/Юг, легкие зарисовки/
Ровно в шесть пятнадцать мы были на месте. Как оказалось, в этот ранний час здесь уже стояли с десяток страждущих отправиться в поездку по замечательным местам Черноморского побережья.
Минут через пять первый экскурсионный автобус оставив за собой облачко пыли проскочил мимо нас.
Народ зароптал.
-Куда это он? Куда?
-А может это не наш?
-А вы куда? И мы тоже? А вы? А мы нет, мы...
-Может нас забыли? А может автобус сломался...
Эти, свойственные менталитету отечественных отдыхающих мысли, были всем понятны и хорошо известны. Что нового может быть в умах и поведении людей озабоченных лишь одним - во что бы то ни стало, именно сегодня, и именно немедля помчаться к неизведанному, тем более что предполагаемое удовольствие от этого неизведанного уже оплачено.
И, словно услышав страждущих, первый автобус остановился. Энергичная дама уже с подножки охладила бросившихся к машине туристов: "Спокойно, спокойно, едут только..." Толпа мгновенно схлынула. Желающих ехать в это "только" не оказалось.
Проскочили еще несколько экскурсионных автобусов, группа наша поредела, а жаль, мы уж тут, ожидая свой транспорт, сроднились, кое-кто стал и о вечернем свидании помышлять.
Наконец-то!
Вот и наш автобус!
Наш, родной!
Может не очень яркий и шикарный, но наш, во всяком случае, если верить немолодой с усталым тихим голосом женщине, назвавшей, теперь уже точно, наш маршрут.
-Заходим, заходим, мы и так уже опаздываем, поживее постарайтесь. И здесь вновь, наш отечественный менталитет, заставил каждого из сгрудившихся у подножки двери автобуса, почувствовать искреннее чувство вины за то что - "уже опаздываем"
В автобусе у каждого вошедшего сразу заработали глаза, они, родные, сразу вычислили какие места надо занять. Вот, вот оно, моё местечко, у окна, да поближе к выходу. И мозг тут же, молодец, мол, верно, и солнца меньше, да и трясёт не так сильно.
-Заходим, заходим, плотнее товарищи. Девочки, девочки, поплотнее, по двое рассаживаемся, по двое, пустых мест не будет, нынче семейных у нас много.
А девочки, как полагается, глаза в окна, вроде как сказанное их и не касается.
Последняя остановка и в автобусе полный комплект.
Поехали...
-Здравствуйте, дорогие мои, приветствует вас туристическая компания... и я, ваш сегодняшний гид, Ольга Ивановна, можно без отчества.
-Сегодня мы с вами посмотрим замечательные красоты нашего края и совершим экскурсию по местам, чьей прелестью и изысканностью вдохновлялись на замечательные поэтические строки..., чьё мужество и силу описали известные всему миру маринисты..., чьей девственной природой восхищается не одно поколений людей всего мира.
Слова Ольги Ивановны журчали мягко, по доброму, доходчиво и убедительно.
Путешественники расслабились, успокоились. Кто-то с интересом смотрел в окно, кто-то прикрыв глаза дремал, наиболее активные тихонько перешёптывались.
В автобусе народ собрался разный. Несколько семейных пар, семья с девчушкой дошкольницей, и, женщины, чей возраст и положение по внешнему виду разобрать проблематично.
Нет, нет, мужички тоже есть, аж двое, из них один особенно примечателен. Хоть и с залысинами и, видимо не первой молодости, но всё же по независимому виду и хитрющему взгляду видать, ох и любитель до женского полу.
-Что же, дорогие мои, я пока прерву свой рассказ, надо нам разобраться с порядком экскурсии, - это Ольга Ивановна, напомнила и прозе жизни.
Ах да, здесь же ещё доплата есть.
-Дорогие мои, стоимость экстурсии в музей... рублей, морская прогулка обойдется в... с человека и обзорная экскурсия по... с каждого. Но! Пенсионеры, ветераны войны, инвалиды, дети, у этих категорий граждан, скидка.
И вот тут-то начались первые чудеса.
Молодящаяся дама, что справа от меня по ходу автобуса, достала из сумочки серенькую книжицу и помахав ею перед гидом, обижено воспрошала: "А почему в вашем списке нет многодетных матерей, у меня вот документ на руках. Пятеро их у меня, детишек-то! А?"
-Разберемся, дамочка, разберемся.
-А чернобыльцы? Я инвалид второй группы и чернобылец. Непорядок, - а это уже тот самый независимый и хитрющий мужичок с залысинами.
-А мы, а я...
Через пять минут стало ясно, что среди любителей экскурсий, больше половины льготные люди.
Сзади меня слышу диалог: "Зинка, слыш, а этот-то с залысиной, со справкой, да ещё и зоне реактора был, а глазёнками так и шарит, так и шарит. А подруга в ответ: "Да не обращай ты внимания, старпер есть старпер, у него и ...", - дальше уже не было слышно, но по хохотку ясно, что-то интимное там обсуждается.
Девчонки так переживали, так надеялись на дружбу с интеллегентным человеком, тем более что ещё на остановке этот чернобылец к ним подкатывал, уж и так, с ними, и сяк, разве что в любви и дружбе не клялся. А тут "пенс", оказывается, да ещё и инвалид.
Второй час в пути. А Ольга Ивановна всё журчит и журчит. Молодец просто, это надо же столько знать, просто диву даешься.
Слегка пахнуло чесночком. Этот замечательный запах учует любой, даже с насморком. Объект где-то через ряд впереди.
Я сглотнул слюну.
"Папраа-шууу в автобусе не употреблять пищу, это противоречит международным правилам экскурсионных поездок!" - и Ольга Ивановна учуяла запах чеснока.
-Так я диабетчик, мне можно периодически вкушать, врачи рекомендовали, - это тот, добрый молодец с залысинами, что на ряд дальше меня слева по ходу автобуса.
-Конечно, конечно, раз врачи советуют...
А разве можно по другому ответить... демократия.
Залысина тут же спряталась.
Видать сумку осваивает.
Шорох, звон металла и стекла, и уже не чесноком пахнуло, а коньяком, я, хоть коньяк не пью, но частенько завидую его потребляющим и, естественно, аромат коньячный знаю.
А сзади девчонки щебечут: "Зин, а Зин, он ещё и диабетик. Ну, ты подумай... а на вид такой крепенький." А подружка: "Какой диабетик, не слышишь, он коньяк трескает."
Всё, девушки раскусили ловеласа.
Тем временем Ольга Ивановна продолжает журчать: "Итак, дорогие мои, через двадцать минут мы с вами окажемся..."
-Ольга Ивановна, а ресторации в городе нет? - Это тот, который с залысиной.
Гид вроде и не замечает: "Мы с вами окажемся в замечательном месте, там, где было всё, и война и мир, и счастье и разлука, и любовь и горе. В этом замечательном месте...
- Ольга Ивановна, а покушать здесь есть где?
Ольга Ивановна вновь сделала вид что не слышит.
Но то, что она видела как чернобылец с диабетической закваской, ещё трижды приложился в пластиковой бутылке из под "Колы" с подозрительным содержимым, было видно по её встревоженному лицу.
Но, к счастью, тихим оказался товарищ.
Ровно через десять минут автобус остановился на площади города у музея и Ольга Ивановна, своим тщедушным телом закрыв прикорнувшего мужичка с залысинками, вывела участников экскурсионной поездки.
-Петрович, смотри, головой отвечаешь, - это гид к водителю, - инвалид, чернобылец, диабетик, не дай Бог что случится, с тебя с первого государство спросит. Смотри у меня!
-Товарищи, за мной пожалуйста. Итак, мы с вами находимся...
Через два часа уникальной экскурсии, увлекательнейшего рассказа о жизни и творчестве замечательного, одного из известнейших в мировой культуре писателя..., мы вновь у автобуса.
Кто бы вы думали нас встретил?
Ясно дело, инвалид, чернобылец, с залысинам который.
-Ольга Ивановна, как здорово что мы здесь находимся. В этом историческом месте, где...
Народ расссаживался по своим местам, осталось ещё два испытания, море и город.
В море пошли все, хотя, честно говоря, я на такой подвиг повторно ни за какие денеьги не пошел бы.
А дело в том, что мест на старом катере, закамуфлированным под пиратскую шхуну было ровно в два раза меньше желающих поплавать. Лично мне досталось место на верхней палубе. Если катер не качает, то сидеть здесь можно вольготно, ну, а если даже полбалла за кормой, держаться нужно за всё что рядом. У меня рядом была мачта, вот с ней, родимой я в обнимку и плыл.
Плыл ТУДА, почему я подчеркиваю ТУДА, да потому что ТУДА я слышал рассказ, но не видел объект повествования. Походило всё это на экскурсию вокруг недостроенного дома, вроде чувствуешь спиной, что сзади кирпичи, но ничего не видишь, так как неудобно и больно крутить головой. Вот такие ассоциации. Правда обратно, когда экскурсовод уже молчал, я вспоминая его рассказ рассматривал мертвые черные камни на берегу.
А в это время, наш, ну тот, что с залысинами, веселился на нижней палубе, вовсю. Сначала он пытался узнать о морском образовании капитана катера, он же гид. Когда тот в шутку сказал что не имеет никокого отношения к судну и впервые за штурвалом, то потребовал немедленного созыва государственной комиссии и отстранении капитана от управления катером. Сначало было вроде как весело, но когда требовательный мужичек решил сам встать у штурвала, народу стало не до шуток и даже рассказ о том что в Чернобыле он якобя сам управлял трактором, никого не успокоил.
В общем справились с чернобыльцем, с трудом. А он, чувствуя недоверие к себе коллектива, вновь, вспомнив рекомендации врачей, пару раз хлебнул свою "Колу".
На обзорной эксурсии по городу и все мы, да и гид вели себя тише воды и ниже травы, на дай Бог проснется наш ветеран-чернобылец. Пусть отдохнет, родимый, разморило, поди.
Вот и прошли, как мгновения, пролетели часы замечательной поездки, интереснейшие рассказа наших трудяг, гида и экскурсоводов.
Позади долгие часы поездки, морская и пешие прогулки, а нам вроде бы все и нипочем. Усталость конечно есть, но это приятная усталость, это эмоции, это новые знания, это рассказ о нас, о нашей истории.
Автобус, весело бежал к нашему временному дому, в санатории, пансионаты. За окном темно, шелест колес, мерный шум мотора, свет фар встречного транспорта. В автобусе тишина, кто-то посыпывает, вздремнул слегка, кто-то вновь тихо перешептывался. Благодатная тишина.
И вновь мягкий, уже ставший почти родным тихий, и как бы шуршащий голос: "Ну вот, дорогие мои, мы и дома. Перевернута еще одна страничка нашей жизни... - это Ольга Ивановна, - спасибо вам что вы были рядом, спасибо что были внимательны и благородны, приезжайте к нам, и никогда об этом не пожелеете. Здесь вы всегда соприкоснетесь с миром восторга, с миром прошлого, с миром вечного..."
И что вы думаете, все в восторге закричали "Ура, спасибо!"
Да!
Хотели.
Но пальму первенства вырвал тот, который с залысинками: "Ольга Ивановна, родная наша, как тяжело расставаться с вами, вы принесли в наши сердца и души восторг и уныние, красоту и скорбь, счастье и безмерную тоску. Нам всем так будет не хватать и вас и сегодняшнего праздника, праздника сердца и души. Спасибо вам, родная наша."
Слышу сзади: "Зин, а Зин, ну, паразит, во чешет, во даёт, никогда не поверила бы что этот стручёк лысый может такую речь говорить". А подружка: "А чё, а он ничё вроде..."
Народ притих было, а уж через пару минут раздались аплодисменты, сначало жиденькие, затем и бурные.
Нашел же, подлюка, слова. Да не просто слова, а добрые и щемящие.
Умеет же.
Всё умеет, и пить умеет, и отдыхать, и говорить.
Позавидовать бы ему. А в чём? Что пьет, или что ловеласничает?
Да ладно...
И когда тот, что с залысинами, инвалид, чернобылец выходил из автобуса, с ним уже мило, по-доброму расскланивались все, и те, кто хотел отругать его неодобрительным взглядом, и кто от штурвала его отдирал, и те, что откровенно иронизировали, дескать, с пьяного что возьмешь. А вот простились с человеком мирно и дружно.
Вот и я спасибо сказал и людям, что вместе со мною живо и с интересом слушали рассказы о нашей Родине и её прошлом, и нашей замечательной Ольге Ивановне, и этому ловеласу с чернобыльской справкой. А что выпил, так то бывает, все мы небезгрешны.
До новых встреч, здесь, на Черноморском побережье.
Ах, так вы не поняли где это было?
Да это и не важно.
Ведь и с вами такое было, а что, я не прав?
/Фото из интернета/