Скамейка была очень старой. А когда-то она высилась молодым дубком, гордым и сильным, как тот , что шумит над ней листвой и важничает. Было очень больно и страшно, когда спилиливали, потом что-то стругали . Пугала неизвестность , казавшаяся темной, как ночь в лесу. Но вот из-под рук человеческих вышла скамейка, которую покрасили, да и лаком покрыли , а позже поставили в старом парке. Скамейка помнит, что она нравилась тогда себе безумно, но пролетели, прошмыгнули годы, солнце и ветер, дождь и снег состарили ее. Появились первые морщины, которые становились всё глубже, а сама она, казалось, вот-вот развалится. И она загрустила, встречая старость.
–Всё,– думала она,– ничего больше интересного не будет в моей жизни. Ничего я скоро больше не увижу, а пока… пока остаются одни воспоминания. Да и как долго еще мне скрипеть? Вон соседку недавно разломали какие-то бородатые мужики и увезли в неизвестном направлении. Неужели и меня ждет такая участь? Ах, как не хочется! Неужели и правда остаются одни воспоминания и те, наверное, ненадолго.
Конечно, ей было что вспомнить. Уж очень долго она стоит на этом месте. Многое удалось повидать, услышать….На этой скамейке и плакали , и смеялись, объяснялись в любви и ссорились, целовались и расставались навсегда. И скамейка этим жила, вместе с людьми радовалась и грустила, принимая всё близко. Часто обсуждали они с росшим рядом дубом людские переживания. Но воспоминания- это всего лишь воспоминания, а хочется именно жить…
Но этой осенью скамейку подправили, подновили, покрасили светло –коричневой краской и она обрадовалась, вздохнув с облегчением.
–Я буду жить! И этот новый цвет, цвет опавших листьев , мне очень идет…
И дуб, сбрасывая остатки былой красоты тоже порадовался. Будет с кем поболтать. Разумеется , у него есть дети. Молодая поросль колосится рядом. Они его гордость, но молодежь есть молодежь… У них свои интересы и слушать рассказы и нравоучения старших никак не желают.
А скамейка… Порадовавшись, она опять погрузилась в воспоминания. И в этих воспоминаниях особое место занимали двое. Она так к ним привыкла! Казалось, эти двое были всегда . Сначала их приводили сюда мамы, которые сидя на этой самой скамейке мирно беседовали, любуясь чадами. А малыши – светловолосый мальчик и девочка с огромными сливовыми глазами , возились рядом. Потом эти двое прибегали сюда уже школьниками. Мальчик время от времени слегка дергал девочку за воздушный, похожий на огромную бабочку , бант, она же , смеясь, замахивалась портфелем. Они никогда не ссорились, не плакали. Позже, будучи студентами, готовились на этой скамейке к экзаменам. И он неумело, впервые поцеловал ее. Девушка смутилась от неожиданности, но не обиделась, не рассердилась. Говорили и о любви , и предложение сделал ей тоже на этой скамейке. Кольцо было скромным, но невероятно нравилось невесте. Позднее, приходили сюда с малышом. И всегда вдвоем… Они оставались верны своей любимой скамейке, а она, наблюдая, проживала с ними счастливую жизнь. Она помнила , как они стали приходить сюда уже не очень молодыми людьми, позднее поддерживая друг друга. И вот он пришел один. Постаревший, согнувшийся он сел на любимую скамейку и о чем-то задумался.
–А! Вот ты где!– услышала внезапно скамейка.-А я тебя всюду ищу.
Молодая , красивая девушка со светлыми волосами и глазами цвета спелой сливы спешила к ней.
–Ах, вот как! Значит, нашел себе молодую!– возмутилась скамейка и даже закряхтела.– На старости лет… Бросил ту, с которой прошел всю жизнь…
–Я сюда всегда приходил с мамой, доченька.
-Доченька! Ах, это доченька…Как же я сразу не догадалась,– рассердилась на себя скамейка,– старею,однако… Хоть и подновили меня, а возраст берет свое,– загрустила она, не забывая при этом прислушиваться к разговору.
–Я понимаю, папа, но мамы уже нет… Зачем ты мучаешь себя?
–Да, что ты , дорогая? Какие мучения! Для меня радость приходить сюда и вспоминать нашу с ней жизнь…
Скамейка тихонько скрипнула. Вот как значит случилось…
–Не ходи сюда больше… Я очень за тебя беспокоюсь. Ты потом болеешь…
Он лишь улыбнулся дочери, погладил ее руку и отвернулся… Но скамейка успела заметить, как он украдкой смахнул непрошенную слезу. А глаза его… глаза полнились печалью…
– Не придет,- решила скамейка, но она ошиблась… Он ходил, а как-то засиделся так долго, что скамейка и вздремнуть успела. Разбудили ее крики дочери старика. А рядом… рядом суетились люди в белых халатах. Они подняли человека, и машина с красным крестом уехала.
Больше он не приходил… Скамейке было немного грустно, да и дуб всё вздыхал, да кряхтел:
–Ой-ой- оюшки… Не придут уж больше они… Да-а-а… Вот жизнь людская… Слишком короток век…
Но новые страсти, разгоравшиеся на старой скамейке, не давали скучать. Оставаясь ночью одна, она предавалась воспоминаниям, иногда грусти. Однажды она задремала, а разбудил ее тихий шепот. К скамейке приближалось белое облако, которое вдруг раздвоилось. И скамейка узнала старых знакомых. Они уселись на неё, переговариваясь.
-Как хорошо, что мы опять вместе,–шептала она,- я так скучала, дорогой.
–И я,– эхом отозвался он,– но я всегда ходил сюда, на наше с тобой место…
-Я знаю,– она легонько коснулась его руки,– я ведь была рядом… Ты просто не мог тогда меня видеть…
-Не мог… Да. Но я чувствовал, что ты со мной,– он нежно улыбнулся той, которую любил всю жизнь.
–А теперь… Теперь нас уже никто и ничто не разлучит… Мы вместе… Навсегда…Идем, дорогой, уже скоро рассвет…
Скамейка вздохнула… Она была взволнована .Какое же это счастье, что эти двое опять вместе! А теперь можно и вздремнуть. Устала что-то. Утром она все расскажет дубу, который проспал самое интересное. Вот будет жалеть. Но уснуть ей так и не удалось. Усевшаяся на нее ворона каркнула и заявила, что сейчас же полетит и всем расскажет эту новость, эту историю о верной любви. И скамейка тихо улыбнулась. Как всё-таки интересно жить!