ДРАКУЛА. МИНА И АЛЕКСАНДР.
Глава 14 Цветы яблони.
Уже несколько дней после того вечера, когда я набралась смелости посетить свой дом в Лондоне, я с интересом заглядываю в лабораторию Мильтона. Уилл многое успел сделать. Пока я была больна и бездействовала наше исследование значительно продвинулось, методы лечения и лекарства значительно усовершенствовались. В штате больницы среди докторского состава появились новенькие, весьма талантливые люди, заинтересовавшиеся нашей работой.
Как правильно говорил Августо, часть новых пациентов оказалась из состоятельных семей, их родственники делали щедрые пожертвования на больницу, помимо государственного финансирования исследований в Лаборатории Крови, как назвал её Мильтон.
Полностью обращённых ( я всё ещё с трудом произношу слово «вампиров», потому что это кажется мне каким-то мракобесием ) держат в совершенно отдельном крыле, в отдельных палатах со всеми условиями. Они не чувствуют себя заключёнными в клетку зверями. Они чувствуют себя именно больными, для которых возможно благополучное излечение.
Большей частью, это люди ещё не старые, и, большей частью, красивые, по крайней мере, интересные. Но не всегда. Попадаются и случайные жертвы. Однако ни одного слишком старого обращённого у нас , к сожалению, нет. Всё это, по меркам вампиров, дети, едва осознавшие себя. Ведь я теперь доподлинно знала, что среди обращённых есть Древние, самые старшие и опасные, те, чья Сущность намного непригляднее, но они умеют её срывать. Научились, за много веков охоты. И ещё я знала то , что могу видеть эту настоящую Сущность Древних. Хотя для врача Мины Мюррей это звучало совершенно абсурдно.
Пациенты доктора Мильтона в основном выздоравливают. После неудачи с Сэнди был всего два смертельных случая. Мы пришли к выводу, что пациенты были намного старше, по вампирским меркам, чем те, кто встречались обычно. Наша больница стала пользоваться славой как те, кто может прямо-таки воскрешать из мёртвых ! , а не просто лечить. В этом случае не обошлось без казусов, потому что несколько раз приезжали какие-то совершенно посторонние люди, со своими горестными историями, везли фотографии, и пару раз умудрились привезти с собой тела усопших родственников… Объяснения с ними , к счастью, почти всегда брал на себя Августо, который , как волонтёр, очень и очень помогал мне и доктору Мильтону.
Так что в начатых нами с Мильтоном исследованиях всё складывалось благополучно, и я была этому рада.
Проблема заключалась не в работе, но во мне самой. В глубине своей души я всё ещё не могла разрешить ряд вопросов… Кем же я всё-таки являюсь ? Обычной девушкой, Миной Мюррей, потерявшей отца, пережившей дважды неудачную помолвку ? Или теперь уже женщиной со странными способностями, непонятными доктору Мюррей ? Или оставленной женой Древнего вампира, Влада Дракулы-Цепеша ? Кто я – Мина Мюррей или Илона с того портрета, который я видела ещё в Карфаксе ? Меня продолжали посещать странные сны, я отлично помнила их просыпаясь. Не всегда они были связаны с Владом-Александром. Иногда я просто видела какие-то картины : прошлого или настоящего, я уже не могла разобрать.
Я пожаловалась Мильтону на плохой сон, Уилл с трогательной внимательностью отнёсся к моей жалобе, сразу же осмотрел меня и выписал новое успокоительное. Я принимала лекарство некоторое время, и несколько дней подряд спала без всяких сновидений.
Между тем, зима совершенно подошла к концу, во всём разгаре царила весна. И это само по себе приносило радость. Всякий раз я охотно шла пешком на работу и с работы. Ведь теперь моё жильё располагалось в пригороде, недалеко от больницы, в небольшом и можно сказать что деревенском доме-коттедже.
Уже на деревьях густо набухли почки, и зелёная трава покрыла особенно солнечные пригорки. Появились первые нарциссы и подснежники, целые ложбинки, затянутые нежно-жёлтым ковром нарциссов и роскошно-фиолетовых ирисов чуть позже, особенно в пойме небольшого лесного ручья-реки, близ моего дома и нашей больницы. Чтобы пройти на работу или вернуться домой мне нужно было миновать его, через небольшой полукруглый мостик. Часто, останавливаясь на мостике, я наблюдала за бегущей водой, совершенно отрешаясь от всяких мыслей – только слушая мелодичный звон ручья. Природа была божественна !, и исцеляла сама по себе, одним присутствием внутри её спокойной зелёной колыбели.
В маленьком уютном палисаднике возле моего дома тоже всё цвело и росли не только нарциссы, садовые и более крупные, но вскоре появились душистые гиацинты и фиалки. Я любила некоторое время после работы посидеть в плетёном кресле, иногда с книжкой в руках. Но читала я мало, а больше просто любовалась тем, как ветер качает всё более и более зеленеющие ветви деревьев. Любовалась закатом, и выходила посмотреть на поля, которые уже начинали вспахивать. Вроде бы чисто городской, лондонский житель Мина Мюррей, теперь я всё это полюбила. И , пожалуй, это было лучше таблеток от бессонницы.
Мои ближайшие соседи, и все люди вокруг, и приходящая ко мне служанка Анна (со своей многочисленной семьёй она жила всего-то через дом от меня ), все очень хорошо, с большой заботливостью и вниманием относились ко мне. Пару раз ко мне обращались за помощью: мамы с ребятишками, или старики. Естественно, я никому не отказывала, и охотно работала в любое время суток, как всякий врач. Я даже не могла назвать это работой, просто небольшой консультацией. Да, здесь было тихо и спокойно, и моя жизнь могла бы так и течь дальше, размерно.
В один из таких спокойных вечеров, их теперь было много в моей жизни, меня навестил Джонатан Харкер. Был прекрасный, погожий день и мы расположились в моём любимом маленьком палисаднике, под цветущей яблоней. Лепестки цветов падали нам в чашки чая, и были так же бело-розовы, как облака в уже вечереющем небе. Я смотрела в основном на свои руки, или на блюдце с положенной на его край серебряной ложечкой. Мы большей частью молчали, если не брать во внимание каких-то пустых и вежливых вопросов и ответов.
Харкер, наконец, глубоко вздохнул:
--Тебе идут полудлинные локоны. И ты сильно похудела. Но тебя это тоже совершенно не портит. Стала совсем как та пятнадцатилетняя девочка, которую я помню, которую встречал в доме доктора Мюррея.
--Ты помнишь моего отца ?
--Конечно. И миссис Мюррей отлично помню.
Мои глаза повлажнели, как я это почувствовала.
--Но это всё осталось в прошлом. Ты ведь понимаешь это, Джон ?...
--Иногда прошлое помогает развиться чему-то новому, чему-то будущему.
--У нас была такая возможность, -- кивнула я согласно, -- И мы с тобой всё упустили. Видимо, это то, что называется судьба.
Как тонко зазвенел форфор, когда рука Джонатана дрогнула, и ложечка чуть сильнее коснулась стенки чашки !
--Мина, я пришёл сказать, что уезжаю. И я пришёл спросить : не поедешь ли ты со мной ?
Я отрицательно покачала головой.
--Значит ты будешь с кем-то другим ?
Я снова ответила отрицательно, взглянув ему прямо в глаза.
--Я останусь сама с собой, Джонатан. Так, как делаю это теперь. Но вот что я хотела бы спросить : ты уезжаешь, но как же твоя великолепная карьера здесь, и твои высокопоставленные покровители ?
--Они уже далеко не те, Мина… Да и карьеры никакой у меня нет, не станем обманываться. Я хочу переехать в совершенно новое место и начать жить заново.
--И зачем же тебе, в абсолютно новом месте, такой обломок прошлого, в лице меня ? – улыбнулась я.
--Потому что я люблю тебя, Мина Мюррей. И хочу , чтобы мы вместе попробовали начать всё заново.
Я покачала головой понимающе.
--Джонатан, я не сержусь на тебя. Мне даже не за что прощать тебя, на самом деле ! Нельзя обвинять одного человека в действиях многих людей и в несчастливом стечении обстоятельств. Ведь мой отец совершенно случайно увидел приглашение Грейсона на его презентацию. Я ни в чём тебя не виню, Джон. Более того, и ты тоже не должен в чём-то себя винить. Но, может быть, к лучшему, чтобы вообще никто и ничто не напоминало тебе о прошлом ? Начни всё, действительно, с абсолютно чистого листа.
Мы поднялись из-за стола, и я протянула Харкеру руку, на прощанье. Он осторожно слегка коснулся её губами, и крепко пожал, в последний раз взглянув на меня. Но я осталась абсолютно спокойна, доброжелательно улыбнулась ему, пожелав удачного путешествия.
…………………………………………………
Как всегда, один из своих выходных, наслаждаясь солнечным днём, я проводила в гамаке с книжкой. Я смотрела на ветви деревьев над собой – листва на них стала уже совсем густой и ярко-зелёной, сквозь её игру под тёплым ветром ярко просвечивало совсем летнее небо. Меня отвлекла Анна от этого погружения в безмолвное спокойствие ,она сказала что какой-то человек спрашивает доктора Мину Мюррей. Я взглянула в сторону калитки. Человек был мне совершенно незнаком, он приподнял цилиндр, слегка поклонившись.
Я попросила Анну провести гостя сюда, встала на ноги, оправляя юбку и блузку, улыбнувшись, указала ему на стул возле плетёного чайного столика. Он ещё раз вежливо поздоровался со мной, и я сразу услышала по его речи – иностранец.
--Маленькое послание для вас, мисс Мина, -- коротко сказал он, -- И вот что просили передать на словах : если вы желаете, вы можете приехать.
Я почувствовала, что сильно переменилась в лице, что кровь жарко прилила к моим щекам. Открыв запечатанный плотный конверт, я нашла небольшой медальон – единственную вещь, которой не было в клади , присланной из Карфакса. В медальоне хранилось два фоторгафических портрета, на двух сторонах, мой находился на прежнем месте. Но портрет Александра отсутствовал... Этот его жест, отчаянный, решительный, так напомнил мне Алекса, и так сжал сердце, почти физически, почти ощутимо, что я принуждена была опереться на стол, и несколько секунд не смотрела на своего гостя. Но потом всё же подняла голову. Я поняла вдруг, что у него за акцент, спросила.
--Вы предлагаете поехать мне в дом Господаря Влада ?
Он кивнул согласно и очень почтительно.