2. Дядя и племянник http://www.proza.ru/2015/11/07/407
3. Месть
Гоннар налил в кружку пиво, залпом выпил его и продолжал:
- В день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, мать сказала: «Пойди в мою комнату, я кое-что для тебя приготовила». Поднявшись в её светёлку, я увидел, что на постели разложена рубаха с почерневшими от времени пятнами крови, а рядом лежит обнажённый меч. Мать вошла следом и сказала: «Думаю, тебе знакомы эти вещи». «Да, - сказал я, - эта одежда была на отце в день его смерти». «А этим мечом, - сказала мать, - он отважно бился один против шестерых, и выпустил его из рук только после смерти. Мне кажется, пришло твоё время владеть им». Я взял меч и осмотрел его. Это было знатное оружие. По тёмно-бурому с золотистым отливом фону булатного клинка шёл сетчатый узор из изогнутых, сплетённых в пряди линий. И точно так же, словно змеи, извивались линии узора на бронзе перекрестья, рукояти и набалдашника.
На следующий день я вооружился, оседлал в конюшне отчима двух лучших лошадей и отправился на север острова. После нашего отъезда минуло семь лет. Я сильно изменился, и не боялся быть узнанным. Чтобы не вызывать подозрений, я не взял с собой ни копья, ни щита, ни доспехов. Со мной был только отцовский меч. Не доезжая немного до двора Свена, я встретил работника, который вёз воз с сеном. От него я узнал, что Свен с братьями, его сын Торд, да ещё трое работников косят траву в двух милях к западу от дороги. Я поехал в указанном направлении и вскоре увидел их всех. Они сидели возле телеги и обедали. Две распряжённые лошади паслись в сторонке. К задку телеги было прислонено копьё.
Свен и его люди ещё издали заметили меня. Моё появление, впрочем, их совсем не взволновало. Ведь их было семеро против одного. Не доезжая несколько шагов, я соскочил с коня и встал рядом с копьём. «Чего тебе от нас надо?» - спросил Свен (несмотря на прошедшие года, я сразу узнал его, ведь не зря так пристально вглядывался тогда в лица убийц). «За тобой есть один долг, - сказал я, - пришло время его взыскать». «Кто ты такой?», - спросил Фрелаф. «Имя моего отца было Фруди, - сказал я, - вам это о чём-нибудь говорит?» «О многом! – воскликнул Алдан, - ты тот самый крысёныш, которого мы отпустили живым семь лет назад! Говорил я вам, что ему надо свернуть шею? Теперь было бы меньше проблем». «Не беда, - сказал Свен, - сделаем это сейчас. Он явился сюда на свою погибель». Я схватил копьё и отпрыгнул назад. Они поспешно обнажили мечи. «Вы готовы?» - спросил я. «Сейчас ты об этом узнаешь!» - крикнул Фрелаф. Они бросились на меня всем скопом. Я ударил копьём в грудь Свена, и копьё вышло у того между лопаток. Свен тотчас упал мёртвым. В левой руке у меня был меч. Я всадил его в бок Торду между рёбер, разрубив его до самого хребта, и тут же вырвал обратно. Фрелаф замахнулся на меня мечом, но я успел отразить его удар, а потом обрушил свой меч на его плечо и отсек начисто всю руку. Один из работников подбежал ко мне сзади. Развернувшись на пятке, я отрубил ему ступню правой ноги. Алдан и двое других работников бросились наутёк. Я вырвал из тела Свена копьё и метнул его вслед Алдану. Оно вонзилось ему в шею под основанием черепа и поразило насмерть. Фрелаф был ещё жив. Кровь хлестала из раны, а он стоял и смотрел на свою отрубленную руку. Взмахнув мечом, я перерубил ему бедро. Он свалился на землю и тут же испустил дух. Работника, который катался по земле и вопил дурным голосом, я не стал трогать, равно как и тех двоих, что успели бежать. Битва, о которой я беспрестанно думал семь лет, завершилась прежде, чем лошадь на пастбище успела пережевать подхваченный с земли пучок травы. Все мои враги были повержены.
Пересаживаясь с одной лошади на другую, я на следующее утро добрался до дома. Мать ждала меня. «Они мертвы?» - спросила она. «Все четверо, - ответил я, - Свен, два его брата и сын – я успокоил их навсегда». «Это хорошая новость, - сказала мать, - теперь можно подумать о твоём спасении. Очень скоро сюда явятся их родичи в сопровождении людей с северного побережья. Не думаю, что твой отчим вступит за тебя в бой. Тебе следует отправиться в Склавию. Разыщи в Велигарде своего дядю и оставайся пока с ним. Я сообщу тебе, когда мы уладим это дело». Той же ночью я покинул остров.
- Моя сестра рассудила правильно, - сказал Ивор. – Хакану нужны хорошие воины. Думаю, он охотно примет тебя в свою дружину.
Расплатившись, Ивор повёл Гоннара в город. Они миновали Подол и стали подниматься по крутому склону горы.
Слева от дороги по глинистому дну глубокого оврага журчала бурная от талых вод речка Налымь, а справа тянулся к вершине горы молодой вишнёвый сад.
Дорога была заполнена людьми и животными. Впереди медленно двигалась скрипучая арба, запряжённая парой могучих быков и нагруженная тяжёлыми бочонками. Навстречу попался табунок лошадей, которых мальчишки гнали на водопой. Промаршировали, позвякивая оружием, десятка полтора дружинников. На боку у каждого висел длинный меч, за спину был заброшен щит. За ними вился едва уловимый запах пота и кожаных доспехов.
Заметив внимательный взгляд, которым племянник проводил гридней, Ивор сказал:
- Я поговорю с ярлом Ингельдом. Как знать, быть может, завтра, ты уже будешь в числе дружинников.
Лицо юноши просияло.
- Я много хорошего слышал о хакане, - сказал он. – А ты что о нём думаешь, дядя?
- Скажу, что за свою жизнь мне пришлось послужить шести конунгам, но лучше Велемира я не встречал. Если есть у гридней в Склавии отец, так это хакан. Ему нет дела до того, какого ты рода и племени. Главное служи верно и доблестно. И будь уверен – хакан о тебе не забудет.
Слова дяди пришлись Гоннару по сердцу.
Добравшись до вершины, путники остановились. Внизу, за колоннадою величественных тополей виднелся многолюдный плотно застроенный Подол. Дома с массивными стенами были обнесены деревянными изгородями, вдоль которых тянулись бревенчатые мостовые. Вверх возносились двускатные крыши, крытые соломой или досками. Между ними теснились сараи и поленницы дров. Кое-где возвышались кумиры богов и темнели черные стены храмов.
Хотя труб на Подоле было мало, дым, поднимавшийся от множества очагов, курился над всей гаванью. Возле пристани покачивались на воде десятки торговых кораблей. На дощатых мостках громоздились кучи тюков и бочек. Множество челноков и небольших лодок с округлёнными лёгким ветерком парусами скользили по поверхности вод, в которых отражались перламутровые облака и лазурное небо. Далее на юг видны были склоны незаселённых и диких нагорных возвышенностей, а между ними - заливы, озёра и реки, впадающие в Славону.
- Пошли, что ли, - сказал Ивор.
От края обрыва на запад уходил крутой вал высотою в четыре сажени. На нём уступами поднималась рубленная деревянная стена, увенчанная двускатной крышей. Над этими укреплениями возвышалась мощная башня, построенная из красного кирпича. В ней были устроены железные ворота.
Дядя с племянником прошли внутрь города и оказались на широкой проезжей улице с бревенчатой мостовой. Слева и справа высились хоромы с башенками и фигурными, крытыми тёсом крышами.
Улица привела их на площадь перед теремом хакана. Сам терем был наполовину скрыт за высокой бревенчатой стеной. В том месте, где стена детинца близко сходилась с городской, было устроено грандиозное капище с пятью высокими кумирами. В центре располагалась фигура Геревита, целиком вырезанная из огромного дуба. Лицо его (на которое Гоннар не мог поднять глаза без внутреннего трепета) выражало грозное величие. Косматые брови были нахмурены. С верхней губы свисали длинные серебряные усы. В одной руке бог держал обнажённый меч, а другую возносил над головой, словно собирался метнуть в вас копье. Справа и слева от Геревита, выступая несколько вперёд, помещались два других кумира. Тот, что слева, был вырезан из камня и сжимал в руке молот. Гоннар узнал в нём Свитовята – небесного кузнеца и покровителя всех ремесленников. Справа, также вырезанный из камня, стоял горбатый Дабог с длинной по колено бородой – небесный мудрец и законодатель, покровитель всезнающих волхвов и знатоков рун. Справа от Дабога пристроился невысокий (не больше сажени в высоту) безбородый толстяк с открытым добродушным лицом, должно быть, Корос – благостный и справедливый бог солнца. Пятый кумир, слева от Свитовята представлял статную женщину с воздетыми к небу руками. То была Кошма – суровая, но справедливая богиня плодородия и владычица страны мёртвых.
Перед кумирами горел неугасимый огонь, за которым следили два седовласых волхва в длинных вотолах.
С вершины горы далеко на западе, за множеством домов можно было разглядеть кирпичную башню главных, Золотых Ворот Велигарда.
- Велик город, - сказал Гоннар.
- За время правления Велемира град этот вырос больше чем в два раза, - сообщил Ивор. – Едва хакан сел на столе, он велел строить новую стену, обнёс укреплением посад на западном склоне горы и прихватил ещё изрядный кусок леса. Говорят, что многие сомневались тогда в целесообразности такого решения. Но когда я десять лет назад поступил на службу к Велемиру, весь лес уже был сведён, и все пустыри застроены усадьбами. Теперь внутри укреплений, кроме улиц и площадей, нет ни одной пяди пустой земли. А за стенами шумит новый посад.
Они повернулись, чтобы продолжить свой путь и тут Гоннар обратил внимание на небольшой конный отряд из семи-восьми человек, появившийся на улице, пока они были заняты разговором. Впереди, обогнав остальных на три лошадиных корпуса, ехали юноша и девушка. Оба были нарядно одеты и замечательно красивы, так что взгляды всех прохожих невольно обращались в их сторону. Юноша, примерно одного с Гоннаром возраста, был высок, белокур, широкоплеч, держался гордо и независимо. Однако его красивое лицо не было ни открытым, ни доброжелательным. Напротив, на нем лежала печать надменности и той особенной властности, которой отмечены люди, с детства привыкшие повелевать, самолюбивые и капризные. На незнакомце был малиновый распашной кафтан с перламутровыми пуговицами, соболья шапка с острым красным верхом, широкие бежевые шаровары и мягкие сафьяновые сапожки, украшенные самоцветами. Через плечо был небрежно переброшен алый плащ. Все это, а также дорогое оружие и широкогрудый статный конь трумской породы, покрытый попоной из червленого бархата, говорило о его знатности и богатстве.
Впрочем, Гоннар лишь мельком скользнул по юноше взглядом, так как вниманием его сразу завладела его собеседница. Это была девушка лет семнадцати с черными, как воронье крыло волосами. Необычайное своеобразие ее лицу придавали огромные, чуть раскосые глаза и острые скулы. Волосы были собраны в простой пучок – ни головной повязки, ни височных колец. Вместо платья она носила мужскую рубаху и узкие штаны, заправленные в сапожки. На боку висел короткий меч, а на плечи был наброшен подбитый мехом плащ.
Не останавливаясь, кавалькада шагом проследовала в сторону терема. Девушка молча слушала оживленно говорившего юношу. Взгляд её задержался на Гоннаре, который застыл у края мостовой и смотрел на незнакомку, не отводя глаз. Что-то в его лице заставило девушку улыбнуться. Она проехала почти вплотную к Гоннару, так что он почувствовал на лице горячее дыхание ее породистой крапчатой кобылы. Юный воранг отступил на полшага назад, а когда глянул себе под ноги, заметил оброненный платок.
- Эй, крикнул он, - потеряла!
Девушка оглянулась. В глазах ее промелькнули озорные огоньки. Юноша остановился и сердито посмотрел на Гоннара.
- Дай сюда! – потребовал он, повернул коня, и, наклонившись, хотел вырвать из рук Гоннара платок. Однако воранг отстранил
ся. Подойдя к девушке, он сам вручил ей потерянную вещь.
- Благодарю, - сказала она, теперь уже откровенно смеясь.
Незнакомец смерил ослушника гневным взглядам, но ничего не сказал.
Они поехали дальше. Гоннар застыл, глядя им вслед.
- Па-а-сторонись! – раздался над его головой грубый оклик. Огромный конь, наехав сзади, прижал Гоннара к теремной стене. Очевидно, это было сделано нарочно. Подняв голову, Гоннар увидел над собой дюжего парня лет тридцати, как видно варвара из какого-то кочевого племени. Как у большинства кочевников, у него не росла борода. Вместо неё под подбородком торчало с десяток жёстких рыжих волосинок. Одет он был в чёрный долгополый чекмень и шаровары из жеребячьей шкуры, а через плечо был перекинут огромный, под стать его росту, меч.
Девушка и юноша оглянулись. Она продолжала улыбаться, а юноша усмехался с явным одобрением. Очевидно, что выходка гридня пришлась ему по душе. Гнев охватил Гоннара, но он сдержался, пообещав себе, что при других обстоятельствах обязательно припомнит наглецу его дерзкий поступок. Продолжая наблюдать за незнакомцами, он заметил, как девушка вместе со всеми своими спутниками въехала в ворота терема.
4. На теремном дворе http://www.proza.ru/2015/11/09/281
«Заповедные рубежи» http://www.proza.ru/2013/07/08/294