Я знаю, у тебя нет настроения читать сообщения, тем более длинные и, на первый взгляд, не такие важные. Поэтому пишу так, чтобы ты прочитал, когда захотел, как смог.
Я знаю, что у тебя пока нет сил и физической возможности говорить со мной по телефону.
Знаю, что, когда я прихожу, тебя это мало радует. Не потому что ты меня не любишь, нет, я знаю, что ты меня любишь всей душой, просто тебя сейчас вообще мало что радует, кроме редких минут, когда тебе лучше. Знаю, что сейчас тебе без меня не скучно, и от того, что я сижу в твоей палате, тебе лучше не становится.
Знаю, что тебе даже немного неприятно моё присутствие, потому что я якобы вижу тебя слабым.
Но парадокс в том, что я не вижу тебя слабым. Я понимаю, что ты болен, тебе плохо, трудно сделать малейшее движение, я все это осознаю... Но передо мной по прежнему мой сильный человек.
Я не вижу боли. Я вижу, как ты преодолеваешь боль.
Не знаю, почему, просто так вижу.
А ещё мне очень тяжко, когда моя любовь страдает, а я ничего не могу сделать! Я могу только сильно-сильно хотеть и верить, и верить, что твой организм услышит моё хотение.
Это одно из самых страшных чувств - когда ты не можешь ничем помочь. И в данной ситуации я получаюсь не намного счастливее тебя.
Я буду сидеть и смотреть, как ты спишь. С каждым твоим хрипом моё сердце будет сжиматься до хруста. Я буду желать разделить с тобой эту боль хотя бы напополам, а лучше каким-то образом перенять всю.
Я буду тратить все деньги тебе на пирожки. И долго-долго засыпать в, оказывается, такой большой кровати.
Я пытаюсь научиться дышать, чтоб тебе хоть на минуту отдать того газа, что не умели ценить, я лежу в темноте... Я раньше и не думал, что у нас на двоих с тобой одно лишь дыхание.