался кровавый пир, разгулу которого позавидовал бы сам Тамерлан. Иван Грозный взял на вооружение методику окружать себя людьми, взятыми « из грязи в князи». Старые боярские роды вырезались под корень, а их место занимали новодворцы, преданно угадывавшие каждый взгляд и жест повелителя. Такие приближенные и обласканные царем вельможи за год – другой становились «денежными» мешками, своего рода олигархами тех лет. Однако власть - девица норовистая и новоиспеченный багдыхан мог в мгновение ока оказаться на плахе с отрубленной головой, а то и на колу. Такое разнузданное беззаконное правление привело к семибоярщине, смуте и чуть ли не гибели Руси.
Мздоимство и должностные преступления разрушили патриотические чувства народа. Это порождало ощущения вседозволенности и безнаказанности как в среде холопов, так и среди бояр. Известен случай, когда в 1611 году холоп Ивашко Шваль тайно ночью открыл ворота Новгородской крепости и впустил неприятеля. Интервенты - шведы лживо обещали черному люду свободу и при этом заручились предательской помощью воеводы Василия Бутурлина, который поддерживая завоевателей, зажег Новгородские посады. Как видим, слуги, порой предавали свое государство, но и оно очерняло себя неблаговидными делами. Так царь Федор Иоанович пригласил на службу атаманов с казачьей вольницей для защиты рубежей Московского царства и предполагаемого похода на Крым. В Яицком городке цареву грамоту получили атаманы Богдан Барбоша и Митюша Мещеряк, Ермак Петров, Ортеха Болдырев и Тихон Пи…шь. Митюша только что вернулся героем из Сибирского похода и согласился служить правительству. Он привел свой отряд в Самарскую крепость, где был тут же схвачен. Власти припомнили ему прежние грабежи и повесили с несколькими товарищами в марте 1587 года. Подоплека царского предательства в том, что Федор Иоанович решил замириться с Ногайской ордой. Главными врагами кочевников являлись казаки. Их то и сделали разменной монетой.( ЦГАДА, ф. 127, оп.1,д.10. 1586г., с.84).
Об этом трудном для Руси времени в «Записках Императорского Новороссийского университета» за 1896 год сказано: « взятки или казнокрадство были явлением обычным, а предательство явлением исключительным; но на скользком пути служебных преступлений трудно было останавливаться лицам с малоразвитым чувством патриотизма и понимавшим службу лишь как источник для получения средств к жизни». Интересную зарисовку из российской жизни, где показывается, как мздоимство входит в менталитет народа, оставил историк С.М. Соловьев: « Рад дворянин собираться в город на воеводство – и честь большая, и корм сытый. Радуется жена: ей тоже дадут приносы; радуются дети и племянники: после батюшки и матушки, дядюшки и тетушки, земский староста на праздниках зайдет и к ним с поклоном; радуется вся дворня – ключники, подклетные - будут сыты; прыгают малые ребята - и их не забудут; пуще прежнего, от радости несет вздорные речи юродивый, живущий во дворе: ему тоже будут подачки. Все поднимается, едет на верную добычу». (Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.,1960, т.13, с.699). Взяточничество настолько укоренилось, что вошло в русский язык в качестве выражения « дело в шляпе». Воеводы подавали просителю свою шляпу, и тот клал туда дар. В зависимости от суммы предполагаемой взятки, чиновники надевали на свою голову шляпу соответствующего размера. Нищие и юродивые, ерничая над государевыми слугами и их обычаями, стали собирать милостыню также в протянутую шапку. Подобной сатирой народ отвечал на злоупотребления властей.
Апофеозом проявления коррупции в смутное время стал случай , когда верноподданные бояре продали за взятку польским интервентам собственного законного царя Василия Шуйского. Пришедшая в 1613 году к власти династия Романовых подняла с земли затоптанный и оплеванный Закон и тем создала эпоху новой российской государственности. Однако её стержнем по-прежнему оставались ясачные методы, наследованные все от той же татарщины.
Петр Великий создал гигантскую мощную бюрократическую империю. Его принципом стал – бей своих, чтобы чужие боялись. И ведь бил, да как ещё. Четверть населения России была положена, ради проведения реформ, для создания флота, « прорубания» окна в Европу и строительства северной столицы. Он также как и Иван Грозный порезал старое боярство и обзавелся новым служилым дворянством уже известными методами. Второй человек в Империи святейший князь А.Д. Меншиков в молодости торговал на базаре пирожками. Уральские заводчики Демидовы когда- то были холопами. Могущественного вельможу Шафирова царь подобрал как бродячего музыканта иудея Шапиро. АрапчёнокГаннибал стал крупным военоначальником. Список можно продолжать… За год - два новодворцы становились миллионерами. Откуда, вы спросите деньги, - так этот вопрос постоянно задавал своим слугам и Петр. Он даже подписал Указ о борьбе со взяточничеством, где говорилось, что всякий чиновник, который будет уличён в воровстве или мздоимстве на сумму стоимости верёвки, пусть на оной будет повешен. Никита Панин, возглавлявший Тайную канцелярию, аж всплеснул руками - Что ж вы делаете, государь, - так можно остаться вообще без подданных. Тогда Петр вывел универсальную формулу существования чиновничества в России – пусть воруют, но дело делают. Для того чтобы каждыйзнал своё место на иерархической бюрократической лестнице был введен табель о рангах. Неписанный чиновничий закон абсолютно точно устанавливал, кому по рангу сколько брать и сколько давать вышестоящему начальнику. Народная мудрость оформила это явление как принцип курятника – « плюнь на нижнего, столкни ближнего, умасли верхнего».
Каждый чиновник стремился стать олигархом, то есть любыми правдами и неправдами приблизиться к верховной власти. Тогда он как бы попадал в скоростной лифт, который выносил его из низкого сословия в политическую элиту. Созданная Петром система получила особое развитие при его преемнице Анне Иоанновне. Фаворит императрицы Бирон стал абсолютным олигархом, тратя до 2 миллионов рублей лишь на закупку лошадей в собственные конюшни. На эту сумму можно было купить несколько губерний. Повторим, однако, что отцом олигархического правления считать нужно именно Петра 1. Возникает резонный вопрос – а можно ли ему посвящать эпитет « Великий»? Приведем пример карьеры семейства Шепелевых. Дмитрий Шепелев будучи простолюдином сумел наняться смазчиком колес при царском Дворе. Петр 1 заметил делового парня, приблизил его и сделал в конце-концов дорожным маршалом при мундире., жаловании. Войдя в дворянское сословие, бывший мужик разнуздался, прослыв при Дворе скандалистом, хулиганом игрубияном. Такие царю нравились. Внук новоиспеченного вельможи перенял все качества своего деда. Среди офицеров Петербурга он прослыл дуэлянтом и громилой. Такие качества пришлись по душе в эпоху Екатерины 11 её фавориту Григорию Потемкину. Последний как цепной пес стоял у трона матушки Императрицы, отгоняя всех остальных поклонников. Когда в столице появился усмиритель пугачевского бунта красавец офицер князь Петр Голицын, Потемкин увидел в нем конкурента и решил погубить. В качествекиллера он выбрал повесу - П.А. Шепелева, обещав за выполнение черного дела руки своей племянницы Энгельгард с большим приданым и покровительство. Злодейское убийство на дуэли состоялось, а Петр Амплеевич Шепелев получил чин генерала и поместье в Калужской губернии. В последствие он стал действительным тайным советником и сенатором. Тернисты и грязны порой были пути восхождения по бюрократической лестнице.
Гораздо труднее приходилось пробиваться купцам, ведь их фактически доили чиновники всех мастей. Зато уж те, кто поднимались не боялись ни чёрта, ни Бога. Так Демидовы любили играть с Екатериной 11 в карты на деньги и постоянно проигрывали большие суммы. Императрица, зная о злодействах уральских купцов как- то раз взяла пригоршню только что выигранного серебра и спросила строго - это чьей чеканки моей или вашей? Всё здесь Ваше, и Россия, и мы слуги преданные - ответил хитрый заводчик. Однако во время правления Екатерины 11 купцам не всегда удавалось так по-доброму договориться с властью. Центр направлял чиновников в провинцию порой с неограниченными полномочиями. Такие походы напоминали порой вторжение вражеских армий. Интересно, что чем меньше был чиновник по рангу, тем более злодейски он себя вел. Так в Иркутске в 1758 году приехал для взимания налогов мелкий букашка, коллежский асессеришко Петр Никифорович Крылов. Для охраны собственной персоны он захватил из Селенгинска 77 казаков. Начался ужас. Служивые, одевшись в саваны и встав на ходули с дикими криками бродили ночами по городу, грабя одиноких прохожих и стращая девок. Сам Крылов поселился у купца Ивана Мясникова и стал открыто домогаться его жены. За отказ от сожительства, столичный эмиссар приказал мужу бить строптивую жену батогами, а сам при этом пил водку и горланил песни. Дом несчастного купца чиновник превратил в настоящую пыточную камеру, куда притаскивали горожан и вымогали деньги. За несколько месяцев у 111 купцов изъяли 155505 рублей 80 копеек. Ни рубля в казну конечно не попало. Лихоимец всё пропивал со своими телохранителями. Жители пытались жаловаться в Санкт-Петербург, но Крылов лишь получил повышение по службе, которое отпраздновал изнасилованием десятилетней дочери купца Ивана Воротникова.
Вся Россия стонала от чиновничьего беспредела, а народ безмолвствовал. Это молчание было не мудрого философа, знающего жизнь, а просто человека, досмерти запуганного и забитого. К концу подходил 18 век, называвшийся галантным и просвещенным. Вольтер разрабатывал теорию общественного договора, а в России процветала азиатчина. В Западной Европе стали понимать, какие методы следует применять для укрощения бюрократического монстра. Так когда Павел 1 вошел в противоречие с Британией, английский посланник подкупил влиятельных офицеров гвардии, и русский монарх почил в Бозе, удушенный как куренок. Когда историка Карамзина спросили, как он может охарактеризовать состояние российской империи – тот ответил одним словом « воруют!»
К 19 веку мздоимство эволюционировало от первобытного ясачества в совершенную утонченную и разветвленную систему. Это явление прекрасно описал Александр Герцен, который по началу делал успешную карьеру, а потом просто морально устал и объявил войну российской плутократии. Он писал, что продвижение по службе без взятки не мыслимо. Столичные чиновники ждут своих коллег из провинции, как голодные псы кости. Каждому желающему продвинуться по службе нижний чин канцелярии вежливо предоставляет прейскурант цен на ранги. Свою стоимость имели не только должности, звания, ордена, но и скорость их получения от десятка лет до трех дней. При этом талант, ум, энергичность личности ничего не значили. Наоборот серости и бездарности карьерное продвижение обходилось дешевле. А. Герцен рассказывал, что отец его богатый помещик Иван Яковлев посоветовал деньгами не скупиться. Встреча со втяткополучателем состоялась в гостинице. Огромная пачка купюр была перевязана Герценым веревкой. Чиновник небрежно бросил её в портфель, не пересчитывая, и засобирался уходить со словами - ждите скорого повышения. Герцен опешил - вот так берете деньги не считая и без расписки, а вдруг что сорвется? Нижний чин канцелярии возмутился - мы же люди чести, а вот чтобы денег на всех хватило- это уж вы должны беспокоиться, иначе ждет долгий ящик. А. Герцен удивлялся – как же нужно вымуштровать людей, чтобы они честью клялись в своём бесчестии .
Российские принципы коррупции стали меняться лишь в эпоху экономических и политических реформ Александра 11.Если раньше чиновник старался выжать из своей должности не столько чистый доход сколько возможность угнетать, притеснять, унижать нижестоящих граждан, то есть удовлетворять низменные инстинкты, то теперь в коммерческое время его стала привлекать чистая денежная прибыль. Где раньше маршировали николаевские солдаты со шпицрутенами в руках , с криками «бей налево, бей направо – в этом есть России слава» там тяжелой натруженной походкой зашагал Господин русский рубль. Вот как описывает узаконенное мздоимство князь Петр Алексеевич Кропоткин: « Один мой знакомый захотел основать в Петербурге одно коммерческое предприятие и обратился за разрешением, куда следовало. Ему прямо сказали в Министерстве внутренних дел, что 25 % чистой прибыли нужно дать одному чиновнику этого министерства, 15 % — одному служащему в Министерстве финансов, 10% — другому чиновнику того же министерства и 5 % — еще одному. Такого рода сделки совершались открыто, и Александр 11 отлично знал про них. О том свидетельствуют его собственноручные заметки на поляхдокладов государственного контролера (они напечатаны были за несколько лет в Берлине). Но царь видел в этих ворах своих защитников от революции и держал их, покуда их грабежи не становились слишком уж гласны..»
Бюрократическая власть поняла александровскую «перестройку», не уступив своих позиций ни на йоту, стала фамильярно заигрывать с этим Господином. Разменной монетой оказался все тот же российский закон, с которым и раньше-то мало кто считался. Принцип гласил: если нельзя, но выгодно – значит можно. Возьмём к примеру город, называвшийся « Купец на Волге», то есть Самару.
Кто не знал в середине 19 века самарского купца 2 гильдии Федора Семеновича Плотникова. Дело его процветало, помогали широкие связи с экономической верхушкой Поволжья. Федора Семеновича дважды избирали городским головой, одним словом- респектабельный мэтр, а может босс, а вернее сказать … беглый преступник. Да, да. Ф.С. Плотников долгие годы числился как уклонившийся от рекрутской повинности, что являлось тягчайшим преступлением. Однако деньги делали свое, и самарские власти закрывали глаза на темный штришок в его биографии. Канцелярия клала под сукно запросы из Оренбургской казенной палаты. Плотников настолько разнуздался, что напропалую нарушал и местные законы, а именно строил без разрешения что где хотел, нарушал общественный порядок. Будучи не в ладах с законом, он прятался от Фемиды внутри нее самой. Он сдал в аренду тюремному управлению собственный дом под острог и получал за это барыши. ( ГАСО,Ф.815,оп.2, д.5,с.46).Самарские мукомолы в это время достигли большого могущества, даже губернаторам приходилось считаться с их интересами. Так жестокая паспортная система, по которой ни один подданный Империи не мог сдвинуться с места без кипы разрешающих документов, почти открыто отменялась на период погрузки и выгрузки барж. В погоне за дешевыми рабочими руками предприниматели подминали Закон при попустительстве полиции и жандармерии. По-видимому, в те времена возникла в городе поговорка « лишь тот живет в Самаре всласть, кто жулик иль имеет власть».
Весьма яркие картины народной забитости и чиновничьего беспредела описал в своих воспоминаниях судебный следователь Я.Л. Тейтель: « Когда я в первый раз приехал в село Кошки, Самарского уезда, то о бывшем самарском исправнике рассказывали массу анекдотов и, между прочим, один действительно происшедший факт. Проигравшись в карты и нуждаясь сильно в деньгах, он отправился в большое чувашское село. Предварительно он на двух лошадях послал туда большой столб. Столб привезли ночью и свалили его на площади. Утром чуваши узнали об этом столбе и о том, что исправник собирается к ним. Стали гадать, для чего, мол, этот столб? Одни говорили, что будут подвешивать неаккуратных плательщиков податей, другие, что будут произведены обыски, найдут богов и развесят их на этом столбе.
Когда исправник приехал, чуваши, собрав порядочную сумму денег, поднесли ему этот подарок, и он уехал. Оказалось, что в этом селе должен был быть базар, и к этому столбу имелось в виду приделать весы и меры. Интересная черта — желая мстить своим врагам, чуваши вешались у них на воротах, считая, что этим они причиняют своим неприятелям самые тяжкие страдания: начнется таскание по полиции, по судам, а это медленное истязание, по их мнению, куда тяжелее смерти.»
Яков Львович больше всего поражался не жестокому угнетению населения со стороны чиновничества, а тому как простые люди свыклись со своим униженным положением и может быть даже в нем нуждаются: « Пришла она с котомкой на плечах, в пыли, усталая, в роскошный мой кабинет с вольтеровскими креслами. После долгих уговариваний и даже приказаний, она решилась сесть на кончик кресла и все оглядывала мой кабинет. Она дала мне обычное показание; в краже никого не обвиняла: - Вестимо, люди украли, а кто - бог его знает. Господь им судья!
Я сказал, что она свободна, и просил прислугу напоить ее чаем. Она встала, расстегнула кофту, вынула какую-то тряпку, стала ее рассматривать и вынула оттуда большую медную монету - семишник... Эту монету она мне дала, сказав:
- Возьми, батюшка, за труд, прости Христа ради, больше у меня нет. Из расспросов я узнал, что она, как все крестьяне, считала, что без взятки ничего нельзя сделать и что если она мне ничего не даст, то ее снова потянут к допросу.» ( Тейтель Я.Л. Париж.1925)
К концу 19 века российское чиновничество всё больше совершенствует свои коррупционные формы. Так на смену примитивному мздоимству приходит время получения кредитов, субсидий, гуманитарной помощи и госзаказов. Лихоимцы времен Екатерины 11 с казаками и ногайками помыслить не могли о таком размахе и шире. Не случайно Западные политологи говорили о России, что её губит собственное богатство. Там где немец ёлочку бережет, для россиянина целый лес ни по чем. Русская статистика восхищалась – сколько в одной губернии Голландий, сколько Бельгий с Даниями. Отсюда начиналось бескрайнее воровство, мол, на наш век хватит. А в результате шик превращался в пшик. Так олигарх начала 20 века Мамонтов получал миллионные кредиты от правительства на строительство полноценной северной железнодорожной ветки. К нему комиссии с проверкой приезжали, а он для них банкет закатывал с цыганами, розовым шампанским и чёрной икрой. Нагуляются чиновники министерства путей сообщения - да так на строительство не взглянув, домой возвращаются. А потом выяснилось, как гром среди ясного неба – магнат построил лишь узкоколейку, да и то в одну сторону. Миллионы – они как в воду канули. А во время голода в Самаре в 1891году - Царь Александр 111 более 7 тонн золота выделил в качестве гуманитарной помощи. Где оно золото? « Фьюить»- как говорили в народе.
Мздоимство не только разлагало чиновников и простых граждан, но и тормозило честный бизнес. Предприниматели быстро усваивали главный закон Российской жизни - от трудов праведных не бывает хором каменных. Деловому человеку приходилось постоянно нарушать закон. Тот кто хотел быть кристально честным в бизнесе - прогорал, причем порой в прямом смысле этого слова. Если ныне все решает выстрел киллера, то раньше акценты расставлял « Красный петух». Так в Самаре глухой ночью сгорели пивоваренные заводы конкурентов А.Ф. фон Вакано. Купец Гребенщиков построил в Москве фаянсовый завод, наступив на ногу петербургским производителям, приближенным ко Двору. Вновь ночной пожар, и Иван Гребенщиков умер от инсульта. Московский купец и изобретатель Иван Петрович Пузырев в начале ХХ века преуспел в производстве собственных легковых автомобилей. Дело развивалось успешно. Предприниматель задумывался о создании серийного конвейерного производства с дальнейшим захватом европейского рынка. Ночной пожар уничтожил передовое производство, а также готовые к продаже автомобили. Русский Генри Форд оборвался на самом взлете. Кто-то позавидовал, кого-то не умаслили, кого-то не уважили. Вот так всегда.
Многие светлые умы России задумывались – откуда на этой земле столько коррупции, лихоимства и злодейства? Интересны размышления философа Сергея Булгакова. Он полагал, что государство всегда тянет одеяло на себя, т.е. создаёт касту чиновников, стремящихся к абсолютной власти и безудержному обогащению. Этому противостоит Нация,рвущаяся наоборот, к свободе, свежему воздуху и солнцу. Между этими двумя векторами сил возникает третий вектор, по которому и движется общество. Русская нация потеряла свою силу, мощь, пассионарность, завоёвывая огромные территории, прорываясь к Балтийскому, Черному морям, к Тихому океану, покоряя Кавказ и Туркестанский край. Земли ширились, а исконно русские города хирели, в результате возникла гигантская Империя без метрополии и цементирующей крепкой нации. Государство оказалось абсолютом, противостоять которому и сдерживать чьи бюрократические амбиции могли лишь одиночки-террористы, да редкие интеллектуалы, философы и писатели.
Игра на нервах
Говорят, что самое страшное из того что может происходить с человеком, это когда с ним не происходит вовсе ничего. Дом, работа, дом – вот тот замкнутый круг без эмоций, потрясений и приключений, в котором умирает вкус к жизни. И тогда «рабу» обыденности, повседневности и серости хочется куда-то прорваться. Появляется неумолимая жажда экстремальности и потрясений. А там, где появляется заказчик, сразу же находится и исполнитель, как говорится спрос рождает предложение.
100 лет назад многие самарские жители, достигнув определенного материального достатка, начинали требовать хлеба и зрелищ. Конечно, до гладиаторских боев дело не доходило, но все же… Газета «Волжский день» в 1916 году 11 сентября потрясла объявлением: «В зверинце Г. И. Бойко состоится кормление львов живым бараном. Плата для взрослых 59 копеек, для учащихся и нижних чинов – 35 коп.» В массовой культуре известно, что количество заработанных от действа средств пропорционально шоку, который испытает зритель. Напрасно сердобольные и добропорядочные горожане писали жалобы полицмейстеру и просили прекратить варварство. Публичное поедание продолжалось.
Порой сами самарцы оказывались «съеденными» заезжими аферистами и шулерами. В мае 1907 года самарское губернское правление разрешило Ф. Оболенскому возвести деревянную постройку для игры в карты на углу Почтовой и Саратовской. Здесь кипели страсти, играли в бридж, покер, вист, раскладывали кинга. Иногда делались высокие ставки. Нечестных игроков в те времена называли «арапами», а саму сдачу карт из крапленой колоды именовали не иначе как «гнать арапа».
Полиция пыталась поймать за руку нечестных картежников, опустошавших карманы самарцев. Выявить нечистоплотность было трудно, так как высококлассные картежники занимали порой достаточно серьезное положение в обществе. Профессионально «гнал арапа» например судебный поверенный Петр Иванович Деянов. С одной стороны он сам представлял в городе Закон, который сам и нарушал, с другой Петр Иванович являлся братом Елизаветы Ивановны Деяновой, вышедшей замуж за депутата Государственной Думы, самарского городского голову Михаила Дмитриевича Челышева.
Деятельность карточного героя заставила полицию проводить внутреннее расследование с использованием секретных сотрудников-стукачей. Соглядатаи докладывали, что замужняя дочь М. Д. Челышева Екатерина Михайловна Чалова спуталась с П. И. Деяновым, который постоянно вымогал у нее деньги на пьянки и карточные игры. Двадцатилетняя неопытная женщина оказалась игрушкой в руках совратившего ее авантюриста. Последний заставлял воровать дочь Челышева семейные бриллианты, брать деньги взаймы и финансово обеспечивать не только себя, но и собственную законную жену с детьми. Полицейские следили за игрой Деянова в зданиях Общественого, Коммерческого и Благородного собраний.(ГАСО,Ф.352,оп.1.д.76,с.7)
Попустительство властей к картежникам неудивительно, так как эти грешили высшие чины губернии. Читаем дневниковые записи вице-губернатора Ивана Францевича Кошкоза 1906 год: «Мы сели играть в карты ( в особняке Наумова), а Якунин (самарский губернатор) в карты не играл. По его словам, он прежде вел большую игру, но однажды, познав Монте-Карло на французской ривьере, проиграл там в рулетку целое состояние, что-то более 100 тысяч рублей. Заняв у кого-то несколько тысяч рублей, он снова поехал туда играть и, вернув значительную часть проигранного, дал слово больше в азартные игры не играть…»
Азартным игроком считался сын городского головы П. В. Алабинна Андрей Петрович Алабин. Вот что о нем читаем в дневниковых записях И. Ф. Кошко: «Алабин, человек холостой, жил в своем доме, занимая порядочную квартиру (угол Николаевской и Алексеевской). Обстановка была прямо прекрасная, вещи отличной работы, большого вкуса. Сам он одевался очень элегантно, по последней моде, в петличке всегда носил цветок. Он ничего не делал и, как говорится, прожигал жизнь. После родителей ему достались очень хорошие средства, которые к этому времени были растранжирены широкой жизнью и игрой в карты…»
Любовь к картам можно считать своего рода языческим атавизмом. Успех и проигрыш воспринимались как знак судьбы. Кроме того, горожане играли в кости и различные виды лото. Хулиганы-горчишники резались в орлянку. Если дворяне порой проигрывали состояния, то любимой ставкой у «горчицы» была человеческая жизнь. «Запанские» любили ставить на первого встречного. Вот почему 100 лет назад самарские полицейские составляли так много протоколов о немотивированной хулиганстве. Вот уж где была настоящаяигра без правил, грубая и беспощадная.
25 июля 1905 года карточная игра в пивной Степана Кожевникова на Николаевской привела к жестокой драке. «Самарская газета» писала: «…горчишники тянулись на палке. Началась стрельба. Затем они выскочили. На них набросилась толпа рабочих и избила хулиганов. Трактиру нанесен ущерб». Экстравагантно закончилась азартная карточная игра в гостинице Ушакова 8 января 1913 года. В 22.00 один из посетителей неожиданно выхватил нож и стал бегать за своим партнером, прыгая по столам, сшибая ногами посуду, бутылки. Догнал и ударил в спину. Слава Богу, нож сломался, и все отделались легким испугом. Больше всех радовался приказчик: «Хорошо, что не зарезал, а то бы полиция закрыла заведение».
Иногда шпана, отрабатывая карточный долг, врывалась в синематограф и в темноте избивала палками, а то и резала бритвами, «заказанный» ряд. Пустые сидения просто вспарывались, и набивка из ваты или морской травы клочьями летела в запуганных зрителей.
Сами хозяева кинотеатров тоже порой не брезговали поживиться от азарта горожан. Уполномоченный фирмы кинематографических лент «Танагра» А. Быстрицкий сделал запрос в канцелярию губернатора о разрешении ему и другим театровладельцам демонстрировать картины-загадки: «Кто убил», «Роковая жемчужина», «Профессор скульптуры» с правом выдавать публике за правильное угадывание фабулы этих картин премии в виде денег, ценных вещей или театральных билетов. Губернатор принял решение: «Замаскированное поощрение азарта, направленное на исключительно выгоду предприятия … невозможно. 18 апреля 1914 года».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.89).
Для заключения пари, будоражащего кровь, самарцам действительно не требовался синематограф с его запутанными сценарными интригами. Порой каждый самарец был сам себе режиссер. Мальчишки из рабочих окраин Нового Оренбурга, Солдатской слободы спорили примерно так – зуб даю, что обмотав руку полотенцем, разобью не меньше десяти окон на соседней улице. И ведь бежали, били по стеклам. За ними гнались жители, а ставки только повышались.
Взрослые устраивали гонки на лошадях по весеннему волжскому тонкому льду. От Предтеченской до Барбашиной поляны. Мчались по середине реки, только погоняя: «Ну, милая, пошла». Зрители ставили на лихачей перстни, золотые часы, цепочки. Возница считался победившим, если он во время успевал обойти все полыньи и не провалился под лед. Так весной 1914 года во время гонок по Волге попал в промоину со своим любимым конем по кличке Ветерок купеческий сын Николай Степанович Кожевников. Он получил воспаление легких и быстро скончался. Пивная его отца оказалась без наследника.
Наиболее оригинальные и смешные пари остались в памяти старожилов. После русско-японской войны в наш город приехал офицер, потерявший на фронте обе ноги. Однажды он заявил, что спокойно на рассвете переплывет Волгу. Ему, конечно, никто не поверил, но инвалид настаивал. С ним заключили пари на большую сумму денег. В назначенный день и час на берегу Струковского сада собралось много зевак. Тут откуда ни возьмись появился катер с названием «Рассвет». Капитан принял на борт офицера и перплыл с ним на другую сторону Волги. Проигравшей стороне пришлось готовиться к оплате долга. Отсюда и пошла самарская поговорка, что на «Рассвете» можно и Волгу переплыть.(Личный архив авторов).
Иногда заключенные пари граничили с настоящим хулиганством и даже глумлением. В городе существовала традиция, когда умирал богатый купец, родственники раздавали серебряные монеты всем приходившим проститься с усопшим. Вручали обыкновенно по 20-40 копеек серебром на человека. Раздавали на девятый, 20-й, 40-й день и в годовщину. Масса нищих, человек до тысячи, собиралась с раннего утра у дома поминания на улице. Перед раздачей толпу впускали во двор. Один босяк поспорил, что превратит похороны в вакханалию и бойню. Когда на похоронах именитого купца Семена Илларионовича Аржанова толпа заполнила все подворье, так что и яблоку упасть стало негде, шутник запустил по головам петуха. Испуганная птица стала бешено бить крыльями, дико кукарекать, шпорами раздирать лица и забрызгивать всех пометом. Однако жители уважали умершего купца как мецената и честного работодателя, а потому хулиган свое пари проиграл. Газета «Самарские вести» весной 1896 года писала: «На поминании купца С. И. Аржанова в его доме наКазанской, 28-30 марта, слава Богу, обошлось без драки».
Конечно подобные пари, граничившие с уголовным преступлением, не приветствовались властями и оказывались в полицейских протоколах. Под уголовное наказание подпадали также владельцы рулеток. Эти подпольные заведения подвергались полицейским налетам и обыскам, почти наравне с эсеровскими революционными ячейками. Официально государство дозволяло азарт только на ипподромах. Действовал законный тотализатор на велодроме и в яхт-клубе под Алексеевским спуском.
XX век принес с собой новый вид азарта, рядом с которым кровавые игрища казались детским лепетом. Мгновенное бешеное обогащение заставляло вскипать кровь. Сердце, маленьким мышонком, вылетало из груди. Человек буквально терял рассудок, и тогда один неверный шаг приводил к катастрофе.
В начале XX века предприимчивые голландские финансисты, произведя ряд математических расчетов, с применением новейших теорий и разработок в области больших чисел, высчитали принципы экономической пирамиды. Они выпускали акции, за которыми ничего не стояло, и в то же время выплачивали дивиденды за счет увеличения числа вкладчиков. Возникали гигантские коммерческие предприятия, охватывавшие сотни тысяч ничего не подозревавших граждан. Однако всякой такой мыльной империи грозил неминуемый крах, когда поток новых вкладчиков прекращался. А это случалось обязательно, так как на земле нет ничего бесконечного, включая человеческую глупость и доверчивость.
Потеряв клиентов в самой Голландии, но хорошо нагрев руки на страданиях земляков, бизнесмены стали распространять свои мыльные пузыри на другие страны Европы. Царское правительство, не дожидаясь обнищания россиян, приняло жесткие меры. Министерство внутренних дел разослало циркуляры по всей державе. На имя самарского губернатора от 5 мая 1914 года пришло следующее требование: Находящиеся в Амстердаме частные банки «Алгемине Волкбанк» и «Фолькс граунд Кредитсбанк» принадлежат к числу предприятий, которые, называясь коммерческими, в действительности занимаются недобросовестной продажей лотерейных билетов и противозаконным сбытом их в России в большом количестве. Прошу принять меры предосторожности».
В том же году МВД распространило другое запрещающее заявление, касающееся Банкирского Дома «Ландау и К», пытавшегося раскрутить финансовую пирамиду. Обвинительное заключение гласило: «Налицо продажа долевого участия в праве на выигрыши, по лотерейному билету с правом участвовать в известных долях выигрыша, способных выпасть на 5-10 других билетов».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.18). Дело в том, что Император еще в 1908 году издал Указ о запрете проводить лотереи, имевшие целью долевое участие в праве на выигрыш. Подобные операции назывались «промес» и строго пресекались.
Помимо «Амстердама» в Россию пытались проникнуть (чаще всего через Польшу) различные «панамы». Напомним читателю, что «панама» – это акции несуществующего предприятия, которые продаются на рынке ценных бумаг, а потом оказываются «фиговым листом», прикрывающим чей-то авантюризм, чаще иностранный. В борьбе с этим явлением МВД требовало, чтобы любые объявления в газетах об аукционных ценных бумаг получали разрешение из Особой Канцелярии по Кредитной части. Варшавские периодические издания, имевшие особый статус и дополнительные свободы, просто задушили россиян рекламой «мыльных» пузырей, суливших огромную прибыль. Российским губернаторам предписывалось пресекать доступ подобных газет к своим гражданам и изымать такую печатную продукцию из продажи.
Для великоросских, в частности самарских газет, действовали совершенно жесткие правила. Читаем полицейский архив: «На основании статьи 41 Устава о цензуре и печати … объявления и реклама подлежат обязательному предварительному рассмотрению местного полицейского начальства. В противном случае полицейские власти возбуждают, независимо от самого содержания объявления, судебное преследование за формальное нарушение требования подцензурности объявления».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.32).
В начале XX века печать становится настоящим психологическим оружием, способным не только влиять на население, но и зомбировать его. Печатные строки как молнии прожигали человеческие души: одни бежали сдавать деньги, другие отдавали семейные бриллианты террористам, третьи бросались в объятия сектантов.Козьма Прутков когда-то сказал: «Зри в корень». И действительно жесткими полицейскими мерами от аферизма и одурачивания соотечественников не защитить. Самарцы любили шутить по этому поводу: можно ли избавиться от круглых дураков? Вряд ли, до тех пор сама земля круглая…
Если одни аферисты играли на таких человеческих слабостях как алчность и склонность к азарту, то другие специализировались на иных пороках. Глупость, излишняя доверчивость, сладострастие стареющих ловеласов, несовершенство закона – вот та благодатная почва, на которой благоухали цветы преступности.
Самарских аферистов отличала изысканность вкусов, утонченность манер, умение скрыть свои нечистоплотные намерения, душевностью и респектабельностью. Так солидный господин появлялся в шикарном ресторане братьев Ивановых, заказывал лучшие блюда. После того как оказывались съеденными белорыбица под соусом барбикю за 1 руб. 50 коп., рагу из гусиных потрашков за 1 руб. 25 коп., эф брион с цветной капустой по цене 1 руб. 10 коп., блинчики с амурской семгой за 2 руб. и опустошена пара бутылок французского Белого Грав по 1 руб. 10 коп. за штуку, солидный посетитель испарялся. Обычно в таких случаях официант уныло произносил: «Опять за обед наверное Пушкин платить будет». Подобные случаи с беглецами иногда оформлялись в полицейские протоколы. Так в гостинице «Эрмитаж» на Панской, напротив Новотроицкого торгового комплекса, содержатель И. Н. Кучеренко заявил, что проживающие Игнатий Николаевич Резников запер номер, взял ключ и исчез на 5 суток. Номер был вскрыт городовым, внутри обнаружена лишь пустая корзина для белья.
Конечно подобное можно считать детскими шалостями по сравнению с настоящими большими «делами». В феврале 1913 года Самару потряс грандиозный скандал. Все началось с заявления земского начальника Николаевского уезда Алашеева к самарскому прокурору, в котором выдвигалось требование дать юридическую оценку высказываниям частного поверенного Носкова. Последний в частной беседе оклеветал земских начальников Купчинского и Тихова, якобы те получили взятку в 5 тысяч рублей с крестьян Попова иШепелева за предоставление им льгот в торговле. Прокурор создал комиссию для проверки фактов. К ужасу Алашеева правда оказалась еще чудовищнее, чем о ней рассказывал Носков. Делопроизводитель продовольственного отдела Николаевского уезда Задорожный дал показания, что Купчинский в 1911 – 1912 годах возглавлял продовольственную кампанию уезда. В его руках оказалось три значительных кредита: на покупку продовольственного хлеба, на расходы по оказанию благотворительной помощи и на расходы по приему, выгрузке и хранению хлеба. Купчинский перевел 15 тысяч рублей в местное отделение Русского для внешней торговли банка. Снимая проценты чиновник обеспечил себе веселую жизнь. Как известно, деньги идут к деньгам, а их чем больше, тем еще больше хочется. Он начал выдавать талоны на получение из казначейства денег на хлеб только за взятку. За 50 000 кредита Купчинский получал своих несколько сотен. Начальник продовольственного отдела настолько обнаглел, что стал выдавать талоны у себя на дому, беря взятки, не боясь свидетелей. Так при Задорожном крестьянин Иван Яковлевич Новиков села Каменный Брод передал мздоимцу 25 рублей. Всего Купчинский разбазарил талонов на сумасшедшую сумму 900 000 рублей. (ГАСО,Ф.9,оп.1,д.82).
Историки спорят – почему провалилась Столыпинская аграрная реформа? Вот вам и ответ. Через Купчинского в 1911 году прошло 22 тысячи мешков пшеницы, а до назначения дошло лишь 18 тысяч. 4 тысячи мешков бесследно поглотил чиновник-удалец. Купчинский своими выходками отметил двадцатилетний юбилей того знаменитого хлебного скандала, когда во время голода в Поволжье чиновники-аферисты и купцы- волкодавы разворовали несколько миллионов царских золотых. Именитые купцы Антон НиколаевичШихобалов и Алексей Шадрин на 6 миллионов 604 тысяч 875 рублей через киевского брокера Исаака Вайнштейна закупили у одесской фирмы «Луи Дрейфуса» пшеницу 5 сорта с примесью ядовитого куколя, горошка, сурепки и пыли. (ГАСО,Ф.3,оп.230, д.45,с.71). Ее употребление в пищу повлекло массовые отравления голодающих крестьян. Дело вел обер-прокурор Кони, но оно по классической схеме где-то сгинуло в лабиринтах законодательства. В честь Шихобалова переименовали улицу Сокольничью, издали хвалебную книгу по случаю кончины, а Луи Дрейфус открыл свое представительство на Алексеевской площади. Однако нашему герою Купчинскому повезло меньше. На дворе стояло Николаевское время, и он поехал в Сибирь за казенный счет.
К началу ХХ века Самара становилась змеем искусителем для чиновников. Через губернский город проходило до 15 % мировой торговли зерном. Одна только бакалейная торговля давала до 1,5 миллионов рублей оборота в год. К такому золотому ручейку не грех было припасть алчущими устами. Хлебные артерии являлись ведущими в самарской экономике. Там и шла нечестна игра. Не будем голословны и обратимся к документам самарской биржи. Так 10 января 1914 года Дмитрий Петрович Смирнов купил у Ивана Дмитриевича Фролова 20 тыс. пудов русской пшеницы по цене за пуд 82 коп. 12 января Г. М. Бродский покупает у Абрама Ильича Капа ту же русскую пшеницу, но по цене 70 коп.за пуд 20 января И. Е. Меерсон у Торгового дома Х. Б. Ротенбург и с-вья ту же пшеницу покупают за 68 коп. за пуд. 21 января тот же Смирнов Д. П. Покупает у Андрея ВасильевичаМихалева 150 тысяч пудов, огромое количество пшеницы за 84,5 коп. за пуд. 25 января Арнольд Моисеевич Мордкович покупает у М. Г. Израильтона 20 тыс. пудов по 70 коп. за пуд. А как приобретает знаменитый хлебный магнат Н. Е. Башкиров, член биржевого комитета? 31 января для его Торгово-промышленного товарищества «Н. Е. Башкиров –ки» в Самаре куплено у Григория Петровича Колесова и Никифорова Ивановича Башлыкова 50 тыс. пудов русской пшеницы по цене 86,5 коп. за пуд. 3 февраля он же покупает у товарищества «Луи Дрейфус и К» те же 50 тыс., но по цене 91 коп. за пуд. В тот же день Г. М. Бродский взял у Торгового дома Х. Б. Ротенбург 25 тыс. пудов по 71,5 коп. 4 февраля Х. Д. Френкель берет у все того же Ротенбурга 15 тыс. пудов по 65 и ; коп. с пуда. В этот же день сызранский миллионер А. А. Стерлядкин покупает у Дмитрия Петровича Смирнова 50 тыс. пудов русской пшеницы по 90 коп. с пуда. Практически все перечисленные сделки и многие им подобные оформлял самарский присяжный биржевой маклер Х. Н. Иоффе. Его родственники сами являлись видными хлеботорговцами Поволжья.(ГАСО, Ф. 391,оп.1, д.63).
Читатель спросит – а для чего столько цифр? Дело в том, что через всю эту математику красной нитью проходит коллективная долговременная экономическая афера. По всем законам биржи большее количество товара уходит по минимальной цене. Малое количество товара наоборот – по высокой. Здесь же обратная картина. Миллионеры Башкиров иСтерлядкин берут по сверхвысокой цене огромные партии зерна, а Бродский, Мордкович и другие получают малые партии по сверхнизкой. С каждой живой сделки проценты уходили в городскую и государственную казну. И получается, что продав на 20 копеек дешевле, бизнесмен платит меньший налог, а покупатель может рассчитать на более высокую прибыль. В дальнейшем члены этого секретного биржевого «ордена» делают прибыль, расплачиваясь так называемым «черным налом», не засвеченным ни в каких финансовых документах. Те же, кто не входят в эту группу, вынуждены платить по полному налоговому реестру. Подобная групповая или индивидуальная экономическая деятельность,манкирующая налоговым и антимонопольным законодательствами, попадало в поле зрения полиции.
Вот еще один типичный пример: фирма «Сименс и Гальске» неправильно пользовались монополией на устройство электрического освещения в частных домах во время строительного периода с 11 августа 1898 г. по 11 августа 1900 года. Она назначила сверхвысокие цены на домашние установки и продавала лампочки по 10 руб. за штуку при цене не более 6 рублей. Кроме того контора не оплатила 10% налога в пользу города.
Аферисты пользовались любыми прорехами в законодательстве ради своего преступного обогащения. В 1904 году в Самару приехал бахчисарайский мещанин Ефет АбрамовичЭрак. Он снял подвал и часть дома на Москательной, 83. Далее на подготовленное место прибыли еще трое: родственник из Евпатории Сар Шалом Шамуйлович Эрак, а также из Кременчуга мещанин Бабакай Моисеевич Коген и из Бахчисарая Яков Иосифович Катык.
Четверо джентльменов собрались вечером в доме на Москательной не случайно. При свете одиноко горящей свечи, они думали, как реализовать план, созревший в их головах еще несколько лет назад. Вдохновителем стал Ефер Эрак. Он чувствовал, что можно взять большие деньги и уже понимал как это сделать. На тайном собрании решено было создать фирму по производству сигаретных гильз. Читателя удивит – ну, мол собрались деловые люди, решили развернуть бизнес, что здесь особенного? Где тут криминал, зачем такая таинственность? Многие в начале века открывали свое дело, тем более в таком процветающем городе как Самара. Однако мало кто знает о том, что предпринимательскую нишу. Из каждых десяти начинаний – девять ждет крах и разорение. Потребитель доверяет в основном лишь фирмам, уже имеющим свое яркое имя и зарекомендовавших себя в сфере бизнеса
Так в Самаре господствовала московская табачная фирма «Дукат»,имевшая свое представительство на Дворянской, где пачка папирос стоила 6 копеек в розницу. Табак набивался в основном в гильзы фирмы «Абрам Катык и К», действовавшей в Москве с 1890 года. Гильзы «А. Катык и К» предпочитали выдающиеся русские писатели, политические деятели, знаменитые артисты. Катыковские папиросы и сигареты упоминались в художественной прозе и стихотворениях.
Самарские новоиспеченные бизнесмены разыграли блестящую шахматную партию. План Эрака был прост как Колумбово яйцо. Главной фигурой в его деле становился Яков Катык. Неслучайно вложенные средства и прибыль распределялись по договору следующим образом: Эрак вложил в дело 4 500 рублей, его брат – 250 рублей, Я. Катык – тоже 250 рублей. Коген, не вкладывая ничего, отвечал за производство и сбыт, так как сам владел магазином Габая по торговле сигаретными изделиями. При успешном ходе дела 40% прибыли получал владелец основного капитала Ефет Абрамович Эрак, а 35% - Яков Катык.
Фирму «Я. Катык К» зарегистрировали 25 апреля 1905 года в самарской городской управе. Продавец Коган ликовал – сигаретные гильзы с эмблемой «Я. Катык и К» продавались с неимоверной быстротой. В контору на Москательной ломились оптовики, производство утраивалось и удесятерялось. Упаковки «Я. Катык и К» заполняли трюмы пароходов, забивали товарные вагоны и развозили по всей стране огромные прибыли сыпались золотым дождем на банковские счета умельцев. В 1908 году фирма получила престижныйГранд-при на выставке. На эмблеме торговой марки появилась медаль. Но тут разразился дикий скандал. Московский купец Абрам Катык, владелец фирмы «А. Катык и К» увидел шкодливую этикетку «Я. Кадык и К». Коварный план по использованию чужой торговой марки в своих интересах выплыл наружу.
Начался шумный процесс. Самарскую контору на Москательной опечатали, гильзы, коробки, этикетки, бланки арестовали, задержали также и горе предпринимателей, их счета заморозили. Дело вел самарский помощник присяжного поверенного П. И. Деянов, брат жены М. Д. Челышева, а также присяжный поверенный О. Г. Гиршфельд, а к 1910 году принял участие ведущий юрист А. Г. Елшин. Адвокаты подняли все законы Российской империи и не обнаружили конкретной статьи, осуждающей использование товарных знаков другими лицами в своем бизнесе. Раз Яков Катык реально существует, значит фирма может называться его именем. Однако адвокаты Абрама Катыка ссылались на то, что Яков внес всего лишь 250 рублей, а Эрак 4 500 рублей, значит очевиден подвох и умысел. Подсчитывались проценты в соотношении сумм, которые выставлялись в качестве обвинения: «Молфирма должна называться «Эрак и компания», а вовсе не «Катык», пусть этот подлый Эрак попытается под свою фамилию торговать сигаретными гильзами. Да, кто у него их тогда купит?»
Склока усиливалась и катилась по стране как снежный ком. Уже столичные газеты включились в перепалку. Уже другие предприниматели стали предъявлять друг другу претензии. Так столичный конфетный король А. И. Абрикосов выдвинул иск против своего двойника Г. И. Абрикосова из Тулы.( «Право».1909,№40) Однофамильцы скрещивали шпаги на судебных процессах. В Министерство торговли и промышленности, а также в Государственную думу шли требования о защите чести торговой марки, ее предпринимательского мундира.
А что делали в это время наши самарские господа, заварив эту кашу? Воспользовавшись судебными проволочками, они разбежались кто куда, разделив прибыль. На их конторе по улице Москательной висел огромный амбарный замок и ржавел. Абрам Катык из Москвы требовал компенсации вплоть до начала первой мировой войны. Однако ему отвечали, что Эрак умер.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.51,с.10,19). А. Г. Елшин потребовал наложить арест на имущество усопшего, но городская управа отказала, так как в списках умерших евреевхитромудрый предприниматель не числился. На том все и закончилось. Когда судебные исполнители сломали двери конторы, то обнаружили лишь пустые комнаты, да на полу несколько этикеток, как бы брошенных на память «Я. Катык и К». Дотошные полицейские подняли их с пола, стряхнули пыль и прикололи к судебному делу. Они и сейчас лежат в самарском архиве, на глянцевой бумаге напечатанные красными буквами. А Император все-таки подписал Указ и разослал его по всем губерниям: «Важно оградить от обмана потребителей и от потрясений торговый оборот». В 1914 году в столице вышла книга «Фабрично-заводские предприятия Российской империи». Видимо, по недоразумению фальшивая контора Якова Катыка продолжала числиться в Самаре.
Самарских аферистов трудно было высветить, вывести на чистую воду. Еще труднее оказалось применить против них закон и довести уголовное дело до суда. Аферисты порой так успешно маскировались под добропорядочных граждан, что их разоблачение приводило к настоящему шоку. Обратимся к запискам вице-губернатора И. Ф. Кошко: «Председатель губернской земской Управы А. А. Ушаков причислял себя к либералам, но в действительности он был совершенно равнодушен к вопросам политики… Семья Ушакова былаогромная, начиная от сына студента до маленькой прехорошенькой девочки. За стол у них садилось человек 15… Гости бывали чуть ли не ежедневно, и приемы устраивались почти роскошные. Я полагал, судя по такой жизни, что средства у них хорошие, ибо на 4 тысячи, которые Ушаков получал по службе, так жить большой семьей было решительно невозможно.
И представьте мое глубокое изумление, когда, будучи уже в Пензе, я прочитал в газетах, что А. А. Ушаков растратил земские суммы и предан суду. Растрата велась уже много лет… А между тем у Ушакова не только не замечалось никакой подавленности, а напротив того, он был всегда в отличном расположении духа, беззаботно острил, много бывал в обществе. Объясняю себе это только одним, что по легкомыслию своему он не давал себе труда выяснить свое положение и считал его несерьезным, полагая возможным пополнить растрату в любой момент путем займа…»
А вот как писала обо всем этом бесчинстве «четвертая сила» в лице газеты «Голос Самары» от 1912 года. Еще в 1907 году голодающему населению Самарской губернии было передано 100 тысяч рублей на закупку продовольствия. Деньги получил уполномоченный обще земской организации потомственный дворянин Андрей Андреевич Ушаков. «Голубая кровь» не позволила ему отдать деньги бедным. Дворянин израсходовал на собственные нужды 69 тысяч 395 рублей 94 копейки. Остатки гуманитарной помощи он разделил между своими друзьями: потомственным дворянином 44 лет Владимиром Константиновичем Ромодановским и Григорием Алексеевичем Акимовым 37 лет – председателем Николаевской уездной земской управы. После длительного судебного разбирательства благородные люди получили: А. А. Ушаков – 3 года и 9месяцев тюрьмы, а Ромодановский - 1 год и 6 месяцев заключения. Г. А. Акимов отделался легким испугом, так как никаких финансовых документов не подписывал.
Любая афера – это игра на нервах пострадавших, так как сами заводилы и организаторы порой чувствуют себя героями дня, сумевшими сделать деньги из воздуха, хотя закон сохранения финансов говорит, что если они где-то прибывают, то в другом месте финансы начинают петь романсы.
От кумара до кумира
Самарский край когда - то называли страной кочевников. Каждый наверное знает, что ногайцы, калмыки, а потом киргизы перегоняли по Приволжским степям огромные стада курдючных овец и табуны лошадей. Дети Дикого поля умели производить кумыс, но и… наркотические средства. Кочевники не признавали алкоголя, ему заменой являлись кумар и малага. Кумар производился в результате заваривания маковых зерен, другой дурман создавали, кипятя коноплю в молоке. Наркотические средства в те времена являлись всего лишь частью быта, помогая преодолевать голод, холод и болезни. Кумар, например, в небольшом количестве давали даже грудным детям для успокоения нервной системы и хорошего сна. Местные шаманы и колдуны подобным зельем вводили себя в транс и с помощью галлюцинаций пытались увидеть будущее, поговорить с душами умерших предков. В качестве галлюциногенов использовались некоторые виды местных грибов, среди которых назовем красные мухоморы и бледные поганки. Технология приготовления наркотических отваров из этих грибов утеряна, но, например, в некоторых летописях говорится о том, как воины Золотой орды перед боем употребляли мухоморы, помогавшие убить собственный страх. Такова история.
Люди прошлого не задумывались об обратной, страшной стороне наркотического опьянения. Им просто нужно было выжить в тех трудных обстоятельствах. Средние века прошли, цивилизация, казалось, взяла свое. Наркотические средства степняков стали забываться, уходили из быта и традиций местных народов. И вот в конце Х1Х века наркотики снова входят в моду вместе с всевозраставшим интересом к Востоку. Александр Блок в то время писал сакраментально: « Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами». Жадными до чего? Столичный бомонд оказывался жадным до опиума и кокаина. Россия превратилась в полигон, где столкнулись два огромных потока наркотических средств. С Востока шел опиум и его модификации, а из Латинской Америки хлынул девятый вал кокаина.
Страна оказалась совершенно не готова к этой интервенции зелья. Самое страшное заключалось в том, что общество и его лучшие представители не понимали, что наркотик несет смерть, что это настоящий подарок дьявола. Наркотические средства продавались свободно, где угодно, даже в аптеках под видом новомодных лекарственных средств, придающих энергию и возвращающих молодость. Сегодня нам дико читать рекламы местных самарских аптек такого типа – аптека Тейтель на Саратовской : лучшее лекарство от сифилиса – блинозол, волшебное омолаживающее средство – латиноамериканский порошок из листьев коки. Некоторые самарские предприниматели почувствовали пульс времени и стали сажать в своих поместьях опиумный мак. Таким продвинутым деловым человеком оказался и писатель Н.Г. Гарин-Михайловский. Читаем воспоминания судебного следователя Я.Л. Тейтеля: «Во всем у него был широкий размах, и как метеор пролетел он над землей… Засеяв 40 десятин маком, любовался, как он цветет…» По осени Николай Георгиевич отправлялся в столицы и возвращался с немалыми деньгами, видимо полученными в качестве гонораров за свои литературные труды. Повторим, однако, что осуждать кого-либо не следует, так как даже медицина в то время еще не выявила страшных последствий наркотических пристрастий. Однако скоро грянул гром. Главврач самарской психиатрической больницы С.А. Беляков в конце Х1Х века столкнулся со странной болезнью интеллигенции: у молодых людей неожиданно начиналось психическое расстройство, галлюцинации, немотивированный страх. Ему порой привозили остекленевших пациентов, находившихся почти в анабиозе. Придя в себя, они испытывали страшные физические страдания, тело их извивалось, так что несчастных приходилось прикручивать к железной кровати. Состояние напоминало жуткую обезвоженность при отказе организма принимать воду. На лицо наблюдалось явное изменение внутри самих клеток. В качестве лечения применялся морфий, но он давал лишь временное успокоение. В дальнейшем стали использовать стрихнин. Самарские миллионеры Курлины, пожалев этих страдающих молодых людей, построили на собственные деньги в Томашев Колке специальный павильон для интеллигенции, обставив его венской мебелью. В то время диагноза – наркомания не существовало. В больничной карточке писали – недееспособность по причине психического заболевания. Лекарства, использовавшиеся в лечении, также не обнародовали, чтобы не придать гласности истинную причину страданий. В январе 1908 года подобные документы без официального диагноза были переданы в самарский Сиротский суд. Рассматривалось следующее дело « Об имении душевнобольного Потомственного почетного гражданина А.Г. Курлина, поступившего в опеку по душевной болезни». Вместо лечебных документов предоставлялись лишь счета на оплату неуказанных лекарств. Блестящий предприниматель, потомок уральских казаков Александр Георгиевич Курлин, член Биржевого комитета, купец 1 гильдии, соучредитель самарского отделения кадетской партии, меценат… И вот в возрасте 38 лет он оказался недееспособным, на обочине жизни. За несколько лет до этой катастрофы по городу стали ползти слухи о странностях, происходящих в особняке Курлина, на углу Алексеевской и Саратовской. По ночам оттуда иногда раздавались дикие мужские крики, револьверные выстрелы, а потом тишина. Заговорили также о странной болезни хозяина дома, якобы у него случается то паралич, то падучая, и он как бы стекленеет и застывает. Александр Георгиевич блестяще закончил самарскую гимназию № 1. По молодости был замечен в связи с марксистским кружком Скляренко. Далее он получил высшее образование в московском университете и с либеральными взглядами вернулся в Самару. Здесь он женился на первой красавице города Александре Павловне, дочери промышленника П.М. Журавлева и в ее честь построил тот самый шикарный особняк в стиле модерн. Модерн – это серебряный век в архитектуре, это декаданс. Декаданс - лимоново – бананный Сингапур, лиловые негры, подающие манто, жирафы, гуляющие у озера Чад. Об обратной стороне чуда и эмоций прекрасно пел А.Н. Вертинскитй « Здравствуй, здравствуй, моя одинокая, глупая деточка, кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы…» Желание разорвать скушный монотонный поток буден с помощью наркотиков привел к страшному духовному кризису русскую интеллигенцию.
А.Г. Курлин умер 8 ноября 1914 года, а вскоре рухнула и вся его Россия.
Судьба в наколках
Если Вы, уважаемый читатель, окажетесь в Ташкенте, то спросите, ради интереса, местных жителей: «С чем у них ассоциируется слово самарец?» Не пожалеете, так как узнаете много интересного. Ташкент — город древний и живет преданиями. Он помнит не только вторжения Чингиз - хана, но и нападения самарских воров. После проведения прямой ветки железной дороги через наш город в Среднюю Азию поволжский уголовный мир стал проникать на Восток.
Торговцы с Алайского рынка с удовольствием расскажут, как когда-то раздавался истерический крик: «Самара-шайтан!» Это означало, что из Самары прибыл поезд с горчишниками..Те врывались на рынок и грабили прилавки. Всех удивляла их необузданность и наглость. Воровали прилюдно. Все, что не могли унести, старались испачкать, раскидать в пыли. Отнимали фрукты, урюк, изюм, орехи, ткани. Местные жители слабо им сопротивлялись, опасаясь острых ножей из-за голенища, бритв и горчичного порошка в лицо. Иногда на рынок врывалось по 500 бандитов, потом кто-то кричал: «Шуба!» И вся толпа бежала на вокзал. Конечно, узбеки могли им оказать сокрушающее сопротивление, но они боялись людей из России. Напомним, что в те времена в городских парках Средней Азии никого бы не удивила табличка с надписью: «Вход собакам и узбекам воспрещен!»
Традиции самарского бандитизма своими корнями уходят в далекое прошлое. Когда-то вблизи города гуляли волжские пираты, которые грабили караваны купцов на суше и на воде. Отличались разбойники дикой жестокостью и беспощадностью. Увидят купеческие суда, подплывут на своих легких маневренных стругах и кричат: «Сарынь на кичку!» Это означало — рабочий люд на палубу, а купцы раскошеливаться. Отдаст купец сколько положено, улыбнется ему атаман и рукой помашет в след. И тут же бандиты у села Переволоки свои ладьи перетащат на другую сторону и ждут все тех же несчастных купцов. Опять встречают и все снова. Купец узнает атамана, возмутится, а тот засмеется и скажет: «Так то не я был, ты барин ошибся. У нас тут все на одно лицо». И не дай Бог, кому из купцов попытаться оказать сопротивление. Сами Жигулевские горы по преданию получили свое название от имени беглого каторжника Степана Жигулина. Тот, говорят, имел свой бандитский стан в районе современного города Жигулевска. Степан хранил преступный общак и вершил суд по разбойничьим понятиям. По всей Руси о нем ползли страшные слухи, например, будто этот лихой человек обвешал стены своего схорона скальпами врагов, а вино пил из чаши, в основе которой лежал человеческий череп.
Душа Самарской луки сохраняется в преданиях, которые и создают удивительный волжский колорит. Вот одно из них, записанное в селе Горяиновка Николаевского уезда в XIX веке воспитателем Епархиального училища Александром Архангельским: «Был теплый, солнечный майский день. В воздухе стоял сырой весенний запах, который придавал какую-то особенную свежесть и бодрость. Лес был в полном цвету. На темно-зеленых ивах лежали золотые тени. Серебристые тополя блестели на солнце. Тихо шумела осина, Изредка слышался крик иволги, нарушавший однообразную тишину, да где-то вдали печально куковала кукушка. Но вот защелкал соловей и, вторя ему, запела пеночка. Лес ожил... Вблизи около леса раскинулась широкая водная гладь. Слышался тихий всплеск воды от ударов весел. Вот показалось несколько лодок, медленно движущихся по гладкой, как сталь, воде. Громко раздалась веселая песня - то пели гребцы. Вольно и плавно неслась она к берегу. Гребцы причалили свои лодки к живописному отлогому холму. Это были Стенька Разин со своими молодцами. Долго атаман гулял со своей шайкой. Заполночь слышались их веселые разговоры и звон чарок. После отъезда атамана была найдена затонувшая лодка, которая впоследствии сгнила, оставив на берегу отпечаток в земле, имеющий форму лодки. Это углубление наполняется водой...». (ГАСО,Ф.558,оп.1,д.249)
Многие сегодня знают приток Самарки речку Татьянку, что течет вблизи города. Некоторые подумают, что это просто женское имя и ошибутся. Татьянка от слова «Тать», то есть вор, бандит. Именно с той стороны на город нападали разбойники, в том числе и многочисленные отряды кочевников. Для того чтобы представить себе жизнь крепости в те далекие времена, достаточно посмотреть американские фильмы о ковбоях и освоении дикого Запада. Русские осваивали Восток так же, правда вместо ковбоев были казаки, а роль индейцев с успехом выполняли ногайцы и киргизы. Однако Россия не сумела снять свои вестерны о героях первопроходцах.
Традици волжских разбойников в какой-то мере продолжали местные хулиганы. Они пользовались тем, что правый берег Волги вместе с селом Рождественно административно относился к Симбирской губернии и не попадал под юрисдикцию местной полиции. Вот как об этом вспоминает М.И. Семенов в книге «Революционная Самара 80-90годы», Куйбышев 1940г.: «Часто пьяные дебоши устраивались в Рождественно…воровали у крестьян барана, увозили его на отмель или остров и устраивали ночное пиршество.» Газеты регулярно публиковали криминальную хронику: «В Новогодние праздники в магазине Бокарева из ридикюля владелицы мехового магазина С. И. Наткиной вытащили 13 руб.», или читаем другое: «В июле 1910 г. у самарского мещанина Н. В. Пахомова в гостинице «Восток», что на углу Панской и Набережной из кармана брюк похитили 655 руб.
Самарские мазурики были весьма интеллигентны, о чем свидетельствуют места их деятельности. Газета печатала: «В январе 1912 г. у потомственного дворянина Александра Николаевича Вунча в 21.00 в городском театре после спектакля из кармана брюк похитили кошелек черной кожи с 426 руб ». «Театралы» работали профессионально. Так, у землемера землеустроительной комиссии Н. Г. Кутаева, также в городском театре, во время спектакля из кармана брюк украли кошелек с 43 руб. Кража совершена в декабре. Самарские воры были демократами, тащили у всех — дворян, крестьян, мещан, у полицейских и чиновников. Жулики были всевозможных национальностей. Например 13 сентября 1915 г. в 15.00 был доставлен в управление неизвестный китаец за кражу юбки из магазина Салемова. При разбирательстве он сбежал.
У самарских воров имелись свои традиционные методы работы с населением. Например, на железнодорожном вокзале появлялся дородный пристав. Он прохаживался по залу ожиданий и густым басом кричал: «Граждане, берегите от воров свои вещи, проверьте их сохранность!» Все начинали ощупывать кошельки, драгоценности и никто не знал, что пристав-то не настоящий и его мундир надел известный вор. А когда ожидающие поезда сами показали места, где они хранят ценности, то здесь уже процесс упрощался. Бывали случаи, когда на ярмарке какой-нибудь мужичок входил в толпу с тяжелой сумкой, а выходил с такой же тяжелой, но вместо сумки на ручке болталось пять - шесть кирпичей. Их в толпе мастерски привязывали местные умельцы. В Самаре могли и часы ручные снять без непосредственного контакта с потерпевшим, буквально на расстоянии.
С развитием капитализма начинается становление организованной преступности. Здесь интересно дело банды Давыдовского, прогремевшее на всю страну. В некотором отношении эта преступная группировка имеет отношение к Самаре. В городе процветало удачливое купеческое семейство Башкировых, которому принадлежали буксирные пароходы, пахотные земли, доходные дома и суперсовременная мукомольная мельница. Члены купеческого клана возглавляли бизнес по всей России - и в Саратове, и в Нижнем. Башкировы вели разработки кедровой древесины в Сибири. Екатерина Башкирова в 70 годы стала известна по всей стране как создатель преступного спрута, опутавшего многие губернии. Свои гастроли в Москве она начала со следующего. Проживая в гостинице Кайсарова на Тверской, лихая мадам украла вещей на 400 рублей у проживавшей в смежном номере госпожи Дубровиной. Дальше – больше. В декабре 1871года мещанка Екатерина Евдокимовна Башкирова выстрелила из револьвера в коллежского советника С.Ф.Славышенского, который не приходя в сознание скончался. Тогда Катя впервые оказалась в полицейском досье - невысокого роста, брюнетка, черные глаза, широкий нос и большой рот. Говорит коротко, но образно и веско. Со своим сожителем Давыдовским она организовала настоящую фабрику преступлений с мощным уголовным конвейером. Афёры, вымогательства, грабежи были поставлены на поток и доведены до совершенства. Банда имела в своём распоряжении адвокатов, нотариусов, своих людей в полиции, жандармерии и среди чиновников всех мастей и калибров от провинции до столицы.
Получив из официальных структур информацию о наследовании капитала, преступники выслеживали разбогатевшую жертву. Купеческих сынков спаивали и заставляли в хмельном угаре подписывать закладные и дарственные, на вдов пускали профессиональных серцеедов с психологической подготовкой. Те даже писали стихи, охмуряя жертву: « И глаза твои чернее, и ресницы подлиннее, голос нежный позвончей, что твой дивный соловей.» Ухаживания заканчивались тем, что вдовушка теряла собственный особняк или фамильные бриллианты. Банда закладывала несуществующие имения, подделывала векселя и ценные бумаги, давала расписки, неприличного содержания типа «Черт тебя побери» или «Пшел вон». Дававший в долг деньги находился под гипнозом аристократического лоска и английских причесок. Читаем материалы уголовного дела: « Давыдовский, зная крайность в которой находился разорившийся дворянин Протопопов мало-помалу приобрел над ним сильную власть, обещая достать ему любую сумму денег…Давыдовский в присутствии помощницы Марьи Петровой убеждал Протопопова , что можно продавать и закладывать его несуществующее имущество…Ложные сведения о состоянии дел Протопопова, подкрепленные фальшивыми документами, распространялись членами банды Шпейером, Калининым… Иван Давыдовский от имени Протопопова делал займы, заставляя его выдавать безденежные векселя и дисконтируя их потом разным лицам».Своих кровных средств лишились благодаря этой афёре сотни добропорядочных граждан. Тех, кто пытался сопротивляться мошенникам и требовал назад деньги, полиция находила сгоревшими в своих особняках или замерзшими на улицах. Офицеры, члены банды, некоторых возмущённых из элиты вызывали на дуэль и убивали, с циничной фразой « Вы должны были гордиться, что дали нам в долг и забыть навсегда про эти жалкие гроши, а иначе Вы, сударь – подлец». Преступники действовали цинично, нагло, открыто и долгое время, несмотря на приказ об аресте от самого Обер прокурора империи, полиция якобы не могла нигде их обнаружить. Давыдовский с Екатериной появлялись в лучших ресторанах Москвы и Петербурга, посещали именитые балы. Известно - сколь веревочка не вейся – конец будет. У банды, однако, не было конца. Их посадили в знаменитую Бутырку, и там лихие молодцы начали печатать фальшивые ассигнации и векселя. Их отправили в Сибирь, но богатые родственники Екатерины Башкировой пустили шапку по кругу и выкупили преступную семейную чету, которая поселилась мирно и преуспевающе в бизнесе на одной из центральных московских улиц в собственном особняке.
История имела продолжение, как ни странно, в синематографе. Популярным фильмом 1913 года стала лента «Дочь купца Башкирова» про похождения небезизвестной гангстерши. 16 декабря в полицейское управление Самары поступило заявление от потомственного почетного гражданина Матвея Емельяновича Башкирова с требованием «о воспрещении демонстрировании картины, дающей повод к разного рода неблаговидным намекам на род Башкировых».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.7).
В самарском архиве немало дел хранится о раскрытии местных воровских малин. Так знаменитыми ворами - рецидивистами были: самарский мещанин Алексей Петрович Зайцев, Михаил Васильевич Колесов, их подельниками являлись: Захаров, Рожков. Банда ограбила с 10 по 27 декабря 1911 г., со взломом замков потомственную почетнуюгражданку Акулину Ермиловну Благовещенскую, .проживающую по ул. Самарская в доме 145, взяв 24 руб. 50 коп. В этот же день, 10 декабря, у крестьянина Казанской губернииКарима Забирова, проживающего по ул. Садовой в доме 233/235 похищено вещей на 288 руб,.. 12 декабря ограблена мещанка Анна Денисовна Поспелова, 14 декабря — Титулярный Советник Николай Николаевич Горностаев, проживающий по ул. Соборной в доме 172. 22 декабря — кража у Георгия Тимофеевича Борисова, проживавшего у Лесных пристаней, близ Шадринской мельницы и так далее. Краденое банда сдавала известным скупщикам: самарскому мещанину Алексею Антиповичу Золину, крестьянину Парамону Дмитриевичу Маликову, крестьянину села Крюковки Василию Николаевичу Краснову и другим. (ГАСО,Ф.465,оп.2,д.130.)
23 августа 1906 года около 11 утра в почтовое отделение села Новодевичье к начальнику Евграфову вошли двое неизвестных, вслед за ним еще трое. Закричали: « Смирно», направили револьверы на служащих, связали всех по рукам и ногам. Вскрыли кассу, забрали деньги в сумме 1400 рублей и ушли. Несколькими часами позже бандитов задержали у реки. Лодка, на которой они хотели сбежать, врезалась в мель. Захват самарских гангстеров осуществили полицейские Кирилов, Тетеревников и Горячев. Следователей удивила небрежность, с которой грабители изготовили фальшивые паспорта. Их оформили одним и тем же почерком, причем с граматическими ошибками. Арестанты заявляли, что с пистолетом в руках освобождают рабочий класс от буржуев. (ГАСО,Ф.3,оп.233,д.2099,с.14) Ограбления под маской Робин Гуда в это время становятся настоящей эпидемией. В те годы даже бытовала такая шутка. На экзамене у студента спрашивают – что такое банк? Тот отвечает – самое опасное место для жизни человека. Профессор Бостонского университета А.А. Гейфан приводит следующие данные по так называемым «эксам» в России: «По подсчетам Министерства финансов, с начала 1905 года по середину 1906-го революционный бандитизм обошелся имперским банкам в 1 миллион рублей! А вот данные только за один (!) день: от 30 октября 1906 года поступило 15 донесений об экспроприациях в разных концах страны. Всего за это время (январь 1905 — июль 1906) произошло 1951 ограбление по политическим мотивам. Причем в 1 691 случае революционеры избежали наказания. А если учесть количество как государственных, так и частных учреждений, ставших жертвами революционного разбоя, то сумма конфискованных денежных средств возрастет до 7 миллионов рублей… ограбления банков продолжались и после спада революционной волны. Лишь за две недели - с 15 февраля по 1 марта 1908 года - в руки радикалов поступило 448 тысяч рублей.»
Конечно, не все бандиты прикрывались революционными идеями, некоторые упорно сохраняли чистоту жанра или понятия воровского Закона. В самарских малинах действовали специальные воровские школы. Туда рекрутировали бездомных мальчишек и обучали мастерству. Опытный вор внимательно исследовал задатки подопечного, а потом на всю жизнь давал профессию. Если мальчик маленький, худенький и юркий, ему говорили: «Быть тебе Федька, форточником». Это значит учиться змейкой пролезать в любую щель, будь то форточка или дымоход. Если паренек крепкого телосложения и в глазах свирепость, то говорили: «Это наш «медвежатник», авторитетный бандит, специалист по взлому сейфов» .Рассказывали, что в самарском Поземельном банке был очень мощный сейф с бриллиантами внутри. Его особо не охраняли, зная, что открыть никто не сможет. Самарские медвежатники сумели поднять его и выбить дно. Была еще специализация — «мокрушник». Алексей Пешков, как журналист «Самарской газеты» порой встречался с представителями этой профессии. Про одного такого мокрушника писатель рассказывал, что тот удивлялся, как растет стоимость заказа. Три года назад жена заказала мужа за полтинник, а сейчас уже трешку дают за подобное. Отбоя не было не только в заказчиках, но и в исполнителях.
Подростков из бедноты сама жизнь швыряла в малины. Вот как встречала люмпенская Самара своих гостей. Даем слово Владимиру Александровичу Поссе: «...Я выхожу на палубу. Сквозь утреннюю дымку пестреют церкви и дома NN (Самары), красиво рассыпанные по берегу Волги.
Не успел я выйти на пристань, как был уже окружен толпою нищих. Тут были сгорбленные, трясущиеся старики и старухи, похожие на какие-то связки грязных лохмотьев, тут были и молодые парни с одутловатыми,, бледными и слезящимися красноватыми - глазами; тут были и ребятишки с замаранными, миловидными рожицами, и смуглые татарчата с черными, лукавыми глазенками... Все это назойливо теснилось к выходящим с парохода пассажирам и на разные лады клянчило милостыню. Я быстро роздал всю имевшуюся у меня «мелочь» и поспешил усесться на извозчика.
В эту минуту ко мне неуверенной походкой приблизился высокий, несколько сгорбленный сухой татарин. Он протянул темную, как бы засохшую руку и что-то забормотал потемневшими губами... Я взглянул ему в лицо. Неподвижные черные глаза смотрели безучастно, апатично. Должно быть, он уже давно голодал и стал привыкать к мучительному состоянию голода. Я пошарил у себя в кармане: «мелочи» не было, и я велел извозчику ехать.»(Поссе В.А. На холере. 1896). Голод на фоне пресыщенности, нищета рядом с роскошью – что может разлагать сильнее? В этих безнравственных условиях на преступный путь вставали даже малолетние дети. Газета «Волжский день» в 1916 г. писала: «Владельцы местных лесопильных заводов жалуются на, достигшее небывалых размеров, воровство с заводов мелких вещей — горбылей, срезов и так далее. Воруют дети от 10 до 15 лет. Толпами бродят у заводов. Удалось поймать десятилетнего. Он сказал, что краденое меняют на папиросы и конфеты и тут же сбежал».
Уголовные преступления в сельской местности часто были связаны с конокрадством. Этот темный бизнес был поставлен на широкую ногу и чем-то напоминал современный угон автомобилей. Орудовавшие шайки имели четкое разделение «труда»: одни угоняли лошадей, другие прятали их, третьи через некоторое время перегоняли за пределы губернии и передавали в руки перекупщикам. Вот что о подобных злодействах писал судебный следователь Я.Л. Тейтель: « Эти татары часто наводили конокрадов, татар же, и те уводили у меннонитов лучших лошадей. Рядом с хорошими чертами у меннонитов, как ярых собственников, была жестокость. Иногда возникали дела о пытках, учиненных ими над заподозренными в краже татарами. Интересная психологическая черта: будучи ярыми собственниками, в особенности, когда дело касалось кражи лошадей, они свои принципы ставили выше всего.» Конокрадством занимались также цыгане, которые отличались выдумкой и смекалкой при совершении преступлений. Волжанин И.В. Смольянинов рассказал нам такие истории. Ехал барин с барыней в телеге по лесной дороге, вдруг колесо сломалось о большой камень, неизвестно как там оказавшийся на пути. Что делать? До ближайшего жилья далеко, а барыня уж притомилась от езды. Тут на счастье откуда не возьмись – цыганенок- Барин, у меня тятька недалеко, он починет колесо..- Ну так сбегай, приведи его. Да нет барин, он пешком не пойдет, давай лошадь, я за ним съезжу.- Я с тобой поеду - говорит барин. Тут барыня как закричит- Да что, ж я одна в лесу останусь? Так цыганенок ускакал на барском коне за тятькой. Говорят, что колесного мастера ждут до сих пор. Другая история связана с рыбной ловлей. В центре большого села был грязный старый пруд с лягушками. Несколько цыган пришли с бреднями и стали вытаскивать огромных лещей. Новость облетела все селение. Собрались жители: и стар, и млад. Цыгане вытаскивают рыбу, да вытаскивают. Потом они собрались и ушли с уловом. Жители разошлись по домам и о ужас. Пока они глазели на чудеса в решете, цыганские воры украли у них кур, гусей, увели свиней и коз. Оказывается псевдорыбаки лещей на Волге наловили и незаметно набросали в болото.
Регулярно статистические сборники давали количество преступлений по городу и губернии. Вот данные за 1904 год. В разделе преступления и проступки преобладают кражи. Их совершено 4825, то есть 77%, увечья и побои—5%, поджоги—4%, нарушение питейного устава—3%, преступления по службе—2%, т. е. 112. В нарушениях участвовало 20 дворян, 1 духовное лицо, 26 почетных граждан и купцов, 1112 мещан, 5057 крестьян, 252 военнослужащих, 181—другие сословия. Самарским преступлениям были все возрасты покорны. До 17 лет было совершено 252 преступления, с 17 лет до 21 года—1046, с 21 года по 51 год—5094, с 51 года по 60 лет—251. Одно дело числилось за уголовником, которому перевалило за 60 лет.(Адрес-календарь Самарской губернии на 1904.с.147)
Уголовщина прочно вошла в самарский фольклор. Лихие песенки распевали горчишники. «А на Сызранском вокзале кто-то крикнул ераплан, все глазельники задрали, а я свистнул чемодан!» Или вот: «В магазине над прилавком лампочка погасла, в темноте и суматохе кто-то тиснул масло!» Уголовный мир — это, конечно, изнанка общества, дно. Порадовать может лишь одно: раз действовало много воров — значит, было, что украсть.
Порок
Лысый фонарь сладострастно срывает
С улицы черный чулок.
В.Маяковский.
Среди московского и петербургского студенчества в начале 20 века регулярно проводились анонимные опросы. В результате выявлялись потрясающие факты: некоторые молодые люди начинали вести половую жизнь с 5-6 летнего возраста, а многие - с 12-летнего. Большая часть молодежи еще в гимназические годы познавала различные извращения и успевала переболеть всем венерическим букетом. По всей стране действовала мощная индустрия чувственных наслаждений, дававшая огромные прибыли.
А кстати, что мы знаем о царстве самарского порока прежних времен? Самара, как женщина, любила менять свои наряды. Днем она была деловой и строгой. По улицам носились клерки, купцы зазывали в свои магазины и лавки, биржевые маклеры заключали сделки на миллионы. Кто-то богател, кто-то проигрывал. Когда вечерело, и сумерки поглощали улицы, дома, деревья, Самара надевала на себя чарующую вуаль отсветов газовых фонарей. Начиналась другая таинственная жизнь, пропитанная пороком. И какая из этих жизней — та древняя или эта вечерняя, была настоящей, сказать трудно. Все самарцы знали и уважали губернского секретаря почтенного дворянина Николая Александровича Чемодурова. Репутация разлетелось в прах, когда его супруга ворвалась однажды ночью в тайный вертеп на Алексеевской улице. Она застала многоуважаемого отца семейства в объятиях молоденькой балерины. В соседних номерах кутили офицеры, взвизгивали девочки, стелился дымок дорогого английского табака... Разбила гулящая Самара семейное счастье и благополучие. На всю недвижимость и капиталы гуляки дворянское собрание наложило опеку, обвинив в мотовстве и разложении.
Как пьянил воздух ночной Самары! Каждый гулял как умел, а разгуляться-то было где. Манили рекламы ресторанов «Эрмитаж», «Град-Отель», «Националь», « Сан Ремо», «Яр»…Кавалер мог покорить сердце своей спутницы, заказав ужин стоимостью до 100 рублей. Если же ваша дама - любительница экзотики, то в ресторане «Бристоль» на Дворянской среди живых тропических растений, вы могли отведать изысканные африканские блюда. В вечернее время салонный струнный оркестр дарил посетителям лирическое настроение. В перерывах ставили граммофон. Из огромной медной трубы звучал сладостный голос Александра Вертинского: « Здравствуй, здравствуй, моя одинокая, глупая девочка, кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы. Вашу тонкую шейку слегка покрывает горжеточка, облысевшая, мокрая вся и смешная как Вы..» Сюда любила приходить самая богатая и изысканная публика; было много иностранцев, желавших насладиться русской экзотикой. Шикарные девочки могли поддержать беседу как по - французски, так и на английском, немецком, испанском, польском языках. Вечер обычно завершался чашечкой кофе в самых дорогих номерах стоимостью в б рублей. А тот, кто хотел прокатиться с ветерком по ночной Самаре, заказывал в гостинице автомобиль.
Короли эротики
В Самаре признанными королями эротики были братья Ивановы.(ГАСО,Ф.1оп.12.д.4564,с.7) Вот что мы о них знаем. Иван Федорович Иванов родился в 1859 году в городе Бежецке Тверской губернии, получил образование в частной школе. С одиннадцати лет служил в буфете при станции "Бежецк". С раннего детства он наблюдал человеческие пороки: на его глазах охмелевшие купцы отдавали бобровую шапку за бутылку шампанского, проворные девки обшаривали многочисленные карманы клиентов, тут же добросердечные матушки сдавали своих малолетних голубиц стареющим ловеласам-дворянам. Смышленый Ваня понял, что максимальная прибыль получается от продажи вина, водки. Не менее выгодно продавать и женское тело. Однако настоящее золотое дно наступает там, где удовлетворяются самые буйные фантазии похотливых лысых толстячков. Главное в истинном пороке - не удовлетворение его, а бесконечно растягиваемое желание. Оно манит, окутывает тонкими, прочными сетями, из которых уже нельзя выпутаться. Пресыщенные дяденьки не жалели сотенных за женское утонченное дыхание, за небесное прикосновение, за слегка обнаженную ради них ножку в изящном черном чулке. Не грязные проститутки с подбитым глазом, а кружевные бабочки, симпатичные и умненькие, сводили с ума.
Так Иван Федорович пришел к идее создания индустрии стриптиза. Подкопив на службе денег, он вместе со своим братом Григорием Федоровичем приехал в Самару и открыл Торговый дом. В их ведении насчитывалось около десяти буфетов по Самаро - Златоустовской железной дороге, а также центральная гостиница, располагавшаяся па улице Дворянской. При отеле братья открыли театр-варьете "Аквариум". Читаем "Волжское слово": "Со 2 июля в гостинице братьев Ивановых, что в доме Журавлевой, 132, где зал охлаждается электрическими веерами, начнутся дебюты интернациональной труппы "Кармен". Дебюты Лидии Федоровны Грибоедовой".
Иван Федорович добился, что его ресторан и гостиница получили славу самых престижных заведений в городе, ведь он арендовал лучшие дома. Старший брат не раз отправлял Григория в Западную Европу. Монте-Карло, Ницца стали учителями самарских бизнесменов.
В 1913 году братья специально построили на улице Самарской здание для своего знаменитого театра-варьете "Аквариум".( ГАСО,Ф.4940,оп.1,д.12,с. 10). На концерты известной каскадной артистки мадемуазель Кетти Фру-Фру съезжалась вся городская знать. Дворец самарской эротики строился в соответствии с духом времени. Он напоминал чемодан с двойным дном. В роскошном освещенном зале девочки танцевали канкан, показывая ослепительные ножки, а чопорные господа в смокингах пили маленькими рюмочками коньяк. Нравственность, казалось бы, соблюдалась полностью. А внутри особняка всегда поджидали уютные комнатки, как принято, с розовыми занавесками. Доведенные желанием до исступления купцы из зала устремлялись на ложе любви.
Кипевшие страсти, изломанные судьбы, разбитые сердца приносили неисчислимые доходы хозяевам заведений. Время от времени возникали городские скандалы и некоторые подробности ночных гульбищ становились добычей вездесущих газетчиков: то офицеры устроят драку с перестрелкой, то кафешантанную певицу обнаружат в Самарке с простреленной головой, то отравятся уксусом горничные. Однако Торговый дом братьев Ивановых пользовался таким авторитетом среди горожан, что никакие мелкие случаи не могли пошатнуть его устоев. Завидев на улице автомобиль королей стриптиза, сам самарский полицмейстер отдавал им честь. Он-то знал, как много денег Иван Федорович и Григорий Федорович жертвовали на нужды полиции. В самарском архиве находим такой документ: жалование отдельного поста городового за полгода стоит 105 рублей 25 копеек, 30 рублей - его квартирные, 25 рублей - обмундирование, 8 рублей 50 копеек - шашка, 11 рублей 25 копеек - револьвер. Братья Ивановы безоговорочно оплачивали любые счета во избежание каких-либо неприятностей.( ГАСО,Ф.1,оп.12, д.4564)
Купцы средней руки, клерки гуляли в номерах «Ташкент», что на улице Л. Толстого, напротив Пушкинского народного дома, в Волжско-Сибирских номерах у Троицкой площади. Эти дома приобрели такую скандальную славу, что их владельцы были вынуждены печатать в «Самарской газете» следующую рекламу: «Имеются телефон, электрическое освещение, центральное отопление, посыльные, образцовая тишина, вежливая прислуга. На вымыслы извозчиков внимания не обращать!» Номера были на разный вкус. Мадам Шадрина, владелица знаменитого красного дома на Соборной не скрывала бордельной направленности своего заведения. В полицейских отчетах это славное местечко выделялось как центр пьяного разгула, драк и повышенного криминогенна. Бывали случаи, когда после второй рюмки богатый купец оказывался настолько пьян, что не замечал как у него исчезал бумажник, бобровая шуба или толстая золотая цепь. Не менее скандальной славой пользовался постоялый двор опять таки из красного кирпича на улице Панской, дом 2. Владелица, вновь женщина, мадам Ильина. Caмарцы шутили, что здесь не известно кого больше: тараканов или проституток.
Читая «Самарскую газету» мы обнаруживаем, что пристав составил протокол от 5 марта 1911 года на Алексеева, содержателя меблированных комнат в доме Чалкина по Самарской улице за допущение в них проституции. Самые крутые вертепы находились на Казанской, что когда-то являлась центральной улицей города. Семь красных фонарей над распахнутыми дверями и ярко розовые занавески на окнах сладостно манили. Эротика, секс, любовь, все вперемешку иногда выплескивались на улицу. Газеты возмущались: «Подобные сцены способны разложить гимназистов, снимающих на этой улице квартиры». По фактам, попавшим на страницы прессы, приходилось разбираться самарскому полицейскому. Вот одно из донесений: « Довожу до вашего сведения, что на Казанской есть притоны разврата, на которые за 1911 год составлено 37 протоколов и в 1912году - 14 протоколов. Но до сих пор они еще не разбирались. Борьба с притонами продолжается. Они контролируются чинами полиции I части г. Самары. 11 января 1912 года». (ГАСО.Ф.465,оп.2,д.130,с.9)
Кина не будет
Технические новинки 20 века ворвались в самарскую индустрию порока. Тамбовский мещанин М.Л Финк летом 1907 года построил небольшой деревянный павильон на углу Дворянской и Алексеевской. Матвей Леонтьевич открыл там первый в Самаре эротический биоскоп, освещавшийся электричеством.( ГАСО,Ф.1,оп.12,д.4626). Молодежь хлынула на предствления. Даже в будни - полный аншлаг. Среди бестселлеров назовем: « Исповедь обольщенной», «Голос плоти», «Честь римлянина», « Компаньонка-авантюристка», «Среди придворных интриг», «Авиатор и жена журналиста»… Старожилы вспоминают, что через каждые пять минут из зала раздавался гомерический хохот, громогласные выкрики: «Жарь ее, жарь!». Вблизи заведения постоянно дежурили полицейские, опасавшиеся, что возбужденная толпа зрителей может сотворить какое-нибудь буйство. В начале сентября страж порядка составил протокол о том, что из-за слишком большого наплыва зрителей обломилась лестница, ведущая на галерку. Никто, слава Богу, не пострадал, но пришлось запретить пускать людей на второй этаж. Сюжеты некоторых триллеров просто ошеломляли. Вот на экране появляются два деревянных человечка – ручки, ножки на шарнирах, глаза бешено крутятся. Деревянные налетают друг на друга и совершают немыслимые движения в соответствии с текстом – туда, сюда, обратно; тебе и мне приятно. От трения возникает пламя, переходящее в пожар. На экране резюме - так человечество впервые познакомилось с огнем… Исключительное умиление у зрителей вызывала следующая картинка – злобный купец держит свою дочь взаперти. Та не будь дурой, занимается любовью с мышом. Противный папаша помирает, дочь выходит на свободу. Зрители визжали от восторга, когда видели мыша в смокинге с тросточкой, прогуливавшегося со своей пассией по Невскому. Особенно радовались открытию балагана Финка содержатели публичного дома, что располагался поблизости. Этот небольшой двухэтажный домик из красного кирпича до сих пор стоит во дворе за Домом промышленности. Посмотрев эротический биоскоп, разгоряченная публика покупала на Дворянской дешевого шоколадного лома и устремлялась в номера, где все было просто и доступно.
Секретки под прицелом
Самарская голытьба гуляла напропалую в Мещанском поселке, в Запанском, Новом Оренбурге. В Солдатской слободе произошло такое событие. «Самарская газета» рассказывает: «В доме терпимости коллежский асессор С. В. Носов и губернский секретарь А. Г. Пятаев учинили буйство. Носов стрелял из револьвера. Пытался вмешаться городовой, но его вытащили, оборвав портупею и обозвав полицейским крючком. Хулиганы получили месяц ареста».Подобный же случай произошел 24 сентября 1913года с ефрейтором Михаилом Сергеевичем Черепановым в секретке на улице Петропавловской. Клиент дал проститутке за услуги 1 рубль и, ожидая сдачи в 50 копеек, стал пить вино. Время шло, шлюха деньги не несла. Ефрейтор возмутился. Содержательница притона Юдаева попросила его удалиться и вызвала городовых Спиридонова и Тихонова. Началась драка. Солдату наставили синяков на лице и подвергли трем суткам ареста.( ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2637).
В те времена дома терпимости открывали на законных основаниях. Это оказывалось весьма прибыльным делом, поэтому поток прошений следующего содержания не уменьшался: “Самарскому полицмейстеру от крестьянки вдовы Елены Павловны Щербаковой. Прошение. Имею честь покорнейше просить Ваше Высокоблагородие разрешить мне открыть дом терпимости в 3 части по Троицкой улице в доме 255, Котлюхиной. 4 декабря 1898 года. Я неграмотная. Расписался мещанин Николай Телегин”. В свою очередь государственный чиновник требовал письменного подтверждения от владельца недвижимости: “Я, самарская мещанка Пелагея Никифоровна Котлюхина даю собственный дом в 3 части по Троицкой улице в 133 квартале, №255 под дом терпимости”. Затем власти выдавали официальное разрешение на занятие древним бизнесом: “Свидетельство дано крестьянке села Васильевки Ставропольского уезда Пелагеи Филиповне Горшковой в том, что разрешается ей открыть дом терпимости в районе 3 части Самары по Сокольничьей улице в доме Валяева с тем, чтобы она соблюдала все правила для содержателей публичных женщин, утверждённых МВД 29 мая 1844 года”.
Аренда помещения под “секретку” обходилась весьма дорого: от 40 до 50 рублей в месяц. Однако прибыли превосходили все расходы. Обычно содержалось 6-7 проституток. За посещение клиент платил от 50 копеек и выше. В конце 19 века самарские граждане повели борьбу за перенесение вертепов из центра города на окраину. Движение возглавил гласный городской Думы Рябов, который обратился 18 января 1898 года с заявлением в Управу: « …Город разросся и где были поля, там устроена Земская больница, ремесленное училище, женские монастыри, казармы и здесь раскинулись дома терпимости. Где были пустыри, там – цент.»(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.1212,с.1). Полицмейстер распорядился перенести притоны с Казанской и Сокольничьей на Троицкую, ближе к Полевой. Нравственность оказалась соблюденной, а казна неплохо пополнялась за счет мужских развлечений.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.1212) Свои деньги на пороке делали неграмотные крестьянки с Оренбургской улицы Тречкова, Рябина, Дементьева, Панина, Кирьякова и многие другие. Вот прошение крестьянки Пелагеи Филимоновны Горшковой: « Прошу перевести дом терпимости на Троицкую улицу в дом269.».24 мая 1898 года она получила свидетельство, где говорится: « …крестьянка села Васильевки Ставропольского уезда Пелагея Горшкова соблюдает все правила для содержателей публичных женщин, утвержденные МВД от 29 мая 1844года. Разрешить.»(ГАСО,Ф.465,оп1,д.1212,с.16).
Проституток рекрутировали из ближних деревень. Им выдавался розовый санитарный билет, с которым они регулярно ходили на приём к врачу, и временный паспорт. Вот типичный документ: “Медицинский билет от 28 сентября 1895 года. Федотова Мария Евдокимовна, крестьянская девица 17 лет деревня Мосякина, проживает на Москательной улице. Отмечается ежемесячно”. С подобными билетами ходили по самарским улицам Агрипина Суконцева из села Мочи Бузулукского уезда 19 лет, Наталья Долженко , мещанка 18 лет, Прасковья Куклева деревни Васильевка Самарского уезда, Анна Самсонова села Котлубановка Бузулукского уезда , 20 лет.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.997,с.1)
Государство жестко регламентировало деятельность сутенеров, в иных случаях даже запрещая заниматься этим ремеслом. В 1899году МВД разослало рескрипт: «…известный поставщик женщин в дома терпимости Лазар Шварц направился со своими агентами в Венгрию с целью закупки девушек для Александрии и Каира. Примеры –45лет, брюнет, ноги кривые, владеет русским, немецким, турецким, арабским, персидским, испанским, португальским, итальянским, греческим языками. При появлении в губернии строго наблюдать».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.991,с.6).В январе 1905года самарский полицмейстер получал запрос из МВД следующего содержания: « Датский национальный комитет для борьбы с торговлею женщинами обратился в департамент полиции с просьбой сообщить сведения, как велико число девушек датчанок, находящихся в домах терпимости. Выявлять и предлагать вернуться на родину с помощью специальных пособий»(ГАСО,Ф.3,оп.52,д.16). Вот другая депеша самарскому губернатору Н.В. Протасьеву, пришедшая уже 27 февраля 1914 года: “Венгерская подданная Серена Гарай, /Голдштейн/ выбывшая за границу, содержит гастролирующую по кафе - шантанам капеллу из девушек от 13 лет. Гарай всячески эксплуатирует хористок, платя им ничтожное жалованье и заставляя кутить с “гостями”, отбирая деньги, которые им дарят. Как появится в городе - принять меры”.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.43). О нравах, царивших внутри и вокруг тихих заводей прелюбодейства, можно судить по эпизоду, описанному в одном из посланий Алексея Пешкова к И.А. Груздеву: « летом 1895года содержательница публичного дома Орина - Солдатова утопила в Волге «на глазах публики Струковского сада и среди белого дня» одну из девиц ее учреждения. В этом акте принимали участие пьяные студенты, дети местных купцов.»
С первой зорькой Самара просыпалась к деловой жизни. Чайные, кухмистерские, трактиры в 5 утра уже встречали первых посетителей. Однако нет-нет, да можно было увидеть следы ночного кошмара. .Вновь «Самарская газета»: «Утро. Заспанный швейцар выгонял из гостиницы Шемякина назойливую девицу, которая кричала, что ей не доплатили. Собралась толпа. Все смеялись. Видно девицу публика только вдохновляла и придавала решимости». Бывали последствия иного рода. В той же газете от 13 июля 1902 года написано, что к дому Сапункова на Самарской улице подброшена двухмесячная девочка. Мать рассчитывала, мол зажиточные хозяева — владельцы кирпичного завода возьмут дитя на воспитание. Однако ребенка сдали в приют.
Хмельные волжские ночи подрывали здоровье мужского населения. На помощь приходили врачи. Газета «Волжский день» рекомендовала препарат доктора Глэза от мужского бессилия. Одна коробка с гранулами стоила 6 рублей. Курс лечения требовал двух — трех коробок. Приобрести целебное средство следовало в аптеке «Гигиена». В том же магазине огромным спросом пользовался препарат доктора профессора Морна «Бленозол». Он прекрасно излечивал гонорею. Если болезнь затягивалась, то брали «Арматин». Всего шесть коробок по 2 рубля 25 копеек - и ты здоров. А вот сифилис лучше было лечить у врачей Я. С. Гуревича и М. Л. Орлика. По воспоминаниям старожилов к венерологу М. Л. Мореву выстраивалась целая очередь толстопузых дядей. Они старались не глядеть друг на друга. Входя к целителю, каждый. подобострастно опускал червонец в специальную урну и дрожащими руками расстегивал брюки. А врач говорил: «Любишь кататься — люби и саночки возить». Но наступало выздоровление, плохое забывалось. Мужчин вновь тянуло послушать певицу Фру-Фру из ресторана «Аквариум». И все начиналось заново.
Дача
Если читатель думает, что речь пойдет о садоводстве, то ошибется. Мы хотим рассказать о губернской тюрьме "Кресты". В конце XIX века Самара удивляла мир своими техническими новшествами, такими как Жигулевский пивоваренный завод, макаронная фабрика Кеницера, мукомольный концерн Башкирова, мост через Волгу под Сызранью. Потрясает, что и самарская тюрьма также являлась одной из самых современных в мире. Еще в 1888 году Инспектор Главного Тюремного Управления Д. С. Бахтеяров, прибыв из Санкт - Петербурга, сделал подробный анализ тюремной системы Самары и нашел ее неудовлетворительной.
В главном тюремном замке угол Алексеевской и Ильинской, арендованном с 1854года у купца 2 гильдии Василия Ефимовича Буреева арестантов содержалось в два раза больше, чем положено по циркуляру, вместо 978 узников - 2000, да и сами условия заключения оставляли желать лучшего: темные сырые камеры с грибком на стенах, недостаток питания, отсутствие дезинфекции, полуграмотный обслуживающий персонал.( ГАСО,Ф.815,оп.2,д.1,с.46).За что же сидели в таких бесчеловечных условиях? В 1867 году в губернии было совершено: 10 святотатств,8 отравлений, 50 убийств, 52 грабежа, 45 поджогов, 13 изнасилований, 37 случаев изготовления фальшивых денег.( ГАСО,Ф.3,оп.154,д.2,с.33). Догуманизации общества, отношение властей к преступникам было поистине чудовищно. Об этом свидетельствуют записки самарского судьи Ивана Алексеевича Второва: « Он раскаялся во всех своих деяниях и сказал о себе все... плакал и стенал под тиранящими оковами. Боже мой, какое поразительное зрелище для чувствительного сердца. Руки затекли у него в тесной колодке. Ужасная цепь истерла его тело и оттянула. Большая колодка была еще и на ноге его. Нельзя ему было повернуться. Болезнь его от сего тиранного мучения видна была на отчаявшемся лице его, и он желал скорее прекратить горчайшую и мучительную жизнь свою. Плакал, вспоминая прежнее состояние свое. Он прежде был в гимназии и обучен наукам; изучал латинский и немецкий языки. За распутство был отдан в солдаты и теперь другой раз бежал из службы, сделав еще фальшивый паспорт. Все утро скорбел я о судьбе сего злосчастного человека. Смотря на него, скорбел, а не в силах был облегчить его участь. Здесь звери!..» ( ГАСО., ф.. 803,оп.3,д.191)
Император Александр III потребовал построить в волжском городе современную тюрьму, которая бы обеспечивала "посадочными местами" и близлежащие регионы, с которыми Самара была связана железнодорожным сообщением. Место под образцовую тюрьму городские чиновники выбирали с энтузиазмом. Остановились на землях Чижева, мерою 633 кв. саженей, располагавшихся на Ильинской между Оренбургской и Полевой. Земли были выкуплены в 1892 году Главным Тюремным Управлением с согласия Действительного Тайного Советника Галкина - Враского за 15 тысяч рублей. Всю проектную документацию 10 января 1895 года представил бывший архитектор Главного Тюремного Управления профессор Томишко. Напомним, что в 1893 году в столице начала действовать знаменитая тюрьма "Кресты", аналогом которой должна была стать самарская темница. Разработку смет поручили губернскому архитектору, гражданскому инженеру Тадеушу Севериновичу Хилинскому, который и руководил строительством. Подрядчиком выступил виленский I гильдии купец Моисей Тимофеевич Пимонов.
Первый камень заложили 29 июня 1896 года. Для оказания поддержки такому стратегическому проекту в Самаре возник временный строительный комитет под Председательством вице – губернатора Кондоиди. Отчеты о строительстве регулярно посылал в Санкт - Петербург самарский губернатор Гофмейстер Двора Его Величества Брянчанинов. Уж что, что, а тюрьмы у нас на Руси строить умеют. Рьяно за дело берутся, споро, не жалея сил. И вот уже к 1 декабря 1898 года шедевр тюремного зодчества оказался завершенным и заполненным первыми арестантами.
Чиновники ходили туда посмотреть, как в музей. Увиденное потрясало. Не темница, а настоящий рекламный проспект для фирм - производителей. Устройство парового отопления с вентиляцией осуществила компания "Братья Кертинг"; котлы и машины предоставило общество Бромлей; освещение провело предприятие "Сименс и Гальске". Каждая одиночка имела лампочку 8 свечей, общая камера - 10 свечей, коридоры обеспечивались 16 свечами, снаружи стояли 8 дуговых фонарей по 900 свечей каждый. Фирма "Сангали" оборудовала при тюремной прачечной специальный паровой дезинфекционный блок для обработки арестантской одежды от микробов, бактерий, вшей и гнид. Кожаная обувь и одежда подвергались воздействию формалином. В одиночках на узника полагалось 25 куб. метров воздуха, в общих камерах по 15 куб. метров на каждого. Температура одиночки в любое время года составляла не ниже 15 градусов, в общей камере - не ниже 17,5 градусов. Подвальный карцер предполагал - не менее 12 градусов по Цельсию.
Еженедельно арестанты получали свежее белье. Питание было трехразовым, полагалось не менее I килограмма хлеба на человека в день, на обед первое и второе с мясом или рыбой под соусом. Система медных трубок подводила кипяток на все четыре этажа, и узники могли два раза в день дополнительно пить чай. Самарские предприниматели в праздничные дни присылали арестантам булки, пирожки, крендели, пряники, конфеты, фрукты, а также деньги на содержание обслуживающего персонала .Два раза в неделю разрешалось свидание с родственниками и знакомыми, а также получение передач.
В обязанность арестанта входило: соблюдать порядок, убирать мусор, подметать асфальтовый пол в камере, раз в день выносить ведро с отходами, которое называлось парашей и отделялось от камеры тонкой деревянной перегородкой. Каждый имел железную кровать, которая на день складывалась и пристегивалась к стене. Ежедневно назначались дежурные по учреждению, в обязанность последних входила уборка тюремного двора, а также мытье деревянных полов в административной части здания. Чугунные лестницы и асфальтовые коридоры подметались. Арестанты из благородных сословий освобождались от общественных работ, им разрешалось носить домашнюю одежду и индивидуально питаться на собственные средства.
В камерах разрешалось читать книги из тюремной библиотеки, заниматься ремеслами, писать письма. В подвале имелись мастерские, оборудованные специальными слесарными и токарными станками, где заключенные за определенную плату выполняли различные заказы городских властей. Смотрителей набирали из отставных армейских и по- лицейских чинов, обладавших грамотностью и выдержкой, не склонных к взяточничеству и употреблению спиртных напитков. Охранникам запрещалось пользоваться какими - либо услугами со стороны осужденных, брать у них подарки и, не дай бог, деньги. В то же время арестантам не разрешалось нарушать тюремный распорядок, пить вино, играть в азартные игры, кричать, дебоширить. Нарушителей спокойствия на сутки отправляли в подвальный карцер, лишали встреч с родственниками и ежедневных прогулок, которые полагались с 9 до 12 и с 13 до 16 часов.
Стоимость всего этого тюремного оазиса составляла около 900000 рублей. Напомним, что мост через Волгу под Сызранью стоил 7 миллионов, самарская ликерка не превышала 200000 рублей, а зарплата мастера цеха на заводе фон Вакано была около 60 рублей. Так что считайте сами, сколько стоила тюрьма на Ильинской. Говорят, что выходя из "Крестов" после первого осмотра, губернский тюремный инспектор коллежский советник Фрейганг воскликнул,: - "Да я бы сам здесь посидел!" А в российском уголовном мире про тех, кто попадал в самарскую тюрьму, стали говорить, что поехал к теще на блины, или он на даче отдыхает. Да и, действительно, в какой еще тюрьме можно было найти собственную хлебопекарню, больницу, аптеку, добротную баню с березовыми вениками, электростанцию и кузницу.
В Самару направляли наиболее опасных преступников со всего Поволжья, с Кавказа и из Туркестанского края. Регулярно горожане могли видеть, как на железнодорожном вокзале останавливался специально прицепленный к основному составу арестантский вагон, и солдаты конвойного полка, расквартированного на Набережной Волги под Александровским спуском, выводили очередных узников "Крестов". Их строили в колонну и под штыками трехлинеек заставляли идти по Ильинской улице к месту заключения. В "Крестах" сидели уголовники и политические. Особо опасные "медвежатники", "карманники" , авторитетные воры на долгие годы занимали одиночки без права общения с другими узниками, чтобы не передать вредные для государства знания и опыт.
Говорят, здесь сидели, наводившие ужас на все Поволжье, мокрушники из села Батраки. Сейчас бы их назвали киллерами. В этом поселке с незапамятных времен от отца к сыну передавали виртуозное умение убивать шилом в сердце или в шею, поражая солнечную артерию или дробя основания Черепа. Такие мастера - убийцы за небольшую плату могли отправить к праотцам любого, несмотря на сословие и знатность, силу и ловкость. Они шутили, мол перед Богом все равны. В их устах фраза поменять шило на мыло звучало особенно зловеще. Село Батраки располагалось на переправе и добычей лихих жителей становились купцы, коммивояжеры, а порой и простые смертные с целковым за душой. Молодых принимали в мокрушники старики, заставляя при всем честном народе убить, на кого покажут, порой первого встречного. Убийство происходило так: к жертве подходил молодой человек и спрашивал закурить, а затем, поблагодарив, отходил в сторону, даже не взяв табаку. Жертва, постояв несколько секунд, падала ничком на землю. Сотни людей вокруг, скажем на базарной площади, ничего не могли понять, ведь все происходило прямо на глазах. Полицейский врач фиксировал смерть, а на рубашке несчастного, там, где сердце, из маленькой дырочки выступала капелька крови. Убийца наносил удар настолько быстро, что этого никто не замечал, точность попадания удивляла и бывалых хирургов. Жертва с проколотым сердцем застывала парализованной, не имея возможности сделать вдох или выдох. А старики заявляли молодому: "Учись еще, пацан, чтобы и капельки крови не появлялось". Вот таких "орлов" и сажали в самарские "Кресты". Не случайно охрана тщательно обыскивала посетителей на предмет шила или заточки. Однако начальники тюрьмы все равно боялись за свою жизнь, так как смертоносное оружие профессионалы могли пронести даже в заднем проходе.
Дадим слово самим заключенным "Крестов", В Самарском госархиве имеются воспоминания социал - демократа Ивана Федоровича Демидова, попавшего в сие заведение в 1904 году за распространение антиправительственных листовок: "Не прошло и десяти минут, как начал раздаваться сбоку стук. Стук был настойчивым. Я начал искать везде по сторонам, нет ли где азбуки. Наконец, азбуку я нашел на одной из стенок полки, начал по ней соображать, о чем стучат .Наконец, сообразил: меня спрашивали: "Кто ты?" - Я ответил. Так черезнесколько часов я узнал все. Соседи по несчастью сообщили о методах работы полиции, могут подослать провокатора или наседку, могут подсунуть запрещенные предметы, а потом посадить в карцер, где избить и потребовать стать стукачом, угрожая увеличить срок. Надзиратели постоянно подсматривают в камеру через специальный глазок, называемый иудой, о чем надо помнить. Могут перевести в общую камеру с матерыми уголовниками, так называемую пресхату, где делают инвалидами, а то просто убивают. Тюремщики боятся гласности, а поэтому нужно постоянно пользоваться "тюремным телефоном" и передавать при свиданиях на волю все свои опасения для оставшихся на свободе социал - демократов. Последние подключают в случае необходимости либеральную прессу."( ГАСО,Ф.3500,оп.1,д.118, с.23).
И. Ф. Демидов написал в воспоминаниях, что стены камеры хранили не только азбуку Морзе, но и различные послания предшественников к будущим сидельцам, такие как: "Тюрьма не х..- садись не бойся" или "Не тот в дерьме, кто на тюрьме", "Без баб - и парашка баба", "Начальник тюрьмы - петух" и многое другое, "Крестообразное построение тюрьмы, - писал Иван Федорович - фактически исключало возможность побега, так как зарешеченные окна камер в основном смотрели на тюремный двор. Кроме того, у охранников было все, как на ладони, к тому же, они имели право стрелять из мощных трехлинеек с утяжеленными пулями без предупреждения. Некоторые узники поплатились, когда пытались высунуться в окошко и что-либо бросить на улицу товарищам. Убитых свозили в покойницкую, и дело закрывали как несчастный случай. Узники чувствовали себя зверями в зоопарке, опутанными со всех сторон сетками, не дававшими возможность прыгнуть с галереи или в лестничный проем.( ГАСО,Ф.465,оп.1,д.1313)
Латиняне говорили: "Да будет выслушана и другая сторона". Сегодня мы имеем уникальную возможность узнать мнение о "Крестах" не только со стороны осужденных, но и с позиции государственного чиновника. Вице - губернатор Иван Францевич Кошко писал следующее: "Тюремным инспектором состоял пожилой человек, по профессии бывший земский врач. Это был очень нерешительный господин и страшно боялся революции, а потому тюремные порядки при нем были никуда не годны... Камеры политических арестантов оставались все время открытыми, а потому они находились как между собой так и с другими заключенными в свободном общении. Если не было массовых побегов из этой тюрьмы, то это благодаря тому, что тюремное здание было новое и к нему применены все указанные опытом меры предосторожности."
И все - таки один такой громкий побег И. Ф. Кошко описывает. События относятся к лету 1906 года: "В день свиданий к одному из серьезных политических арестантов явилась какая-то дама, приехавшая к тюрьме в своей парной коляске. Свидания оказывается производились не из - за решетки, отделяющей заклюнных от посетителей, а в общей комнате, якобы, под наблюдением стоящих у дверей надзирателей и одного из помощников начальника тюрьмы. Одновременно в комнату свиданий было допущено столько народу, что тамстояла чуть ли не сплошная толпа, никакого учета впущенных и выпущенных из комнаты арестантов и посетителей не производилось. При такой обстановке нисколько не удивительно, что приехавшая дама, оказалась переодетым мужчиной. Она сняла с себя женский костюм и переодела в него арестанта, который совершенно беспрепятственно прошел через всю стражу и вышел из тюрьмы, сел в коляску и бесследно скрылся. Бывшая дама, теперь уже мужчина, тоже ушел, не обратив на себя внимания. Только через два часа стражники спохватились».. Лишь при вмешательстве Столыпина порядок в тюрьме восстановили. Снова даем слово И. Ф. Кошко: "Когда тюремный режим становился строгим, таким, каким он должен быть по существующим инструкциям, арестанты пытались, и часто не без успеха, протестовать путем объявления голодовки...Мало того, голодовки эти часто бывали лишь показными, то есть арестанты не ели казенной пищи, но зато потихоньку подкармливались товарищами за счет приобретения съестных припасов с разрешением тюремной администрации за собственные деньги..."
Всего при режиме Николая 11 в самарской тюрьме содержалось 368 арестантов в одиночных камерах и 530 - в общих. Министр внутренних дел Петр Аркадьевич Столыпин лично следил, чтобы количество заключенных соответствовало нормативам.
Психушка
Помимо тюрем, к министерству внутренних дел относилась система психиатрических лечебниц, где также закрывали от общества различный асоциальный элемент. Для убийц и маньяков порой неизвестно, что было страшнее - оказаться в камере или в палате.
В эпоху крепостного права, когда вся страна была похожа на огромный концлагерь, психически ненормальных людей держали на положении зверей. Главным лекарством считались кандалы, которыми несчастных просто-напросто приковывали к полу и потолку. Дверцы устраивались так, что в случае попытки открыть их изнутри, срабатывалиспециальные пружины по типу мышеловки, сносившие напрочь череп любому пытающемуся сбежать. Время шло и отношение к умалишенным менялось. По всей России стали строиться заведения, в которых, действительно, пытались лечить. В 1860 г. при содействии губернатора А. А. Арцимовича на частные пожертвования была построена первая такаяпсихбольница в Самаре. Она имела вид барака из тонкого леса. Губернская земская больница также открыла свое психиатрическое отделение на улице Полевой, где имелось 16 коек. В расположенной рядом церкви Пантелеймона Целителя близкие ставили свечки за скорый уход хвори.
Проводившиеся в стране реформы ломали прежние устои жизни. Переход к рынку давал свободу, но, в тоже время, неуверенность в завтрашнем дне. Это создавало благоприятную почву для возникновения психических эпидемий. Болезни охватывали представителей разных сословий, возрастов, национальностей. Не многие помещики сумели перестроить свои хозяйства на капиталистический лад. Потерявшие состояния, могущество и привилегии, дворяне часто заканчивали больничной палатой или спивались под забором. В тоже время и крестьяне, не сумев воспользоваться, дарованной инициативой оказывались без земли и дома. Они уходили в города, пополняли рынок рабочей силы. Другие нищенствовали, спивались и оказывались в больничной палате. Бывали курьезы, когда бывший крепостник и его крестьянин встречались в приютах для умалишенных. В условиях жестокого рынка туда же попадали обанкротившиеся купцы, растратившие казенные деньги чиновники. Порой свобода не безвредна. Она ни чуть не меньше ранит психику, чем самое беспощадное рабство.
Видя, что количество психических болезней резко возрастает, самарские власти приняли решение в 1880 году начать строительство новой психиатрической лечебницы вТомашев Колке. Это местечко было выбрано не случайно. Оно находилось в стороне от города, и возможные побеги буйно помешанных не могли представлять угрозу горожанам. Кроме того, там было достаточно сырья для производства кирпича хозяйственным способом. Повсюду раскинулись плодородные поля, к обработке которых можно было привлечь больных. Труд считался элементом лечебного процесса.
Из трех предложенных проектов больницы поначалу выбрали план врача Хардина, смета составляла 157.919 руб., вместимость —120 больных. Однако Министерство Внутренних дел отклонило этот проект. Правительство считало, что в Самарском крае следует построить больницу, общеимперского значения и было готово взять половину расходов на себя. Член техническо-строительного комитета МВД профессор архитектуры Штром выдвинул иной проект стоимостью 242.597 руб., вместимостью — свыше 200 человек.
27 ноября 1888 г. в 10 верстах от Самары открылась Самарская Губернская Земская лечебница для душевнобольных. Построенные здания состояли из двух каменных корпусов, административного отделения, двух деревянных павильонов для хроников и служб. Больница в целом могла принять 250 человек. В клинику завезли специальное оборудование: гальвано - фарадический стационарный аппарат «Шарди», гальванометр, реостат, большой фарадический аппарат, весы Фербэнкса, микротом, оборудована гистологическая лаборатория. Кроме того, для исследований куплена фотографическая камера Мак - Келен с тремя кассетами и объективом Цейса и так далее. Палаты для буйных снабдили специальными корабельными стеклами толщиной в два сантиметра. Такие же стекла врезались и в двери для наблюдений. Применялось цветосветолечение. Три рамы с цветными стеклами на колесиках двигались по рельсам, сменяя одна другую. КРАСНЫЙ цвет лечил психозы, сопровождающиеся подавленным состоянием. ФИОЛЕТОВЫЙ и ЗЕЛЕНЫЙ воздействовали на возбужденную нервную систему. В больничной столовой выдавались тупые ножи, слегка заточенные в конце. Вилки имели острие лишь два сантиметра в длину.
В декабре 1888 г. в клинике содержалось 115 мужчин и 72 женщины. За последующие 15 лет-общая численность пациентов составила 4966 человек. Больные прибывали со всей России: Астрахани, Варшавы, Вильно, Владимира, Вологды, Вятки, Дагестана, Сибири, Средней Азии, из Области Войска Донского... Лечились в больнице иностранные поданные, а также российские евреи, выдворенные из районов Синайской пустыни. Например, в октябре 1916 г. Российский Имперский Консул в Александрии был уведомлен медицинской комиссией, что российские граждане Ривка Шимшева-Пинхасова Фрейндлих, Яков Вевюрка, Рувим Абрамович Халецкий признаны умалишенными. (ГАСО,Ф.465,оп.2,д.54). Несчастных отправили в Самару на освидетельствование и лечение. Количество сумасшедших возрастало, и требовались новые больничные места. Так в 1895 г. был построен деревянный павильон для 50 рабочих мужчин, в 1898 г. деревянный барак на 40—50 спокойных хроников мужчин, в том же году, на средства благотворительницы В. А. Курлинойсооружен деревянный павильон, обставленный венской мебелью, для интеллигенции. Например, с лета 1912 г. в стационаре содержался подполковник в отставке Александр Иванович Емельянов. Государство перечисляло ему пенсию в размере 595 руб. 40 коп. в год на счет больницы. Военное ведомство не бросило своего офицера на произвол судьбы, а собрало все необходимые документы для оформления ему почетной пенсии в сумме 1204 руб. в год. Коллеги по службе сделали все возможное, чтобы отыскать его родственников. ( ГАСО,Ф.465,оп.2,д.130).
Врачи старались создавать больным вполне сносную полноценную жизнь. На питание выделялось 12 -13 копеек в день. Каждый мог найти в соответствии со своей профессией и способностями работу: крестьяне обрабатывали землю, рабочие трудились в мастерских, женщины шили, ткали сарпинку. По вечерам больные собирались и играли на гитаре, пели, танцевали, звучал рояль фабрики «Генш». Регулярно показывались движущиеся картинки с помощью биоскопа, причем сюжеты врачи выбирали весьма поучительные. Так как среди больных было много с алкогольным психозом, то через картинки велась пропаганда против пьянства. Вот один такой незамысловатый сюжет: «Возвращение пьяницы из кабака домой», «Ночлег пьяницы», «Пропивание домашних вещей», «Пропивание вещей с себя», «Буйство пьяницы у себя дома», «Скорбь и радость в мире невидимом, гибнущего от вина», «Пьянство на кладбище», «Фабричные и заводские после получки жалования», «Буйство в трактире», «Проматывание на вино казенных вещей», «Лишение нижнего чина нашивок», «Пьяница арестант», «Потомство пьяницы» и другие.. Кроме того, сами пациенты ставили спектакли такие как «Грехи, а не женихи», сцены из купеческой жизни в 1-ом акте, «Бедность не порок» комедия в 3 отделениях Островского, «Американский дядюшка» водевиль в 1 действие А. А. Бостром, «Синяя борода» водевиль в 1-ом акте Рутковского. Самое интересное, что главного героя женофоба играл кто-нибудь из хроников, который в той жизни прибил свою законную жену, например, поленом по голове. Говорят, такой актер добивался аваций. Да и актрисы, игравшие с ним в паре, были не промах. На сцену выходили дамочки, отравившие мышьяком в рисовой каше или лепешке мужа со всеми его родственниками. В этих спектаклях выдумка и быль, игра и сама жизнь сплетались воедино.
А какой был в больнице медицинский персонал. Эти люди каждый день выполняли свой гражданский долг, не требуя высокой зарплаты. Врачи, санитары, нянечки рисковали каждый день за 15—20 целковых жалованья. Опасность считалась обыденностью, и от некоторых материалов больничного архива просто стынет кровь в жилах. Вот только один случай: у больного в прямой кишке обнаружили деревянный цилиндр в два вершка длиной и два сантиметра диаметром, на конце которого было вбито остриями внутрь несколько металлических перьев. Этим предметом психопат собирался ударить по голове врача в случае, если тот запретит ему курить по ночам. Однако больные покушались не только на жизнь медперсонала, но и на свою собственную. Один эпилептик стал слышать голоса, угрожавшие ему отгрызть половые органы и пришить женские. Несчастному становилось страшно, стыдно, и он неоднократно пытался повеситься. Одна больная ощущала себя собакой, лаяла и норовила всех перекусать. Когда она пришла в себя, то объяснила, что внутри явно ощущала битву черта с Богом. Кусая людей, она спасала Бога.
Врачам удавалось снимать очень сложные психозы и возвращать больных к нормальной жизни. Не менее трудной, чем лечение, была деятельность врачей по проведению судебно-медицинской экспертизы. Директору больницы, доктору медицины, С. А. Белякову как эксперту приходилось решать подчас не только медицинские, но и нравственные задачи. Преступники симулировали сумасшествие, чтобы уйти от ответственности. Их родственники пытались давать взятки, давить на врача, используя служебное положение. Мимо человека, давшего клятву Гиппократа, проносились все российские проблемы, и он должен был давать им свой медицинский приговор. Здесь были и эсеровские террористы, и большевистские экстремисты, и дезертиры, святотатцы, растратчики, убийцы, насильники. Читаем архив больницы: «26 ноября 1900 г. поляк Минской губ. мещанин КорженскийК. И. 50 лет, холостой, сапожник, в вагоне у пассажира из жилета украл золотые часы с тремя брелками и чемодан на сумму 220 руб. с вещами, обвинен по ст. 1651. Пробыл в больнице до 13 марта 1901 г. Признан психически здоровым. Дело передано прокурору.». Вот еще один случай: «Зот-в Е. Н., крестьянин Ставропольского уезда 60 лет, женатый, повредил икону Михаила Архангела ножом и огнем: глаза и нос были выколоты и вырезано лицо, а ноги выжжены. Психически здоров. Действия совершены в беспамятстве, в период алкогольного психоза. Судебное преследование прекращено». А вот пострашнее: «Овчинни-в П. Ф., крестьянин Нижегородской губернии, 25 лет, холост, .неграмотный, шапочник, покушался на растление четырехлетней девочки. Признан психически здоровым. Судебное дело передано прокурору». Врачам приходилось копаться в кошмарных душах. «Пашк-в Н. М., крестьянин Курской губернии 41 года, женат, грамотный, торговец , однажды вынес на двор свою дочь 9 месяцев и положив на дровосек, топором без ручки перерезал ей горло. На вопросы собравшихся он отвечал, что подобно Аврааму, принес Богу жертву. Обвинен по ст. 1451. Ему поставили диагноз галлюционарного помешательства. Судебное преследование прекращено».
Психиатрической экспертизе подвергали иногда не только обвиняемых, но и свидетелей. Именно в Томашев Колке было выявлено специфическое явление, которое получило название «загипнотизированный свидетель». Судебный следователь Я.Л. Тейтель вел дело о пожаре в Елховке. Подозревали в поджоге крестьян Ивана Хохлова и Ивана Хренова. Свидетельницы заявляли, что именно эти мужики сломя голову бежали от хаты, которая загорелась. На деле оказалось, что подозреваемые в то время были уже арестованы за драку в Старом Буяне и не как не могли оказаться в Елховке. Психиатры выяснили, что оба Ивана так сильно пили, дебоширили и угрожали «красными петухами» соседям, что никого другого в поджигателях кроме них, свидетели не могли узнать.
Самарские психиатры проводили широкие научные исследования причин психических заболеваний. Ежегодные статистические отчеты тщательно анализировались, выявлялись закономерности. Возьмем к примеру 1902 г. Среди пациентов -клиники оказалось крестьян 297, мещан — 129, купцов—3, отставных офицеров—7, лиц духовного звания—17, дворян—8, личных почетных и потомственных граждан—11, чиновников— 28, разночинцев—16. На тот же год количество больных по вероисповеданию: православных — 467, старообрядцев и сектантов — 11, лютеран — 15, католиков—5, магометан—18, иудеев—2. На этот период распределение больных по национальностям: русских—483, мордвы—7, чувашей—4, татар—18, башкир —1, немцев—16, поляков—6, евреев—3. Распределение больных по уровню образования: высшее —18, среднее—40, начальное—239, неграмотных—240. По семейному положению следующая картина: холостых и девиц —150, женатых и замужних—326, вдовых—48. Градация по возрасту выявилась такая: от 10 до 15 лет — 5, от 16 до 20 —46, от 21 до 30 —161, от 31 до 40 —160, от 41 до 50 —100, от 51 до 60 — 39, от 61 до 70 —11, от 71 и далее —3 человека.
Главный врач лечебницы С. А. Беляков среди причин заболеваний на первое место ставил наследственный фактор, затем алкоголизм. Он писал: «У кузнецов, пекарей, кочегаров, машинистов, рабочих на чугуноплавительных заводах и вообще у лиц, работавших у огня, вредно влияние высокой температуры воздуха и ведет к заболеванию». Очень пагубно влияло на психику «чрезмерное раздражение нервной системы половыми излишествами, связанными с профессиональной деятельностью... Усиливает это бессонные ночи, разгул, пьянство и сифилис». Ломало психику унижение людей работодателем. Психические расстройства среди военных увеличивались в период боевых действий. Кроме того, на расстройство психики влияла муштра, чрезмерное переутомление во время похода. Уже в начале века самарские психиатры стали разрабатывать методику по возвращению ветеранов военных кампаний к нормальной гражданской жизни.
Врачи из Томашев Колка вели широкую пропаганду против кликушества, шаманства, пророчеств всевозможных юродивых. Они стремились всячески очистить психику российских граждан от суеверия и невежества. Доктора вскрывали причины массовых психозов, разрабатывали противоядия от различных экстрасенсов, злоупотребляющих гипнозом. .Трудно себе представить, какой ужас и разочарование испытали ученые психиатры, когда увидели, что Император сделал своим советником и бесконечно приблизил к трону экстрасенса Григория Распутина. Они, возможно, первыми поняли, что это начало конца, раз эта эпидемия бесовщины проникла в святая святых Российской державы.
Паутина за престолом
Любое государство как устойчивая система держится на трех китах, на своеобразном треугольнике жесткости, в углах которого стоят такие понятия как деньги, власть, связи. Особенности общественного устройства зависят от того, что находится в вершине этого треугольника, а что в его основании. Так во главе американской системы располагаются деньги, а от них уже зависят и власть, и связи. На этом строится знаменитая свобода рыночных отношений. Традиционалистская Западная Европа давно установила в вершину своего треугольника государственности такое понятие как связи. Есть связи, будет и бизнес, а значит деньги и власть.
В России основой государственности стала власть, которая манила к себе авантюристов и карьеристов пуще любых золотых приисков и алмазных копий. Сотни лет жизненного опыта подсказывали – будут у тебя деньги, их могут украсть воры или отнять чиновники. Будут у тебя связи с сильными мира сего – они превратятся в фикцию, не подкрепленные деньгами и властью. Только власть в России являлась истинным богатством, национальной конвертируемой валютой, дававшей могущество и устойчивую жизненную позицию. Не надо думать, что такой треугольник жесткости есть изобретение российской государственности. Подобное состояние свойственно любому феодальному абсолютизму. Особенность лишь в том, что вполне европейский тоталитарный монархизм опирался на азиатский способ производства. Тем самым Россиия оказывалась большей деспотией, чем любая азиатская деспотия, большей тоталией, чем любая европейская феодальная империя. От азиатского способа производства Россия переняла экстенсивное ведение хозяйства и пренебрежение к человеческой личности. Московское царство европейские ученые вообще считали продолжателем традиций Золотой Орды, своего рода Московской ордой по содержанию, где внешние формальные признаки в виде дикости, жестокости прикрывались не столь уж гуманистическим византийством. Такое кровосмешение Запада с Востоком в пределах одного государства позволило Александру Блоку писать « Да скифы мы, да азиаты мы с раскосыми и жадными глазами». Английский поэт Киплинг был повержен российской историей, которая показала несостоятельность его высказывания « Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда». Еще как встретились и породили такое в нашем менталитете, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Родимые пятна татарщины как тень следовали за Московским царством с самого начала объявления о его полной независимости в 1480 году. Московские цари взяли на вооружение всю ясачную систему золотоордынских ханов, возведя коррупцию, то есть мздоимство, лихоимство и взяточничество в ранг государственной политики. Основоположником доктрины Московии можно считать сына Ивана 111 и Софии Палеолог Василия. Коронованный как Василий 111 Иоанович, новый московский царь объявил Москву Третьим Римом. Он воспользовался тем, что его мать была прямой наследницей рухнувшей Византийской империи. Новый монарх понял особое положение Московии между Западом и Востоком, как между молотом и наковальней. В этих условиях приходилось маневрировать. По началу он взял в жены Соломонию из рода Сабуровых, имевших большое влияние на Востоке. Укрепив связи с Турцией, Крымом Астраханью, посадив в Казани на престол своего сателлита шаха Али, Василий 111 направил свои интересы на Запад. Связи с Литвой и Польшей стала помогать укреплять уже вторая жена Елена Глинская. Напомним, что семейство Глинских имело огромный вес в Европе. Смена жен сопровождалась жестокостями и кровавыми расправами над ближайшими сподвижниками, ориентированными на Восток. Именитые семейства, приближенные к трону, в одночасье лишались богатств, земель и каменных хором. Их места занимали родственники из клана Глинских. Саму отставную жену Соломонию постригли в монахини и под именем Софьи сослали в суздальский Покровский монастырь. Политика есть политика. Царь не пожалел молодую и красивую жену, отправив фактически в тюремное заключение. Не защитила ее от опалы даже беременность. В 1526 году в ссылке, лишенная всех привилегий, несчастная родила сына Георгия Васильевича. По всем канонам Георгий должен был унаследовать московскую корону. Эта трагическая историческая личность своей тяжелой судьбой предсказала как бы всю будущность и пороки русского царства, а затем и Романовской империи. Василий 111 подсылал наемных убийц, чтобы погубить опального сына-младенца. Для спасения последнего даже провели ложные похороны, положив в детский гробик деревянную куклу. Когда Георгий подрос, он получил поддержку Востока для восстановления силы и влияния проазиатских вельмож.( Соловьев С.М. Сочинения. Книга 111. История России с древнейших времен. Тома 5-6. Москва. 1989, с. 277 ). Турецкий султан постоянно снабжал мятежного наследника деньгами и военным снаряжением. Георгий под псевдонимом атаман Кудеяр начал войну со своим сводным братом московским царем Иваном 1У. Возможно, атаман и занял бы свое законное место в кремле, но был отравлен на подступах к столице. Народная молва сохранила о нем память, как о жестоком и свирепом разбойнике, обладавшим талантом полководца. Русская история получила яркий пример того, как представители высшей политической элиты могут оказаться на дне жизни и начать борьбу неформальными методами, опираясь даже на разбойный люд.
Апофеозом правового беспредела стало время правления Ивана Грозного, который совершал карательные военные походы на собственные города и земли. Если купцам удавалось откупиться, он не трогал поселение, если ясачных денег не хватало – начинался кровавый пир, разгулу которого позавидовал бы сам Тамерлан. Иван Грозный взял на вооружение методику окружать себя людьми, взятыми « из грязи в князи». Старые боярские роды вырезались под корень, а их место занимали новодворцы, преданно угадывавшие каждый взгляд и жест повелителя. Такие приближенные и обласканные царем вельможи за год – другой становились «денежными» мешками, своего рода олигархами тех лет. Однако власть - девица норовистая, и новоиспеченный багдыхан мог в мгновение ока оказаться на плахе с отрубленной головой, а то и на колу. Такое разнузданное беззаконное правление привело к семибоярщине, смуте и чуть ли не гибели Руси.
Мздоимство и должностные преступления разрушили патриотические чувства народа. Это порождало ощущения вседозволенности и безнаказанности, как в среде холопов, так и среди бояр. Известен случай, когда в 1611 году холоп Ивашко Шваль тайно ночью открыл ворота Новгородской крепости и впустил неприятеля. Интервенты - шведы лживо обещали черному люду свободу и при этом заручились предательской помощью воеводы Василия Бутурлина, который, поддерживая завоевателей, зажег Новгородские посады. Как видим, слуги, порой предавали свое государство, но и оно очерняло себя неблаговидными делами. Так царь Федор Иоанович пригласил на службу атаманов с казачьей вольницей для защиты рубежей Московского царства и предполагаемого похода на Крым. В Яицком городке цареву грамоту получили атаманы Богдан Барбоша и Митюша Мещеряк, Ермак Петров, Ортеха Болдырев и Тихон Пи…шь. Митюша только что вернулся героем из Сибирского похода и согласился служить правительству. Он привел свой отряд в Самарскую крепость, где был тут же схвачен. Власти припомнили ему прежние грабежи и повесили с несколькими товарищами в марте 1587 года. Подоплека царского предательства в том, что Федор Иоанович решил замириться с Ногайской ордой. Главными врагами кочевников являлись казаки. Их то и сделали разменной монетой. ( ЦГАДА, ф. 127, оп.1,д.10. 1586г., с.84).
Об этом трудном для Руси времени в «Записках Императорского Новороссийского университета» за 1896 год сказано: « взятки или казнокрадство были явлением обычным, а предательство явлением исключительным; но на скользком пути служебных преступлений трудно было останавливаться лицам с малоразвитым чувством патриотизма и понимавшим службу лишь как источник для получения средств к жизни». Интересную зарисовку из российской жизни, где показывается, как мздоимство входит в менталитет народа, оставил историк С.М. Соловьев: « Рад дворянин собираться в город на воеводство – и честь большая, и корм сытый. Радуется жена: ей тоже дадут приносы; радуются дети и племянники: после батюшки и матушки, дядюшки и тетушки, земский староста на праздниках зайдет и к ним с поклоном; радуется вся дворня – ключники, подклетные - будут сыты; прыгают малые ребята - и их не забудут; пуще прежнего, от радости несет вздорные речи юродивый, живущий во дворе: ему тоже будут подачки. Все поднимается, едет на верную добычу». (Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.,1960, т.13, с.699). Взяточничество настолько укоренилось, что вошло в русский язык в качестве выражения « дело в шляпе». Воеводы подавали просителю свою шляпу, и тот клал туда дар. В зависимости от суммы предполагаемой взятки, чиновники надевали на свою голову шляпу соответствующего размера. Нищие и юродивые, ерничая над государевыми слугами и их обычаями, стали собирать милостыню также в протянутую шапку. Подобной сатирой народ отвечал на злоупотребления властей.
Апофеозом проявления коррупции в смутное время стал случай, когда верноподданные бояре продали за взятку польским интервентам собственного законного царя Василия Шуйского. Пришедшая в 1613 году к власти династия Романовых, подняла с земли затоптанный и оплеванный Закон и тем создала эпоху новой российской государственности. Однако её стержнем по-прежнему оставались ясачные методы, наследованные все от той же татарщины.
Петр Великий создал гигантскую, мощную бюрократическую империю. Его принципом стал – бей своих, чтобы чужие боялись. И ведь бил, да как ещё. Четверть населения России была положена, ради проведения реформ, для создания флота, « прорубания» окна в Европу и строительства северной столицы. Он также как и Иван Грозный порезал старое боярство и обзавелся новым служилым дворянством уже известными методами. Второй человек в Империи святейший князь А.Д. Меншиков в молодости торговал на базаре пирожками. Уральские заводчики Демидовы когда- то были холопами. Могущественного вельможу Шафирова царь подобрал как бродячего музыканта иудея Шапиро. Арапчёнок Ганнибал стал крупным военоначальником. Список новоявленных олигархов можно продолжать… За год - два новодворцы становились миллионерами. Откуда, вы спросите деньги, - так этот вопрос постоянно задавал своим слугам и Петр. Он даже подписал Указ о борьбе со взяточничеством, где говорилось, что всякий чиновник, который будет уличён в воровстве или мздоимстве на сумму стоимости верёвки, пусть на оной будет повешен. Никита Панин, возглавлявший Тайную канцелярию, аж всплеснул руками - Что ж вы делаете, государь, - так можно остаться вообще без подданных. Тогда Петр вывел универсальную формулу существования чиновничества в России – пусть воруют, но дело делают. Для того, чтобы каждый знал своё место на иерархической бюрократической лестнице, был введен табель о рангах. Неписанный чиновничий закон абсолютно точно устанавливал, кому по рангу сколько брать и сколько давать вышестоящему начальнику. Народная мудрость оформила это явление как принцип курятника – « плюнь на нижнего, столкни ближнего, умасли верхнего».
Каждый чиновник стремился стать олигархом, то есть любыми правдами и неправдами приблизиться к верховной власти. Тогда он как бы попадал в скоростной лифт, который выносил его из низкого сословия в политическую элиту. Созданная Петром система получила особое развитие при его преемнице Анне Иоанновне. Фаворит императрицы Бирон стал абсолютным олигархом, тратя до 2 миллионов рублей лишь на закупку лошадей в собственные конюшни. На эту сумму можно было купить несколько губерний. Повторим, однако, что отцом олигархического правления считать нужно именно Петра 1. Возникает резонный вопрос – а можно ли ему посвящать эпитет « Великий»? Приведем пример карьеры семейства Шепелевых. Дмитрий Шепелев будучи простолюдином сумел наняться смазчиком колес при царском Дворе. Петр 1 заметил делового парня, приблизил его и сделал в конце -концов дорожным маршалом при мундире, жаловании. Войдя в дворянское сословие, бывший мужик разнуздался, прослыв при Дворе скандалистом, хулиганом и грубияном. Такие царю нравились. Внук новоиспеченного вельможи перенял все качества своего деда. Среди офицеров Петербурга он прослыл дуэлянтом и громилой. Такие качества пришлись по душе в эпоху Екатерины 11 её фавориту Григорию Потемкину. Последний как цепной пес стоял у трона матушки Императрицы, отгоняя всех остальных поклонников. Когда в столице появился усмиритель пугачевского бунта красавец офицер князь Петр Голицын, Потемкин увидел в нем конкурента и решил погубить. В качестве киллера он выбрал повесу - П.А. Шепелева, обещав за выполнение черного дела руки своей племянницы Энгельгард с большим приданым и покровительство. Злодейское убийство на дуэли состоялось, а Петр Амплеевич Шепелев получил чин генерала и поместье в Калужской губернии. В последствие он стал действительным тайным советником и сенатором. Тернисты и грязны порой были пути восхождения по бюрократической лестнице.
Гораздо труднее приходилось пробиваться купцам, ведь их фактически доили чиновники всех мастей. Зато уж те, кто поднимались не боялись ни чёрта, ни Бога. Так Демидовы любили играть с Екатериной 11 в карты на деньги и постоянно проигрывали большие суммы. Императрица, зная о злодействах уральских купцов как- то раз взяла пригоршню только что выигранного серебра и спросила строго - это чьей чеканки моей или вашей? Всё здесь Ваше, и Россия, и мы слуги преданные - ответил хитрый заводчик. Однако во время правления Екатерины II купцам не всегда удавалось так по-доброму договориться с властью. Центр направлял чиновников в провинцию порой с неограниченными полномочиями. Такие походы напоминали порой вторжение вражеских армий. Интересно, что чем меньше был чиновник по рангу, тем более злодейски он себя вел. Так в Иркутске в 1758 году приехал для взимания налогов мелкий букашка, коллежский асессеришко Петр Никифорович Крылов. Для охраны собственной персоны он захватил из Селенгинска 77 казаков. Начался ужас. Служивые, одевшись в саваны и встав на ходули, с дикими криками бродили ночами по городу, грабя одиноких прохожих и стращая девок. Сам Крылов поселился у купца Ивана Мясникова и стал открыто домогаться его жены. За отказ от сожительства, столичный эмиссар приказал мужу бить строптивую жену батогами, а сам при этом пил водку и горланил песни. Дом несчастного купца чиновник превратил в настоящую пыточную камеру, куда притаскивали горожан и вымогали деньги. За несколько месяцев у 111 купцов изъяли 155505 рублей 80 копеек. Ни рубля в казну конечно не попало. Лихоимец всё пропивал со своими телохранителями. Жители пытались жаловаться в Санкт-Петербург, но Крылов лишь получил повышение по службе, которое отпраздновал изнасилованием десятилетней дочери купца Ивана Воротникова.
Вся Россия стонала от чиновничьего беспредела, а народ безмолвствовал. Это молчание было не мудрого философа, знающего жизнь, а просто человека, досмерти запуганного и забитого. К концу подходил 18 век, называвшийся галантным и просвещенным. Вольтер разрабатывал теорию общественного договора, а в России процветала азиатчина. В Западной Европе стали понимать, какие методы следует применять для укрощения бюрократического монстра. Так, когда Павел 1 вошел в противоречие с Британией, английский посланник подкупил влиятельных офицеров гвардии, и русский монарх почил в Бозе, удушенный, как куренок. Когда историка Карамзина спросили, как он может охарактеризовать состояние российской империи – тот ответил одним словом « воруют!»
К 19 веку мздоимство эволюционировало от первобытного ясачества в совершенную утонченную и разветвленную систему. Это явление прекрасно описал Александр Герцен, который по началу делал успешную карьеру, а потом просто морально устал и объявил войну российской плутократии. Он писал, что продвижение по службе без взятки не мыслимо. Столичные чиновники ждут своих коллег из провинции, как голодные псы кости. Каждому желающему продвинуться по службе нижний чин канцелярии вежливо предоставляет прейскурант цен на ранги. Свою стоимость имели не только должности, звания, ордена, но и скорость их получения от десятка лет до трех дней. При этом талант, ум, энергичность личности ничего не значили. Наоборот серости и бездарности карьерное продвижение обходилось дешевле. А. Герцен рассказывал, что отец его богатый помещик Иван Яковлев посоветовал деньгами не скупиться. Встреча со взяткополучателем состоялась в гостинице. Огромная пачка купюр была перевязана Герценым веревкой. Чиновник небрежно бросил её в портфель, не пересчитывая, и засобирался уходить со словами - ждите скорого повышения. Герцен опешил - вот так берете деньги, не считая и без расписки, а вдруг что сорвется? Нижний чин канцелярии возмутился - мы же люди чести, а вот чтобы денег на всех хватило - это уж вы должны беспокоиться, иначе ждет долгий ящик. Александр Герцен удивлялся – как же нужно вымуштровать людей, чтобы они честью клялись в своём бесчестии.
Российские принципы коррупции стали меняться лишь в эпоху экономических и политических реформ Александра 11. Если раньше чиновник старался выжать из своей должности не столько чистый доход, сколько возможность угнетать, притеснять, унижать нижестоящих граждан, то есть удовлетворять низменные инстинкты, то теперь в коммерческое время его стала привлекать чистая денежная прибыль. Где раньше маршировали николаевские солдаты со шпицрутенами в руках, с криками «бей налево, бей направо – в этом есть России слава» там тяжелой натруженной походкой зашагал Господин русский рубль. Вот как описывает узаконенное мздоимство князь Петр Алексеевич Кропоткин: « Один мой знакомый захотел основать в Петербурге одно коммерческое предприятие и обратился за разрешением, куда следовало. Ему прямо сказали в Министерстве внутренних дел, что 25 % чистой прибыли нужно дать одному чиновнику этого министер¬ства, 15 % — одному служащему в Министерстве финан¬сов, 10% — другому чиновнику того же министерства и 5 % — еще одному. Такого рода сделки совершались открыто, и Александр 11 отлично знал про них. О том свидетельствуют его собственноручные заметки на полях докладов государственного контролера (они напечатаны были за несколько лет в Берлине). Но царь видел в этих ворах своих защитников от революции и держал их, покуда их грабежи не становились слишком уж гласны..».
Бюрократическая власть прекрасно оценила александровскую «перестройку». Не уступив своих позиций ни на йоту, она стала фамильярно заигрывать с господином Капиталом. Разменной монетой оказался все тот же российский закон, с которым и раньше-то мало кто считался. Принцип гласил: если нельзя, но выгодно – значит можно. Возьмём к примеру город, называвшийся « Купец на Волге», то есть Самару.
Кто не знал в середине 19 века самарского купца 2 гильдии Федора Семеновича Плотникова. Дело его процветало, помогали широкие связи с экономической верхушкой Поволжья. Федора Семеновича дважды избирали городским головой, одним словом - респектабельный мэтр, а может босс, а вернее сказать … беглый преступник. Да, да. Ф.С. Плотников долгие годы числился как уклонившийся от рекрутской повинности, что являлось тягчайшим преступлением. Однако деньги делали свое, и самарские власти закрывали глаза на темный штришок в его биографии. Канцелярия клала под сукно запросы из Оренбургской казенной палаты. Плотников настолько разнуздался, что напропалую нарушал и местные законы, а именно строил без разрешения, что где хотел, нарушал общественный порядок. Будучи не в ладах с законом, он прятался от Фемиды внутри нее самой. Он сдал в аренду тюремному управлению собственный дом под острог и получал за это барыши. ( ГАСО, Ф.815,оп.2, д.5,с.46).Самарские мукомолы в это время достигли большого могущества, даже губернаторам приходилось считаться с их интересами. Так жестокая паспортная система, по которой ни один подданный Империи не мог сдвинуться с места без кипы разрешающих документов, почти открыто отменялась на период погрузки и выгрузки барж. В погоне за дешевыми рабочими руками предприниматели подминали Закон при попустительстве полиции и жандармерии. По-видимому, в те времена возникла в городе поговорка « лишь тот живет в Самаре всласть, кто жулик иль имеет власть».
Весьма яркие картины народной забитости и чиновничьего беспредела описал в своих воспоминаниях судебный следователь Я.Л. Тейтель: « Когда я в первый раз приехал в село Кошки, Самар¬ского уезда, то о бывшем самарском исправнике рас¬сказывали массу анекдотов и, между прочим, один действительно происшедший факт. Проигравшись в карты и нуждаясь сильно в деньгах, он отправился в большое чувашское село. Предварительно он на двух лошадях послал туда большой столб. Столб привезли ночью и свалили его на площади. Утром чуваши узна¬ли об этом столбе и о том, что исправник собирается к ним. Стали гадать, для чего, мол, этот столб? Одни го¬ворили, что будут подвешивать неаккуратных платель¬щиков податей, другие, что будут произведены обыски, найдут богов и развесят их на этом столбе.
Когда исправник приехал, чуваши, собрав порядоч¬ную сумму денег, поднесли ему этот подарок, и он уехал. Оказалось, что в этом селе должен был быть базар, и к этому столбу имелось в виду приделать весы и меры. Интересная черта — желая мстить сво¬им врагам, чуваши вешались у них на воротах, считая, что этим они причиняют своим неприятелям самые тяж¬кие страдания: начнется таскание по полиции, по судам, а это медленное истязание, по их мнению, куда тяжелее смерти.»
Яков Львович больше всего поражался не жестокому угнетению населения со стороны чиновничества, а тому, как простые люди свыклись со своим униженным положением и может быть даже в нем нуждаются: « Пришла она с котомкой на плечах, в пыли, усталая, в роскошный мой кабинет с вольтеровскими креслами. После дол¬гих уговариваний , даже приказаний, она решилась сесть на кончик кресла и все оглядывала мой кабинет. Она дала мне обычное показание; в краже никого не обвиняла: " Вестимо, люди украли, а кто - бог его знает. Господь им судья!
Я сказал, что она свободна, и просил прислугу на¬поить ее чаем. Она встала, расстегнула кофту, выну¬ла какую-то тряпку, стала ее рассматривать и вынула оттуда большую медную монету - семишник... Эту монету она мне дала, сказав:" Возьми, батюшка, за труд, прости Христа ради, больше у меня нет. Из расспросов я узнал, что она, как все крестьяне, считала, что без взятки ничего нельзя сделать и что если она мне ничего не даст, то ее снова потянут к допросу.» ( Тейтель Я.Л. Париж.1925)
К концу 19 века российское чиновничество всё больше совершенствует свои коррупционные формы. Так на смену примитивному мздоимству приходит время получения кредитов, субсидий, гуманитарной помощи и госзаказов. Лихоимцы времен Екатерины 11 с казаками и ногайками помыслить не могли о таком размахе и шире. Не случайно Западные политологи говорили о России, что её губит собственное богатство. Там где немец ёлочку бережет, для россиянина целый лес - ни по чем. Русская статистика восхищалась – сколько в одной губернии Голландий, сколько Бельгий с Даниями. Отсюда начиналось бескрайнее воровство, мол, на наш век хватит. А в результате шик превращался в пшик. Так олигарх начала 20 века Мамонтов получал миллионные кредиты от правительства на строительство полноценной северной железнодорожной ветки. К нему комиссии с проверкой приезжали, а он для них банкет закатывал с цыганами, розовым шампанским и чёрной икрой. Нагуляются чиновники министерства путей сообщения - да так на строительство не взглянув, домой возвращаются. А потом выяснилось, как гром среди ясного неба – магнат построил лишь узкоколейку, да и то в одну сторону. Миллионы – они как в воду канули. А во время голода в Самаре в 1891году - Царь Александр 111 более 7 тонн золота выделил в качестве гуманитарной помощи. Где оно золото? « Фьюить»- как говорили в народе.
Мздоимство не только разлагало чиновников и простых граждан, но и тормозило честный бизнес. Предприниматели быстро усваивали главный закон Российской жизни - от трудов праведных не бывает хором каменных. Деловому человеку приходилось постоянно нарушать закон. Тот, кто хотел быть кристально честным в бизнесе - прогорал, причем порой в прямом смысле этого слова. Если ныне все решает выстрел киллера, то раньше акценты расставлял « Красный петух». Так в Самаре глухой ночью сгорели пивоваренные заводы конкурентов А.Ф. фон Вакано. Купец Гребенщиков построил в Москве фаянсовый завод, наступив на ногу петербургским производителям, приближенным ко Двору. Вновь ночной пожар, и Иван Гребенщиков умер от инсульта. Московский купец и изобретатель Иван Петрович Пузырев в начале ХХ века преуспел в производстве собственных легковых автомобилей. Дело развивалось успешно. Предприниматель задумывался о создании серийного конвейерного производства с дальнейшим захватом европейского рынка. Ночной пожар уничтожил передовое производство, а также готовые к продаже автомобили. Русский Генри Форд оборвался на самом взлете. Кто-то позавидовал, кого-то не умаслили, кого-то не уважили. Вот так всегда.
Многие светлые умы России задумывались – откуда на этой земле столько коррупции, лихоимства и злодейства? Интересны размышления философа Сергея Булгакова. Он полагал, что государство всегда тянет одеяло на себя, то есть создаёт касту чиновников, олигархов, стремящихся к абсолютной власти и безудержному обогащению. Этому противостоит Нация, рвущаяся к свободе, свежему воздуху и солнцу. Между этими двумя векторами сил возникает третий вектор, по которому и движется общество. Русская нация потеряла свою силу, мощь, пассионарность, завоёвывая огромные территории, прорываясь к Балтийскому, Черному морям, к Тихому океану, покоряя Кавказ и Туркестанский край. Земли ширились, а исконно русские города хирели, в результате возникла гигантская Империя без метрополии и цементирующей крепкой нации. Государство оказалось абсолютом, противостоять которому и сдерживать бюрократические амбиции могли лишь одиночки-террористы, да редкие интеллектуалы, философы и писатели.
Часть 2. ХРОМОНОГАЯ ФЕМИДА
СТРАЖИ ПОРЯДКА.
С разраставшейся раковой опухолью преступности выходили на бой самарские полицейские. Они чаще старались заниматься профилактикой антисоциальных явлений, уделяя немало внимания бытовому хулиганству, от которого считалось лишь шаг до серьезного правонарушения. Полицейский архив возвращает нас к тем временам: “Самарскую мещанку А.А. Чибакову за хулиганство, площадную ругань оштрафовать на 25 рублей или арест 2 недели”, “ студента П.А.Краснорацкого за озорство в канцелярии 5 полицейского участка оштрафовать на 25 рублей или 2 недели тюрьмы”, “за бесчинства в городском театре с распитием спиртных напитков и обливание публики вином арест на 3 месяца крестьян М.А.Перстикова, А.Д .Лезина, мещанина В.И. Вощакина, а их дам осудили на месяц”. Нашим современникам покажется странным, но на 5 суток арестовали потомственного дворянина коллежского регистратора Д.А. Петрова всего-навсего за нарушение общественной тишины. Как говорится, заорал в неположенном месте, иди отдыхай за решеточку.
Считавшие себя обиженными напрасно, писали жалобы прокурору окружного суда Нилу Васильевичу Каменеву. Так крестьянка Александра Озерова заявляла: « 23 июля 1909года мой муж Василий Кузьмич Озеров и девица-проститутка Мария Епанчина задержаны по обвинению в краже 150 рублей в секретке, что в доме Жоголева по Троицкой улице у посетителя крестьянина села Новой Майны, Ставропольского уезда Михаила Семеновича Калугина. Муж – содержатель секретки, а не вор. Прошу разобраться…»(ГАСО,Ф.9,оп.1,д.48,с.7). В качестве прокурорского надзора опросили свидетелей дела и полицейских. Выяснилось, что у обвиняемого при обыске найдены купюры, принадлежавшие потерпевшему, в частности червонец с надорванным краем по левой стороне.
Разбирали полицейские и семейно-бытовые отношения: «Дознание, произведённое по прошению самарских мещан Ивана и Ирины Щельновых, ходатайствующих о высылке родного сына Акима за непочтительное и грубое отношение с ними из пределов Самарской губернии, административным порядком не подтвердилось. Имущественные взаимоотношения - предмет судебного разбирательства».(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2074,с.257).
Вездесущая полиция дозволяла или запрещала в письменном виде на гербовой бумаге любое общественное мероприятие. Так, 8 декабря 1913 года начальница музыкальной школы, свободный художник А.Ф. Лаговская -Курочкина, направила ходатайство на имя полицмейстера с просьбой позволить устроить музыкальный вечер учеников в зале реального училища. Директор гимназии Нина Андреевна Хардина также получила разрешение провести лекцию о жизни и творчестве В.Г. Короленко со световыми картинками в помещении городских Троицких корпусов. Музыкальная секция самарского общества народных университетов 16 декабря 1913 года добилась права провести целый цикл лекций по истории оперного искусства в Пушкинском народном доме. Полицмейстер дозволил организаторам освещать и иные темы. Пропагандист М.П. Потемкин приводил самарцев в шок докладом “Старость и смерть” по теориям Карона и Мечникова. Доктор А.Н.Муморцев вещал перед обществом Взаимного вспомоществования приказчиков, что на Казанской улице, о сифилисе и сумасшествии. Входной билет, кстати, стоил 5 копеек. Даже гласные городской Думы, собираясь на частное совещание, скажем, в “Гранд-Отеле” или “Национале”, писали официальную бумагу на имя полицмейстера. (ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2598,30-39). Знаменитый журнал “Кнут” в своё время опубликовал следующую карикатуру - поместив полицейского в мундире и сапогах на семейном ложе между супругами. Есть такая поговорка: в каждой бочке - затычка. Как это относилось к стражам порядка, хотя они, конечно, делали много важного и полезного.
Однако достоинство, доведённое до логического конца, превращается в свою противоположность. Знак плюс меняется на минус. Атмосферу того времени можно прекрасно ощутить, прочитав следующее распоряжение самарского полицмейстера от 12 декабря 1913 года: “На чинов полиции возлагается обязанность присутствовать на театральных зрелищах, маскарадах, общенародных играх и забавах с целью наблюдения за пристойностью происходящего на сцене и общим порядком в зрительном зале. В партере выделить два места: одно для начальника полиции или его помощника, второе для дежурного классного чина в средних рядах. Все места - у прохода, снабжены соответствующими надписями. Отводятся места для начальника охранного отделения во втором ряду, для начальника сыскного отделения во втором ряду, для начальника сыскного отделения не далее 7 ряда партера, а также для двух агентов. Один сидит в последнем ряду партера, другой на верхнем ярусе, шпикам предоставляются билеты без фамилии...”.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.32). Уважаемый читатель может понять, насколько легко в те времена было выступать артистам, ведь для них не существовала пугающая проблема пустого зала.
Рассказывая о царской полиции, мы специально привели примеры некоторого негатива, вызывавшего раздражение общественности. Ведь порядок это всегда ущемление некоторых свобод, ограничение прав личности. Это порождает озлобление, критику, порой очень острую, со страниц газет, в кругах интеллигенции. Современникам трудно понять, что есть необходимое зло и что оказывается псевдодобром. А ведь регламентированная законами и полицейским аппаратом жизнь давала России огромные экономические возможности, и полицейские, в конечном счёте, оказывались тем жестким стержнем, на котором строилось могущество державы
Самарская полиция боролась за укрепление закона во всех сферах, в том числе и в сохранении природных богатств края. Настоящая война была объявлена браконьерству. В 1903 году уголовный кодекс пополнился статьей о правах общественных инспекторов, на которых возлагалась обязанность контролировать лесные угодья. Каждый охотник должен был зарегистрировать в полиции огнестрельное оружие и получить специальное разрешение на отстрел дичи с правом её продажи или без такового. Некоторые малограмотные крестьяне разрешение на оружие воспринимали как право на охоту. Полицейские вели по этому поводу большую разъяснительную работу.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2610,с.25).
В канун празднования 300-летия Дома Романовых царское правительство начинает своего рода полицейскую реформу. Осуществляется техническое переоснащение стражей порядка. Табельное оружие систем “Бульдог”, “Смит и Вессон”, “Лефанс” заменяется скорострельными наганами и пистолетами. Новшеством в сыскном деле стали служебные собаки. В начале 1912 года губернатор получил депешу, в которой рекомендовалось подобрать несколько нижних чинов в школу дрессировки со сроком 3 месяца. “Будущие собаководы должны обладать следующими качествами: наклонностью к терпеливому труду, систематическому и настойчивому, трезвых и аккуратных, любящих животных, интеллигентных, проявляющих способности к сыску”. Обученная полицейская собака стоила от 100 до 160 рублей. Околоточный надзиратель 3 части Чиликин прошел стажировку в Санкт-Петербурге и привёз двух немецких овчарок. Архив сохранил кличку одной - Рубсак. На содержание каждой собаки выделялось 10 рублей в месяц. “Российское общество поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе” возникло ещё в 1908 году и имело представительства в 60 городах Империи. Покровительствовал этому делу Его Высочество Принц Александр Петрович Ольденбургский, имевший свой собственный питомник в Гаграх и считавший, что каждый урядник должен иметь сыскную собаку.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2484)
Рассказывая о полиции, хочется добавить, что власти не только давали много прав приставам и городовым, но и строго с них спрашивали. Если полицейский нарушал закон, злоупотреблял служебным положением, то ему грозило строгое наказание, вплоть до тюремного заключения. Помощник пристава Э.И. Сачевский за свои художества поплатился четырьмя месяцами тюрьмы. Он без причины набросился с шашкой на крестьянина П.М. Костина и нанёс побои. В личном деле Эдуарда Ивановича появилась следующая надпись: “Оставить на службе в самарской городской полиции. Лишить права на получение наград, повышений по службе в чинах”.(ГАСО,Ф.465,оп.1,д.2550,с.14). А вот какую характеристику самарскому полицмейстеру дает вице-губернатор И.Ф. Кошко: « Самарский полицмейстер Критский был очень представительный господин с безукоризненными манерами. Много лет служил адьютантом у бывшего военного министра Ванновского. Признаться, я был поражен такой метаморфозой: из адьютантов военного министра вдруг очутиться провинциальным полицмейстером!.. Ванновский
устроил Критского на службу в Уделах управляющим крупного имения в Самарской губернии. Запутавшись денежно, он должен был оставить службу… Губернатор Засядко в эту трудную минуту предложил ему должность полицмейстера, порядочно оплачиваемую.»
Весьма нелицеприятно отозвался о деятельности местных стражей порядка в книге своих воспоминаний бывший судебный следователь Я.Л. Тейтель: «Со стороны полиции не только не было содействия, но весьма часто тайно и даже явное противодействие. Полиция видела в судебных следователях людей, роняющих ее престиж, мешающих ее карьере. Прибегая при произведении дознания к старым приемам, полиция часто добивалась «чистосердечного» признания обвиняемых. Эти дознания на предварительном следствии получали часто совершенно иное освещение, и о неправильных действиях полиции приходилось сообщать прокурор¬скому надзору.» ( Тейтель Я.Л. Париж, 1925)
Конечно, вышибание показаний с помощью кулаков и сапогов бросало тень на поли¬цию, но всё-таки подобное случались не часто. В це¬лом корпус стражей порядка отличался честностью и добросовестностью. Ежегодно МВД объявляло список лучших полицейских, Министерство финансов их награждало. Так за 1915 год по Самарской губернии денежные премии получили 67 чинов полиции на общую сумму 16 тысяч рублей. Среди награжденных назовем Полицмейстера Е. М. Сенкевича, помощника полицмейстера Н. П. Кириллова, приставов С. П. Савичева, В. К. Хульберга, И. С. Агеева, начальника сыскного отделения М. А. Юдина, полицейского надзирателя сыскного отделения Долганова, помощников приставов Маштакова, Верпаховского, Темникова, Мельникова, Лазарева, Околоточных надзирателей Рязанцева, Силантьева, Алексеева, Елисеева, Булыгина, Корабельщикова,Ревина, Плеханова, Дунаева, Самсонова, Гущина, Чибизова, Аверьянова, Николаева, Дергачева, Юрасова, Гусева, Карпова, сотрудников сыскного отделения Фомичева, Глушинкова,Дубикова, Архипова….(ГАСО,Ф.465, оп.1,д.2610,с.95).
За заслуги перед Империей по указу Николая II 5 октября с 1913 года стало отмечаться как праздник полиции. Для стражей порядка этот день оказался двойным праздником, так как он приходился на другую знаменательную дату. Это день Святого Алексия Митрополита Московского и небесного покровителя нашего города. (ГАСО,Ф,465,оп.1,д.2610,с.95).
Суд, да дело…
После того, как сыскной отдел заканчивал следствие, папки с делами передавались в суд. В Самаре правовая реформа, начатая в 1864 году по всей империи, достигла своей кульминации 25 ноября 1870 года. В час по полудню по Высочайшему повелению господином Сенатором, Тайным Советником совершено было открытие Самарского ОкружногоСуда. Торжественное собрание проходило в здании на Алексеевской площади в присутствии губернатора, приглашенных всех высших чинов, представителей сословий, губернского земства и публики. В зале уголовных заседаний Суда Старший чиновник при Сенаторе зачитал Указ Императора от 26 июня 1870 года. Председателем новоиспеченного самарского окружного суда стал Н.М. Окулов.( ГАСО,Ф.8,оп.1,д.569).
Самара, конечно, не являлась последней юридической инстанцией. Отсюда апелляции летели в Саратовскую Судебную палату, а уж потом в северную столицу и лично к Императору. Однако большинство дел, конечно же, решалось в нашем городе. Здесь действовал целый институт присяжных поверенных, их помощников, судей, прокуроров. На первые заседания публика собиралась как в театр, где на сцене протекала настоящая жизнь. Такого обилия действующих лиц никто ранее даже не мог помыслить. Здесь истец со своим адвокатом, и ответчик тоже не без квалифицированного юриста, и суровый прокурор, поддерживающий обвинение, и судья, квалифицирующий его в соответствии со статьей российского законодательства. А присяжные заседатели, в которых самарцы узнавали своих знакомых, соседей. Вот привезли крестьянина в кандалах из тюрьмы. Он убил своего родственника, остались малолетние дети. Прокурор требует Сибири, а присяжные говорят - убийца виновен, но ведь остались сироты. Если его сослать - они останутся в нищете - и этим накажем несчастных детей. Пусть убийца всю жизнь выплачивает им за потерю кормильца. В зале шум, кто-то возмущается, а другие, глядишь, поддерживают решение народных представителей.
Но, конечно, суд не всегда оказывался таким мягким. Случалось, что после вынесения приговора наступала в зале тишина, и зрители молча расходились. Вот какие в то время предлагались наказания: в каторжную работу на рудники или заводы; в Сибирь в отдаленные места и места не столь отдаленные. Особым наказанием считалась отправка пешим этапом в кандалах, ножных колодках под охраной конвоя со штыками. В других случаях осужденных везли в арестантских вагонах по железной дороге и на пароходах, что являлось послаблением и считалось успехом адвокатов. Самарский архив хранит немало документов о ходе уголовных процессов. Так, в 1877 году прокуратура выдвинула обвинения по следующим видам преступлений: Богохуление и порицание веры - 6 дел, оправданы две женщины; отступление от веры - 3 дела, пять мужчин и одна женщина отправлены в Сибирь; святотатство, разрытие могил и ограбление мертвых - 4 дела, 21 подсудимый, оправдано 20, 1 - в Сибирь; неповиновение властям - 3 дела, осуждено два человека;неуважение к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности - 42 дела, оправдано 14 мужчин и 2 женщины, осуждено 32 человека; присвоение власти и составление подложных указов - 15 дел, привлечено 20 мужчин, 7 оправдано; взлом тюрем, побег из-под стражи - 7 дел, привлечено 22 мужчины, 14 оправдано; превышение и бездействие власти - 6 дел, привлечено 7 мужчин, 5 оправдано. Под суд попадали и представители государственной власти по следующим обвинениям: проступки должностных лиц при хранении и управлении вверяемого по службе имущества - 16 дел, привлечено 19 мужчин, оправдано 17; медлительность и нерадение на службе - 1 дело; присвоение званий, титулов - 2 дела, все оправданы. (ГАСО,Ф.8,оп.1,д.587,с.25). Немало обвинений выдвигалось по статьям о преступлениях против личности, по присвоению собственности и так далее.
Современного читателя больше всего удивит обилие зафиксированных оправдательных приговоров. В те времена благодаря деятельности блестящих адвокатов и чистосердечию присяжных, Фемида проявляла не слабость, а гуманность. В российской адвокатуре существовало два принципиально различных направления защиты: одно представлял Плевако, депутат 3 Государственной думы, член партии октябристов, а другое князь Урусов. Разночинец Ф.Н. Плевако, как выходец из народа строил защиту, как говорил А.Ф. Кони таким образом: « Для него они (присяжные заседатели) были указанные судьбою носители народной мудрости и правды. Он был далек от поучения их и руководства ими. Не отделяя себя от них, он входил своим могучим словом в их среду и сливался с ними в одном, им возбужденном чувстве, а иногда и в вековом миросозерцании». Некоторые процессы, выигранные Федором Никифоровичем, вошли в мировую классику юриспруденции. Так судили попа, присвоившего церковную кассу. Присяжные заседатели – в основном купцы. Настрой жесткий – вора посадить. Плевако спросил – ходят ли они исповедоваться? Получив положительный ответ, он резко высказался - этот священник много раз отпускал вам грехи, так неужели же вы не можете отпустить один раз его грехи? Вот другое дело. Мальчик-служка убил ножом своего хозяина. Во время выступления защиты адвокат вышел к публике и молчал. Прошло 3 минуты, 5 минут, затем 10. Тишину нарушили крики в зале - Чо, молчишь, язык проглотил. Свист. Топот. Тогда Плевако сказал – мой подзащитный 5 лет молчал и терпел издевательства, а вы 10 минут помолчать не можете…
Князь А.И. Урусов, как представитель белой кости, действовал, по воспоминаниям А.Ф. Кони иначе: « В его речах к присяжным всегда сквозило широкое образование человека, знакомого в главных чертах с правовыми вопросами, который популяризировал свой взгляд на дело в целях влияния на собравшихся пред ним случайных людей, к низшей степени разнообразного развития которых он искусно приноровлял изложение хода своего мышления». Князь брался защищать любого негодяя, лишь бы была зацепка блеснуть остротой своего ума и красноречием. За защиту террориста Нечаева Урусова даже подвергли административной ссылке.
Среди зищитников самарского суда действовали последователи обоих направлений. Кто же работал в самарском окружном суде, кто наполнял пустые циркуляры и бездушные статьи, поправки и приложения смыслом - жизненным и правдивым? Все в городе знали уважаемого купца владельца гостиницы “Биржа” и ряда доходных домов Федора Вощакина. Своему сыну Сергею он дал блестящее образование юриста в Казанском университете. В аттестате, выданном 11 августа 1890 года, говорится: ”Находился на собственном содержании, при поведении весьма хорошем, прилежность отличная, успехи отличные. Утверждается в 12 классе, предоставляется право получить степень кандидата под условием предоставления в срок кандидатской диссертации .» Его отец, потомственный почетный гражданин Федор Васильевич Вощакин, мог только гордиться сыном, которого сразу же приняли в самарский окружной суд кандидатом на судебные должности в возрасте 29 лет. Самарские купцы, выходцы из крепостных крестьян и городской голытьбы, считали для себя долгом чести дать детям лучшее европейское образование. Это касалось и таких семейств, как Шихобаловы, Ильины, Летягины, Сапунковы. Именно из этого слоя и формировалась местная интеллигенция.
Одним из старших кандидатов на должности по судебному ведомству работал Николай Никанорович Муморцев, так же имевший блестящий диплом I степени, но уже Императорского Московского университета. В его досье читаем: « Родился 26 января 1880года, православный, холост, Проживает в каменном доме родителей, стоимостью 5 тысяч рублей».(ГАСО,Ф.9,оп.1,д.30). Все в Самаре знали музыкальный магазин Бема на Дворянской, а его молодой родственник, Николай Александрович Бем после окончания Императорского университета Святого Владимира, также с дипломом I степени, работал в этом примечательном здании на Алексеевской площади с окладом на 1898год в 2300рублей.(ГАСО,Ф.8,оп.1,д.49,с.7,44).Диплом того же класса и место в суде в1893году получил Константин Андреевич Мясников, представитель рыбной династии.(ГАСО,Ф.8,оп.1,д.830,с.4). Уважаемыми сотрудниками окружного суда являлись судебный следователь надворный советник И.П. Бойко, мировой судья надворный советник и кавалер орденов Святой Анны 3 степени и Святого Станислава 2 степени А.Ф .Войцеховский, нотариус надворный советник Н.О. Высоцкий, секретари при прокуроре А.В.Вейсман, М.А.Козырев и другие.(ГАСО,Ф.8,оп.1,д.21,с.11,д.61,с.11). Члены суда постоянно ездили по губернии, где проводили уездные, волостные заседания, разбирая дела на местах. Любопытны отчеты за командировки: “45 копеек в сутки. До Бугуруслана 172 версты, 169 верст по 2,5 копейки и 3 версты по 4 копейки и за лошадь. Итого 9 рублей 14 копеек. Отчет составил С. Вощакин. 1890 год”.( ГАСО,Ф.8,оп.1,д.68,с.4)
Каково же было жалование служищих Окружного суда? Перед нами отчет за 1911год: « секретарь при прокуроре, колежский секретарь Б.Н. Невдачин – 1200 рублей за год, писцы по вольному найму Петр Иванович Ульянов –30 рублей в месяц, Мария Ивановна Кувардина –40 рублей в месяц, товарищи прокурора, колежский советник Савелий НазаровичЭдельман- 3300рублей в год и надворный советник Владимир Петрович Башкиров-3300 рублей в год.(ГАСО,Ф.9,оп.1,д.69,с.8). Последнего наградили орденом Святой Анны 3 степени.
Мы может быть нарисовали слишком идиллическую картинку. На самом деле горожане здание суда старались обходить стороной, говоря шепотом: ”Был бы человечек, а статью подыщут” или “Закон, что дышло - куда повернул, туда и вышло”. Столкнувшись с бюрократизмом юристов, обычно повторяли такую фразу: ”Ну, пошла писать губерния”. А наиболее злые языки, проходя по Алексеевской площади, кивали на это здание со словами: ”Смотри - ка суд, где собаки ссут “.
В кон острым народным язычкам судебный следователь Я.Л. Тейтель пишет весьма критично о местной юриспруденции: «…судебные уставы были не к лицу тогдашней России; там, где внутренняя политика пер¬венствует, слепой Фемиде нет места. О законности смешно говорить. Губернаторы смотрели на вмеша-тельство прокурорского надзора в дела полиции как на урон престижа их губернаторского величия. Все остальные ведомства, даже самые будто бы независи¬мые, как ведомство юстиции и даже военное, должны были приспособляться ко взглядам и мнениям губер¬натора. Лицо, получившее назначение в прокуроры, на¬путствовалось инструкцией министра юстиции: «ладить с администрацией», то есть с губернатором. За весьма редкими исключениями, прокуроры ста¬рались ладить и, в свою очередь, рекомендовали так поступать товарищам прокурора и судебным следова¬телям. Таким образом, все зависело от взглядов гу¬бернатора и личных его отношений к прокурору. Лег¬ко представить себе положение судебных следователей большей частью молодых, только что расставшихся с университетом, ярых поклонников судебных уставов, полагавших, что они призваны «очистить храм от мытарей», когда они должны были действовать в контакте с полицией и щадить «священную работу», то есть дознание.»
Наши современники про нынешнюю юриспруденцию, занимающую те же площади, сказали бы и хуже, да смелости стало меньше.
Тайны семейства Челышевых
О депутате III Государственной думы М. Д. Челышеве много писали самарские и российские газеты 100 лет назад. Пишут о нем и поныне. Эта яркая и неординарная личность как магнит притягивает к себе взгляды журналистов как либералов так и консерваторов, как патриотов так и левых. В чем же заключается его феномен?
М. Д. Челышев был одним из первых в отношении кого были применены избирательные технологии. Он появился в Самаре в начале 80-х годов шестнадцатилетним пареньком. Высокого роста, статный, спортивный, он привлек внимание неких купеческих кругов. И вот уже сенсация. Не проходит и десяти лет как этот молодой человек по своему сословию, остающийся крестьянином Владимирской губернии, избирается гласным городской Думы в 1892 году.
Самара являлась городом консерваторов-ретроградов, а потому избрание чужака на столь высокий пост можно считать удивительным явлением. На деле это значит, что его поддержали какие-то влиятельные финансовые круги. К этому времени его отец Дмитрий Ермилович имел свой собственный торговый дом и мог вписать Михаила в гильдию. Однако отец этого не сделал, несмотря на то, что Михаил трудился в его фирме. Все это осуществлялось с определенным умыслом. Статус крестьянина повышал рейтинг будущего политического деятеля , ведь Россия – страна крестьянская.
Дальше – больше. Личность Михаила Дмитриевича стала обрастать легендами. Он как Иисус родился якобы в хлеву. Это вызывало душевный трепет у православных. Кроме того, его предки вышли из крепостных по Манифесту 1861 года. Это также отдавало библейским духом. Еще один миф о читающем юноше Мише, эдаком прообразе Филиппка из рассказа Льва Толстого. Такое сравнение также повышало его статус будущего народного избранника.
В то время проснулась к жизни идея народности как народного образования, медицины и жилья, народных бань. И вот появляется народный избранник, который умеет находить общий язык и с работягой, и с богатым купцом-работодателем. На это играла легенда о десяти тысячах рублей, подаренных шестнадцатилетнему отроку Мише богатым купцом то ли Аржановым, то ли Шихобаловым. За что же такой дар? Да за смышленость и начитанность…
Итак образ героя был выстроен по всем законам избирательных технологий. Но герою помимо всех легенд нужна большая идея, которая никого не оставит равнодушным. И вот М. Д. Челышев такую идею находит. Это даже не идея, а сказочный конек-горбунок, Сивка-Бурка, вещая каурка, которая поможет большой фигуре подняться до общероссийского, а затем и до мирового уровня. Что же это за взлетная полоса?
Для большего понимания глубины идеи дадим некоторые картинки из жизни той Самары: «Мы шли вдвоем с приятелем-французом, недавно приехавшим в Самару. Проходя по центру города, он воскликнул «Что это? Революционеры?» В это время из-за угла стали появляться и двигаться в нашу сторону странные пары. Впереди две молодые женщины, довольно красивые, с красными лицами и в теплых платках. Шли под руку и очень сильными голосами не пели, а выкрикивали какую-то песню. «Мне не матушка дала, я сама его взяла!» В следующей паре шли, держась друг за друга, двое мужчин средних лет, в полушубках и теплых шапках. Борода и усы у них совершенно заиндевели. Они мычали и часто спотыкались. За ними с серьезными лицами двигались две пожилые женщины… У всех на макушках были привязаны пучки розовых лент, у женщин – на платках, у мужчин – на шапках. Когда я объяснил, что подобным образом празднуют здесь свадьбы, он стал смеяться своему испугу… У городового спросил: «Разве разрешаются такие крики на улицах?!!» «А что ж? Они ведь выпимши, от них вреда нет…» /Голос Самары. 26 января 1906 года/ Статистика ужасала. В 1894 году в Самарской губернии задержано 11 824 человека, причем большинство за пьянство до вытрезвления. В 1895 году в тюрьме оказалось 7 240 человек, из которых 6 370 совершили преступления в пьяном виде. Это ли не вселенское зло?
Борьбу с пьянством М. Д. Челышев поставил во главу угла всех своих избирательных кампаний, которые успешно провел и в гласные, и в уездное земство, и в Госдуму, и вгородские Головы. Михаил Дмитриевич издавал популярные брошюры, где проводил математические расчеты, доказывая, что если крестьяне перестанут пить, а начнут копить деньги, то быстро выкупят в свое пользование всю помещичью землю, а значит покончат с атавизмом феодализма.
Вот расчет: в 1906 году крестьяне потратили на спиртное примерно 20 миллионов рублей, а в губернии у крестьян имеется 11 млн. десятин земли, помещики владели лишь 5 млн. десятин. Рыночная стоимость земли – 70 рублей за десятину. Значит помещичьи владения стоят 350 млн. рублей. Далее следует сенсационный расчет : 350 миллионов делятся на 20 миллионов и получается 17,5 лет. Значит за этот срок непьющие крестьяне смогли бы выкупить всю барскую землю и окончательно решить в свою пользу аграрный вопрос.
Увы, крестьянская прямолинейность противопоказана любой экономике. Министр финансов Витте построил стабильность на противоположном – на «пьяном» рубле. Была введена государственная монополия, и открыты гигантские ликерки по всей Империи. Доходы шли прямо в казну и давали возможность приравнять рубль к 0,7 грамма чистого золота. Таким образом, царский рубль стал реальной резервной валютой для стран Европы и Азии.
Другой тезис Челышева, что если водку заменить на простоквашу, то революцию как рукой снимет – не менее наивен. В 1915 году страну сковал сухой закон, и Россия погибла в агонии переворотов. Горбачев также ввел сухой закон, и погиб уже Советский Союз.
Успехи у апостола трезвости в политической карьере иногда прерывались громкими скандалами. Первое шумное дело произошло в 1908 году и было предано огласке по всей Империи. К этому времени крестьянский сын был уже депутатом III Государственной Думы, с трибуны которой проповедовал борьбу с «зеленым змием» и его пособниками – хозяевами винокуренных заводов.
Как и все вокруг Челышева, этот скандал тоже превратился в легенду в традициях лучшей пиаровской акции. Вот она выгодная Челышеву версия. Владельцы частныхспиртозаводов почувствовали смертельную опасность, летящую на них, как курьерский поезд, с трибуны Государственной Думы. В теократической стране самарский борец за трезвость опирался на Святое писание: «Не упивайся вином – в нем же есть блуд»; «Пьяницы Царствия Божия не наследуют»; «Всяк пьяница и блуд – обнищают». Часто он повторял завещание преподобного Серафима Саровского: «Не имейте в дому своем не только вино, но даже и посуды винной». Во время его выступлений некоторые депутаты кричали, топали ногами, громко хохотали, крутили пальцем у виска, гримасничали. А самарец шел к своей цели, как могучий непотопляемый корабль. Он спокойно и решительно говорил: «Полное прекращение продажи всех спиртных напитков, на которые народ тратит ежегодно более I миллиарда рублей… Правые говорят, что во всем виноваты евреи и революционеры, а левые – правительство и реакционеры… А Россия нищает и вырождается. Главная причина – водка». После таких выступлений одного из ведущих поставщиков казенной водки – князя Голицына отпаивали валерьянкой. Тот трясся и старческим голосом кричал: «Разгоню, всех разгоню… За такое голосование скоро отправитесь домой!»
Все описанное ниже – чистая правда, сохранившаяся для истории в отчетах столичных газет о заседании Думы. Но тут мы подходим к легенде. Якобы запуганные производители алкоголя и их депутаты-лоббисты составили заговор по дискредитации самарского трезвенника. Главную роль отвели пивному королю Альфреду Филипповичу фон Вакано.Последний дал денег нескольким горожанам, чтобы они закатили пьянку в бане Дмитрия Ермиловича Челышева, отца депутата. В этом должны были участвовать подкупленные банщики. Нанятый полицейский наряд должен был зафиксировать все это безобразной действо. Далее скандал попадал в газеты, и честное имя Михаила Дмитриевича опорочено. Однако заговорщики опростоволосились. Столичная газета «Хулиган» опубликовала информацию о пьянке в бане на следующее утро после составления полицейского протокола, что в те времена было физически невозможно без предварительной договоренности о грядущем скандале. Кроме того. Нашелся свидетель Исаак Львович Тейтель брат судебного следователя Якова Львовича Тейтеля, который слышал, как люди Вакано договаривались с будущими собутыльниками об организации склоки. Более того, в бухгалтерии Жигулевского пивоваренного завода вроде бы обнаружились документы о прохождении значительной суммы по оплате «заказной» пьянки.
А теперь обратимся к полицейским протоколам и выясним, что же случилось на самом деле. «18 марта 1908 года помощник пристава 3 участка I части г. Самары составил настоящий акт о следующем, что на Саратовской, в 40 квартале допускаются посетители с проститутками, производится продажа посетителям спиртных напитков с 9.30 вечера. Я прибыл в означенные торговые бани в 21-й номер. На третьем этаже услыхал крупный разговор, куда попросил позволения войти и при входе застал в раздевальной комнате номера распивающих пиво и вино: вольского мещанина Ивана Федоровича Бгашева, крестьянина Бузулукского уезда Булгаковской волости деревни Путикова Емелю Ильича Кузнецова, проститутку крестьянку Бугурусланского уезда Пилюшенской волости села Коптяжева Наталью Ивановну Дедову и самарскую мещанку Елизавету Григорьевну Рыбкину.
При осмотре номера в раздевалке оказалась порожняя бутылка распитого простого казенного вина, одна порожняя бутылка из под пива Жигулевского завода, одна бутылка с пивом… Бгашев и Кузнецов пришли вдвоем около 8 с четвертью вечера в номер 21 и потребовали от служащего коридорного Григория вина, пива и двух девушек, что и было исполнено. Требовали 1 бутылку вина и полдюжины пива, но доставили пока в половинном количестве. Вдвоем заплатили 90 копеек за номер 26, чтобы разойтись попарно с женщинами, которых доставил служащий Григорий Яковлевич Чижов, 37 лет. (ГАСО, Ф.465,оп.1,д.2021)
По требованию одну бутылку пива принесли из гостиницы Летягиной, что рядом. Чижов берет за полбутылки вина без посуды не дешевле 25 копеек, а за пиво не дешевле 15 копеек. С Бгашева коридорный за номер с девушками получил 2 руб. 30 коп., в том числе и на чай.
Приглашать женщин, занимающихся проституцией, и доставлять спиртные напитки посетителям коридорных заставляет необходимость, так как они ничего не получают, наоборот платят хозяину 8 рублей в месяц. Раньше за службу получали на пару 15 рублей в месяц и с апреля 1907 года заведующий баней - сын владельца М. Д. Челышевраспорядился не платить коридорным жалованья, а обложил их платить по 8 рублей в месяц. Мотивируя, что они много получают на чай с посетителей за услуги. На чай платят и проститутки, которых они приглашают по просьбе. Спиртные напитки приносят через черный ход… Проститутки должны платить в кассу стоимость входа как в обще дворянские женские бани… Протокол составил помощник пристава Балин».
Не менее интересны показания самих работников известного парного заведения. Коридорный нижнего этажа мещанин г. Казани Алексей Кириллович Кириллов, прослуживший более четырех лет заявил: «…ранее получал 6 рублей в месяц, а с женой 15 рублей /при управлении Дмитрия Ермиловича, отца/, а с мая 1907 года сын М. Д.Челышева обложил и заставил платить 7 руб. 50 коп. в месяц». А вот показания банщика второго этажа Андрея Васильевича Власова из Саратовской губернии: «…плачу 20 рублей в месяц (за право работать). Доставлял женщину три недели назад».
Итак видим, что скандал в бане связан вовсе не с пьянкой. Что за пьянка с бутылкой вина и парой бутылок пива на четверых? Горожан ужаснуло, что «поборник трезвости» не только перестал платить заработную плату своим наемным труженикам, но и стал собирать с них дань за право находиться на рабочем месте. Челышев на сто лет опередил свое время, ведь сейчас порой современный труженик вынужден тоже платить за «крышу». Тогда это было неслыханным делом. Заработанная плата считалась священной как частная собственность. Хозяин в договоре с рабочим указывал не только день зарплаты, но и час ее выдачи. В случае болезни деньги доставлялись на дом с посыльным.
Вот какую оценку «челышевскому нововведению» дала газета «Голос Самары», фактический орган партии октябристов от 23 марта 1908 года: «…он /М. Д. Челышев/ должен был знать, что его служащие начнут торговать женщинами и вином, то есть будут поставлены в необходимость эксплуатировать порок, против которого Михаил Дмитриевич с такою заслуженною славою борется. Мы обвиняем его в том, что он в целях увеличения своих доходов, из-за своих выгод допустил темный, необразованный бедный народ к соблазну, который его приведет на скамью подсудимых. Мы помним горячие речи Михаила Дмитриевича, которым аплодировали и в которых он требовал «света» темному народу…
Но слово разошлось с делом. Почтенный депутат видел сучок в глазу своего брата, а бревно в собственном не заметил. Только тогда проповедь увлекает, когда она искренняя. В противном случае она лицемерна».
М. Д. Челышев стоял во главе партии крупного капитала - октябристов. Поэтому прооктябристскую газету «Голос Самары» нельзя обвинить в предвзятости к своему лидеру и даже в какой-то мере финансисту. Журналисты газеты проявили принципиальность: «…мы не считаем себя в праве покрывать зло ради кумовства». Ради разрушения легенды о заговоре против Челышева винозаводчиков добавим следующее. Купленное вино исчислялось копейками, так зачем же А. Ф. фон Вакано проводить трешку через бухгалтерию? Зачем договариваться о чем-либо тайном в присутствии брата судебного следователя, который сам и вел это дело? Газета «Хулиган» издавалась не в столице, а в Самаре и реально могла на следующий день расписать все произошедшие в парном заведении. «Хулиган» это бывший желтый журнал «Горчишник», отличавшийся оперативностью и хлесткостью публикуемых статей.
Антиалкогольная кампания М. Д. Челышева дошла до нас в исторических анекдотах. Старожилы рассказывали, что когда полицейские влетели в баню с обыском, одна из проституток заявила: «Ну, вот всю жизнь водку здесь пьем, а тут на пиво перешли и на тебе…» Мы слышали также, что в доме Челышевых на Николаевской был буфет с надписью «Здесь не пьют и другим не дают». Какой-то шутник нацарапал гвоздем: «Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет». А вот история, связанная с Санкт-Петербургом. Банкет устроил сам Николай II. Пригласили Челышева. Подняли тост за здоровье Императора. Михаил Дмитриевич поднял фужер с шампанским. Все замерли – что будет? Если не выпьет – оскорбит Государя, если выпьет – нарушит принцип. М. Д. Челышев заявил: «Я желаю здоровья Государю, но даже его здоровье не стоит того, чтобы я отравлял собственное здоровье алкоголем» и поставил фужер на стол. Григорий Ефимович Распутин, тоже присутствовавший на банкете, громко закричал: «Это ты зря, Мишка! Здоровье тебе не понадобится». Вскоре 13 сентября 1915 года М. Д. Челышев умер от перитонита в возрасте 49 лет, полный сил, здоровья и энергии, о чем сообщил некролог в газете «Голос Самары».
Переходный период между XIX и XX столетиями исключительно интересен исследователю, так как именно в это время проявляются новые явления, которые начнут главенствовать в последующую эпоху. Таким явлением и был Михаил Дмитриевич Челышев, избранник народа нового времени, эдакий политик американского типа. Он блестяще, образно говорил, знал народную жизнь, глубину не понаслышке. Свои минусы он умело превращал в плюсы. Армия поклонников-мифотворцев бежала за ним, сотворяя кумира. До наших дней дошла легенда о выдающихся подвигах М. Д. Челышева на поприще Самарского Городского головы. Он и за культурный образовательный уровень горожан боролся, и народный контроль на производстве устанавливал, и государственную монополию на внешний экспорт пшеницы утверждал… А на деле он даже досрочно в 1912 году снял свои полномочия Главы города. Гласные городской Думы (21 человек) подписали требования о его снятии, так как Челышев больше проживал в столице, чем в Самаре. Кроме того, Михаил Дмитриевич являлся слишком дорогим удовольствием для городского бюджета, так как исключительно ради него содержание городского Головы увеличилось вдвое - до 8 тысяч руб. в год.
Историк Г.В.Алексушин пишет, что Челышев имел поддержку у купцов Сурошникова и Шихобалова. Эти господа хорошо известны городу. Журнал «Горчишник» писал оСурошникове как о пауке, высасывающем последние соки из постояльцев своих доходных домов-паутин. О Шихобалове читатель знает по Алабинскому делу. Шихобалов оставил память о себе как предприниматель, скупавший во время голода за бесценок земли у башкирских крестьян. Поговорка гласит: скажи мне, кто твои друзья, и я скажу кто, ты.
Современник М.Д.Челышева - присяжный поверенный, лидер кадетов А.Г.Елшин писал в начале первой мировой войны о том, что М.Д.Челышев предложил Самаре выделить миллион рублей на нужды фронта. Дума поддержала идею, раструбила об этом на всю Россию, но оказалось, что городской бюджет не может выделить и сотой доли на это святое дело. Этот миллион так и остался очередным красивым, но совершенно пустым жестом М.Д.Челышева, таким же, как и его антиалкогольная кампания.
Скандалы вокруг имени Михаила Дмитриевича не стихли, а наоборот, усилились после его скоропостижной смерти 13 сентября 1915 года. Незадолго до своей кончины наш политик женился вторично на молодой и красивой женщине Елизавете Ивановне Деяновой, у которой оказалось 4 пасынка и 2 падчерицы. Константин 1892 года рождения уже твердо стоял на ногах, руководя мельницей на Урале в городе Илеке. Не отставал от него и Михаил, тоже имевший свое дело. Хуже было с Сергеем 1889 года рождения и Екатериной 1895 года рождения. Двое малолетних Илья и Анна в счет не шли, так как не могли еще претендовать на наследство. Елизавета Ивановна Деянова-Челышева стала проводить тонкую политику, постепенно прибирая к рукам богатства Торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». Не без участия Елизаветы Ивановны произошел разрыв М. Д. Челышева с братьями Дмитрием и Александром, которые отказались от своих паев в Торговом доме в 1915 году. Все имущество держалось на Дмитрие Ермиловиче, старике, который попал под влияние все той же Деяновой. Вдова умело стравливала между собой главных претендентов на наследство Сергея и Екатерину, последнюю она выдала замуж за вольского купца Михея Лаврентьевича Чалова, в качестве приданого пообещав выделить долю в наследстве. Однако после свадьбы 16 сентября 1916 года и торжественного ужина в гостинице «Националь» она отказалась от своих обещаний. Более того, она спровоцировала разрыв между молодоженами, приблизив в дом своего брата - красавца и повесу судебного поверенного Петра Ивановича Деянова.
Муж Чалов оказался жертвой адюльтера, умело организованного опытной рукой. Как могла двадцатилетняя неопытная самарчанка противостоять натиску светского льва и альфонса? Екатерина Михайловна Чалова буквально потеряла голову и стала тратить непомерные суммы на возлюбленного. Деянова-Челышева только этого и ждала, обвинив Екатерину в мотовстве, практически лишила законного наследства, развела с мужем-рогоносцем, опозорила на весь свет и направила по скользкому пути. Пасынок Сергей, находящийся под полным влиянием мачехи, написал заявление в судебные органы, а старик Дмитрий Ермилович полностью поддержал его, требуя наложить на Екатерину купеческую опеку.
Отметим, что частная собственность сто лет назад давала не только права, но и ко многому обязывала. Владелец капитала находился под неусыпным вниманием купеческого собрания, а также полиции. Его капитал хоть и был частной собственностью, но также и считался достоянием всей российской короны. Неправильное его использование вызывало жесткий ответ государства, вплоть до признания хозяина недееспособным и наложения на него опеки. В этом случае ему назначалась пенсия, а всеми делами начинал руководить опекун. На этом и играла мадам Деянова, вынашивая далеко идущие планы.
По Самаре покатилось громкое судебное дело, которое высветило, как прожектором, все темные уголки на челышевском подворье. Июль-август 1917 года. Судебные заседания. Делопроизводитель Н. В. Киселев. Присяжный поверенный А. Г. Елшин. Расследование об образе жизни проживающей в Самаре Екатерины Михайловны Чаловой, урожденнойЧелышевой, обвиняемой в расточительстве принадлежащего ей имущества.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.76,с.1-8).
Дмитрий Дмитриевич Челышев, 46 лет: «…указать на случаи, подтверждающие ее расточительность, не могу… Она, как и вся семья покойного брата моего Михаила, близкого, внутрисемейного общения с нами не имеет, каждый живет отдельно. Общий у всех нас источник существования - доход с общего неразделенного еще имущества. Но расходы, какие делает она при нынешней дороговизне, не соответствуют ее состоянию. Разошлась с мужем – человеком порядочным… Она особа неглупая и с характером. Живет с Деяновым открыто».
Присяжный поверенный Василий Васильевич Ветров, 42 года: «Знаю Екатерину Михайловну Чалову, урожденную Челышеву, с детства, так как был в дружеских отношениях с ее отцом. В 1916 году она вышла замуж и уехала из Самары. Вскоре я узнал, что ведет себя эксцентрично, что в ней резко обнаружилась склонность к мотовству. Между супругами отношения испортились из-за попыток мужа увещевать, не делать нелепых ошибок и безумных трат. Она отвечала, что у нее есть собственные средства, доставшиеся по наследству от отца, и будет расходовать как хочет. Все средства М. Д. Челышева находятся в составе торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». Мачеха и брат Михаил просили Екатерину Чаловутратить деньги разумно. Она отвечала, что ей все равно, если средств хватит на год, ей этого достаточно, что она иного образа жизни не понимает. Весной 1917 года она ушла под предлогом причесаться у парикмахера и домой не вернулась. Выяснилось, что захватила с собой бриллиантов тысяч на 10 и пять тысяч рублей наличности, полученные от Торгового дома якобы на судебные дела. Три тысячи рублей она заняла у нотариуса В. В. Саковича и уехала с Петром Ивановичем Деяновым в Москву. Через месяц из Москвы была получена телеграмма с требованием выслать еще 10 тысяч рублей. Ей перевели одну тысячу. Вскоре она приехала в Самару, где не скрывала связи с П. И. Деяновым и требовала денег и вещей. Проживает в Зубчаниновском поселке по улице Кольцова на участке № 689 в доме Благодарова, скандализируя своим поведением окружающих. Деянов в тратах не стесняется, служит юрисконсультом в помещении городской управы, дел не ведет и собственных средств не имеет.»
Отставной коллежский асессор Алексей Ксенофонтович Благодаров, 66 лет: «Я имею в Зубчаниновском поселке дом. В мае к нам явилась жена присяжного поверенного Деянова и просила сдать комнату для ее сестры из Москвы. Говорила, что к ней приедет ее муж. Комнату сдал по 35 рублей в месяц с 1 июля. Оказалось, что квартирантка наша г. Чалова, а «муж» ее Деянов. Он живет открыто в любовной связи и, видно, содержится на ее средства вместе с собственной семьей.»
Вдова М. Д. Челышева – Елизавета Ивановна: «Дочь покойного мужа Екатерина досталась в возрасте 15 лет. В характере замечалась склонность к самостоятельности. При жизни отца склонность сдерживалась, после смерти повела себя свободней, встретила противодействие со стороны старшего брата Константина. Расходы велись мной и счет с конторой Торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». П. И. Деянов мой родной брат. Он семейный. При жизни мужа бывал у нас. Отношений с Екатериной не было. Когда умер Михаил Дмитриевич, она стала бывать у Деянова в квартире. Посещения были с ведома жены Деянова – Ольги Васильевны. Екатерина при отце была просватана за Чалова. Освободившись от нашей челышевской опеки, она с первых дней супружества начала безрассудно швыряться его деньгами и вести предосудительный образ жизни, заявляя, что она теперь Чалова, а не Челышева, и если ему жаль денег, то она будет тратить свои. Начались недоразумения.…За деньгами обращались в Контору Торгового дома. Чалов вскоре был призван на военную службу. Она одна стала приезжать в Самару… Будучи в Самаре стала часто исчезать из дома. Вскоре приехал муж и потребовал, чтобы она последовала с ним в Вольск. Она согласилась. На следующее утро под предлогом парикмахерской она ушла и не вернулась, захватив с собой свои бриллианты и остаток денег. Выдала краткосрочный вексель нотариусу В. В. Саковичу на 3 тысячи рублей и уехала с Деяновым. Вернулась через месяц в его квартиру. Потребовала от меня сундуков, запертых ее мужем… Я ей не дала и объяснила, что от нее страдают другие родственники. Она отвечала: «Ну что ж, мне-то какое дело. Пусть хватит ненадолго, на год. Год – да мой, а там - все равно что будет». Деянов, кроме специальности, ничего не имеет, слабость к спиртным напиткам и азартным играм в деньги. Практику за последнее время совершенно оставил. После смерти Михаила Дмитриевича духовного завещания не осталось. Екатерина Михайловна является наследницей его только по закону и в части имущества Челышевых, какая ему достанется».
Мещанка Александра Логиновна Маликова, 35 лет – двоюродная тетка Екатерины Михайловны: «До замужества она вела более чем скромную жизнь».
Жена вольского купца Екатерина Михайловна Чалова, 22 года: «Отношения с дедушкой Д. Е. Челышевым, дядей Дмитрием Дмитриевичем, с родным братом и мачехой Елизаветой Ивановной Челышевой самые лучшие. После Пасхи стали относиться недоброжелательно.
Муж жил в Москве на частной квартире, Рогожская часть, Хива, д. 11, квартира Логина Ермиловича Челышева. Жили вместе. Муж служил в 1-м запасном телеграфном батальоне. В средствах муж не отказывал. За квартиру, стол и услуги мы не платили, так как Л. Е. Челышев является мне дедушкой. В Самаре Деяновы снимали две комнаты в домеСлесаревой. В них живет жена – Ольга Васильевна с детьми.
Сейчас живу в Самаре, снимаю комнату у Благодарова, столуюсь у О. В. Деяновой без платы… П. И. Деянов живет со мной. С мужем все порвано… Возвратиться к нему не желаю. С мужем не сошлись характером. Бриллианты и золотые вещи заложены в московском ломбарде за 3 600 рублей и до сих пор не выкуплены. Долги Саковичу не оплачены. Деньги потрачены на свои надобности. На руках 300 рублей. Предприятий и недвижимости не имею. Газет и журналов не выписываю, библиотеки не имею. Книги, когда нужно, покупаю. Бывала до Пасхи в театре, посещала Коммерческий клуб со знакомыми.Сундуки требовала, так как мне нужны вещи, потому что пришлось ехать в Москву совершенно без всего».
Присяжный поверенный Петр Иванович Деянов: «Мною не усмотрено со стороны Е. М. Чаловой никаких проступков, свидетельствующих о ее расточительности».
Самарский мещанин Марк Семенович Шапиро, 47 лет: «Е. М. Чалову знал девочкой. Деянов брал деньги у нее по 100-500 рублей. Он играет на деньги в Коммерческом иОбщественном собраниях».
Провизор Виктор Васильевич Тужилин, 35 лет: «Я – старшина Самарского Общественного собрания. Деянов играл раньше крупно, за последнее время не видел, чтобы он делал большие ставки. Чаще проигрывал. Играл в коммерческий рамс и экортэ».
Швейцар Общественного собрания Василий Андреевич Крылов, 39 лет: «П. И. Деянов до марта 1917 года частенько бывал в карточном отделении. Чалову не знаю».
Дмитрий Ермилович Челышев, 76 лет: «Все, что изложено в заявлении внука Сергея и сына Дмитрия, дословно подтверждаю, добавить ничего не могу. О жизни внучки Екатерины в Москве много может сказать мой брат Логин Ермилович, живущий в Москве в собственном доме».
Вдова врача Вера Дмитриевна Мылицина, теща П. И. Деянова, 55 лет: «Муж был агентом Нижегородского Самарского Земельного банка. М. Д. Челышев был клиентом моего мужа. Е. М. Челышеву-Чалову знаем, так как с мужем бывали у меня. Она являлась в высокой степени порядочной, доброй, отзывчивой. Расточительной никогда не была, наоборот, человек расточительный Деянов – мой зять. Сошелся с Екатериной не без ведома, с согласия моей дочери, его жены Ольги Васильевны. Сожительство не имеет корыстных целей. Он ее любит давно. Живет он со своей семьей на собственные средства, получаемые от практики. С семьей М. Д. Челышева я в хороших отношениях. Мне известно, что Михаил Дмитриевич весьма неохотно согласился на брак Екатерины с Чаловым».
Стенографический отчет о судебном процессе над Екатериной Михайловной Челышевой-Чаловой по признанию ее мотовкой является уникальным документом того времени. Через показания допрашиваемых проливается свет на то время. Бытовые сценки прошлой жизни, нравственные критерии и оценки оживают. Сам сюжет пишется не фантазией сценаристов, а жизнью. Любая «мыльная опера» бледнеет перед настоящими страстями. Хочется обратить внимание читателя, что за всем этим словословием, оправданиями и обвинениями, мелкими и большими стычками и разногласиями, за всеми этими бытовыми подробностями стоит главное – деньги и жажда их иметь. Если отбросить внешнюю шелуху, то увидим большие Деньги. Кому же они достанутся?
Да, уважаемые читатели, вокруг политика нового типа М. Д. Челышева даже после его смерти бушевали невиданные страсти. Его именем самарцы хотели назвать Саратовскую, но это имя продержалось недолго. В его честь хотели поставить памятник в полный рост, но так и не поставили. Депутат все время боролся с «зеленым змием», как Георгий Победоносец, а его любимая дочь Катенька спуталась с картежником и выпивохой П. Деяновым, который приходился Михаилу Дмитриевичу шурином (родным братом его молодой жены). Кстати думал ли наш депутат, какую бомбу он закладывает в семейный дом, когда при шести родных детях привел молодую жену Елизавету Ивановну Деянову? По возрасту, она была почти ровесницей его старшего сына. Если в первом акте появляется ружье, то под занавес оно обычно стреляет. А нам пора опять в здание Окружного суда на очередное заседание, где идет юридическое разбирательство – кого же лишить наследства? Жертвой выступает дочь депутата III Государственной Думы Екатерина Михайловна Челышева-Чалова.
Мещанка города Любовь Петровна Слесарева, 28 лет: «Я имела в Зубчаниновке дом, две комнаты снимает жена присяжного поверенного Деянова – Ольга Васильевна. Она уплатила 175 рублей за сезон. Деянов живет в доме Благодарова вместе с Чаловой (любовницей). Оба пользуются у Ольги Васильевны столом. Брошенная жена О. В. Деянова вместе со своим неверным мужем называют Чалову родственницей».
Присяжный поверенный Александр Васильевич Коробов, старшина Коммерческого собрания: «Деянов игру вел не крупную, заметных проигрышей не было. Игра, принятая в клубе – экортэ. Дамы в карточные комнаты не допускаются».
Управляющий делами самарского областного военно-промышленного комитета и председатель самарского губернского комитета по топливу Владимир Степанович Колесников, 31 год: «Екатерину Михайловну Чалову-Челышеву знаю маленькой … нравственные качества Екатерины Михайловны скромность, бережливость, почтительность к старшим для меня вне сомнений. Я неоднократно указывал в кругу близких знакомых Челышева, что Екатерина – это пример. О безумных тратах не слышал. Видел ее скромно одетой. Мне казалось при ее средствах – несколько странно и удивительно. Екатерина Михайловна не способна выступать в роли мотовки. Заявляю, что отношения мачехи ее Елизаветы Ивановны Челышевой, рожденной Деяновой, весьма плохи, злобны, враждебны и отвратительны. Те же отношения к Екатерине ее брата Сергея. Полагаю, что это обычная вражда богатых наследников, случайно связанных друг с другом общим кровом. Отношения «детей» к Елизавете Ивановне только при жизни Михаила Дмитриевича были внешне почтительны, также как и отношение Елизаветы Ивановны к своим пасынкам и падчерице. Умер Михаил Дмитриевич, скрывать нечего, и началась омерзительная грызня, в которой наиболее страдающим лицом является Екатерина Михайловна».
Крестьянин Рязанской губернии Павел Иванович Циплаков, 58 лет: «Я служил до июня 1915 года у Челышевых доверенным по мучным торговле. Екатерина Михайловна в девицах была особой весьма порядочной, скромной. В мае-июне 1917 года видел ее шедшей с Деяновым под руку. Отношения Елизаветы Ивановны Челышевой к детям Михаила Дмитриевича от первого брака чисто материнские, внимательна, ласкова, строга. Они все ее любили. Вражды не было. Колесников не был вхож».
Константин Михайлович Челышев, 25 лет: «Ходотайство брата Сергея поддерживаю. Для нас ее поведение не безразлично, состояние общее и не выделено из общей массыЧелышевых. Колесников и Мылицины в дом не вхожи. Я живу в г. Илеке, Уральской области».
Вольский купец Михей Лаврентьевич Чалов: «31 июля 1917 года остановился в номерах «Ницца». Екатерина в Москве стоила мне 15 тысяч рублей. Относилась ко мне до первой поездки в Самару очень хорошо, а потом все изменилось и кончилось тем, что ее окружили ловкие люди. Во многом виновата Елизавета Ивановна (вдова). Она могла предотвратить сближение Екатерины с братцем, ее влияние огромно. Она ничего не делала, а теперь старается из всех сил реабилитировать себя, действуя через послушного пасынка Сергея. Елизавета Ивановна всемерно старается сохранить за собою права бесконтрольно распоряжаться всем имуществом Михаила Дмитриевича, в частности Екатерины. Во мне видит опытного коммерсанта и конкурента, зная, что при других условиях это право перешло бы ко мне. О братьях Екатерины не хочется говорить. Они – послушное орудие в руках Елизаветы Ивановны. Екатерину жаль».
Когда Екатерина Михайловна Чалова поняла, что мачеха берет верх, она как истинная дочь депутата-политика сделала ход конем и обратилась в Петроград к высшим чинам революционной России, князю Львову и министру юстиции Переверзеву. Напомним читателю, что во время всей этой челышевской кутерьмы царь успел отречься от престола, членов Госсовета посадили в тюрьму, среди которых оказался и наш самарец А. Н. Наумов. В Самару шли эшелоны с ранеными солдатами, пленными турками, потоки беженцев казались нескончаемыми.
А в это время Екатерина писала: «По проискам моей мачехи Челышевой и брата Сергея …мне самарским губернским комиссариатом делается пристрастное расследование с целью обвинить меня расточительницей. Не знаю за собой предосудительных поступков, прошу строго и всесторонне расследовать мои дела. Прошу в дальнейшем оградить меня от нравственных пыток, которым я подвергалась комиссаром Киселевым… Прошу все дело поставить под ваш контроль. В настоящее время буквально выброшена на улицу, все вещи мои захвачены мачехой и братом Сергеем… Возмутительное издевательство над личностью и честью. Проживаю в Самаре, ул. Михаила Челышева, д. 56, кв.2».
Настало время выяснить, чем же владел семейный клан Челышевых, юридически оформленный в торговый дом. На 6 июня 1911 года Дмитрию Ермиловичу Челышеву и его сыновьям Михаилу, Дмитрию и Александру принадлежало следующее: крупчатая, просообдирная и раструсная мельница в Илеке; торговля мучными товарами в Илеке, Самаре, Москве и других городах и селениях; торговые бани в Самаре; малярные и кровельные работы на Симбирской и Самарско-Златоустовской железной дорогах; асфальтовый завод в селе Батраки Сызранского уезда в совладении с А. П. Бахаревым, а также производство асфальтовых и бетонных работ в разных городах и селениях. Кроме того, торговый дом имел недвижимость: дворовое место в Самаре II часть, 39 квартал за 94 по Николаевской улице с находящимся на нем каменным двухэтажным и частью трехэтажным домом с флигелями во дворе, малярной мастерской и надворными постройками; дворовое место в Самаре, II часть, 25 квартал за № 43/45, бывшее Вощакино по Саратовской улице с каменным трехэтажным домом, надворными постройками и службами; дворовое место во II части 25 квартала за № 47 бывшее Пятеркина по Саратовской улице с деревянным домом-особняком и надворными постройками; дворовое место в I части, 24 квартал под № 56 бывшее Харитонова по Саратовской улице с каменным трехэтажным домом со смешанными флигелями во дворе; дворовое место в Самаре в I части, 24 квартал под № 64 бывшее Кузьминой по Саратовской с деревянным одноэтажным домом; дворовое место в IV части, 88 квартала под № 56/58 бывшее Буреева по Алексеевской улице с каменным трехэтажным домом и деревянным флигелем во дворе; дворовое место в I части, в 40 квартале под № 36/85 бывшее Батулина на Алексеевской площади и Саратовской улице с находящимися на нем каменным двухэтажным и частью трехэтажным домом со службами во дворе; пятиэтажная каменная торговая баня под № 70; деревянные дома на арендованных землях при станции Уфа-Челябинск и деревянный барак в г. Петропавловске; а также земельный участок вБузулукском уезде Вознесенской волости близ деревни Петропавловки бывшей Ванякина в совладении с Николаем Васильевичем Мокрушиным, доля Челышева составляла ;.
Оборотный капитал торгового дома по балансу определяется в 700 000 рублей, который делился на 10 равных паев. 70 тысяч рублей составлял каждый пай. Дмитрий Ермиловичоставил себе 4 пая, что составляло 280 000 рублей, остальные 6 паев или 420 000 рублей распределялись так: Михаилу Дмитриевичу досталось 2,5 пая или 175 тысяч рублей, Дмитрию Дмитриевичу предоставили 2 пая или 140 тысяч рублей, Александр Дмитриевич довольствовался 1,5 пая, что равно 105 тысячам рублей.
При таком богатстве сыновья Дмитрия Ермиловича фактически являлись наемными работниками и получали жалованье в год соответственно: Михаил Дмитриевич – 9 тысяч рублей, Дмитрий и Александр – по 6 тысяч рублей. После смерти Михаила Дмитриевича его вдове Е. И. Деяновой-Челышевой отходила 1/8 недвижимости и ; движимости. При этом никто не имел права вводить в пай посторонних лиц, а также забрать свой капитал при жизни главного хозяина Дмитрия Ермиловича. Ситуация обострилась в связи с фактическим выходом их торгового дома в 1913 году Александра Дмитриевича и Дмитрия Дмитриевича. Они отказались от капиталов, устав от постоянного диктата своего отца.
Вот он, отказной документ, по-видимому подписанный со слезами на глазах: «Я, Дмитрий Дмитриевич Челышев и доверитель Александра Дмитриевна Челышева, гражданского инженера передаем по особому договору принадлежащие нам 3,5 пая в товариществе под фирмой «Торговый дом Д. Е. Челышева и с-вья» в собственность Михаила ДмитриевичаЧелышева со всеми прибылями и убытками за 1913, 1914 и 1915 годы. Мы считаем себя вышедшими из товарищества с 26 февраля 1911 года. Подписано при Владимире Алексеевиче Тыртове, самарском натариусе в конторе торгового дома «Д. Е. Челышев и с-вья», на Алексеевской площади 16 сентября 1915 года».(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.76,с.23,26).
Вот почему, отстранив Чалову, Елизавета Ивановна, вдова праздновала победу. Сергей Михайлович, ее пасынок и брат Чаловой, напрасно надеялся получить свои дивиденды. Мачеха ловко сыграла на его чувствах, натравив на сестру-конкурентку. Сергей Михайлович также оказался лишенным наследства и, обозлившись, бросился в пучину революции, стремясь разрушить весь старый мир до основания. По сути в каждой семье начиналась гражданская война, которая перекинулась на всю страну, возведя баррикады в сердцах, разбрасывая родственников зачатую по враждебным лагерям. Так Дмитрий Дмитриевич, брат Михаила Дмитриевича вошел в правительство Комуча, а Сергей Михайлович ворвался в Самару с красными отрядами 7 октября 1918 года. Он открыл двери челышевских домов с криком: «Грабь награбленное».
Вдова Деянова-Челышева при Комуче, пользуясь своими женскими чарами, покорила сердце атамана уральских казаков Александра Ильича Дутова, красавца мужчину с синими глазами холодного убийцы. Она с челышевскими драгоценностями и двумя малолетними детьми пыталась при его поддержке бежать за границу. Однако, когда колчаковская армия оказалась разгромленной, ей пришлось ехать в Москву к дяде Михаила Дмитриевича – Логину Ермиловичу Челышеву. Так жизнь и революция разметала все, что Челышевысобирали долгие годы.
Потрясает судьба главы рода Дмитрия Ермиловича Челышева. В течение двадцати лет он прожил в крепостной зависимости, попросту был рабом и далее, после освобождения, поднялся на вершину экономического могущества благодаря реформам Александра II. Его сын Михаил сидел за столом с высшими чинами Империи и даже с самим царем НиколаемII. При жизни же Дмитрия Ермиловича весь его, построенный мозолистыми руками крепкого крестьянина, мир рухнул. Это были не люди, а глыбы. Никаких излишеств. Капитал требовал прижимистости. Находясь около больших денег, они так и не стали их хозяевами. Освободившись, они закрепостили себя рублем, но иначе быть не могло.
Когда сверху в России отменили крепостное рабство, из народных масс выросли почти былинные богатыри, которые своими руками подняли Державу на вершину экономического Олимпа за какие-нибудь два-три десятилетия. Всего немного истинной свободы и случилось чудо. Основная масса купцов, родоначальников финансовых империй, являлись именно русскими православными. С другой стороны, очевидно, что следующее поколение разметало все достижения отцов и дедов, а в конечном счете проиграло страну.Причин тут несколько: во-первых, известно, что природа отдыхает на детях, поэтому отцы-титаны рождали моральных карликов, часто пустых и безвольных, во-вторых, дети, воспитанные суровыми родителями, часто оказываются «пережатыми», задавленными, лишенными инициативы. Им порой 40-50 лет, а они еще инфантилы, ждущие подачек от стариков. В-третьих, и как мы считаем самое главное, заключается в том, что отсутствовал правовой механизм включения детей в реальное дело. Старики с огромным здоровьем, способные в 70 лет создать новую семью, отчуждали детей от управления капиталами, превращая их в простых наемных работников, пусть даже высокооплачиваемых, но не в хозяев. Они вели своих детей по жизни и часто загоняли в тупик. Все перечисленное заканчивалось недееспособностью потомков, а результатом стал всеобщий крах.
Мы рассказали о многих легендах, окружавших имя Михаила Дмитриевича Челышева. Последняя и самая главная легенда, бытующая в Самаре заключается в том, что якобы он и являлся хозяином всех домов и огромных капиталов, числившихся за торговым домом. Увы, отец Дмитрий Ермилович до конца жизни никому ничего не доверил. Старик все держал в своих руках и даже его единственный голос значил больше, чем все остальные голоса членов Торгового дома вместе взятые. Он направил сына Михаила Дмитриевича в политику, чтобы тот лоббировал его большие дела и амбиции. М. Д. Челышев сам был очень сильным волевым человеком, но отнятое у него отцом чувство полновесного хозяинапо-видимому разлагало его душу. Вероятно здесь корни его некоего прожектерства, так часто подмечаемое современниками.
Несмотря на многие минусы можно восхищаться им как политиком. И действительно в те времена, когда никто и слыхом не слыхивал о профессии политтехнолога, крестьянский сын все эти избирательные тонкости чувствовал кожей. А врожденный ораторский талант, он многого стоит. Если бы сейчас произошла реинкарнация духа Михаила Дмитриевича, то он снова бы попал в Государственную думу. Для этого ему бы опять понадобилась большая идея. Он бы вновь нашел своего конька. Неслучайно наши городские власти муниципальный музей назвали имени М. Д. Челышева, наверное хотят перенять опыт.
Змеенышей кормить не буду!
Как это ни прискорбно, но самодержавие само себе выковывало кадры непримиримых противников. На это обратил внимание еще в начале XIX века выдающийся реформатор и провидец М.М. Сперанский: «... не можно смотреть равнодушно, что дети великих людей, управлявших государственными делами, державших, так сказать, в некотором к себе уважении и самых неограниченных государей, сходят мало по малу с своего степени и становятся на одной чреде с коллежскими регистраторами, вчерась из праха восставшими».(Русское богатство, 1906г.)
Действительно, дети дворянской номенклатуры, наследовавшие от родителей таланты, жизненную энергию, сильную волю, оказывались порой по воле судьбы за бортом жизни. Многие с подобным положением не желали мириться и вставали на тропу войны. Так, идеолог народников Александр Герцен являлся внебрачным сыном аристократа и вволю наглотался несправедливости.
Сам механизм наследственного права, сформировавшийся в Империи, при котором все состояние могло оказаться в руках одного наследника, оставляя остальных порой без гроша, пополнял постоянно ряды бунтарей. В Самаре обедневший отпрыск когда-то богатого дворянского рода Ковригиных - Николай Петрович стал революционером. Весь свой ум и талант он направил на борьбу с поступившим несправедливо по отношению к нему режимом. Самарские представители знаменитого дворянского предпринимательского рода Демидовых, не будучи поддержанными государством, настолько обеднели к концу XIX века, что не могли оплачивать десятирублевый ежегодный дворянский налог. Прорваться сквозь новоявленную номенклатуру к достойному существованию им не помог ни ум, ни воля, ни образованность. В результате Иван Федорович Демидов оказался во главе подпольной типографии. Будущий почетный гражданин Самары историк К.Я. Наякшин рассказывал, что в результате имперского закона о единонаследии его отец оказался за чертой бедности. Нищий мурза и представитель древнего рода не имел права переступить порог дома своих богатых родственников. Это послужило толчком к активному сопротивлению, и самодержавие получило новых противников. Во время раскулачивания своих обидчиков К.Я. Наякшин проявлял вполне понятную непримиримость. Столкнувшись в детстве с несправедливостью, будущий профессор истории через всю жизнь пронес ненависть к роскоши, богатству, к предпринимательству и буржуазной культуре.
Возможно, мы сгустили краски, но сделали это для того, чтобы очертить проблему социализации личности через наследование. Российское законодательство на этом юридическом поле в последние десятилетия XIX века претерпевало изменения в сторону гуманизации и упрочения цивилизованности. Главным инструментом в данном механизме служило духовное завещание, через которое и шел процесс наследования. Самарцы в начале века также при разделе имущества пользовались услугами высокоразвитой российской юриспруденции. В архиве окружного суда хранится немало духовных завещаний тех времен. Писать при жизни завещание было столь же принято, как надевать фрак на бал или прогуливаться вечером по Дворянской.
Использовали закон для регламентации отношений между родственниками не только богатые и именитые, но скромные интеллигенты и даже самые бедные крестьяне. Вот как это осуществлялось. Иван Данилович Жоголев еще в начале XX века пришел в Самарскую нотариальную контору и написал следующее завещание: «Завещаю родным сыновьям Ивану Даниловичу Жоголеву – 147 десятин, Исаю Даниловичу – 147 десятин, Алексею Даниловичу – 147 десятин земли. Внукам моим Григорию и Матвею Трофимовичам завещаю 139 десятин земли. Дочери Ирине Даниловне Вологиной завещаю в пожизненное владение землей в 20 десятин, после ее смерти имение должно поступить в полную собственность моим сыновьям: Ивану, Алексею, Исаю и внукам моим. Фруктовый сад в Бузулукском уезде под названием «Паника» завещаю: правую часть от реки по дороге сыновьям Ивану иИсаю, левую – сыну Алексею и внукам Григорию и Матвею Жоголевым. Внукам – по 1/8 части сада. Завещаю на хуторе «Паника» 3 дома с постройками: 1 дом – Ивану, 2 дом – Исаю, 3 дом – по равным частям внукам Григорию и Матвею. Амбар на хуторе «Паника» – сыну Алексею. Другим наследникам в завещанное имущество не вступать». 18 декабря 1910 года Иван Данилович скончался и сразу в ход вступил закон о наследии. 2 июля 1911 года по указанию окружного суда самарские газеты опубликовали объявление о вызове всех наследников усопшего. Однако, чтобы вступить во владение собственностью, наследникам пришлось нанять помощника присяжного поверенного А.И. Коробова, который подготовил все документы, и суд распределил недвижимость в соответствии с завещанием. Все те, кто в нем не был указан, остались, как говорится, с носом, хотя к ним относились и несколько внуков, и родной сын Евдоким, и многие другие.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.1953,с.6).
У нас возник вопрос, а не на таких ли суровостях закона построена любовь детей к родителям, о которой любят столько говорить поклонники ветхой старины, мол, было уважение молодых к старикам, слушались они дедов и отцов. Может, дело не в уважении, а в материальном интересе? Подлизался к родителю, подмазался, поползал перед ним, ублажил – земельки больше, а то, глядишь, и в родительский каменный домик переселился. А кто шею не гнул, на своем стоял, не пресмыкался, тот и остался со своей гордыней. Вот завещание уже другого Жоголева, Акима Григорьевича, что имел собственный дом на Дворянской, 120, рядом с госбанком. Он оставил свое духовное завещание под № 38976 во вкладе этого же банка. Наследникам полагались лесопильный завод, пристань, дом с дворовыми постройками, куча векселей, облигаций и внушительный счет на сберкнижке. Интерес представляют следующие строки: «Если кто из детей моих или внуков обнаружит склонность к музыкальному образованию или к другому профессиональному знанию, обязываю распорядителей выдавать на учение по 100 рублей в год каждому в течение 5 лет для образования в низших и средних учебных заведениях. Выдача дохода производится три раза в год: в марте, августе и декабре. Через 50 лет после моей смерти наследники мои становятся полными собственниками имения и капиталов. 50 лет все завещанное не может быть обременено залогом, быть продано с торгов за долю имущества наследника... Прошу всех жить в мире и любви и по поводу моих распоряжений не заводить споров, но искренне и безропотно исполнять мою последнюю волю». Составил документ присяжный поверенный Петр Павлович Подбельский. 3 февраля 1912 года А.Г. Жоголев скончался, но настоящий удар родственники получили позже, на суде. Оказалось, что все имущество заложено, лесопилка давно продана, а задолженность по векселям составляет около 40 тысяч рублей.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.1947,с.3). Наследники упали в обморок, а очевидцы событий утверждали, что где-то под потолком присутственного места явственно был слышен сатанинский стариковский смешок и покашливание.
Подобная ситуация случилась с купчихой Прасковьей Федоровной Зарубаловой. После ее смерти 20 октября 1911 года наследники дочери Татьяна и Валентина, сыновья Александр и Константин уже предвкушали, как они получат в собственность особняк на Соборной, 37, стоимостью в 19 700 рублей, дачу на берегу Волги за 1 792 рубля, а также непроданный товар, оцениваемый в 5 тысяч рублей. Увы, их иллюзии разрушил судебный исполнитель, заявивший, что все имущество пойдет с молотка за неоплаченные долги.
Иногда самим присяжным поверенным приходилось выступать в роли истца для получения наследства. Так, известный самарский юрист Александр Григорьевич Елшин, изучив законодательство о дворянском наследовании, согласно которому имение не дробится, а передается по старшинству, попытался сыграть красивую игру. Умер брат его родного деда. Осталось имение в Самарском уезде, близ села Кобельмы, в 60 десятин. А.Г. Елшин оказался старшим по мужской линии, но, к сожалению, Указ от 20 июня 1848 года о наделении мелкопоместных дворян землей не делал различий между полами. Старше юриста оказалась его родная сестра Ольга Григорьевна по мужу Одайкина, которая и получила заветную землю.
В среде небогатых интеллигентов трагедии случались реже, так как лакомых кусков делить не приходилось. К примеру, учительница 3-го мужского приходского училища Серафима Алексеевна Ильина завещала дочери дачу на 8-й просеке стоимостью в 750 рублей и один 5%-ный билет Второго внутреннего с выигрышем займа в сумме 355 рублей. Закавыка, правда, и тут находилась. Дело в том, что наследница не имела права продавать билет, пока он не выиграет.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.2142,с.19).
Самарские судебные заседания по вопросу о наследстве знали много скандалов, распрей, неожиданных сюрпризов, казусов и парадоксов. Но все-таки сказывалась цивилизация, проблемы сглаживались. В деревнях же конфликты протекали остро и даже жестоко. Так, после смерти крестьянина села Миролюбовка Бузулукского уезда Петра Павловича Жабина выяснилось, что умерший разделил дом, землю, сельскохозяйственные орудия, скот и, как писалось в документе, «домашнюю рухлядь» между сыновьями Федотом и Ефимом. Третий сын Василий недавно скончался, у него остался малолетний Петя. Дед оставил внуку лишь пять овец. Опекун Пети заявил в окружной суд, что Ефим и Федот выбили из полумертвого старика выгодное им и совершенно несправедливое завещание.( ГАСО,Ф.8,оп.3,д.2140,с.22). Но суд не принял во внимание это заявление. Сирота остался ни с чем. Дело на этом не закончилось. Мы не случайно упомянули проходивший в документе термин «домашняя рухлядь». Из-за нее и случилось следующее.
Все в том же селе Миролюбовка жил крестьянин Никифор Федорович Жабин, которому кое-что досталось от того наследства: кувшин для молока, ведро, поднос, несколько горшков да старая оглобля. Вот за этой-то оглоблей пришел родственник, Дмитрий Ефимович Жабин, мол, старик ее мне обещал при жизни. Начался скандал, который перерос в драку. Дмитрий, недолго думая, схватил злополучную оглоблю и проломил череп хозяину, который на месте и скончался. Хулигана на 3 месяца посадили в тюрьму, а вдова осталась с четырьмя малолетними детьми без кормильца. Она возбудила дело 13 сентября 1914 года против родственника-убийцы с требованием, чтобы он обеспечивал ее семью. Суд постановил обязать Дмитрия Жабина выплачивать семье убитого 15 рублей ежемесячно.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.2476,с.1). Ответчик кричал в зале заседаний: «Змеенышей кормить не буду, пусть оглоблю вертают. Она моя». Судья ответил на это: «Зря кричишь, надо было наложить 25 рублей. А если кормить детей не будешь, в Сибирь замурую».
Как видим, дележ собственности между родственниками приводил не просто к конфликтам, возникала настоящая гражданская война в отдельно взятом семействе, а все общество приучалось, нарушая Христовы заповеди, идти брат на брата. Мировая цивилизация нашла рецепты от этой болезни, порождающей человеконенавистничество. Представители имущественных слоев, лишенные наследства, а также обедневшие потомки включались в государственные программы по социальной защите, получали бесплатное образование и достойную работу, обеспечивающую достаток и уважение окружающих. В России такой механизм еще только намечался и не мог снять остроту конфликтов. Большевики уловили свое звездное мгновение и, как масло в огонь, бросили знаменитый лозунг – «Грабь награбленное». Эти слова оказались близки миллионам обиженных и оскорбленных граждан. Можно ли их за это винить? Принцип равенства возможностей побеждает животный принцип уравниловки лишь при высоком уровне политической культуры населения, чего в крестьянской стране ожидать было трудно.
Труд в кольчуге закона
В XIX веке властителем дум россиян стал английский экономист Адам Смит. На это указывает даже А.С. Пушкин в своей поэме «Евгений Онегин», где герой читал Адама Смита и рассуждал о том, как государство богатеет. Ученый из далекого туманного Альбиона вскрыл главное противоречие тех времен – между трудом и капиталом. Он показал, что для развития экономики всякое государство должно гармонизировать отношения между хозяином и наемным работником. Права последнего необходимо защищать всеобъемлющим трудовым законодательством, в то время как капитал, являясь сильной стороной, всегда защитит себя сам.
Русские предприниматели на собственном жизненном опыте убедились в правильности этих мыслей. Господа настрадались от рабства не меньше, чем их холопы. Любая активная жизненная позиция в бизнесе приводила к краху. Типичный пример мы находим в записках известного публициста и помещика Самарской губернии Н.Г. Гарина-Михайловского: «...Юматов решил устроить у себя винокуренный завод... закипела работа... Старыми машинами работать стало невыгодно, для новых не хватало денег; подвернулись семейные невзгоды, Юматов запил. Приказчики... стали усиленно воровать. Пользовались и князевцы (крестьяне деревни Князево): с приказчиками они спелись и дела вели дружно. Привезет сажень дров, а ярлык берет на три, - третья часть приказчикам. Мужики были и пьяны и сыты. «Вот она штука-то, - толковал мужик Чичков. - Барину худо – мужику хорошо. Пока в силе был – вздохнуть было нельзя, подшибся – легко стало... Нежданно-негаданно наехали чиновники и описали завод. Юматов поехал в город. Недели через две пришла весть, что Юматов умер. Имение попало к кредиторам, и был назначен конкурс... Николай Беляков, бывший кучер Юматова, с несколькими князевцамилихо обделал дело. Всю ночь выносили вещи, прятали их по дворам гостеприимных князевцев, и в снег зарывали, и в лес отвозили». Таких Юматовых по России было тысячи. Вникуда, как вода сквозь пальцы, улетали на ветер деньги, стремления, мечты. Умудренные жизнью циники говорили, что в России лучше ничего не делать, целее будешь. У известной поговорки – под лежачий камень вода не течет – есть продолжение в духе русского менталитета – под поднятый камень змея заползет.
Над гниющим болотом российской действительности и провинциальной безысходности поднялось солнце царя-реформатора. Александр II окружил себя самыми передовыми людьми своего времени и стал реализовывать в реформах прогрессивнейшие европейские идеи. Введенный при нем суд присяжных и новое трудовое законодательство оказались буквально впереди планеты всей и намного опередили даже страны с укоренившимся парламентаризмом. В противовес манифесту Карла Маркса, объявившему пролетария как могильщика буржуазии, самодержавие взяло курс на союз труда и капитала, в котором царь выступал арбитром и защитником национальных интересов.
Самое главное для труда – это квалифицированная его оценка и выплата достойной заработной платы. Экономисты давно уже рассчитали, что оплата труда стимулирует работника лишь в том случае, если она справедливо дифференцирована в зависимости от квалификации, опыта, трудовложения. При этом низшая и высшая заработные платы не должны различаться более чем в 20 раз. В ином случае пропадает стремление к труду и возникает антагонизм, грозящий социальными катаклизмами. Как известно, русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Понимая это, Александр II защищал капитал, юридически ограничивая его силу. Приведем соотношение заработных плат различных социальных групп в пореформенную эпоху. Так, средний рабочий получал 15 рублей в месяц, а губернатор не более 300 рублей, врач имел доход от 50 до 70 рублей, инженер – порой до 100 рублей, полицейский чин – от 30 до 50 рублей, столько же начисляли средним военным чинам. Содержание генерала приближалось к губернаторскому жалованью. Молодому официанту без квалификации платили 6 рублей, естественно, не считая чаевых. Приведем воспоминания самарца И. Лычева: «Работа в гостинице купца Наместникова оказалась нетрудной и довольно прибыльной. Хозяин относился к служащим терпимо. Я стал изрядно зарабатывать, особенно на «чаевых» во время ночных дежурств... В одну из таких ночей я собрал 23 рубля – сумму огромную по тем временам... Тем более мне двенадцатилетнему мальчику... Отец и мать не поверили, что я мог собрать так много «чаевых» в одну ночь, заподозрили меня в краже и, спасая от соблазна, забрали домой. Так кончилась моя «карьера» в Самаре».
Воспоминания И. Лычева политологически интересны тем, что в них проявляется отношение обыденного сознания к легким деньгам. Все, что не заработано потом – от лукавого. В обществе формируется моральный климат, где «бешеные» деньги считаются чуть ли не позором. Вообще мотовство, роскошь напоказ, швыряние деньгами вызывали жесткое осуждение. Лев Николаевич Толстой призывал всех опроститься, и это имело поддержку среди широких слоев. Купцы, кичившиеся своим богатством, поившие лошадей шампанским, оказывались в долговой яме. Так на всю Россию, как гром средь ясного неба, разразились банкротства финансовых империй Морозова и Мамонтова. Столичные и местные газеты во всех подробностях расписывали, как олигархи транжирили деньги, кутили в дорогих ресторанах. Но, как известно, сколько веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю. В общественном мнении складывалось твердое убеждение, что сорят только нечестно заработанными деньгами. Такие шумные банкротства сотрясали не только столицу, но и провинцию. Самару потряс крах монополиста по разработке серных месторождений купца А.Ф. Светова. Еще недавно был сам черт ему не брат, и вот уже приставы описывают его особняки в центре города…
Настоящий купец обязан быть скромным, умеренным, не одолеваемым гордыней и чванством. Капитал должен был восприниматься не как способ самоутверждения личности, а как инструмент налаживания дела. Самарец Петр Яковлевич Курылев, работавший бухгалтером в Торговом доме братьев Клодт, рассказывал, что хозяева со всеми своими работниками здоровались за руку, дарили подарки на именины и ко всем крупным религиозным праздникам. Трудовой коллектив был как одна семья, объединенный единой целью – общим делом. К юбилеям водопроводной конторы сотрудники всегда фотографировались на память всем коллективом – от самих собственников до чернорабочих и грузчиков.(Личный архив Е.Г.Каштановой).
Самарский старожил Н.В. Жаров, также проработавший всю жизнь бухгалтером, вспоминает, как в те времена проходило устройство на работу: «Хозяин мельницы Соколов старший сам принимал работников в конторе. Первым делом смотрел характеристики и рекомендательные письма, затем показывал различные сорта муки и требовал определить названия и степень помола. Если человек проходил этот экзамен, то он мог считать себя уже принятым. Так же строго Яков Гаврилович Соколов экзаменовал и нанимающегося кочегара, выяснял, какое давление в котле считается критическим, сколько угля в день требуется для поддержания нужной температуры, чем можно заменить уголь, как это топливо соотносится с торфом и дровами, как и когда открывать клапаны и задвижки, чтобы не допустить возникновения угарного газа». Н.В. Жаров рассказывал, что был такой случай – вдруг из кочегарки повалил черный дым. Хозяин вызвал молодого истопника: если виноват - уволю. Тот показал подмоченный уголь. Я.Г. Соколов уволил приемщика топлива и разорвал отношения с поставщиком некачественного товара. Он не искал стрелочников и судил по справедливости. День получения зарплаты наемному работнику вписывался в трудовую книжку. Оплата труда измерялась в те времена годовым окладом. Этим самым как бы подчеркивалась гарантированность и стабильность соглашения сторон. Если человек увольнялся по своей воле или за какие-нибудь нарушения, то ему делался расчет. Хозяин так и говорил: «Идите за расчетом, вы уволены». Бухгалтер просчитывал каждый трудовой день и выдавал из кассы деньги. Надо сказать, что нанимавшиеся знали только свою чистую зарплату, никакие налоги с них не снимались. Все оплачивал предприниматель, а остальных это не интересовало. Говорил хозяин инженеру: «Кладу вам 1200 годовых». Значит, наемный труженик столько и получал, точно в срок, минута в минуту. Действовала система поощрений и наказаний: за опоздание на работу, за нарушение производственного цикла, за порчу инвентаря, станков полагался штраф, за добросовестный труд – премия от одного до полутора месячных окладов выделялась к Рождеству, на Пасху по усмотрению предпринимателя.
В Самаре существует легенда: крупный домовладелец Сурошников дарил к каждому празднику своему конюху по одной золотой монете. Тот их складывал в ведро, а во время революции закопал в землю. Коммунисты дом экспроприировали, конюшню сломали, двор заасфальтировали. Долгие годы полубезумный старик бродил по этому месту и даже пытался ломать асфальт, его, конечно, гнали. Однажды, прокладывая по улице Пионерской кабель, рабочие нашли ведро, полное золотых червонцев, и тут на них накинулся старик с криком «Мое, не трогайте». Экс-конюха отправили в психушку, где он и сгинул.
Церковных праздников действительно было много. Колокола православных церквей Самары разносили благую весть на всю округу то об Илье-пророке, то о Борисе и Глебе, то о Казанской Божьей матери, то о Яблочном спасе. В праздники заставлять наемных работников трудиться считалось не только грехом, но и преступлением, каравшимся законом. В такие дни предприниматели ставили на рабочие места членов семьи, ведь дело превыше всего. Алексей Ильич Егоров, владелец магазина колониальных товаров на Дворянской, в праздники и воскресные дни заставлял работать всю семью, при этом его сыновья выполняли роль чернорабочих и грузчиков. Такое отношение к труду вызывало лишь уважение у окружающих.
Предприниматели настолько жили своим бизнесом, что и родовой дом строили по соседству. Так Константин Андреевич Леман поселился рядом со своей макаронной фабрикой. Он буквально дневал и ночевал в цехах. Сам принимал муку, следил за рецептурой при производстве макарон, буквально контролировал весь цикл вплоть до упаковки изделий в картонные и деревянные ящики. По виду макарон он сразу определял, не украден ли сахар и яичный желток. Будучи сначала компаньоном Кеницера, а затем выкупив все акции, Константин Андреевич был для рабочих не только хозяином, но и авторитетом, настоящим мастером, умевшим решить любую проблему. Как немец, он был на «ты» с любой техникой и заботился о постоянной модернизации оборудования. (Личный архив А.В. Лемана).
Любой хозяин кожевенной мастерской был сам первоклассным скорняком. Умел на глаз определить качество сырья. Он поднимал мех на трех волосках и точно знал, сколько лет проносится сделанная из него шапка или шуба. Любая хозяйка пошивочной мастерской сама могла сделать выкройку модного платья, при этом умела проводить обеими руками совершенно прямые параллельные линии. Частный самарский врач по роговице глаза легко определял заболевание пациента. Руководитель рыбной артели мог чистить рыбу голыми пальцами, не пользуясь ножом. Расцветало уважение к мастерству, к профессионализму. Все это подкреплялось достойной оплатой труда. Средний самарец с ежемесячным доходом не менее 30 рублей мог спокойно летом со своей семьей отправиться в Ниццу. Мужчина зарабатывал столько, что мог содержать жену и 10-12 детей. Это считалось нормой. Простой банщик в заведении Чаковского обеспечивал огромную семью, да мог еще купить собственный домик.
Мы, конечно, написали весьма идиллическую картину из жизни рабочего класса. Жизнь сама подбрасывала ложку дегтя. Так Петр Кропоткин в своих воспоминаниях отметил, что наемные труженики порой сами просили, мол, барин, не плати, пока всю работу не закончим, а то запьем и делу конец. В день получки кабатчики раскрывали настежь двери питейных заведений в ожидании большой прибыли. Подвыпившие работяги стучали кулаками по столам и орали: «Пока Самара пьет, ее никто не про... (обидит)!». Тут же возникали драки, поножовщина.
Сами отношения пролетариев с нанимателями складывались тоже не всегда благополучно, но трудовое законодательство жестко стояло на защите человека труда. Александр IIявлялся поклонником идей Сперанского, который считал, что «вся польза, какую могут извлечь законы из сих внешних установлений, состоит только в том, что они знакомят народ с понятиями прав, и если в продолжение многих сряду лет права сии останутся не нарушены, они могут столько утвердиться во мнении народном, что впоследствии труднее, а может быть, и опаснее будет их испровергнуть...»
И вот потянулись обиженные самарцы в Окружной суд восстанавливать свои трудовые права. В Самарском государственном архиве хранится немало папок с юридическими материалами об увечьях на производстве. В условиях промышленного переворота, с появлением новых технологических линий, станков, машин, котлов защита человека и его жизни, здоровья от увечий стала играть первостепенную роль. Как же действовал суд?
Читаем дело. 3 февраля 1903 года на механическом меднолитейном заводе Ивана Сергеевича Молчанова произошел несчастный случай. Пятнадцатилетний подросток ВаняБезбородков проходил мимо неогражденной шестерни машины. Неловкое движение – и кисть левой руки оказалась затянутой крутящимся механизмом. Во все стороны разлетелись пальцы. В долю секунды ученик мастера стал инвалидом. Началось судебное дело, принятое в производство бесплатно в связи с бедностью пострадавшего. Его адвокат выяснил, что мальчик получал 3 рубля в месяц, а средний заработок рабочего составлял 30-40 рублей. Это подтвердил работник Алексей Павлович Зацепин, живший в Солдатской слободе на улице Соловьиной, д. 16. В связи с тем, что полученное увечье лишило Ваню возможности работать полноценно в дальнейшем, адвокат выставил иск хозяину в размере 10 рублей в месяц до конца жизни пострадавшего. Следователи провели экспертизу, которая показала, что расстояние между станками меньше нормы и по халатности руководства зубчатые колеса не ограждены. Кроме того, привлечение к труду малолетних требует особого надзора, коего не существовало. Защита Молчанова действовала по-своему: «Малолетний ИванБезбородков не был взят на завод учеником, а работал поденно. Он мог не изучать меднолитейного дела. Увечье – последствие шалости». На суде мастера заявили, что, мол, послалипацана за водкой, а он мог и не ходить, сам виноват. Суд вынес вердикт: «Обязанность Молчанова выдавать Безбородкову до конца жизни по 6 рублей в месяц и оплатить судебные издержки в размере 120 рублей». На основании статьи 940 реализовать это решение поручалось судебному приставу Самарского окружного суда С.Е,Хализову.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.511,с.1,10,48). В случае отказа выполнить решение суда, пристав получил право конфисковать движимое имущество в виде обстановки, одежды, мебели, зеркал владельцев завода в пользу пострадавшего.
В феврале 1913 года к родовому дому рыбных магнатов Мясниковых, что на улице Заводской, угол Казанской подошел посыльный. Он постучал в дверь и протянул повестку в Окружной суд. Жители соседних домов ликовали: и на них, значит, управа нашлась. Мясниковым припомнили и рыбную монополию на Волге, и скандалы вокруг Городского головы Дмитрия Кузьмича, якобы проводившего лоббирование интересов семьи. А случилось следующее. В ночь с 16 на 17 января на лесопильном заводе Николая ДмитриевичаМясникова (ул. Лесная) произошло чрезвычайное происшествие. Мещанину Якову Васильевичу Алексееву при обрубании железа осколок попал в глаз. Он обратился к врачу Маркову. Тот дал направление в городскую Плешановскую больницу, где и была проведена операция по удалению правого глаза. Следователи установили, что доход пострадавшего составлял 260 рублей в год. Суд принял решение обязать хозяина лесопилки выплачивать пожизненную пенсию, исходя из 86 рублей 67 копеек в год, причем с ежегодной предоплатой.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.2308,с.1).
Чтобы защитить себя от суровых юристов, предприниматели разрабатывали кодексы прав и обязанностей рабочих, заставляя последних подписывать бумагу при заключении трудового соглашения. В расчетной книжке рабочих паровой мельницы дома «М.Б. Боберман с с-ми» за 1890 год значилось следующее: «Заработанные деньги выдаются 2 и 17 числа каждого месяца. Рабочий может пользоваться квартирой, баней, харчами. Обязанности: 1. Если по вине помощника машиниста произойдет нагревание подшипников в машинном отделении – штраф 50 копеек. 2. За неправильную работу форсунок кочегар штрафуется на 30 копеек. 3. За небрежное выполнение своих обязанностей дневальных, поручение другим рабочим надевать приводные ремни на шкивы – 50 копеек. 4. За прогул по уважительной причине взыскание не налагается, за прогул без причин – штраф в размере дневного заработка за каждый день. 5. За несвоевременную явку на работу и за самовольную отлучку с работы до 30 минут – штраф 1/5 дневного заработка, свыше 30 минут – ; дневного заработка. 6. За несоблюдение осторожности с огнем – штраф в первый раз – ; дневного заработка. 7. За несоблюдение чистоты и опрятности в помещении – штраф 1/5 дневного заработка. 8. За неисполнение законных требований старших лиц – изымается ; дневного заработка. 9. За приход на работу в пьяном виде – штраф ; дневного заработка. 10. За принос спиртных напитков в рабочее помещение – штраф дневной заработок. 11. За устройство недозволенных игр на деньги в карты и орлянку – штраф ; дневного заработка». (ГАСО,Ф.8,оп.3,д.500,с.17).
Могик Брохерович Боберман в соответствии со своей национальной традицией, кажется, предусмотрел все, но его накрывало исками. 19 июля 1903 года Андриан ВасильевичЗверев в должности дневального с месячным заработком 15 рублей оказался затянутым в машину при надевании ремней и погиб. Вдова подала иск, и закрутилось дело. Экспертиза показала: «Смерть Зверева произошла по вине администрации мельницы. Ремни надевались на ходу, вручную без предохранительных приборов и людьми неуполномоченными». Старший фабричный инспектор Самарской губернии А.Б.Фейгин полностью встал на сторону вдовы. Суд принял решение в пользу семьи потерпевшего, обязав ответчикаБобермана выплатить единовременно по 70 рублей вдове и дочери и по 5 рублей ежемесячно по день смерти или по выходу замуж. Оплату проводить за месяц вперед. По окончании процесса судья подарил торговому дому рекламный проспект фирмы «Ф.И. Розенталь в Москве», которая продавала безопасные патентованные надеватели ремней на шкивы во время хода машины. Юрист сказал, что вся эта защитная штуковина стоит 18 рублей, а вы все экономили, извольте теперь платить. Боберман писал кассационную жалобу в Саратовскую судебную палату, но получил отказ.
Конечно, рабочие получали травмы не только от детища научно-технического прогресса. Тем не менее суд все равно вставал на сторону потерпевшего. При разборке старого амбара купца Якова Гавриловича Соколова чернорабочему М.Ф. Андреянову на левую ногу упала балка. В Земской больнице ему ампутировали два пальца. Соколов в виде компенсации сразу выдал пострадавшему 30 целковых и взял расписку, что Андреянов претензий не имеет. Однако рабочий все-таки стал инвалидом, сильно хромая на левую ногу. Он подал в суд на хозяина.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.530). Однако дело в производство не приняли, так как хитроумный купец представил расписку об отсутствии претензий и о полном вознаграждении за увечье, подписанную собственноручно покалеченным. Судья сказал: «Что написано пером, не вырубишь топором. Эх ты, голова – два уха...»
Более умело повела процесс вдова Татьяна Никифоровна Скоробогатова. Ее муж в пьяном виде близ станции Кинель подлезал под вагон готового к отправлению поезда при переходе через железнодорожные пути. Поезд тронулся, и человек погиб. Адвокаты вдовы доказали, что Управление Самаро-Златоустовской железной дороги не обеспечило пешеходов переходом в районе станции Кинель и заставили выплатить единовременное пособие в сумме 750 рублей в связи с потерей кормильца 29 мая 1915 года.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.41,с.6).
Иногда трагедии на производстве случались при совершенно диких обстоятельств. В феврале 1899 года по распоряжению купца Петра Семеновича Аржанова чернорабочий Иван Богатов рыл в песке яму. Началась подвижка почвы, и несчастного засыпало. В связи с потерей кормильца вдова и мать получили пожизненную пенсию по 7 рублей каждая.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.465,с.1). А вот что случилось 22 октября 1903 года с водовозом Кузьмой Юдиным. Он привез воду на подворье к купцу Павлу Ивановичу Шихобалову, что проживал на Ново-Соборной. Богач решил удивить город и незадолго перед случившимся поставил огромные, обитые железом ворота весом 50 пудов. Ворота захлопнулись и ударили Юдина по голове, проломив череп и повредив левый глаз. Следователи выявили, что водовоз зарабатывал до 45 рублей в месяц. Суд постановил выплачивать потерпевшему 20 рублей в месяц до конца жизни, причем за каждые полгода вперед.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.505,с.45). Потомственный почетный гражданин кусал локти, что поставил такие тяжелые ворота, они ведь стали воистину золотыми. Так что самарцы, прогуливаясь, порой шутили: «Вот они, золотые ворота».
Некоторые предприниматели, изучив законодательство, старались решить конфликты, не доводя до суда. К ним относился А.Ф. фон Вакано. 30 июня 1912 года на пивоваренном заводе случилось следующее: на голову рабочему Яну Засаде упала доска. Повреждений не оказалось, но началась нервная болезнь. Хозяин сразу назначил пенсию по нормам 1903 года в 25 рублей 32 копейки ежегодно. Потерпевший все равно подал в суд. После проведенной экспертизы ему в иске отказали за отсутствием увечья. Альфред Филиппович похлопал неудачного истца по плечу: «От моей пенсии не отказываются».
Случались процессы, на которых наказывали истца. Парадокс, но это так. 11 ноября 1910 года наемный работник кирпичного завода Густава Богдановича Ротмана поехал на лошади за дровами по распоряжению хозяина. Лошадь понесла, и Яша Сергеев упал с телеги. Хотя никаких повреждений он не получил, но тем не менее дело завел и выставил претензию в 3 тысячи рублей. На суде выяснилось, что трудоспособность работник не потерял, а потому все судебные издержки в сумме 186 рублей 67 копеек возложили на самого упавшего по халатности с телеги. (ГАСО,Ф.8,оп.3,д.2009,с.1).
А вот как сутяжничал дворник и истопник Петр Осипович Ульянов. На работе в Управлении Самаро-Златоустовской железной дороги он щипал лучину для топки и занозил руку. Хотя реально никакой травмы не получил, он стал бегать по судам, требуя пожизненной пенсии от железной дороги. Иск и апелляцию отклонили как в Самаре, так и в Саратове с определением: «Жалоба не заслуживает уважения».(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.912,с.1). Еще более курьезная ситуация возникла с работницей Богатовского сахароваренного завода Аграфеной Кирюхиной. 22 декабря 1905 года она подала иск на руководство завода в связи с тем, что во время работы на нее якобы упала лестница и переломала ребра. Выяснилось, что на самом деле ее избил пьяный муж, а потом семейка решила выколотить деньги из предпринимателей, видимо, на новую выпивку. Очевидность подлога вызвала лишь смех и на заводе и у самих юристов.(ГАСО,Ф.8,оп.3,д.541,с.1).
Так на конкретных примерах мы видим, что в Самаре труд учился отстаивать свои права, а капитал привыкал к ответственности. Это первый шаг к гражданскому обществу.
Часть 3 Полиция против сектантства
Антимир в Жигулях
Если говорить о колдовских чудесах, то большинство из них происходит в Жигулевских горах. Крестьянская память хранит воспоминания о странных белых человечках, появ¬ляющихся ночью неизвестно откуда, неся смерть и страда¬ния тем, кто их видел. Рассказывают о свечах, неожиданно загорающихся в густом темном лесу. Последнее явление чем-то напоминает современные сообщения о столбах "жес¬ткого" холодного света. Тепла они не излучают, вызывают панический ужас при близком наблюдении. Столбы света возникают прямо из волжской воды или над верхним плато Жигулей. Они появляются тесной группой от двух до пяти штук, различной окраски и яркости. Особенно часто наблю¬дается зеленый цвет. Их высота колеблется от метра до пяти, диаметр - около двух метров. На суше чаще всего бывают над холмами в ясные безлунные ночи.
Кроме световых столбов, здесь бывают другие светящи¬еся объекты: шары и псе в до колдуны. Шары чаще всего появляются группой: четыре больших и ярких, пятый -маленький, подвижный, он то появляется, то пропадает. По данным ряда источников, шары наблюдаются чаще всего южнее Самары.
Еще в середине XIX века А.Ф.Леопольдов описал знаме¬нитое самарское видение в книге "Исторические заметки о Самарском крае": "И когда встанет над Волгой солнце, видны над рекой дворцы и стены Мирного города. И стоит он по-старому, и ждет, когда богатства, его людям понадо¬бятся.." " Мирный город- этой есть главный дворец княжны Волги", - продолжил описание Леопольдова в 1927 году Н.А.Степной. Еще в татарских легендах таинственный город получил название Кир-углы, то есть город, в котором скры¬ваются, и город, который скрывается. Последнее описание этого явления относится к 60-м годам нашего века: "Из тумана поднялся город. Он светился различными цветами, словно ночная радуга, опустившаяся на землю. Вознеслись над ночной рекой стены и башни, удивительные и многоц¬ветные, будто бы горсть драгоценностей была брошена со звездного неба на землю. Но было видно, что многие изуми¬тельные башни разрушены, а от многих дворцов остались одни руины. И все это видение опутывал какой-то клубок чувств, чья-то ненависть, слепая и всеосуждающая.
Казалось, будто время иных миров царило здесь. Нам казалось, что мы слышим странный пульсирующий звук -некую погребальную песню, несущуюся над волнами и над волшебным городом. Звук был то мягкий и нежный, то становился яростным и вызывал боль... Звук нарастал, делал¬ся невыносимым, а затем замирал. Но ощущение ужаса не пропало. И в сиянии этого города все, что было лишь легендами для нашего привычного мира, стало крайне реаль¬ным, рождая страх и ужас. Город пропал также внезапно, как и появился. Но у нас с этой ночи начались неприятности. Участники экспедиции начали болеть".
Иногда самарцы наталкивались на мираж затерянного где-то в Жигулях согласно местных легенд Храма Грифонов Рифейского ущелья и Башни Магов Зеленой Луны. Недавно видение появлялось над Васильевскими островами. По сло¬вам очевидцев, оно представляет из себя огромный купол с множеством больших и маленьких башенок. Они покрыты стелящимися растениями и деревьями, растущими прямо из стен. Купол очень тяжел. Его громадина давит на землю, вызывая воду и делая влажной почву даже в самую сильную жару..."
Все нами перечисленное одни считают проявлением антимира, другие - следами древних погибших цивилизаций. Таинственные явления задевают наши языческие струнки " души, что возможно и создает мириады таинственных слу¬чаев. Так или иначе, но наш край и особенно Самарская Лука считаются признанным центром аномальных явлений. Можно даже говорить о некоем волжском Тибете, который еще ждет своих исследователей.
Самарские колдуны
Каждая самарская улица, любая деревня имела своих колдунов. Вот как об этом пишет этнограф Евгения Всево¬ложская в конце 90-х годов XIX века: "Обыкновенно славою колдуна пользуется хитрый и умный мужик, извлекающий из своего положения известную выгоду и эксплуатирующий своих односельчан, которые боятся расправиться с ним, утешая себя тем, что ему предстоит трудный ответ перед Богом. Отсюда примета, что колдун долго, иногда несколько дней,-мучится в предсмертных страданиях, и, чтобы помочь его душе расстаться с телом, приподнимают конек на кры¬ше, или передний угол, после чего тотчас же наступает смерть.
Уверенность, что колдун и после смерти может мстить и причинять зло, вызвала обычай прибивать колдуна-покой¬ника к земле осиновым колом. В редких случаях крестьяне бывают выведены из терпения дерзостью колдуна и учиня¬ют над ним самосуд, кончающийся для него смертью или увечьем".
В Самарском уезде в селе Дмитровке в начале 90-х годов прошлого века завелся колдун. На пирушке он поссорился со своим богатым соседом и заявил: "Попомнишь ты меня!" С кулаком стали происходить несчастья: дом сгорел, скоти¬на пала. Мужик стал разоряться. Колдун грозил: "То ли еще будет, не долго проживешь под новой крышей!" Сельский сход вмешался, вызвал ведьмака на общак. Тот попытался запугать односельчан. Те оказались не робкого десятка, взялись за колья. Забитый до полусмерти, колдун сознался, что навел порчу, прочитав заклинания над горбушкой без мякиша и закопал последнюю под крыльцом врага. Горбуш¬ку нашли, и беды прекратились.
Случалось, что суеверия использовали аферисты. Так, в Самаре, на Николаевской, у вдовы известного купца начал снимать квартиру мелкий чиновник. Соседи заметили, что старуха таяла на глазах: худела, бледнела, едва до церкви доходила. На исповеди вдова призналась, что ее стал посе¬щать черт, чумазый, рогатый, с копытами. Он отбирал все деньги, еду, вещи, обещал скоро за душой прийти. Полиция устроила засаду и поймала посланника из ада, которым оказался молодой человек-квартирант. В кутузке черт пла¬кал и говорил, что все это шутка.
Однако далеко не все события, связанные с нечистой силой заканчивались столь благополучно для потерпевших. Леденящие душу повествования записал в конце XIX века крестьянин Самарской губернии историк Федор Яковлев: «Не особенно далеко от нас находится гора Сваха. Это название она получила так: однажды была свадьба, и было уже совсем поздно, когда гости придумали новое развлечение: они решили с горы прокатиться. Это происходило зимой. Когда, накатавшись вдоволь, поехали обратно, но так разогнали лошадей под гору, что одна сваха вылетела из саней. В общей свалке этого не заметили, и сваха замерзла. С тех пор гора и получила это название. Иногда сельчане нет-нет да и слышат там женский голос: «Помогите, холодно, замерзаю…»
А вот другая история: «Ехал однажды барин вечером через рощу и видит, что невдалеке от дороги стоят две свечи. Барин говорит: «Что это такое? Сходи-ка, посмотри!» Но ямщик знал, что это такое, а именно: место нечисто, и говорит: «Нет, барин, не могу. Это место нечисто, а если подойти к нему, то провалишься сквозь землю». Тогда барин предложил сто рублей. Но ямщик не пошел. Барин рассердился и говорит: «Ну, как знаешь, я сам пойду». Слез и пошел, и что же? Как он только подошел, так и провалился сквозь землю. А свечи с тех пор там больше не горят».
Особо щекочет нервы рассказ «Гордеев дол»: «Этот дол находится версты за две от нашего села, и о нем сохранилось предание. Он весь окружен горами, покрытыми лесами, и раньше здесь проходила дорога в наш уездный город Б. Давным-давно в этих лесах жили разбойники, они грабили всех проезжих, никого не щадили. Однажды они напали на богатого купца Гордея и избили его. Жена его похоронила и в честь мужа поставила большой железный крест на самой верхушке, так что он виден отовсюду. Много лет спустя один мужик пошел в дол и там его по какой-то причине задержали. Чтобы скорее попасть домой, он пошел не дорогой, а горами, как раз через Гордеев дол. К нему он подошел часов в двенадцать, и вокруг он слышит, что кто-то стонет, плачет, зовет на помощь. Мужик бросился на крики. Идет, идет, а никого, и все поднимается вверх на гору. Вдруг уже совсем близко от него возник крест, а около него видны какие-то белые существа. Тогда сообразил, что это стоны и крики умерших и что это они и сидят. Мужик бросился бежать без оглядки и вдруг слышит, что вслед кричат: «Ага, догадался! А то бы не быть тебе в живых». (ГАСО,Ф.558,оп.1,д.248,с.1). Мужик без памяти прибежал домой и, прохворав некоторое время, умер».
Что в этих историях правда, а что ложь мы оставляем на суд читателю. Однако каждый человек в своей жизни наверняка сталкивался со странными необъяснимыми явлениями и особыми знаками, которые подбрасывает судьба человеку на его пути. Любой знает, что если он, уходя из дома позабыл взять нужную вещь, то лучше не возвращаться – дороги не будет.
Сказания о нечистой
Где-то в глубинах души каждого славянина живет языч¬ник. Хочет он встать ранним утром, выйти на зеленый луг и воздеть руки к солнцу, которое и есть Бог Ярило:"Славься небо голубое, славьтесь облака, славьтесь деревья и река, славься мученица - Землица, вся замощенная, изрытая, забитая!" Сколько христианские проповедники не бились, но русская душа так до конца православию и не покорилась. Церковные праздники пришлось связывать с языческими ритуалами. На Троицу православные храмы украшали бере¬зовыми ветками, по весне - вербой Христа славили, на Масленицу пекли блины (как бы солнце ели]. Но есть область, в которой язычество царит безраздельно - это заговоры, предрассудки, колдовство.
В Самарской губернии языческие корни гораздо глубже, чем в некоторых других регионах страны. Поволжские народы, заселявшие этот край, оставались идолопоклонниками до XX века. Так что славянские традиции гармонично слились с местными, создав особый волжский колорит, Самарцы представляли себе жизнь как столкновение добра и зла, как борьбу мира с антимиром. Воспринимая беды как нечто неизбежное, без чего не может ощущаться и вкус счастья, они пытались найти диалог с антимиром. Не только отдельные ритуальные поступки, но и сам человек сливался с этим диалогом, превращался в него. Больше всего горожане и сельчане оберегали от черных сил свой дом, семью и урожай. Защитником семейного очага считался домовой, С ним разговаривали как с живым, задабривали, оставляя на ночь миску с кашей или молоком. Волжане думали, что он напоминает кота, поэтому в каждом доме держали "мурку", чтобы не было скучно.
Особенно оберегали от злых сил свадьбу. Вырабатыва¬лись целые ритуалы, защищавшие молодых от сглаза и порчи. Здесь в ход пускались иголки, булавки, амулеты, пояски с узелком, пучки трав. Использовалась "живая вода", потаенные записки, древнеславянские знаки.
Живым воплощением антимира считались колдуны, ведь¬мы, упыри. Сотни легенд передавались из уст в уста, расска¬зывая о злодеяниях нечистой силы. Особенно боялись матерей-ведьмовок. Вот обычная история. В Запанском поселке жила старушка. Один ее сын служил в армии, а другой учился в столице. На каникулы он приехал навестить мать, и она буквально за неделю иссушила сына-студента. Сама же помолодела лет на двадцать. На побывку приехал солдат и застал умирающего брата. Тот рассказал, как мать отняла здоровье и помолодела за счет него. Солдат проклял матушку и уехал навсегда.
Колдуньи любили оставлять на видных местах различ¬ные яркие вещи: платки, тарелки, ложки, кружки, игрушки. Люди подбирали их, и в дом приходила болезнь, смерть, Самарский край славился степными ведьмами, отличавши¬мися уродством и кровожадностью. До сих пор рассказыва¬ют о сухонькой сгорбленной старушке, которая на Троиц¬ком рынке дарила молодым людям на счастье маленькие букетики полевых желтых тюльпанов, К утру цветы черне¬ли, а в семье кто-то тяжело заболевал: по телу шел жар, бешено стучало сердце, от боли рас скалывалась голова, отказывали почки, воспалялись солнечное сплетение и лим¬фатические узлы. Лекарства не помогали. Врачи удивленно разводили руками. В дом приглашали знахаря, но и он не всегда мог снять сильную порчу.
Искусство заклятий передавалось в ведьмовских семьях из поколения в поколение, как правило, вместе с кошачьими косточками, выкрашенными охрой и перевязанными вере¬вочкой. Иногда местные шаманки впадали в такое злобное неистовство, что провоцировали в самих себе гнойное вос-паление, переходившее в сепсис. Иные не справлялись с собственными чарами, не успевали перебросить болезнь на окружающих и умирали в страшных мучениях.
Война с двоеперстием
Самарцы, конечно, знают, что Среднее Поволжье в 16 – 17 веках являлось оплотом казаков-разбойников. Гораздо менее известно, что эта территория слыла центром чернокнижия и раскола. Раскол- это не только двоеперстие и почитание древних религиозных книг, в нем заключено большее. Старая вера требовала от паствы строжайшего исполнения всех религиозных канонов, к которым относились бесконечные поклоны до земли, стояние часами на коленях, вымаливая грехи, неприятие любых новшеств. Население тратило свою энергию на поддержание старинных византийских обрядов, в то время как стране требовалась модернизация. Именно поэтому русский царь Алексей Михайлович и его верный патриарх Никон провели православную реформу, освободив миллионы верующих от избыточной фанатичной религиозности. Помимо этого царская власть поставила священников под контроль, обязав нарушать тайну исповеди в интересах государства. Освободившийся от пут мракобесия и поставленный под контроль одного Бога - государства, российский народ сумел в дальней шем принять Петровские реформы и подтянуть Державу как в экономике, так и в военном деле до уровня Западной Европы. Эта политика спасла Россию от колониальной участи Индии, Китая и Арабских стран.
Однако вернемся к Самарскому краю. Здесь на окраине империи действовали знаменитые Иргизские монастыри как женские, так и мужские. За их стенами процветало мракобесие и протест против самодержавия. До 1743 года раскольники себя чувствовали достаточно привольно, потому что имели опору и большое влияние среди волжских казаков, стоявших гарнизонами на этой земле. Однако, когда казаки по приказу Елизаветы Петровны строевым порядком ушли в Оренбуржье, правительство начало наступление на еретиков. Иргизские монастыри были разгромлены, староверы ушли в глубокое подполье. Однако традиция религиозного диссиденчества осталась и постоянно проявляла себя все в новых и новых формах.
Расцвет сектантства начался после реализации либеральных программ Александра II. 3 мая 1883 года вышел Закон, даровавший льготы и права неагрессивным сектам. Некоторые религиозные толки могли превращать свои избы в молельные дома и даже строить собственные культовые здания. В Самарской губернии на 1895 год насчитывалось 102 387 раскольников. Большинство проживало в уездах и относилось к беспоповцам. Они делились на приемлющих брак и отрицающих его. Некоторые признавали священника, другие нет. 13% раскольников составляли молокане и духоборцы. 1 % приходился на скопцов, шалопутов и хлыстов.
Многие сектанты входили в непримиримый конфликт с государственной властью. Вот такой случай произошел 5 марта 1897 года в деревне Ахмата Новоузенского уезда. Пристав третьего стана вместе со священником отцом Дмитрием Покровским застал в доме крестьянина Степана Ивановича Токарева тайное молельное собрание. Его проводил Павел Яковлевич Комаров, крестьянин Саратовской губернии, назвавшийся священником австрийского согласия. Пристав писал: « На столе под образами лежало Евангилие, крест, много книг и одна тетрадка. Комаров стал прятать священные предметы, а потом схватил меня за грудки и приговаривал, что в городе и не таких укладывали, а с Вами легко справиться. Нас окружили и грозили избить». Иногда религиозная рознь раскалывала даже семьи. Вот что рапортовал 20 апреля 1890 года священник села Старая Бинарадка Ставропольского уезда Александр Дроздов: « Крестьянин Архип Литонов, совратившийся в молоканство в 1889 году, ныне старается склонить в эту секту и свою жену Евгению Никоноровну насильственно… 9 апреля Архип жестоко избил ее за то, что она красила яйца и намеревалась идти в церковь помолиться об упокоении родителей. Муж ругал церковь, Святые иконы, пастырей и приговаривал : « Зачем яйца красить, я их и так съем».
Ежегодно Епископ Самарский и Ставропольский докладывал губернатору о состоянии дел с сектантством. Читаем из донесения 1890 года: « Ваше Превосходительство, раскольники села Мостов Николаевского уезда самовольно устроили три молельни: одна – на дворе крестьянина И.В. Лазарева – австрийского толка, другая – в доме крестьянина М.Н. Киселева – беглопоповского толка, третья – в доме вдовы С.Т. Баннова – поморской секты. Службы и требы в молельных отправляются регулярно. Раскольников австрийской секты – 385 душ, беглопоповцев – 500 душ, поморцев -81. Раскольники в метрической книге не записаны. Прошу применить к ним уголовное преследование по статье 206 Уложения о Наказаниях». Однако либеральные реформы углублялись, и молодое гражданское общество поворачивалось лицом к веротерпимости.
Перед нами список лиц, коим разрешалось перейти из православия в другие вероучения от 18 августа 1905года: « Мещанке С.Н.Федоровой, Чернореченская,25 – в евангельско-христианские баптисты; девице-казачке П.Л. Мельниковой –в старообрядчество Белокриницкого толка; вдове М.И. Шагиной, Шихобаловская,175 – в братство евангелистов-христиан; мещанину И.Е. Белову – в старообрядчество поморского законнобрачного согласия; мещанке З.А. Тихоновой – в католичество; И.Я.Бусарову, Шихобаловская,208 – в адвентисты 7 дня..»
История религиозного диссиденчества развивалась по своей логике.
Царские мужики
В последней четверти Х1Х века по Самарской губернии прокатывались разрушительные цунами не морских волн, а наоборот – засухи. Поля превращались в пустыни с редкими кустиками верблюжьей колючки. Живность быстро съедалась, население переходило на лебеду и отвары из березовой коры.
Современники подмечали рост настроений в крестьянской массе по отношению к труду, как к делу практически бесполезному, бессмысленному. Нищета развращала. Стали возникать секты, которые проповедовали, что труд дан Богом в наказание за грехопадение и изгнание из рая. Новые проповедники объявляли труд Каиновой печатью человечества. 24 августа 1894 года казанский губернатор сделал запрос в Самару о новой религиозной группировке «Царские мужики». Как выяснилось, ее возглавила крестьянка Анна Юркина. С 1861 года в селе Хрущевки Ставропольского уезда от сельской общины отделились крестьяне, которые заявили, что землю надо мерить «царской десятиной» (800 саженей с каждой стороны). Анна Юркина, пользовавшаяся большим авторитетом, учила не признавать земские учреждения, не участвовать в общественных делах, сельских сборах, выборах.( ГАСО,Ф.3,оп.233,д.1291,с.15). Она говорила, что царь одарил крестьян своим наделом, а местные чиновники обманом сократили размеры истинной десятины. Крестьяне отказывались обрабатывать землю, беднели, голодали, но помощи от государства не принимали. Дело дошло до того, что любая взятая у них взаймы вещь назад не принималась, называясь порченой. У заборов «царских мужиков» гнило зерно, по селу бродили голодные лошади, а сектанты кричали: «Чем беднее – тем лучше». А Юркина заявляла, что Русь любит сирых, убогих и нищих, предлагала «расточить свое имущество» и «дойти босиком до царя». Сама же духовная наставница, проведя очередные денежные сборы со своей паствы по 20-100 рублей с семьи, уезжала якобы ко двору Императора. Возвращаясь с бланками телеграмм, какими-то письмами, она успокаивала: «Скоро добьемся передела земли». Самарский полицмейстер сообщал губернатору: «Это длится несколько лет и дает основание считать, что Юркина эксплуатирует крестьян и выманивает у них деньги».
Губернатор дал указание Юркину немедленно изловить и доставить в следственный отдел самарских «Крестов». Однако эта мадам, собрав последние деньги со своей паствы, бесследно растворилась в бескрайних просторах отечества.
Панияшки
Свобода сексуальных отношений в православии всегда считалось грехом. А раз так, то в этом месте всегда оставался простор для ереси. Ересь всегда возникает там, где все слишком систематизировано, упаковано и нет места для выбора. Вот этот то выбор и сделали некоторые жители самарской губернии, войдя в секту «Панияшек».
20 сентября 1898 года Епископ Самарский и Ставропольский доложил губернатору о распространении в Покровской слободе нового ответвления «хлыстовства». Крестьянин Захарий Белобородов стал проповедовать среди сельчан полное раскрепощение души и тела. Назвав это учение «Панияшки», он выбрал Татьяну Лебедеву «богородицей». Сам назвал себя батюшкой. Его сторонники причащались, употребляя обильно спиртные напитки и кощунствуя в отношении Святого писания. В молельном доме женщины-«панияшки» устраивали оргии со своим пастырем. Захарий Белобородов выставлял на показ свою фальшивую набожность и требовал денежных подношений. Полицейскими установлено, что в Новоузенском уезде аферист оказался, сбежав от своей законной жены и детей из села Квасники.
В библии не случайно сказано – не сотвори себе кумира. Кстати в Самаре говорили – без кумара нет кумира. Пожалуй, это правда. Для подчинения чужой воли нужно изменение сознания. Что является тому причиной – наркотическое опьянение или чернокнижное надувательство – это неважно. Одурманенные сектантским экстазом, самарцы творили порой и большие безобразия. Они плевали в иконы, выкалывали гвоздем глаза святых великомучеников. Так в протоколе уголовного дела читаем: «Зот-в Е. Н., крестьянин Ставропольского уезда 60 лет, женатый, повредил икону Михаила Архангела ножом и огнем: глаза и нос были выколоты и вырезано лицо, а ноги выжжены. Психически здоров. Действия совершены в беспамятстве, в период алкогольного психоза. Судебное преследование прекращено». После многочисленных подобных случаев Синод распорядился при перевозке икон закрывать их в специальные футляры для защиты от поругания. Гимназисты хихикали, тыкая пальцем в священнослужителей : « Жил-был поп, толоконный лоб…» Статистика неумолимо свидетельствовала. В 1877 году прокуратура выдвинула обвинения: Богохуление и порицание веры -6 дел, оправданы две женщины; отступление от веры -3 дела, пять мужчин и одна женщина отправлены в Сибирь; святотатство, разрытие могил и ограбление мертвых -4 дела, 21 подсудимый, оправдано 20, 1 – в Сибирь.
Порой происходили поистине кошмарные случаи: «Пашк-в Н. М., крестьянин, 41 год, женат, грамотный, торговец, однажды вынес на двор свою дочь 9 месяцев и положив на дровосек, топором без ручки перерезал ей горло. На вопросы собравшихся он отвечал, что подобно Аврааму, принес Богу жертву. Обвинен по ст. 1451. Ему поставили диагноз галлюционарного помешательства. Судебное преследование прекращено». Еще одна чья-то душа запуталась в дебрях сектантства.
Штунда
В конце Х1Х века на имя самарского губернатора из столичного МВД поступали все новые циркуляры, требовавшие усилить борьбу с сектантством. Появление новых ересей сотрясали устои не только православия, но и другие официальные конфессии. Синод требовал бороться с проявлениями любого религиозного диссиденчества. Среди иностранных форм сектантства особо опасной считалась « Штунда», распространявшаяся среди российских католиков и лютеран. Смысл так называемого учения заключался в усилении пангерманизма. Штундисты превращались в пятую колонну поднимавшейся кайзеровской Германии. Самарская губерния как территория, на которой проживало 9 % этнических немцев попала под пристальный взгляд полиции.
За деятельностью немецкой общины велся постоянный административный надзор. Читаем секретное донесение губернатору от 25 июля 1890 года: « Римско-католический священник Бауер кроме духовной службы постоянно вмешивается в общественные и семейные дела своих прихожан. За непослушание штрафует, а кто не платит - на того накладывает епитимию, а некоторых отлучает от церкви. Явившихся к нему прихожан бил и ругался площадной бранью, требовал от всех полного и бесприкословного повиновения. Из своей квартиры выходил с револьвером. Кроме Римского папы от начальства никого не признает.» (ГАСО,Ф.3.оп.233,990г.,с.16).
А вот другое полицейское расследование, связанное с подозрениями в сектанстве и втягиванием православных в иную веру. 15 января 1896 года священник слободки Покровской Новоузенского уезда Сердобов рапортовал, что в доме крестьянина Ф.Г.Широкого-Куховаренко немцами Андреем Адамовичем Шмидт и Адамом Федоровичем Мейснер открыта молельня. Сообщалось: « По воскресным дням собираются немцы для моления и слушания поучений, заходят иногда и местные жители из русских православных. Проповедником состоит Иван Андреевич Бем, доверенный саратовского купца Шмидт. Себя они называют братьями, общину – братством. Беседу ведут на немецком языке. Собирается до 50 человек. (ГАСО,Ф.3,оп.233,д.1454,с.1-3). Недоверие к немцам со стороны властей порождало и настороженность к ним со стороны коренного населения. Местные жители отказывались возделывать и потреблять в пищу картофель, считая его бесовским корнем. "Лучше помереть с голоду", - говорили крестьяне.
Что касается пресловутой «Штунды», то этой секты, несмотря на тщательную проверку, обнаружено не было. Об этом и было доложено самарским полицмейстером самому министру МВД Дурново.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Государственный архив Самарской области
Фонд 1. Самарское губернское правление.
Фонд 3. Канцелярия Самарского губернатора;
Фонд 8. Самарский окружной суд.
Фонд 32. Самарская духовная консистория.
Фонд 170. Самарская городская Дума.
Фонд 191. Самарский городской маклер.
Фонд 228. Самарский губернский прокурор.
Фонд 287. Самарский биржевой комитет.
Фонд 352. Присяжные поверенные. А. Г. Елшин.
Фонд 430. Самарское дворянское депутатское собрание,
Фонд 465. Самарское городское полицейское управление.
Фонд 468. Самарское губернское жандармское управление.
Фонд 558. Общество археологии, истории, этнографии.
Фонд 663. Самарский губернский предводитель дворянства.
Фонд 815. Головкин Константин Павлович, краевед.
Фонд 3500. Воспоминания революционеров. И. Ф. Демидов.
Фонд 4940. Струков Олег Сергеевич, краевед.
Фотоальбом Егора Никитьевича Аннаева.
Личные архивы
Лемана А. В., Саганбекова Ю. С., Наякшина К. Я., Жарова Н.В., Ивойловой Е.Н., Варламовой М.П.
Газеты
"Волжский день" "Волжское слово" "Голос Самары" "Самарская газета" "Самарские губернские ведомости" "Самарский вестник" "Самарский курьер" "Самарский листок объявлений", «Самарский справочный листок».
Журналы
"Горчишник" /"Хулиган"/, «Родина» 1993-2003гг.,
Литература
Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1867-1916 гг. г. Самара.
Алабин П. В. Двадцатипятилетие Самары как губернского города. Историко-статистический очерк. Самара, 1877 г.
Алексей Толстой и Самара: Из архива писателя. Куйбышев,1982г.
Антон Николаевич Шихобалов. М., 1912 г.
Баянский Н. Почему М.Д. Челышев не попал в 4-ую Государственную Думу. СПб..1913г.
Булгаков С.Н. Христианский социализм: Споры о судьбах России. Новосибирск,1991г.
Вся Самара. 1926 г. Самара.
Гарин-Михайловский Н.Г. Избранное. Куйбышев, 1980г.
Годы и события. Хроника, т.1. Самара,2000г.
Гулишамбаров С.С. Всемирная торговля и участие в ней России. СПб, 1898г.
Живописная Россия. Т. 8, ч 1. СПб., 1901 г.
Журналы Самарской Городской Думы за 1904, 1909, 1911 гг.
Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. Самара, 1994г., 1995г.
История уделов за столетие их существования. Часть 1-2. СПб,1903г.
Клопов А.А. Отчет по исследованию волжской хлебной торговли.СПб,1889г.
Кони А.Ф. Избранное.М., 1989г.
Константин Павлович Головкин.Самара,1992г.
Кошко И. Ф. Воспоминания губернатора /1905-1914 гг./ Новгород-Самара-Пенза. Петроград. 1916.
Кропоткин П.А. Записки революционера.М..1988г.
Лещинский М.Я. Судебные записки. М., 1995г.
Лишин И.А. Очерк Николаевского уезда Самарской губернии в статистическом и сельскохозяйственных отношениях. СПб,1880г.
Лишин И.А. Проект положения о Юго-Восточной хлебопромышленной и сельскохозяйственной выставке в Самаре в 1890году. М.,1887г.
Лишин И.А. К вопросу обводнения и облесения степной полосы Самарской губернии. М..1892г.
Максим Горький и Самара. Куйбышев, 1968г.
Наумов Александр. Доклад самарского губернского предводителя Дворянства ХХ очередному губернскому дворянскому собранию. Самара, 1914г.
О России и русской философской культуре. Философы русского и послеоктябрьского зарубежья. М.. 1990г.
Покровский В.И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России, том1.СПб,1902г.
Преображенский П.А. Очерк истории Самарского края, Самара,1919г.
Протопопов. Столетие Самарской губернии. Самара,1901г.
Путешествие в прошлое. Самарский край глазами современников. Самара,1991г.
Розанов В.В. Уединенное.М.,1991г.
Селиванов К.А. Русские писатели в Самаре и Самарской губернии. Куйбышев, 1953г.
Самарский краевед: Историко-краеведческий сборник. Самара,1994г.
Самарский спутник, 1890г.
Сводный сборник статистических сведений по Самарской губернии,том8,выпуск1-й,изд. Сам. Губ. Земства .Самара.1892г.
Трехсотлетие царствования дома Романовых. М., 1914г.
Фабрично-заводские предприятия Российской империи. Петроград,1914г.
Челышев М.Д. Главная причина нашего несчастья. Изд.3-е. Самара. 1907г.
Юбилейная научная конференция «Самарский край в истории России». Самара, 2001г.
В книге звучат стихи Михаила Авдеева, а также песни в исполнении шансонье Андрея Елиссева и Андрея Демидова.
1 Купец на Волге(http://www.proza.ru/2013/08/03/1141);
2. Люди и мундиры(http://www.proza.ru/2013/08/03/1123) ;
3. По разные стороны решетки(http://www.proza.ru/2013/08/03/1152) ;
4. Горизонты гражданского общества (http://www.proza.ru/2013/08/03/1162) ;
5. Теплые руки самарских улиц( http://www.proza.ru/2013/08/03/1170) ;
6. Самара из глубины веков( http://www.proza.ru/2014/01/09/877) ; Последнюю книгу Барышев в пдф разместил на своем портале Самара сегодня. Она была подготовлена в феврале 2014г
7. Барышев на своем портале разместил с нами интервью в трех частях.«Я так думаю!» Подарок самарцам от семьи Демидовых ...
samaratoday.ru/news/32487
2 сент. 2011 г. - “Я так думаю!” Ирина и Андрей Демидовы 18/08/2011. В редакции Самара today известные самарские историки, краеведы, авторы 5 ...
Валерия Демидова в мае 2015г. издала сборник своих стихов .
8. В издательстве "Союз Писателей" можно приобрести сборник верлибра" Трещина на солнце" Валерии Демидовой .Интернет магазин издательства.
http://planeta-knig.ru/shop/977/desc/treshhina-na-sol..
В ютубе выставлены наши видеофильмы о Самаре, снятые еще в 1995г. "Прогулки по старой Самаре"https://www.youtube.com/watch?v=5_DeyCUQA9k&list=..
https://www.youtube.com/watch?v=WAg9JHKHLR4&index.. Это часть 2
Это 3 часть. В начале читает стихи самарский поэт Михаил Авдеев. Он умер в марет
Это 4 часть. В начале я исполняю
http://www.youtube.com/watch?v=atM2qAUUmYY. Это 5 часть
Прогулки по старой Самаре . Вторая часть.
Фильм 1 (VTS01_1)
http://www.youtube.com/watch?v=KReQFDP77bY
Фильм 2 (VTS01_2)
http://www.youtube.com/watch?v=TK1Efd93Gg4
Фильм 3(VTS01_3)
http://www.youtube.com/watch?v=AW9L41khgfg
Фильм 4 (VTS01_4)
http://www.youtube.com/watch?v=5QiX0W6WZ-8
Фильм 5 (VTS01_5)
http://www.youtube.com/watch?v=LGV0j5MW-kM