Много воды унесла широкая Миссисипи, прежде чем завершилась вся эта история. Потому что то, что г-н Клеменс счёл возможным рассказать нам в паре своих книжек, было фактически прологом для блокбастера, который пока не снят. А я расскажу, что произошло после, покомпактнее.
Тётя Полли отдала Богу душу почти перед самой войной Севера и Юга, где-то за месяц до её начала. Можно сказать, что старушка умерла счастливой. Мэри всё же вышла замуж за нового учителя воскресной школы, тот вскоре получил богатое наследство где-то не то в Айове, не то в Миннесоте, и благообразная чета уехала из Кентукки навсегда. Сид уехал на ферму в низовьях, где случилась история с Джимом, и, по долетавшим иногда в дом Тома сведениям, очень неплохо освоился после в роли лавочника. Сам Том выучился на адвоката и благополучно женился на Бекки Тэчер. Правда, судье не очень нравились знакомства, которые Том завёл за время своей практики - всё же, аболиционисты были более чем мутной публикой в то время - но пока на карьере молодого стряпчего эти аферисты не отметились ни единым пятнышком, всерьёз не беспокоился. Гораздо больше опасений вызывало то обстоятельство, что любвеобильный Том уже трижды остался без наследника, и даже на четвёртый раз ребёнок не прожил и года. Но неудачи в материнстве сподвигли Бекки стать хозяйкой модного салона для горожанок, и Соеры не теряли надежды, что однажды и эта напасть будет побеждена. Старая вдова часто навещала их, давая массу ценных советов и не уставая вздыхать о том благом дне, когда она соберёт на пасхальной неделе кучу наследников Тома и одного блестящего офицера Геккельберри Финна, что, если верить сплетням злопыхателей, уже наделал сыновей, не успев ещё закончить военное училище в Вест-Пойнте. Этот офицер исправно писал приёмной матери письма, слал подарки, но приезжать не спешил - каждый раз его задерживали какие-то важные дела. Какие - спрашивать было вскоре бессмысленно, началась война.
Сам факт начала боевых действий свёл в могилу старого судью Тэчера. Том, лишившись наставника и покровителя, всё чаще брался за сомнительные, не приносящие дохода дела, которые ему подсовывали новые его приятели, которые привлекали его широтой и раскрепощённостью нравов, нестандартными подходами к различным жизненным ситуациям. Не стеснялся и пускаться в рискованные бизнес-авантюры. Поэтому, когда Сид, полностью разорившийся ещё в начале военной кампании южан, прислал письмо с просьбой о помощи, решил проигнорировать это послание - позже Том с ясными глазами уверял всех, что письмо было явно потеряно и в руки ему не попадало. В городе вольготно стали чувствовать себя понаехавшие из провинций гости. Вдова так и не дождалась Геккельберри - однажды ночью пробравшиеся в дом грабители варварски убили её за попытку оставить себе рождественский подарок Гека, какую-то безделушку или брошь, показавшуюся им очень ценной. Вопреки ожиданиям, Том не взялся за расследование этого дела никак, что давало повод полагать, что ему известно что-то о возможных подозреваемых. Сотрудницы местного публичного дома, по неясным сплетням, как будто видели потом один из браслетов покойницы у кого-то из подруг аболиционистов, но эта информация не подтвеждена как раз потому, что те слишком быстро меняли подруг и компаньонов. Сид уходит в армию южан, поскольку не считает возможным беспокоить Мэри - у неё только что умер ребёнок, подцепив простуду или что-то подобное, кроме того, ей перед этим пришлось овдоветь - её супруг отправился на фронт на второй день войны. Он не знает о том, что Мэри с горя становится сестрой милосердия и пропадает без вести в одном из сражений.
Бекки однажды обнаруживает, что её семья живёт лишь на доходы от её скромного модельного бизнеса - Том слишком азартно проводит время в борделе с друзьями... Попытка прояснить ситуацию заканчивается трагически - супруг называет жену порченой неумехой, намекая на её неудачи в материнстве, перестаёт скрывать, что неверен ей и также болен постыдным заболеванием, а после поднимает на неё руку. Как назло, ссору успевает тайком пронаблюдать одна из работниц салона, и через полмесяца Бекки остаётся без сотрудниц, превратившись в обычную белошвейку. Том через некоторое время замечает, что его услугами стряпчего перестают пользоваться не только солидные, но и простые горожане, закладывает дом и все свои оставшиеся от приключений средства вкладывает в одно из предприятий своих друзей. Он не дожидается ни быстрой прибыли, обещанной ему, ни возврата капитала, ни друзей. Сид, вынужденный бежать из разбитой армии южан, оказывается на какой-то из многочисленных хлопковых плантаций поблизости от Нового Орлеана, и становится свидетелем расправы над плантатором. Когда же он видит, что беснующиеся разбойники намереваются порезвиться также с дочерью несчастного, впадает в такую ярость, что убивает едва ли не всю шайку разом, остальные негры успевают убежать прочь. Девушка просит своего спасителя отвезти её в город, где её ждут родственники, желающие забрать её в Европу до конца войны. В результате Сид уезжает навсегда во Францию, чтобы в итоге жениться там на новой знакомой.
Война заканчивается. Том окончательно превращается в кабацкого забулдыгу, живущего за счёт скромных доходов жены. Он ещё пытается сыграть на своей славе друга аболиционистов, но без особого успеха. Полиция начинает использовать его в качестве осведомителя, посещающего злачные места. В очередной раз силой отобрав у жены деньги, он устраивает себе бурную ночку в старом борделе, не зная, что в город прибыл Геккельберри Финн, с целью разузнать обстоятельства гибели вдовы, которую он больше не стесняется называть матерью вслух. По счастливой случайности, они не узнают друг друга, разминувшись на улице - Том видит рослого офицера в парадном мундире и стремится скрыться с глаз, не желая общаться с псом режима, Гек не обращает внимания на потрёпанного жизнью подозрительного типа, коих полно шныряет везде с целью выпросить на стаканчик. Весь во власти нахлынувших воспоминаний, Финн решает свернуть на знакомую улочку и попадает в пустой дом Сойеров, гостя не встречает никто.
Однако женский плач - очень неплохой ориентир для бравого вояки, и найти Бекки и выудить все обстоятельства и прочие детали текущего положения дел труда для него не составляет никакого. Достаточно лишь угостить измученную работой и побоями молодую женщину обычными пышками, купленными по дороге, шоколадом да содержимым фляжечки с дорогим виски - то, что старая знакомая из туманной юности ещё и голодна очень, видно сразу. Твёрдо решив про себя обстоятельно поговорить с Томом при встрече, Гек успокаивает Бекки, уверив её в том, что найдёт способ устроить друга детства на приличную должность в соседнем штате, отдаёт ей пятьдесят долларов с указанием купить себе провизии и сластей, и уходит проведать дом, который во время учёбы называл для краткости родительским. Пробродив по пустому жилищу вдовы до вечера после визита на её могилу, Гек понимает, что грёзы прошлого не в состоянии насытить настоящее, и остаётся ночевать в доме один. Ему снятся бои, пожары и старая бочка, где однажды его разыскал Том, болтая что-то про пещеры и разбойников из книг. Дружеская болтовня превращается в ссору - Гек спрашивает повзрослевшего уже Тома, зачем тот обижает жену. Друг из детства оборачивается сначала Индейцем Джо, а потом огромным - почти в человеческий рост - отвратительным пауком, который убегает в никуда при попытке человека воспользоваться оружием. Пытаясь успокоиться, Гек идёт прогуляться на берег реки и видит в воде тонущую молодую женщину. Это Бекки. Рванувшись к воде, Гек просыпается. Уже утро.
Новый начальник полиции города - Джо Гарпер - сообщает Геку столь гнусные подробности о похожениях Тома в среде аболиционистов, что тот решает не рассказывать их Бекки. Гарпер намекает, что уже давно жаждет либо избавиться от друга детства по-тихому, либо громко - по традиции со смолой и перьями, и был бы очень рад, если бы нашёлся человек, готовый при этом устроить будущее супруги несчастного афериста. Тем более, что он не смог уговорить судью отсрочить конфискацию заложенного дома, и именно сейчас судебный пристав поехал вручать хозяевам официальное письмо по этому поводу. Финн спокойно сообщает, что такой человек сейчас перед ним. Гарпер на радостях отправляет бригаду слуг привести в порядок дом своего гостя уже ко второму часу пополудни. Из-за этого приходится остаться на обед у нового-старого приятеля, поскольку все остальные визиты горожанам были уже сделаны. Тем временем Том понимает, что в доме, помимо обеда, явно завелись также и лишние деньги, и требует от жены выдать их ему. Бекки отказывается выполнить это требование, и оказывается очень серьёзно избитой. Забрав у бесчувственной супруги оставшиеся от денег офицера купюры, Том буквально бежит в кабак вне себя от счастья. Именно там, после реплики трактирщика, забравшего большую часть денег за долги, он понимает, что столько за раз его белошвейка ни разу не получала даже за очень крупные заказы... Поспешно покончив с выпивкой в этот раз, он решает вернуться домой.
Гек, ещё во время обеда почувствовав неладное, торопится в дом Соеров - для того, чтоб обнаружить бесчувственное тело Бекки, упавшей с лестницы - после побоев у неё опасно закружилась голова, а после падения случился затяжной обморок. В этот раз спрашивать, что произошло, ему не требуется - всё понятно и без слов.
- Так жить нельзя, подруга, - доверительно заявляет даме офицер, приведя её в чувство. - Тот, кто тебя не ценит настолько, ни разу тебя не заслуживает и тебе больше никто, поняла? Теперь я здесь командир, а не твой подонок.
Но ему ещё приходится некоторое время справляться с истерикой и рыданиями несчастной, не верящей, что её отчаянное положение можно как-то спасти. Решив бороться с этим явлением старым мужским способом, с помощью крепкого поцелуя, Гек понимает, что захмелел всерьёз и надолго. На его счастье, это понимает и Бекки - и после жаркой паузы сообщает ему, что готова слушаться своего нынешнего командира во всём, сопроводив эти слова столь пламенным взором, что ещё никому в её жизни ещё не доставался. Следующий поцелуй убеждает Гека как нельзя лучше в том, что больше он не намерен целоваться с кем-либо ещё даже гипотетически... Когда нежное объяснение было закончено и решение уходить отсюда уже было принято, влюблённые успевают занять вполне подобающие приличиям позиции, но для Тома, ворвавшегося в гостиную, это уже значения не имеет.
Однако в ходе масштабной потасовки Сойер, так и не узнавший в госте друга детства, вопреки своим фантазиям, не имеет ни малейших шансов на победу. Не понимает он и того, что противник щадит его намеренно, не желая серьёзных неприятностей. Никакие намёки на детские совместные игры и прочие предприятия не помогают, и наконец Гек, потеряв терпение, прижимает напавшего на него, лишив возможности сопротивляться и двигаться, и задаёт жёсткие вопросы касаемо личностей, причастных к гибели вдовы. Сильно испугавшись, Том признаётся, что это он по наивности своей сработал наводчиком грабителей, а после убийства решил отмолчаться. Но тут же начинает красиво привирать, как будто его самого шантажировали этим фактом.
- Неужели ты так и не понял, что это давно уже не игра? - задумчиво говорит Гек, с заметной глазу вернувшейся в гостиную Бекки брезгливостью отпускает её супруга. - Или случай с индейцем Джо тебя и тогда ничему не научил?
Сражённый горем, Гек усаживается в одно из кресел, и в этот момент Том узнаёт того, с кем в своё время делил найденный клад. Увидев, что Бекки приближается с таким лицом, выражение которого не сулит ничего хорошего, Сойер признаётся себе, что совершил ошибку, будучи в детстве столь щедрым... То, что стилет успевает застрять в картонке с пожитками супруги, оказывается для него полной неожиданностью. Том действительно думал, что успеет, а жена не только не вздумает помешать ему, но поддержит его версию произошедшего, придуманную только что... Однако против офицера, всерьёз идущего в атаку на вооружённого противника, будучи сам при этом без оружия, предпринимать ничего толком не получается, несмотря на все навыки кабацких драк. Сработав быстро, без стремления теперь щадить убийцу, Гек уводит миссис Сойер из осквернённого дома, который ей уже не принадлежит, в свой. К вечеру Бекки остаётся вдовой, но уже нисколько не жалеет об этом. Все формальности люди Гарпера и мэра города берут на себя - суда по этому делу так и не было. Как не было и шума вокруг всей этой истории - горожане восприняли новость скорее с радостью, нежели с оттенком негатива.
Через девять месяцев чета Финнов крестила сына, а ещё через год - дочку. Потом у Гека и Бекки было ещё шестеро детей, после переезда из родного города в соседний штат. Все они оказались крепкого здоровья и редкого ума и красоты, и радовали родителей до глубокой старости.