http://ольгабеловаписатель.рф
(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)
Глава первая
Любовь под лавочкой найдет и сама из-под лавочки достанет
– Нет, это уму непостижимо! – Шляпка съехала набекрень, дамочка, судя по всему, пребывала в сильном волнении. – Раньше стояли за колбасой, писались в очередь за сапогами, и теперь туда же!
Стоящие рядом посмотрели на женщину с некоторым удивлением, нет, не то чтобы ей не верили, конечно, все слышали о временах тотального дефицита, когда гречку и мыло выдавали по талонам, а палка сухого сервелата считалась за манну небесную, но как-то если тебя это не коснулось, то вроде как и не верится. Вокруг стоял один молодняк, народившийся на свет гораздо позднее кризисных 90-х.
– Нет, ну почему не сделать электронную очередь? – продолжала сама с собой беседу дамочка. – Было бы всё интеллигентно, все бы стояли, ждали, никто бы никуда не лез.
– Были, – донеслось откуда-то сбоку.
– Были?! – тут же встрепенулась женщина: голос принадлежал мужчине. – И где же они? – Бровки встали домиком, глазки принялись искать: «Ну, наконец-то, хоть с кем-то можно перекинуться словечком».
– Сломали, – снова долетело до неё. Отвечающий был немногословен, зато всё, что он говорил, было, что называется, сгустком: четко, ясно, внятно.
– Варвары, – возмутилась дамочка и нечаянно поправила шляпку. – А я ведь говорила… – Женщина слегка подпрыгнула, но мужчина надежно скрывался за спинами.
– Нужно ставить полицейских, чтобы следили за порядком! Что о нас могут подумать?!
– В городе десять тысяч жителей, к каждому не приставишь, – возразил невидимый собеседник.
Народ вдруг зашевелился, занавес дернулся и чуточку раздвинулся, в образовавшуюся щелочку дамочка наконец увидела мужчину и теперь сверлила его глазами. Взгляд ее пополз по руке, добрался до кисти, на пальце ничего не оказалось. В голове дамочки тут же вылупился проект: познакомились в очереди, потом вместе улетели, а там их уже поджидало новое счастье. Щечки вспыхнули даже ярче, чем нарисованный румянец. Мужчина смотрел куда-то вдаль, обращая внимание на собеседницу постольку-поскольку. Дамочке это даже понравилось. Значит, серьезный. Мадам хмыкнула, крякнула, опять потревожила свою шляпку – очень хотелось продолжения, – не выдержав слишком затянувшуюся паузу, заработала локотками и в два счета оказалась рядом с мужчиной.
– А вы знаете, какие там вопросы задают? – спросила она.
Мужчина посмотрел на неё с удивлением, потом как будто вспомнил, вздохнул. «А, это всё вы», – послышалось в этом вздохе.
Женщина проигнорировала этот отголосок пренебрежения: если на всё реагировать, можно в девках остаться. Дама была уже далеко не девка, но не будем забегать вперед…
– Не в курсе, – ответил мужчина.
– А я слышала, что они дают заполнять анкету, – предположила женщина.
– Глупости, – отрезал мужчина. – Неужели вы думаете, что есть что-то, чего они о вас еще не знают?
– Обо мне? – удивилась женщина. Дамочка была из тех женщин, которые мечтают оставаться хотя бы для кого-то непрочитанной книгой.
Мужчина посмотрел на неё с сожалением: «Женщина, конечно, друг человека, но не более…» – Он был невысокого мнения о женщинах, а о женщинах в шляпках – подавно. Несомненно, вслух он никогда бы это не сказал.
– Как вас зовут? – неожиданно спросила дамочка.
– Геннадий… Геннадий Андреевич, – представился мужчина.
– А я Юлия …Юлия Альбертовна, просто Юля, – просияла женщина.
Геннадий Андреевич посмотрел на «просто Юлю», которой было хорошо за полтинник: «Ну что ж... если женщина просит… Стоять еще непонятно сколько, не все же в затылки таращиться…» Геннадий Андреевич тоже успевал делать выводы: Юля, похоже, представляла собой сорт женщин, которые всё обо всём знают, и это могло оказаться полезным, мужчина давно заметил за собой неприятную особенность – обо всем узнавать последним.
– Геночка, ну как же они могут обо мне всё знать? – пропищала Юлия.
Геночка чуть не присел, однако взять и вот так отвернуться было теперь не совсем удобно, он все-таки мужчина, а перед ним все-таки дама. Геннадий посмотрел еще раз на «просто Юлию», подчеркнув про себя это «все-таки».
– Вы как будто бы с луны, – проговорил он.
– Нет, я из местных, хуторянка, – пошутила Юлия Альбертовна. – Так откуда вы знаете, что им всё о нас известно?
– Всё же написано в вашей личной карточке, – спокойно ответил Геннадий. – Они даже знают, что вы предпочитаете миндальное мороженое клубничному.
Юлия побледнела:
– Я действительно предпочитаю миндальное… клубничному, – пробормотала она.
Геннадий выдержал паузу, но долго мучить собеседницу не стал.
– Об этом легко догадаться, заглянув в вашу сумочку. – Мужчина указал взглядом на расстегнутую молнию.
– Ах, – Юля рассмеялась.
Геннадий посмотрел на хохотунью не без удивления: только женщина могла додуматься засунуть в сумку мороженое, теперь оно растает, перепачкает всё внутри, она будет возмущаться и в конце концов закидает жалобами компанию-производителя, обвинив их в том, что они не написали на упаковке предупреждение, что нельзя в тридцатиградусную жару засовывать в сумку мороженое.
– Нет, ну а кроме мороженого? – кокетливо улыбнулась Юля.
Геннадий проигнорировал наметившуюся в Юлии игривость:
– Единые базы данных, – серьезно ответил он. – Мы для них всё сами подготовили, им только осталось прийти и взять.
– И что ж, все наши данные тю-тю?
– Ну почему же тю-тю, они их просто скопировали, – объяснил Геннадий.
– Страшно, – неожиданно проговорила женщина.
Геннадий пожал плечами:
– Страшно было раньше, когда за тобой начал подглядывать собственный чайник.
Юля, признаться, не была в курсе таких подробностей. О том, что следят айфоны, было всем известно, но от айфона все-таки можно было уберечься: айфон «кусается», в смысле – не каждый его может себе позволить. Хотя, конечно, и он тоже скоро будет стоить, как семечки; но вот от того, что предателем может оказаться собственный чайник, который уж точно имеется у каждого гражданина, было действительно жутковато.
– А был вообще занятный случай. – Геннадию вдруг захотелось попугать Юлию. – У одной дамы обнаружили считыватель, и как вы думаете, где?
– Где? – пробормотала Юлия.
– В силиконе.
– В силиконе? – Юлия икнула и сразу побледнела. Геннадию сразу всё стало ясно, Юле тоже сразу стало ясно, что её маленький секрет теперь уже не секрет.
– Вы только ничего не подумайте, – серьезно сказала она.
– А я ничего и не думаю, – ответил Геннадий.
– И что же он делает, этот самый считыватель? – Юлия смело посмотрела Геннадию в глаза, глаза у него были такие, что хоть утонуть. «Эх, скорее бы!» – подумала женщина.
– Да то же самое, что и чайник, сканирует ваши состояние и отправляет куда следует, а главное – не нужно никаких развешенных повсюду камер и себестоимость – копейки, не больше, чем у обычной лампочки. Но насмешка… насмешка вы знаете в чем? – взахлеб вещал Геннадий, видно, данный вопрос серьезно его интересовал.
– В чем? – молниеносно отреагировала Юлия.
– В том, что вы сами за все платите. – Геннадий, воодушевившись, ткнул пальцем в Юлию, попал совершенно не туда, куда рассчитывал. – Ну, вы понимаете, – смущенно проговорил он.
– Ну, и зачем все это? – Юля попыталась увести беседу подальше от щекотливой темы. – Зачем им-то всё знать о нас? – Она вдруг подняла руку и тыкнула неопределенно вверх, над верхушкой дерева парила ворона. – Неужели будут такие, которых не возьмут?
– Удивляюсь, вы уж меня простите, человеческой наивности. Ну, а к чему тогда все эти очереди? Ну подумайте, стояли ли бы вы тогда, на закате коммунизма, в очереди, если бы каждой женщине была обеспечена пара добротной, красивой обуви? – попытался объяснить на, как ему показалось, доступном для Юлии языке Геннадий.
– Значит, вы думаете, всех не возьмут, – озадаченно проговорила дама.
– Уверен, – не стал разубеждать ее Геннадий.
– А вам не кажется это странным? – Юлия, нужно отдать ей должное, наклонилась к Геннадию и теперь шептала ему на ухо. – Прилетели какие-то прощелыги, взбаламутили народ, зовут к себе, к звезде Альдебаран, кстати, где это? Если, значит, вы здесь уже всё прошляпили, всё вам тут обрыдло – то айда к нам! Мы, так уж и быть, даём вам еще один шанс сбацать неудавшееся сальто-мортале, только нужно, чтобы вы на этот раз раскинули мозгами и покумекали, в чем же, собственно, состояла ваша здешняя миссия, ну, и защитили этот проект у нас. – Юля так щебетала, что у Геннадия стало влажным ухо. – Ну, а мы, если, конечно, проект удовлетворит нашим требованиям, выделим вам под него время, свое-то вы уже профукали... – Юля наконец отстранилась, расширила глаза, тем самым показывая, что хоть и стоит она вместе со всеми в очереди, но все-таки до конца не верит этим космических аферистам.
Геннадию, надо сказать, уже приходила в голову подобная мысль.
– Ну, и что же у вас есть такое, что вы уже не надеетесь успеть сделать здесь? – Юлия театрально закинула голову и смотрела теперь на Геннадия даже и издевкой.
Геннадий заерзал, на его лбу буквально было написано: «Ну, есть же такие вещи, о которых цивилизованные люди не спрашивают и не суют свой нос куда не следует. Мы же, в конце концов, не айфоны и не чайники!»
– Ну, хорошо, тогда я вам скажу! – ничуть не смущаясь, продолжила Юлия. – Мне обязательно нужно ехать! Годы прошли, как песок сквозь пальцы. – Юлия сделала паузу и тут же с разгона продолжила: – А в душе я знаете еще какая?!
Геннадий внимательно смотрел на Юлию: «Конечно, в душе ей семнадцать, а в жизни семьдесят. Ну, конечно, не семьдесят, это он махнул... Всю жизнь порхала…»
– Да, в моей жизни было многое. – Юля как будто догадалась, о чем размышлял Геннадий. – Но теперь я хочу все переиграть. Я хочу еще исполнить свою главную миссию! Стать матерью! – Судя по горящим глазам, Юлия поставила жирный восклицательный знак.
Геннадий даже испугался. Будь он посмелее, он, конечно, задал бы вопрос: «А где же ты, голуба, была раньше?»
– Да, мы все делаем ошибки, – с вызовом продолжала Юлия, предугадав и этот вопрос. – Но, возможно, ещё не все потеряно…
Геннадию стало чуточку неловко от всей этой свалившейся на него откровенности. Выворачиваться вот так вот наизнанку перед посторонним человеком – было в этом что-то неестественное, после сказанного Юлей он почувствовал, что теперь и ему вроде как тоже нужно что-то сказать:
– Мои задачи гораздо скромнее… Так, самый обычный ученый-теоретик, пока еще не создавший своей теории... Всё думал, как устроен этот мир. – Геннадий Андреевич замялся. – Смешно даже. Нужно работать и не тратить время на ерунду. И на кой черт мне сдался этот Альдебаран, если и у себя на родине ни в чем не смог разобраться… А вы знаете, все это действительно очень глупо, – неожиданно резко продолжил Геннадий. – Я не буду стоять в этой очереди. Как баранов, нас выстроили, а мы и стоим. Невероятно глупо!
Геннадий не успел сделать даже шаг, в него тут же вцепились острые коготки:
– Ишь что удумали! Стояли-стояли, а теперь! – Нужно знать характер и судьбу Юлии, чтобы понять, почему она отреагировала именно так, а не иначе. Юлия много хлебанула в прошлом и теперь ни за какие коврижки не отпустила бы от себя единственного знакомого неженатого мужчину.
Геннадий посмотрел на нее с грустью, и на него вдруг налетела апатия (с учеными-теоретиками это случается). Нет, он больше не сопротивлялся. В конце концов, свою теорию можно обдумывать где угодно: в очереди, рядом с Юлей, даже с альдебаранами.
Юля, несколько успокоившись, продолжала щебетать, задавала себе вопросы, придумывала на них ответы – приятно находиться с женщиной, которая может себя занять. Время пошло быстрее.
Подошла очередь Юлии, потом Геннадия. Они по очереди исчезли в шатре, раскинутом посреди площади альдебарановцами. Юлия дождалась Геннадия, обменялись впечатлениями, договорились встретиться на следующий день, все равно приходить за результатами.
Глава вторая
Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня
Геннадий пришел первый, своей фамилии в списке не нашел. Зато Юлия Альбертовна Цаплина присутствовала. Геннадий не сомневался, что это была та сама Юлия.
На локте у него вдруг кто-то повис, его подтащили к доске, ткнув пальчиком, Юля пробежалась по списку и, найдя свою фамилию, с облегчением выдохнула: – Взяли!
– А вас? Вас взяли? – затараторила она.
Геннадий ничего не ответил.
– Ваша фамилия, – потребовала Юлия Альбертовна.
– Шнурков, Геннадий Андреевич Шнурков, – ответил Геннадий.
Юля еще раз быстро пробежала список глазами и, не найдя нужную фамилию, оттащила Геннадия в сторону.
– Ничего не понимаю, как вы могли не пройти? – полушепотом спросила она.
– А почему, собственно, должен был? – так же полушепотом ответил Геннадий.
– Да потому! Я же вижу, что вы за человек! – рассерженно ответила Юлия. – Прошла даже моя подруга Ритка, а она знаете какая птица! Ритка, – опять зашептала Юля, – сказала им, что всю свою жизнь мечтала завязывать котам хвосты!!! – Юлия Альбертовна выкатила глаза, Геннадий догадался, что это сигнализировало крайнюю степень возмущения. – Хвосты! Бантиком! Вы представляете?! Тут она себя, видите ли, не реализовала! Котов не хватило!
Геннадий не сразу нашел, что ответить.
– Ну, может быть, в этом есть некая целесообразность? – несмело предположил он.
– Вы с ума сошли!!! – осадила его Юля и тут же спросила: – Надеюсь, вы не пустым ходили?
Геннадий её не понял.
– Ну, что-нибудь предлагали? – нетерпеливо проговорила Юлия.
– Что предлагал? – опять не понял Геннадий.
– Всё, что у вас есть! – Юля начала выходить из себя и вдруг дернула Геннадия за рукав.
– В каком смысле? – безропотно стерпел он.
– Да в самом прямом! Квартира, дача, машина!
Настала очередь Геннадия удивиться.
Юля посмотрела на него вроде как даже с жалостью, тут же сообразила, что с таким кашу не сваришь, поэтому, пока не поздно, нужно брать всё в свои руки.
– Так! Вы сейчас же туда пойдете и скажете, что вы все продадите… Нет, уже не успеете,– спохватилась она. – Скажете, что всё им отпишите, у вас есть нотариус? Нет? Ничего-ничего, – усиленно соображала Юлия Альбертовна. – Полетите, как миленький, у меня там уже и свой человечек есть…
Геннадий стоял столбом: «Надо же, как у людей всё ловко получается!» Не зря ему всю жизнь говорили, что он жить не умеет, мать тюкала, потом жена… Слава богу, бывшая.
– Нет, – опять замялся Геннадий. – Это было бы не совсем…
– Что?
– Не совсем… честно… – опустив глаза, проговорил он.
– Не глупите! – не скрывая своего раздражения, выпалила Юлия. – Времени мало! Кто как может, так и устраивается...
– Извините… – Геннадий нахмурился.
– Что еще?! – нетерпеливо проговорила Юлия.
– Извините, но… у меня ничего нет…
– Как нет?! – возмутилась Юля.
– Вот так, живу в квартире, но она не моя, дачи нет, машины тоже. – Геннадий виновато опустил голову. Врать он не любил, но тут пришлось, нужно же было хоть как-то притормозить Юлию.
– Как же так… – растерянно проговорила женщина, но растерянность эта была внешней, так сказать, фиктивной, на самом деле Юлия Альбертовна ушла в себя и снова усиленно соображала – в голове хуторянки что-то варилось.
– А вы знаете, я передумала, – неожиданно выпалила она. – Я остаюсь!
– Что вы, что вы! – чуть не замахал руками Геннадий. – Летите, раз уж вас выбрали!
– Нет, не полечу, – отрезала Юля тоном, не допускающим возражений. «Неизвестно, что еще там у них с мужчинами, может, наврали с три короба, – пронеслось молнией в голове Юли. – А тут уже гарантированный Геннадий, пусть даже и Шнурков!»
– Ну, как знаете… – покраснел Геннадий.
– Остаемся! – уверенно продолжила Юлия. – В конце концов, мы родились здесь, здесь наш дом, мы должны здесь показать себя, а потом уже лететь к альдебаранам, иначе что они о нас подумают?!
Геннадий был согласен. Народ все так же рвался, надеялся свалить в далекое созвездие, начать там дело, ни единой попытки запустить которое так и не было предпринято здесь, но Юле и Геннадию было уже не до того...
Глава третья
Любовь всем возрастам покорна. Рождение теории
Юлия перебралась к Геннадию в тот же вечер, объяснив свое поведение очень просто: столько драгоценных мгновений потеряно и теперь ни секунды терять нельзя!!!
Геннадий не возражал, да и мог ли? К тому же, чего греха таить, Юлия ему все больше нравилась. Был в ней какой-то задор, ребячливость, то, чего ему в жизни никогда не хватало. Забегая вперед, скажу, что и позже он в ней не разочаровался. У Юлии оказалось множество увлечений, и то, чего он боялся более всего – а именно того, что Юлия всю себя посвятит ему (и будет ему, соответственно, надоедать), – не произошло. Юля неплохо разбиралась в живописи, музицировала, собирала этикетки от джина и в общем была личностью разносторонней и обещала скрасить остаток его дней. К тому же Юля взяла на себя всю бытовую прозаическую часть вопроса (имеется в виду быт в самом простейшем его воплощении: стирка, глажка, уборка), тем самым высвободив ему бескрайний океан времени для его теорий. Не об этом ли можно было мечтать! А творить хотелось! И жить, как ни странно, тоже хотелось!
Юлия оказалась ларчиком с сюрпризами, обнаружилось это чуть ли не в первую неделю совместного проживания.
– Лямсик… – Юля подошла к Геннадию как-то во время обеда и чмокнула в маковку. Геннадий потихоньку привыкал к своему новому, безусловно, ласковому имени. – Мы все про них узнаем, про этих аферистов, – загадочно проговорила женщина.
Геннадий отодвинул от себя тарелку, снял заботливо повязанную ему на шею салфетку, он еще не совсем понимал, к чему клонит Юля.
– Ты только не сердись, – воспользовавшись замешательством Геннадия, начала Юлия. Плохо было уже то, что сама Юлия понимала, что в том, что она собирается сказать, есть что-то, за что следует на нее рассердиться.
Геннадий взял салфетку и промокнул ею уже начинающую мокнуть макушку.
Юлия не стала тянуть кота за рога.
– Помнишь, ты мне в очереди говорил про айфоны? Я еще тогда подумала, а почему бы и нам за ними не проследить? – Юля невинно захлопала глазами, как будто бы речь шла о том, что она собиралась вытащить из холодильника размораживать курицу.
Геннадий замер. Внутри что-то оборвалось. Быть замешанным в шпионаже, да еще межпланетном – это вам не в бирюльки играть. Отношения между ними и альдебарановцами еще очень невнятные, послами они обменялись, и дипломатии еще очень-очень много предстоит сделать. Геннадий, как настоящий мужчина, первым делом, конечно, испугался за Юлю (которая, как он предполагал, даже не поняла, куда она влезла и какими это чревато последствиями), что же до себя, он не сильно тревожился, хотя, конечно, ему, как ученому, не хотелось бы быть вовлеченным в межпланетный скандал. Ученый должен быть вне политики! Геннадий внимательно глянул на Юлию. Даже несмотря на все свои страхи, он не мог отрицать некоторую пытливость ума в своей хуторянке. Юлия Альбертовна опять его удивила.
Мужчина постарался скрыть свои эмоции и обратился весь в слух.
– Все это пустое, – вдруг махнула рукой Юлия, всем своим видом показывая, что и говорить-то не о чем.
– Нет уж, нет уж! – мягко проговорил мужчина, усаживая Юлю к себе на колени. – Ну, давай, милая, – подбодрил он её. Получилось очень хорошо. Юлия растаяла – мужчина, когда хочет, конечно, может найти в женщине сокровенные рычажочки.
Рассказ потек, как весенний ручей.
– Помнишь, тот день? – Юлия, конечно, имела в виду знаменательный день их знакомства. – Когда они пригласили меня к себе, я попросилась на их корабль, в гости, – пояснила Юля. Это было очень похоже на нее. – Я уже тогда чувствовала, – вздохнула она, – что никуда не улечу. – Геннадий посмотрел на нее, взгляды встретились, мгновение этого требовало. – Так вот, если я уже предполагала, что никуда не полечу, то я подумала, а не плохо бы узнать – что у них там творится? За тех ли они себя выдают? – Юлия говорила очень ровно, как будто о чем-то обыденном, вообще, она могла быть разной и переходы в ней были часты, не это ли является самым верным признаком настоящей женщины?! – У меня был с собой диктофон…
– Айфон, – мягко исправил Геннадий.
– Нет, нет, диктофон, – тоже мягко проговорила Юлия. – Совершенно случайно.
– Конечно, – кивнул головой Геннадий. – Ну, и?
– Ну, и теперь пишутся все их разговоры, уже записано несколько папочек, программулькой, которую я получила в подарок при покупке, там еще, кажется, есть функции приемника или что-то в этом роде. И даже фонарь... – объяснила, как могла, Юля. – Хочешь послушать?
Пока Геннадий подбирал слова, Юля выпорхнула в комнату, принесла маленькое устройство с прицепленными наушниками и тут же нацепила их любимому на голову, не забыв один наушник вывернуть для себя.
До Геннадия долетели первые звуки. Было, что называется, и сладко, и жутко, и до чертиков любопытно, Юля уселась рядом, и Шнурковы принялись слушать. (Для удобства я буду называть Геннадия и Юлию Шнурковыми, что есть штамп в сравнении с любовью?!) Первый, не совсем утешительный вывод был сделан вскоре после прослушивания нескольких файлов: идейки и цельки у нашего народа были из разряда «без слез не взглянешь», сплошь гаденькие: народ, однако, не смущался и, даже если и осознавал неказистость своих проектов, всё равно пускался во все тяжкие, только бы уболтать альдебарановцев взять их с собой на свою планету, – Юля со своей квартирой и дачей была просто скромняжка. Попадались такие затейники! Что только не предлагали в качестве взяток! Но самое неприятное было то, что сплошь и рядом были случаи не только «честных» взяток, когда предлагаешь своё, кровное, нажитое, – на каждом шагу было вопиющее разбазаривание чужого, в первую очередь, конечно, государственного имущества. Чего стоил один Пролазкин, особенно неприятно поразивший Геннадия. Этот Пролазкин убедил товарищей с дружественной планеты, что владеет всеми запасами золота на нашей многострадальной Земле, и обнаглел до того, что пообещал одарить всех альдебарановских женщин. Так сказать, всем сестрам по серьгам! Размах чувствовался. Но какой недобрый размах! Вор на воре! Взяточник на взяточнике! В головах разброд и шатание, за душонкой ничего (никакого осознания себя во времени и пространстве). Геннадию стало даже тошно от такой человеческой нечистоплотности, от того, как мелко человек думает! Как низко летает!!! Попадались, конечно, и те, которые собирались наладить бизнес, хотели обменяться опытом, надеялись способствовать прогрессу, но какие это были крохи в безбрежном океане пакости…
Геннадий даже обрадовался, что не улетел вместе со всем этим сбродом.
Где-то на пятом файле Геннадий плюнул, до того неприятно было все это слушать.
Юлия на досуге продолжала слушать сама, пока однажды не ворвалась к нему в кабинет, прихватив с собой приемник. Натянула на милого наушники, как всегда, вывернула один для себя! Предстояло самое интересное – челнок вырвется за слои атмосферы, прощай, Мать-Земля! Чао, бамбино! Улетаем бороздить просторы вселенной! Да здравствует неведомое созвездие!
Юля и Геннадий прилипли к приемнику, затаив дыхание и моля только о том, чтобы в самый ответственный момент приемник не подвел. Что там говорить, во всем этом трепете была и доля зависти. Полетели… счастливчики! Что-то их ждет впереди! Слышались разговоры. Юлия и Геннадий услышали, как корабль вылетел на орбиту и тихим ходом, на третьей космической, чтобы нашим с непривычки не поплохело, лег на курс… Из приемника доносились охи, ахи, вздохи, всхлипы, кто-то даже затянул «Как сын грустит о матери…», и вдруг все оборвалось…
Юлия, еще не сообразившая, что произошло, схватила приемник и затрясла его над ухом. Приемник не отвечал, Юля трясла сильнее, до тех пор, пока побледневший Геннадий не взял его из рук возлюбленной и не поставил на место.
– Что? – Юлия, все еще не понимая, смотрела на Геннадия.
Геннадий встал и заходил из угла в угол.
– Что-о? – не сводила с него глаз Юлия.
Геннадий остановился.
– Корабля больше нет, – ответил он.
– Как нет? – охнула Юля.
Весь вечер Геннадий и Юля почему-то молчали. Так, по инерции, дожили день, попили вечерний чай и легли спать.
Юлия спала плохо, всю ночь с кем-то боролась:
– Заговор, беззаконие, – часто срывалось с её губ, под утро она стала всхлипывать: – Я буду… жаловаться, – несвязно бормотала Юлия. Геннадий часто бросал на нее тревожные взгляды, поправлял съехавшее одеяло, в ту ночь он еще раз убедился в том, что его Юлия Альбертовна не просто прекрасная женщина, но и борец, пусть даже взбалмошный и непоследовательный. В других даже на такое благородство не наскребешь…
В ту же ночь у Геннадия родилась теория о мусорщиках вселенной. Мусорщики, исходя из теории Геннадия, могут когда угодно приземлиться, собрать всю шваль и вывести её за орбиту. К утру теория была готова. Геннадий сначала не хотел говорить о ней Юле, но та, проснувшись, тут же почуяла, что за ночь у Геннадия что-то созрело, забралась в кресло и приготовилась слушать. Дослушав, хуторянка вдруг объявила, что непростительно считать, что ты пришел в этот мир, чтобы завязывать чьи-то хвосты бантиком, и что если бы люди побольше соображали и не мечтали так гаденько, то не наплодилось бы столько подлецов и взяточников! Геннадий не стал спорить, хотя, наверно, тут были нюансы. В теории Геннадия оставалось еще одно слабое место: он никак не мог решить, действительно ли прилетали альдебарановцы или всё это было состряпано собственными органами… в борьбе за чистоту масс. Геннадий, как человек любящий, не стал посвящать в это Юлю, и так в этой жизни много и страшного, и неизвестного.
Шнурковы вскоре перебрались на дачу и, несмотря ни на что, прекрасно зажили, хотя и не раз признавались, что многое было упущено. Вскоре их маленький дачный участок превратился в цветущий оазис. Юля развела замечательные сорта деревьев, разбила клумбу, не без участия Геннадия устроила фонтан, на край которого они вместе посадили гипсовую русалку. В тени деревьев Шнурковы поставили две скамеечки и стали приглашать к себе усталых странников. От странников отбоя не было – рядом была остановка автобуса. Вечерами Геннадий корпел над бумагами, а Юля, с умилением глядя на своего Шнуркова, верила, что однажды Геннадий родит свою самую главную теорию. Одну ведь уже родил, пусть даже она и осталась лежать в ящике.