Гл. 36
Артем снился ей каждую ночь, и эти сновидения оставляли на утро смешанное чувство – теплоты и потери. Днем она пыталась забыться: в университете, в общежитии за книгами, которые оставила Маша, вечерами – на работе. У нее не было желания делиться с кем-то своими переживаниями, и когда соседки по комнате спрашивали: «О чем мечтаешь?» - поймав ее отсутствующий взгляд, Оля просто отшучивалась. С Милой и Галей она чувствовала себя комфортно. Они ни с кем не встречались, Галино сердце было свободно, Мила страдала от неразделенной любви к оставшемуся в станице однокласснику, и на их фоне Оля не казалась себе белой вороной. Больше она ни с кем не общалась. Разве что Паша заходил иногда, пел песни под гитару, играл с ней в шахматы. Разговаривали они мало, так как Паша от природы был молчуном.
В ресторане Оля проработала месяц – до середины февраля. Выходные не брала, на неделе они были не нужны, а в субботу или воскресенье все равно никто не давал. И, наконец, не выдержав, уволилась. Слишком уж ей хотелось поскорее поехать в станицу к матери. Она почти не надеялась, что Артем приедет к ней (сама виновата), но можно было попасть на домашку, встретить Наину, что-то о нем узнать… Можно заявиться к нему на завод, в конце концов, там мама работает. Вдруг он увидит ее, Олю, и решит с ее помощью и дальше поиграть на нервах у Наины. Она согласна была и на такой сценарий…
Валерия Викторовна, регулярно навещавшая дочь, больше о его визитах не рассказывала. «Наверное, обиделся», - с горечью думала Оля. Один раз осторожно спросила, не привозил ли Артем обещанные розетки, на что Валерия Викторовна с неохотой ответила: «Нет, наверное, Наина узнала. Разве ж она позволит». Выглядел упрек нелогично, так как со слов матери Оля знала, что на домашках Наина несколько раз передавала ей различные мелочи. «На работе не дает, там же некому восхищаться ее великодушием! – иронизировала Валерия Викторовна. - Хочет перед верующими быть добренькой!» Судя по обрывкам фраз ее крестовый поход против начальницы был в самом разгаре, но Наина Валерию Викторовну не увольняла. Оля не могла понять - Наина до сих пор ничего не знает? Слухи о выступлениях строптивой работницы до нее не доходят? Или Наина, действительно, так по-христиански благородна, что готова прощать скандалистке ее выходки, чтобы не лишать нищих переселенцев дохода? Эта мысль рождала мучительное чувство стыда за мать. Или противостояние Наине самой нравится? Будоражит нервы? Впрочем. Оля не слишком терзалась мотивами противоборствующих сторон. Больше всего ей хотелось предотвратить итоговый скандал, который, она чувствовала, назревает. Если Наина и Валерия Викторовна поссорятся, если открыто будут произнесены все те слова, которыми мать делилась с Олей и коллегами по работе, ни розеток, ни стульев больше не будет. А значит – Артем не приедет.
Уговаривать Валерию Викторовну успокоиться смысла не было – Оля знала по опыту – только пуще раззадорится. Не гонит пока ее Наина – и ладно. Может мать перебесится и успокоится, переключится на другой объект, будет искать правду в других полях. А пока Валерия Викторовна работает, можно уйти из ресторана самой без особых угрызений.
Хозяину о своем решении Оля сообщила сразу после зарплаты. Жизнь уже научила ее – сначала нужно получить деньги, и только потом - увольняться. Армин Каренович расстроился, исполнительная и скромная девушка ему нравилась:
- Чего тебе, Олюшка, не хватает? Вроде бы никто тебя не обижает?
- У меня семинары начались, - уклончиво ответила она.
- Ты же говорила, что до середины весны можешь работать? Скоро 23 февраля. Деньги будут, чаевые будут. Ты на Валентина сколько имела? Вот! А потом еще 8 марта!
Часть чаевых девочки забирали сразу. И – Армин Каренович был прав – праздники выгодно отличались кругленькой суммой от ежедневных заработков.
- Не могу я, извините, - Оля отвела глаза, чувствуя себя немного Валерией Викторовной.
Вернувшись в общежитие, Оля в очередной раз придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Для работы в ресторане пришлось купить облегающие черные брюки, туфли на низком каблуке и черную узкую блузку. В сочетании с красным передником, украшенным логотипом заведения, костюм выглядел ярко, но сейчас без кумачового пятна Оля казалась себе бледной и совсем тощей. С другой стороны было в этом образе что-то интересное. И она решила ничего не менять – поехать так. По дороге заскочила на рынок и купила на смену полуразвалившимся тетиным сапогам модные высокие ботинки на шнурках. Переобулась прямо на улице, балансируя на одной ноге, чтобы не испачкать колготки. Сапоги тут же полетели в урну. Оля улыбнулась. Светило неуместно яркое зимнее солнце, в кармане была довольно внушительная по ее скромным представлениям сумма денег, и – она ехала туда, где была возможность если не встретить Артема, то хоть что-то о нем услышать.
http://www.proza.ru/2015/10/27/2100