4. Сухие камыши Юлиярви. Полная версия

Юлия Олейник
Все события и персонажи вымышлены.

Пролог

- Тук-тук! К тебе можно? - Гарик, как всегда, бесцеремонно вломился в мою монтажку. Я со вздохом откатилась от компа. Ну вот что ему опять надо? Снова будет просить прикрыть его опоздание или всё-таки решил вернуть мне те пятьсот рублей, что должен уже два месяца? Я устало подняла покрасневшие от долгой работы глаза. Неделька выдалась непростая, теракты эти... уже третий день монтирую, не разгибаясь, аж пальцы сводит, на все выпуски новостей, как Папа Карло. Что ж, Гарик, может, и не вариант для перерыва, но уж лучше так, чем песок в глазах. Я мельком глянула на своего соседа по монтажке. Выглядел он плохо, глаза тоже красные и вообще вид имел нездоровый, хотя я точно знала, что Игорь Клатов  не пьёт и даже не курит. И что же ему понадобилось от меня в середине дня в четверг?
- Ну? - я вопросительно уставилась на него.
Гарик как-то странно мялся в дверях, точно не решаясь зайти, и вдруг схватился за дверной косяк. Я вскочила.
- Господи, Гарик, да что с тобой?
Он сглотнул, неловко пригладил волосы и вдруг что-то сунул мне в руки. Я непроизвольно цапнула его подношение. В плотной прозрачной папке лежал жёсткий диск с проводами и какие-то бумаги. Набор для халтуры, подумалось мне, с чего бы только Гарик Клатов так расщедрился? Ой, что-то не нравится мне его вид. Я пододвинула ему стул, заварила кофе, буквально всучила ему чашку и подсела поближе.
- Клатов, ты чего? У тебя вид, как у зомби. Что это за папку ты мне тут притащил? - Я снова покосилась на "набор монтажёра". Гарик равнодушно отпил обжигающий кофе, сцепил пальцы и поднял на меня грустные серые глаза. "Как у человека, потерявшего близкого", подумалось мне и внутри немедленно стал распространяться неприятный холодок. Что же у него случилось, у нашего Гарика, всегда спокойного, как удав?
- Юль, ты не возьмёшь мою халтуру? - Он смотрел на меня глазами побитой собаки. - Я со второй работой совершенно замотался, сил больше нет. Ну не могу я спать по четыре часа, не соображаю уже ничего. Возьмёшь, а?
Я мысленно присвистнула. Не то чтобы я была против немного подкалымить, но с чего бы он стал делиться со мной своим заработком? И второй работы, насколько я помнила, у Гарика не было, хотя чёрт его знает, может, и нашёл что. Вот только вид его мне совсем не нравился, категорически, можно сказать, не нравился, глаза эти запавшие, щетина на осунувшемся лице... правда, что ли, по четыре часа спит? Почему-то мне было неспокойно, такое смутное ощущение приближающейся беды... но надо выяснить всё поподробнее.
- Зачем взялся, если не тянешь?
- Хотел заработать все деньги мира, - криво ухмыльнулся Гарик и, неловко взмахнув рукой, расплескал весь кофе. Я только зубами скрипнула.
- Ладно, хрен с тобой. Что там? - я кивком указала на пакет.
- А, чепуха, - он рыскал взглядом по столу в поисках салфеток, - фигня какая-то. Псевдодокументалка на два часа, съёмки в HD*, есть планы с геликоптера, пара интервью... Там текст лежит распечатанный... и звук уже записан...
- Гарик, Гарик! - я взяла его за плечи и легонько встряхнула. - Клатов, очнись! Говори толком! И, во имя святого Раккордия**, не ври! Что там такое, что ты спихиваешь мне двухчасовую халтуру за здорово живёшь? Оплата ведь, как обычно?
- Тысяча рублей минута, всё тип-топ, - подтвердил Гарик.
- Сто двадцать тысяч?! - у меня отвалилась челюсть. - Ты отдаёшь мне сто двадцать тысяч? Ты совсем рехнулся? И кто же этот благодетель, что платит такие деньги?
- Да так... - он снова уставился в пол. - Хмырь один. Через Кольцова на меня вышел.
- Почему Кольцову не отдал? - Мне эта история начинала нравиться всё меньше и меньше.
- Понятия не имею, - буркнул он, - мне это без разницы.
- Врёшь, - бросила я, - хотя мне, в принципе, тоже пофиг. Что за материал?
- Так, экспедиция какая-то... скорее поход. Карелия или Кольский... да я не помню уже... Горы, озёра, север, короче. Ну так берёшь?
Я смотрела на парня, сидящего напротив меня с понурым видом, но в глазах его читалась такая отчаянная мольба, что я даже поёжилась. Он смотрел так, будто от моих слов зависела вся его жизнь, и пальцы его с побелевшими костяшками накрепко вцепились в ручки кресла. Да что же это за чертовщина, почему мне так неуютно, здесь, в родной монтажке, рядом с коллегой, с которым мы вместе пуд соли съели?
- Я уже "рыбу"*** собрал, - вдруг буркнул Гарик и внезапно сгрёб меня в объятья, прерывисто дыша в ухо. Я чувствовала, как его бьёт мелкая дрожь. Непослушными руками я гладила его по волосам, с неожиданной горечью обнаружив уже седеющие виски, что-то бормотала успокаивающее и кусала губы в бессильной тревоге. Гарик, Гарик, да что же с тобой происходит, что за неведомая сила тебя смяла и искалечила настолько, что тебе не зазорно признаваться в собственной слабости и, как ребёнку, искать утешения в вечном обереге - женских руках? Я обнимала его, не понимая толком причины его психоза, но подозрение насчёт этой странной халтуры становилось всё сильнее. Я осторожно усадила Гарика в кресло и, вздохнув поглубже, приступила к допросу.
- Гарик, я тебя очень прошу, - я погладила его по щеке, - скажи мне, что с этой халтурой не так. Ты думаешь, я не вижу, как тебя корчит? На тебя страшно смотреть. И... почему ты пришёл ко мне?
- Потому что ты работала с Садовниковым****, - тихо сказал он, глядя в пол. Я похолодела. Та жуткая, запредельная история произошла больше года назад, но память о ней навсегда в моём сердце. И на Сашкину могилу я регулярно носила цветы, словно это могло чем-то ему помочь там, где уже ничья помощь не требуется. У меня защипало в глазах, и теперь уже Гарик обнимал меня, а я прятала голову у него на груди и плакала, плакала, пока, наконец, внутри меня не развязался этот тугой узел и я не смогла дышать спокойно.
Отстранившись, я вытерла слёзы и уставилась на неловко прячущего руки коллегу.
- Это что, история "из тех"? - Всё-таки мой голос немного дрожал.
- Не знаю, Юль. - Гарик на секунду плотно сжал губы, а потом, словно собравшись с духом, горько бросил куда-то вбок: - Похоже на то. Я мало что смыслю во всей этой дребедени, но, поверь, кроме тебя я не знаю никого, кто мог бы с этим работать. Ну так что?
- Деньги пополам, и ты работаешь со мной. - До сих пор не пойму, как у меня язык повернулся. - Если эта штука действительно то, о чём я думаю, одна я этим заниматься не буду. Мне с тобой спокойней.
Гарик молчал долго. Очень долго. Затем он пару раз прошёлся по монтажке и повернулся ко мне.
- Что ж, думаю, это справедливо. Я же тебя втянул. Но работать будем тут. Казённых терабайт не жалко.
- Не жалко... - шёпотом повторила я. Моя хвалёная интуиция смеялась мне в лицо.



* - HD - видеоматериалы высокой чёткости
** - святой Раккордий - шуточный телевизионный святой, имя придумано от слова "раккорд" - техническая цифровая вставка с обратным отсчётом и шифром программы, ставится перед непосредственно программой. В эфир не проходит.
*** - "рыба" - телевизионный сленг. Собранная по звуку программа, но ещё не перекрытая картинкой.
**** - Садовников - отсылка к произведению "Три дня"


Глава I

Гарика по громкой связи вызвали клеить сюжет на прайм*, и я осталась в одиночестве. Меня всё ещё немного колотило от всей этой истории, а больше всего оттого, что я не отказалась от этой странной халтуры. Видно, и правда сидел у меня чёрт на левом плече, когда я подписывалась на это дело. Объяснить всё жалостью к Гарику я при всем желании не могла. Он меня напугал, конечно, редко нашего флегматика Клатова увидишь в таком разобранном виде, но прозрачная папка с чёрным жёстким диском внутри волновала меня гораздо сильней. Что в ней, что за ящик Пандоры я сейчас открою? Мне пока не хотелось смотреть текст, но исходники загнать было необходимо. Я подсоединила диск и запустила "log&transfer"**. Ох ты ж, божечки, пять часов закачки! Ладно, до конца рабочего дня должно войти. В HD-качестве, это ж надо... Главное, чтобы места на локальной машине хватило. Хотя... Сто двадцать терабайт не так-то просто освоить даже столь весомому исходнику. Пока компьютер дисциплинированно перекачивал в себя то ли экспедицию, то ли поход, я всё-таки потянулась к листам с текстом. Первым словом, бросившимся мне в глаза, было "Юлиярви".

Настала очередь Гугл-карт. Та-ак... Юлиярви... Ага! Озеро в Карелии, водная растительность... ряпушка... туризм, рыбалка... наверно, и впрямь чей-то поход. Ха! На несколько часов исходников включая геликоптер? Интересные рыболовы пошли. Мне вновь стало неуютно и очень одиноко. Конечно, с Гариком у нас всё давным-давно закончилось и быльём поросло, но сейчас мне отчего-то остро не хватало его присутствия, его спокойной уверенности и тёплых искорок в серых глазах. Так, Юлёк, всё! Хватит! Можно сколько угодно посыпать голову пеплом, но раз уж подписалась, отступать нельзя. В конце концов, не я ли сама утверждала, что мне всё равно, что монтировать: послание  президента, футбол или порно с павианами? Уж видовые съёмки карельского озера я как-нибудь отмонтирую, тем более, что и текст есть, и Гарик клянётся, что он собрал "рыбу". Гарик... Вдруг меня словно обожгло. В путаницу мыслей ослепительным лучом ворвалось понимание, что Игорь Клатов просто-напросто боится монтировать эту ерунду дома, и мне не советует. Он ведь наверняка видел исходники, и что-то в них такое было, что заставило его идти ко мне на поклон, а потом соглашаться на совместную работу. Он боялся, и я снова засела за Гугл-карты. Хотя нет. Карты я уже видела. Надо посмотреть, чем так знаменито это озеро, кроме неожиданного созвучия с моим именем.

Через сорок минут выяснилось, что озеро Юлиярви знаменито отличной рыбалкой и симпатичными коттеджами для отдыха на природе. На озере имелись шесть островов, высшая водная растительность, по словами Википедии, и обитали в нём ряпушка, щука, сиг и налим. Просто чудесно, блин. Игорь Клатов против сига и налима. Я бросила взгляд на монитор. Закачка шла уверенно, но медленно, высокая чёткость, чтоб её разорвало. Ох, если начальство просечёт, чем мы тут с Гариком намерены заниматься... В принципе, все монтажёры так или иначе собирали халтуры на рабочих компах, но вот так внаглую забить винт несколькими часами исходников? "И не такие проекты заваливали", сообщила я сама себе, и, вырубив мониторы, пошла пить кофе. Мой, по закону подлости, закончился именно с визитом Гарика. На вечер работы было не так уж и много, авось, удастся полистать текст про загадочный карельский водоём. С ряпушкой.

В столовой, как назло, сломалась кофемашина, и мне пришлось несолоно хлебавши отправиться восвояси, то есть к кофейному аппарату у нас на этаже. Получив стаканчик малопонятной бурды под названием "двойной эспрессо", я поплелась обратно в монтажку. Что ж, раз судьба так упорно возвращает меня на рабочее место, нет смысла противиться. Посижу, попью кофе, ознакомлюсь с текстом наконец-то.

Вернувшись, я на всякий случай глянула в вёрстку. На прайм повторяли мой дневной сюжет без изменений, надеюсь, никакой новой инфы не свалится. А раз так, я вытащила пачку листов с текстом и углубилась в чтение.

Как и ожидалось, наша с Гариком халтура оказалась своеобразным отчётом группы молодых людей, отправившихся в многодневный поход по карельским местам. Первой остановкой компании было как раз озеро Юлиярви, до которого они добирались поездом от Олонца. Доехав до конечной станции Новое Юшкозеро, туристы направились к Юлиярви, намереваясь пробыть там несколько дней, порыбачить да и просто насладиться красотами карельской природы. Текст нудно повествовал о мельчайших подробностях походной жизни компашки, перемежаясь интервью самих участников похода. Видно было, что автор текста взялся за перо впервые, настолько скучно и неинтересно было всё это читать. Интервью же убедили меня в лёгкой степени дебильности респондентов. Ну что ж, тем лучше для нас. Перекроем эту скукотищу видовыми съёмками, добавим геликоптера, так, глядишь, и все два часа закроем. И что Гарик так психанул?

После прочтения текста я с некоторым удивлением обнаружила, что меня, как говорится, "отпустило". Не знаю, что там померещилось Клатову в этих пасторальных рыбацких сценках. Смущало только, что чуть ли не весь сценарий был посвящён Юлиярви, я думала, ребята выдвинутся куда-нибудь ещё. Ну да ладно. Наше дело маленькое: перекрыть туристические байки картинкой, получить свои деньги и забыть обо всём этом раз и навсегда. Я отпила почти остывший кофе.
Комп всё ещё воевал с исходниками, так что "рыбу" посмотреть было нельзя: пока весь материал не зальётся на локальный диск, всё видео будет в оффлайне. Я снова глянула в вёрстку, нашла под своей фамилией какой-то небольшой материальчик о митингах в Молдове и засела за монтаж. Всё-таки пренебрегать своими прямыми обязанностями было недопустимо. Особенно сейчас.

Гарик ко мне зашёл примерно через час, всё ещё подавленный, с плотно сжатыми губами. Ох, беспокоит меня его вид! Я помахала листами с текстом перед его носом.
- Ознакомилась вот. Ты не находишь, что это всё бред сивой кобылы? Что ты так завёлся из-за этой халтуры, там же работы на пару часов: видовые съёмки покрасивше раскидать и шапочку симпатичную придумать, и всего делов.
- Исходники залила? - Гарик скривился, как от зубной боли.
- Нет ещё, качаются. Расщедрились господа туристы на съёмки, ощущение, будто они камеру вообще никогда не выключали.
- Правильные у тебя ощущения. - Гарик сел рядом со мной и задумчиво начал перебирать листы с мелким печатным текстом. - Только я тебя прошу: дождись конца закачки, а потом уж философствуй.
- Блин, Гарик, что с тобой? Только не говори, что в озере Юлиярви завелось местное лохнесское чудовище. А хоть бы и завелось! Украсит наш монтаж.
Вся эта тирада не произвела на Клатова ни малейшего впечатления. Он всё так же сидел, понуро опустив голову, и задумчиво вертел в руках огрызок карандаша. Наконец он откинулся на спинку кресла и, глядя мне в глаза, произнёс:
- Если судить по "рыбе" и по тексту, нас ждёт очередной опус для телеканала "Охота и рыбалка". Только, Юль, озера Юлиярви в исходниках кот наплакал, хоть все синхроны записаны именно там. А большая часть картинки... вот дождёмся конца трансферринга. Может, хоть ты это сможешь объяснить.

Полоса закачки уменьшалась, но как-то очень уж медленно. Я снова ощутила тот неприятный холодок, что пробежал по моим плечам при первом визите Гарика. Терпение. Только терпение. Скоро я посмотрю и на наших рыбаков, и на озеро Юлиярви и... и на то, из-за чего Игорь Клатов не глядя отдал мне сто двадцать тысяч рублей.



* - прайм - лучшее эфирное время. Применительно к выпускам новостей: главный вечерний выпуск
** - log&transfer - операция вгона исходников в монтажной программе Final Cut


Глава II

Оцифровка исходников закончилась почти за полночь, так что смысла отсматривать картинку уже не было. Мы договорились встретиться завтра после дневного выпуска и вместо обеда глянуть "рыбу" и покопаться в видеоматериале. Гарик сумрачно посадил меня в служебную машину, пожелал спокойной ночи и бесшумно растворился в черноте замоскворецких улочек. Я устроилась поудобнее, закрыла глаза и попыталась выкинуть из головы как минимум до завтра все свои страхи и тревоги. В конце концов, от любой халтуры всегда можно отказаться.

Наутро, едва открыв дверь монтажки, я столкнулась с Гариком, уже вовсю шурующем в моём компьютере. В отличие от вчерашнего дня, сегодня он выглядел весьма бодрым, хотя круги под глазами выдавали бессонную ночь. Что ж, поглядим, поглядим, что нам приготовили любители карельской ряпушки...

"Рыба" и впрямь тянула на все два часа, правда, интервью участников похода занимали чуть ли не половину фильма. Так даже лучше, подумалось мне, но час наговора - это тоже не кот начхал, а потому я придвинулась к монитору и стала прокручивать секвенцию.
Текст был начитан странным гнусавым голосом, будто у человека был напрочь заложен нос. Слушать нудное повествование в таком исполнении было сродни пытке, но деваться некуда. Я покосилась на Гарика. Тот страдальчески морщился, но терпел. Я опять повернулась к монитору. Что-то в голосе диктора мне не нравилось, какая-то почти неуловимая деталь... я никак не могла понять, что же меня беспокоит. Гарик, видя мои мучения, странно усмехнулся и бросил в пустоту:
- Ты как будто генератор речи никогда не слышала.
Меня будто обожгло изнутри. Ну конечно, господи! Сколько раз мы сами развлекались, компилируя на этой штуке речи первых лиц государства и тому подобные вещи. Но... Я резко обернулась. В ушах моих ухали литавры.
- Ты мне про это говорил?
- Не только. - Гарик щёлкнул пробелом, остановив воспроизведение, и вновь непроизвольно сцепил пальцы. - Хотя одно это уже может насторожить. Кому понадобилось записывать наговор для фильма генератором речи? Юль, пойми, начитать текст способен практически любой человек, если, конечно, он не патологический заика. Ну не верю я, что во всей этой компании, а их семеро, чтоб ты знала, не нашлось хотя бы одно рыло без дефектов речи. А если уж начистоту, то люди, которые могут позволить себе несколько часов геликоптера, вполне способны нанять любого студента ВГИКа, и он им начитает за милую душу.
Я согласно кивнула. Механическая речь меня не то чтобы напугала, но ощущения у меня были... странные. Перед глазами носились кадры из всевозможных фильмов ужасов, включая, естественно, знаменитый "Звонок", хоть он был и не в тему, а ещё "Восставшие из ада". И на какой-то момент мне показалось, что никого из участников этого похода уже нет в живых.
Я вытащила сигарету и буркнула:
- Пойду предамся пороку. Что-то мне это кино тоже перестаёт нравиться.
- Составлю тебе компанию, - Гарик предупредительно распахнул дверь. Я удивлённо подняла на него глаза:
- Ты же не куришь.
- Я и не собираюсь. Просто с тобой постою, только не дыми мне в лицо.
- Ну, как знаешь. - Мы вышли в коридор.

Всю дорогу до курилки я мучилась самыми разными мыслями, от пугающего искусственного голоса до внезапного желания Клатова пройтись со мной в комнату пороков. Боится оставаться наедине с нашим фильмом? Да ну, бред какой. У него, между прочим, своя монтажка имеется, через стену. И работа своя тоже. Но мысли о Гарике достаточно быстро были вытеснены тем самым неприятным ощущением, что накатило на меня после его слов о голосе. Что же это получается? Некто пишет совершенно убогий и неинтересный текст, записывает его генератором речи... зачем?! Что это за шутки воспалённого разума? И шутки ли это? Я начала понимать Гариково вчерашнее состояние. Как будто кто-то играет с нами в странную и малопонятную игру, не посвящая нас в правила. Мелькнула мысль спросить, что же это за заказчик такой, шутник, но тут мы достигли курилки и я решила хоть на время выбросить весь этот бред из головы.

В курилке появлению Клатова удивились, но вопросов задавать не стали, хотя по быстрым взглядам коллег я поняла, что они подозревают нас в возобновлении уже почти забытых отношений. Да и хрен с ними. Пусть уж лучше думают, что у нас роман века, чем знают истинную причину совместных посиделок в моей монтажке. Хотя правило "не суй нос в чужие халтуры" всегда исполнялось беспрекословно, что-то мне подсказывало, что в скором времени об этом жутковатом фильме будут знать все, и повлиять мы не сможем ни на что.
- Ну, есть какие-нибудь мысли? - Гарик облокотился о подоконник.
- Угу, с чего бы. - Первая затяжка показалась мне абсолютно безвкусной. - Мне, Игоряш, всё это не нравится, вот просто совсем. У нашего заказчика весьма специфическое чувство юмора, а так же чувство стиля и манера написания текста. Слушай, - я придвинулась к нему на почти неприличное расстояние, - может, откажемся на хрен? Мне как-то неспокойно, гложет что-то. Боюсь, как бы мы не влетели с этим фильмом...
- Я уже думал об этом, - признался Гарик, - но вот скажи: у тебя нет ощущения, что не сможешь, ну вот просто не сможешь ты взять и отказаться? Странное кинцо... Я пришёл к тебе спихнуть эту лабуду, а в итоге работаю вместе с тобой. Нет, Юльчик, попробуем продолжить.
- И от кого я это слышу.
- Может, мне хочется провести с тобой побольше времени.
- Ага, а уж повод ты выбрал умереть какой романтический. Ладно, Клатов, продолжить мы, конечно, попробуем. Но если что... вот если хоть что-то меня насторожит больше, чем надо - отказываюсь сразу. Всех денег не заработаешь.
- Я знал, что ты любишь риск. - Гарик улыбнулся той самой, почти забытой улыбкой. Я почувствовала, как у меня начинают пунцоветь щёки.
- Всё, хорош. Договоришься сейчас. Ладно, - я щелчком отправила бычок в пепельницу, - пошли. Режиссёр нас, наверно, уже обыскался.

Следующий час мы оба плотно работали на эфир, я опять со своими терактами, на Гарика же хлопнулся вояж нашего президента в регионы, пострадавшие от лесных пожаров. Рутинная работа немного прочистила мозги, и меня вновь немного "отпустило". Кем бы ни был наш таинственный заказчик (а я даже имени его не знаю... вот ведь...), и какие бы тараканы не водились в его голове, нас это не должно волновать. Ага, возразила я сама себе, конечно, не должно, только вот сейчас ты, Юлечка, начнёшь канючить у режиссёра какую угодно работу, только бы не возвращаться к этой халтуре. Я была уверена на сто процентов, что Гарика Клатова посещают аналогичные мысли, как бы он не храбрился передо мной в курилке.

Как только начался выпуск, Гарик нарисовался в моей монтажке, сел, закинул ноги на звуковой пульт и воззрился на меня.
- Ну что, продолжим щекотать нервы?
- Иди в пень, - огрызнулась я, - мне всё больше и больше кажется, что это наше кино - посылка с того света.
- Ну, кому, как не тебе, общаться с потусторонним светом.
Я против воли начала сатанеть. Как будто мало мне было смерти Садовникова. Гарик и сам понял, что ляпнул, не подумав, и примирительно погладил меня по плечу.
- Ну извини. Я дурак. Мне ведь тоже не по себе немного.
- Гарик, - тихо сказала я, - признайся, тебя ведь не генератор речи тогда напугал. Ну... не только он...
Было видно, что Клатов изо всех сил пытается держать себя в руках. Желваки на его скулах ходили ходуном, переносицу прорезала глубокая складка и даже седина на висках стала как будто более заметной.
- Я тебе так скажу, Юльчик, - голос его был глух и невыразителен, - если бы проблемы были только в звуке, я бы к тебе не пришёл.
- Что верно, то верно, - согласилась я и вывела картинку на монитор.


Глава III

После пары дрыжков на экране проявилась картинка. По заросшей невысокими ёлочками местности весело шагали семеро молодых людей с огромными рюкзаками за плечами. Выглядели они заядлыми походниками, шутили, пересмеивались; камера выхватывала то одно, то другое лицо, а потом вновь переходила на красоты карельской природы. Поставив на ускоренное воспроизведение, мы увидели, как они становятся лагерем на берегу красивого озера, ставят палатки, распаковывают свои вещи и провиант. Иногда оператор бросал своих друзей и увлечённо снимал какой-нибудь валун или дрожащую водную гладь Юлиярви. Затем последовала очередь интервью, которое мы с Гариком даже слушать не стали, а потом внезапно наступил вечер. Видимо, первый день нашей компании на берегах озера подошёл к концу.
Я поставила видео на паузу и повернулась к Гарику.
- Что-то быстро они. Если всё пойдёт в таком темпе, то ответь мне, откуда здесь семь часов исходников? Сколько они летали геликоптером?
- Я же тебе говорил, - устало буркнул Гарик, - озера здесь кот наплакал. Даже геликоптером. Здесь ещё два дня в таком режиме, рыбалка там, сиги-щуки, байки у костра... интервью. Отмотай на вот этот таймкод*. - Он сунул мне под нос листок с цифрами.
Я набила код на исходнике.

Наши туристы нашли около берега Юлиярви, с этой стороны сплошь заросшего ельником, небольшую протоку, которая брала своё начало из-под какой-то красиво выгнутой коряги, поросшей мхом. Коряга так странно искривилась, что создавалось полное ощущение, что это вход в нишу или пещеру. За округлыми заскорузлыми изгибами плескалась тьма. И что-то нехорошее было в этой тьме, словно там притаился огромный хищный паук или ещё какая гадость. И в то же время тёмный провал тянул к себе, властно приказывал подойти поближе и заглянуть внутрь.
Я поёжилась. В комнате будто сгустилась мгла, даже лампы как-то потускнели. Кажется, начиналось то, о чём меня уже несколько раз предупреждал Гарик. Мне хотелось закричать незадачливым туристам: "Не лезьте!", но все они, включая оператора, сгрудились около коряги, оживлённо обсуждая. что это может быть. Они садились на корточки, заглядывали в тёмную нишу, трогали мягкий мох, делились своими впечатлениями, а оператор настойчиво направлял объектив прямо в чёрную раззявленную пасть.

Гарик сидел на краешке стола, вместе со мной наблюдая за любопытными рыбаками, а потом вдруг резко нажал на "стоп".
- Значит, так. - Он бросил взгляд на монитор, потом перевёл глаза на меня. - Прежде, чем мы нырнём в эту кроличью нору, давай решать, как будем делить работу, раз уж мы банда.
- Как хочешь, - пожала я плечами, - давай, я начну, когда устану, ты сменишь. Или наоборот. Монтаж от этого ничего не потеряет. Кстати, в каком стиле клиент желает получить своё кино? Документалка, клип, артхаус? Может быть... - я выдала одну из своих самых ослепительных улыбок, - нуар?
- Чёрт его знает. Цэ у не поступало. Думаю, просто закроем подходящей картинкой, и про коптер не надо забывать. На эту механическую речь можно класть любую дурь.
- Гарик... - я непростительно долго формулировала в голове вопрос. - А что это за заказчик? Ты говорил, через Кольцова на него вышел?
- Скорее, Кольцов мне его спихнул. Он же в отпуске сейчас, в Калифорнии, мажор драный. Оставил мне в своей аппаратной этот вещмешок, и всё.
- Позвони ему, - я не могла оторваться от кадра с корягой, - позвони ему сей же час и спроси, что это за ботва такая. Хоть в Калифорнию, но дозвонись.
Гарик хмыкнул, взял мобильник и отошёл к окну.

- Алё, Вить? - Клатов поставил разговор на "громкую связь", чтобы я тоже слышала. - Это Игорь Клатов.
- Ну и чего тебе? - недовольно отозвался Кольцов. Слышно его было плохо, но слова всё-таки можно было разобрать.
- Я по поводу той халтуры, про карельский поход...
- Какой халтуры? Гарик, не делай мне мозг.
- Которую ты передал мне...
- Клатов, я уже десять дней в Калифорнии! Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь! Никаких халтур я тебе не отдавал! Всё, бросай пить, раз уж начал.
В трубке раздались короткие гудки.
Гарик повернулся ко мне с растерянным видом.
- Бред какой-то. Я же точно помню, что он мне звонил и рассказывал, куда положил эту папку. Я ещё удивился тогда, ну да ладно, думаю... Юль, что-то я не догоняю.
- Мне кажется, - я отодвинулась от монитора, - кажется вот мне, что Витька Кольцов даже и не догадывается о существовании этой халтуры...
- Юль, и ты туда же?
- Ты же слышал, что он сказал. Он уже давно на югах Соединённых Американских Штатов. И Кольцов не из тех, кто дарит свои халтуры первому встречному. Не припомню, чтобы вы приятельствовали.
- Бред какой-то... - с отчаянием в голосе повторил Гарик и снова сел на краешек стола.
- Гарик, давай откажемся! - Я схватила его за руку. - Я ничего уже не понимаю, но вся эта история мне очень не нравится! Давай откажемся нахрен, ты же сам говорил, всех денег не заработаешь!
- А я вот теперь не буду отказываться. - Клатов смотрел мне в глаза, не отрываясь. - Мне, знаешь ли, интересно, что это за шутник такой завёлся, что творит такие вещи.
- Ты идиот? Халтура, возникшая неизвестно откуда, генератор речи... Тебя ничего не напрягает?
- Ну ты же со мной, - улыбнулся он, - а вдвоём мы горы свернём.
- Идиот долбаный, - прошептала я, - Клатов, ты просто идиот...

Вместо ответа он схватил меня за плечи и приблизил своё лицо к моему.
- А я хочу работать с тобой. Хочу быть рядом с тобой. Пусть даже для этого надо отмонтировать эту хренотень с генератором.
Я попыталась вывернуться.
- Гарик, прекрати. Не начинай всё заново, пожалуйста.
- Почему?
- Потому что мы расстались друзьями, и я хочу, чтобы всё так и было.
- Ты уверена?
- Клатов, всё! - я отошла подальше, с опаской поглядывая на своего коллегу. - Перестань! Пожалуйста! Я... в общем, мне этого уже не надо.
Гарик скривился в странной усмешке. Я смотрела на него, на парня, с кем я провела тогда совсем немного времени, почти что и вспомнить нечего, кроме нескольких ярких вспышек в маленькой комнатёнке для озвучки, уже давно законсервированной за ненадобностью. Что это было: наваждение, магия острых ощущений ( а вы когда-нибудь занимались любовью в рабочее время при бесконечно снующих по коридору коллегах?) или просто мечта любой женщины быть любимой и желанной здесь и сейчас? Уже столько времени прошло... ни я, ни он,  с молчаливого согласия, не вспоминали эти встречи, хотя, я уверена, мы оба не могли их забыть... ну вот что его опять понесло?
Гарик помолчал и бросил в пустоту:
- Тогда давай смотреть исходники. Уверен, тебе понравится.
Но вот взгляд его я до сих пор забыть не могу.

Кое-как пересилив себя, я уткнулась в монитор. Странная коряга эта всё ещё не давала мне покоя.
На экране тем временем творились нечто очень странное. Наши туристы всё-таки не смогли преодолеть искушение поближе познакомиться с загадочной протокой, и тут началось.
Камеру словно скрутило, перед глазами мелькали непонятные сполохи, потом оператор будто попал в водоворот, и его камеру выкинуло на берег. И это был очень, очень необычный берег.
Каменистые склоны, совсем не похожие на пасторальные берега Юлиярви, заполонили высохшие до белого дерева ёлки, скрученные, будто неведомый великан решил выжать из них сок или смолу. Перепутанные ветки, невероятным образом изогнутые стволы серой, мёртвой древесины являли собой зрелище жуткое и завораживающее одновременно. Повсюду были раскиданы валуны, от совсем маленьких до огромных, с грузовик величиной. Кроваво-красный мох стелился по зубцам камней, словно старые потёки крови. А чуть дальше, немного в стороне, виднелся небольшой холм, такой же каменистый, поросший изуродованными деревьями, мёртвыми ещё до нашего рождения, и около холма чётко проглядывалась исполинская каменная лестница, ведущая в никуда. И никаких следов нашей компании.
Вид мёртвой долины меня несколько ошарашил. Я вглядывалась и вглядывалась в скелеты ёлок и сосен, в кровавые валуны, раскиданные безо всякой системы по долине мелкого озера, чьи воды не тревожила ни одна рыбёшка. В голове смутным дробным стуком отзывалось воспоминание, будто я читала о подобном или видела по телевизору... мёртвая гора с лестницей титанов, ведущей в пустоту... немилосердно скрученные, искорёженные деревья... стылая тишина... ни один зверь никогда не заходил в эту долину, и ни одна рыба не прельстилась ледяным озером...Воттоваара, карельская Гора Смерти. Вот куда попали семеро незадачливых туристов, не послушавшихся древней мудрости о любопытстве, сгубившем кошку.
Вот куда попали и мы.

- Ты совсем с ума сошла? - Гарик нервно мерил шагами монтажку. - От Юлиярви до Воттоваара четыреста двадцать километров самым коротким путём!- Он потряс передо мной смартфоном с гугл-картами. - Как? Нет, как они могли....
- Мне пофиг, как, - тихо сказала я. - Я бывала в Карелии, и не раз. И уж истории о Воттоваара слышала всяко чаще тебя. Это точно она, говорю тебе. Место, куда нельзя женщинам и детям. Место прохода тёмных сил в наш мир, как верили карельские шаманы. Место, куда перенесло твоих забулдыг с той протоки.
- Это невозможно!
- Хотелось бы верить. - Я не признавалась, но внутри меня словно распространялась льдистая плёнка, и дышать становилось труднее от парализующего ужаса, необъяснимого и вязкого. - Только таймкод на исходнике не рвётся. Ни горизонтальный. - Тут я пристально посмотрела Гарику в глаза. - Ни вертикальный.
Он замер. Глаза его, серые, тёплые, в которые я так любила смотреть когда-то, покрылись тем же ледком, что морозил меня изнутри.
- Ни вертикальный? - переспросил он.
Я кивнула.
- Они попали туда сразу же, как сунулись к той коряге. Они не выключали камеру. Сомнений быть не может. Только.... только кто это всё снимал? Камеру же выкинуло, я помню... И геликоптер... уж он ни в какие рамки не лезет. Клатов, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Понимаешь меня?
Гарик подошёл ко мне, обнял, прижав к себе так, что перехватило дыхание. Я прильнула к нему в дурацкой надежде, что Игорь Клатов сейчас всё объяснит. Но он просто сжимал меня в объятиях, гладил по голове, а потом прошептал:
- Вот поэтому я и пришёл к тебе.
Мёртвые сосны медленно кружились у меня перед глазами.


* - таймкод - отсчёт времени съёмки, ведущийся автоматически камерой.


Глава IV

Кое-как отдышавшись, я вновь придвинулась к монитору. То, что мы видели там, было невозможно, нереально по определению, и всё же это было. Гарик присел рядом и задумчиво сообщил:
- Самый трэш пойдёт вот здесь, - передо мной возник ещё один листок с таймкодом. - Только прежде скажи, что ты обо всём этом думаешь.
Я пожала плечами. Ёлки-палки, я не такой уж великий спец в мгновенных перемещениях в пространстве, а, возможно, и во времени. Меня обдавало холодом при каждом взгляде на изувеченные деревья на кровавых камнях. Пейзаж был настолько замогильным, что я выставила на экране чёрное поле.
- Я, Гарик, предлагаю решать проблемы по мере поступления. Давай смонтируем озеро, а потом уж будем разбираться с этой чертовщиной.
Не успел Гарик кивнуть, как раздался дикий треск. Сердце у меня моментально ухнуло куда-то вниз и на секунду перестало биться.
- Что это?
- Окно, - сплюнул Клатов, - фрамуга хлопнула. Тут всё на соплях. Сейчас прикрою.
Он пошёл закрывать окно, а я всё сидела, мелко дрожа. Да что же это такое? Я теперь от каждого шороха вздрагивать буду? Я перевела взгляд на монитор и замерла.
На экране камера всё так же плавно переходила с мёртвых сосен на исполинскую лестницу... вот только я же выставила чёрное поле?
- Гарик, ты когда успел в комп влезть?
- В смысле "когда"? - Он удивлённо обернулся.
- Я сейчас чёрное поле выставила, а на экране опять видео.
- Юля, я окно закрывал только что! Не пугай меня.
- Тогда... как же это? Гарик, что здесь творится, мать вашу в интершум?
- Так. - Он деловито подсел и пристально посмотрел мне в глаза. - Без паники. Давай, как ты и предлагала. Отмонтируем рыбалку, а там будем посмотреть.
- А твой таймкод?
Он сипло выдохнул сквозь зубы.
- Потом. Давай про Юлиярви сейчас. Может, и не понадобится вся эта муть с корягами.
Ох, хотелось бы верить... Я торжественно отдала Гарику право первой склейки и пошла курить. Пусть сам для начала помонтирует. В конце концов, это его халтура.

В курилке было людно. Корреспонденты, собравшись кружком, обсуждали чей-то спецреп, режиссёр по телефону ругалась с отделом компьютерной графики, комментатор-международник с тоскливым видом читал распечатки информагентств и только я уныло сидела на подоконнике, абсолютно не чувствуя вкуса сигареты. Во что я ввязалась, зачем мне это? И Гарика бросила там одного... Мне было до странного неуютно. Дурная шутка эта с чёрным полем... а моя машинка всегда считалась образцовой, никогда не глючила, лапочка моя.
Ко мне подходили коллеги, здоровались, я кивала в ответ, смеялась чьим-то баянистым шуткам, а в голове крутилось одно: "Наплачешься ты ещё с этой халтурой."
Кончилось всё тем, что ко мне подошёл Андрей Харитонов, наш с Гариком коллега, и уставился на меня неприятными выкаченными буркалами.
- Что, опять за Клатова взялась?
Я вздрогнула, пытаясь отогнать мысли о монтаже, и недоумевающе переспросила:
- Что, прости?
- Опять Гарику голову морочишь? Что, мало тебе тогда было, когда он белый весь ходил, пока вы по монтажкам трахались. Думаешь, никто ничего не знал-не видел?
- Пошёл на ..., - бросила я Харитонову в лицо, - это не твоё дело ни тогда, ни сейчас.
- Ошибаешься. Из мужской солидарности сообщу, что таких как ты, надо обходить десятой дорогой. Стерва, блин. Что тебе опять от него понадобилось, что он не вылезает из твоей комнаты?
Меня начало трясти. И от этих глумливых слов, и от вида Андрея Харитонова в целом.
- Если бы ты, Андрюша, сейчас был на месте Гарика, ты бы Христом-богом молил меня выгнать тебя куда подальше. Хотя о чём я. Тебе на месте Гарика никогда не быть. Во всех смыслах.
- Вот и славненько, - осклабился Харитонов, - я предпочитаю настоящих женщин.
О как. А я кто, по его высочайшему мнению?
- Ты? Ты машина, такая же, как твой комп. И разрядку небось получаешь ровно через двести десять ударов сердца. Что он в тебе нашёл, не пойму, ты же даже на Сашкиных похоронах ни слезинки не проронила...
И тут я не выдержала. Рука сама потянулась, и я влепила Харитонову пощёчину, выстраданную из самых глубин моей души, отточенную, меткую и очень громкую. Андрей схватился за щёку, а остальные коллеги взволнованно обступали нас кружком.
- Юля, что случилось? - они непонимающе переглядывались.
- Всё окей, - скривился Харитонов, потирая багровеющую скулу, - просто она наконец услышала о себе горькую правду. Которая глаз колет. Ничего, ничего. Пусть истерит. Калека моральная.
И он, сплюнув в пепельницу, вышел, хлопнув дверью курилки.
Остальные, поняв, что я не настроена отвечать на их вопросы, разбрелись по комнате, лишь иногда кидая на меня вопросительные взгляды.
Наконец, докурив эту бесконечную сигарету, я поплелась в монтажку. По пути меня перехватил ассистент, вручив текст нового сюжета, и мне пришлось, стиснув зубы, согласиться на ещё один монтаж.
- Кстати, Юль, ты Клатова не видела? Его Ира ищет.
Ира - наш сегодняшний режиссёр.
- Я передам, - буркнула я, - он где-то тут по коридорам шарится.
Ассистент кивнул и ускакал обратно в ньюс-рум.

В моей монтажке Гарик, изощрённо матерясь, перекрывал первый день похода. Особо доставалось геликоптеру, который летал криво и абсолютно бессистемно. Я бросила взгляд на секвенцию. Ну... минут пятнадцать он перекрыл, хорошо. Я вспомнила слова ассистента.
- Всё, Клатов, перерыв. Мне работа подвалила, и тебя тоже ищут.
- Да-да, - он встал из-за компа. - Я слышал по связи, как мне орали. Ничего, до эфира ещё времени вагон. Я тут перекрыл...
- Да вижу. Так, всё. По монтажкам. Эфир начнётся - приходи.
- Угу. - Клатов хлопнул дверью. М-да. Тоже нервы на пределе у нашего Гарика. Ладно, работа не ждёт...

Настучав по-быстрому сюжет о задержании экстрасенсов-мошенников, я решила, не дожидаясь Гарика, вернуться к нашим рыбакам. Открыв секвенцию и найдя последнюю склейку, я уже приступила было к монтажу, как мне на глаза попался листок с тем самым таймкодом, что дал мне Гарик, упомянув про "трэш".
Руки сами собой потянулись к кнопкам.
Семеро туристов медленно шли по каменистой долине, словно во сне. Гуськом, один за другим, сохраняя какую-то выверенную дистанцию, они брели к исполинской лестнице, не обращая внимания на ветер, неловко взбирались по громадным, выбитым в камне ступеням, несколько секунд балансировали на вершине... а потом падали вниз с обрыва. Каждый. Молча. Я, забыв дышать, смотрела на эти самоубийства, и горло сжималось всё сильнее, пока я не зашлась в диком сухом кашле. То, что я видела, было немыслимо, невозможно, но сколько бы я не проматывала эти безумные планы, семеро туристов всё так же безучастно прыгали с обрыва, разбиваясь о серые камни с кровавым мхом.
Я отодвинулась от компа. Всё. Всё. Больше никаких дел с этой чёртовой халтурой. В висках у меня стучало. Глаза заволокла пелена, и по щекам покатились бессильные слёзы. Я плакала, понимая, что всё бессмысленно, что никогда уже я не забуду этих жутких кадров, не забуду этот дьявольский пейзаж с мёртвыми деревьями, не забуду, если только милосердная природа не отнимет у меня память.

Гарик, кажется, сразу понял, едва ко мне зайдя, что я-таки посмотрела этот "трэш".
- Зачем? Гарик, зачем? Что это за безумие, - я обливалась слезами, уткнувшись ему в грудь, - что это за дьявольские шутки? Кто? Кто, - я вдруг отодвинулась, поражённая только что пришедшей в голову мыслью, - кто это снимал?
Гарик метнулся к компу, стуча по кнопкам.
- Сейчас посмотрим... Вот! Иди сюда. Вот планы с геликоптера. Вот эта лестница жуткая... чёрт, смотреть не могу... вот они, видишь? Падают... Блин, да что же это... Вот, вот! Вот он сейчас на той точке, - Гарик нажал на паузу, - где с первой камеры как раз и идут эти планы... та-ак... что за чёрт?
Я вытянула шею, пытаясь сквозь слёзы рассмотреть, что же там углядел Клатов.
- Здесь никого нет, - глухо сказал Гарик. - На той точке, откуда велась съёмка, никого нет.


Глава V

И тут погас свет. Время было уже сильно к прайму, темень на улице, октябрь, как-никак, и из-за этого внезапная темнота накрыла нас мгновенно и бесповоротно, как цунами. Я вздрогнула: вот это уж чересчур. Что могло выбить пробки на всём этаже? Я вертела головой, пытаясь понять, где же этот чёртов выключатель, как Гарик уже добрался до стены и защёлкал тумблером.
- Вот ведь херня! Блэкаут по-полной. - Лица его я не видела, но могла себе представить. Не настолько он железный, чтобы не испугаться внезапной тьмы после всего, что мы натерпелись с этой халтурой. - Очень вовремя, блин. - Он снова клацнул выключателем. - Пойду гляну, что там в коридорах.
Но выйти Гарик не успел: он вдруг замер на месте и я почувствовала на себе его ошарашенный взгляд.
- Клатов, ты чего? - пискнула я.
- Комп, - прошептал он, и в неверном свете мониторов я увидела его вытянутую руку, тычущую в монтажную станцию, - комп... Он работает!
Комп и впрямь работал, демонстрируя нам планы горы Воттоваара и её кошмарных деревьев. Я медленно повернула голову. От этого блэкаута я не очень хорошо соображала, но Гарик быстро развеял мои сомнения:
- Юля, во всём коридоре нет электричества! Я этим выключателем сейчас просто так щёлкал! Почему... почему работает комп? На ноутбук он не слишком-то похож! - Гарик от души двинул в бок серебристому системному блоку с кучей ведущих вниз проводов. Меня обдало волной холода. Как же так? Компьютер работал, мерно жужжали вентиляторы, светились мониторы... посреди кромешной темноты. Я шарахнулась в сторону и вовремя: Гарик, включив фонарик на мобильнике, полез под стол и одним резким движением выдернул шнур питания компьютера из розетки. Ничего не изменилось.
Гарик молча вылез из-под стола и сел на пол. Я опустилась рядом и против воли вцепилась ему в руку. Видеть весело светящийся и в то же время обесточенный комп было невыразимо страшно. Он жил своей, электронной жизнью, раз за разом прокручивая перед нами жуткие картины проклятой северной горы. Темнота как будто сгустилась ещё больше, физически давила на грудь, так, что было трудно дышать. Я ещё сильнее прижалась к Гарику, чувствуя, как того колотит мелкая и мерзкая дрожь. Он привлёк меня к себе, обнял покрепче, и мы сидели вдвоём на полу монтажки, испуганные, раздавленные и абсолютно не понимающие, что же делать.

В коридоре раздались взволнованные голоса. Из-под закрытой двери иногда мелькали светлые блики - наши коллеги тоже вооружились мобильными фонариками и неприкаянно шлялись по этажу, спрашивая друг у друга, что случилось и когда дадут свет. У них-то компы вырубились, отчего-то подумала я, вот и шарахаются без дела. Наш всё так же мерно гудел, не собираясь даже впадать в спящий режим.
- Надо выйти, - прошептал Гарик мне в ухо, - полегчает, вот увидишь. Тебе к людям надо, да и мне тоже. Вставай, пошли.
Я неловко поднялась, чуть не подвернув ногу  и всё ещё держась за Клатова. Он подошёл к двери и резко дёрнул на себя. Ничего.
- Посвети на стол, где там ключ?
Я молчала, потому что горло у меня перехватило в очередной раз. Вот теперь я могла поверить во всю чертовщину сразу.
- У меня нет ключа, Гарик. У меня и замка-то нет, если посмотришь.
Это была сущая правда, уже месяцев пять, как мне собирались заменить заедающий замок. Рабочие старый вытащили, а нового как-то не случилось, вот и висела моя дверь неприкаянной на своих петлях, со здоровенной дырой на месте замка. Кулак просунуть можно. Закрывалась она только на язычок рукоятки, хлипкий и ненадёжный.
Гарик замер на мгновение, глянул на сквозную дыру в двери и снова рванул её с каким-то остервенением. Чёртова доска на петлях не поддавалась.
- Эт-то ещё что? - он тяжело дышал, водя фонариком по двери. - Это ещё как понимать?
- Мы что, заперты здесь? - Более глупого вопроса я задать не могла.
- Да щас-с-с-... - Слышно было, как его дыхание сбивается на хрип. - Этого просто не может быть...
- Чего не может-то? - вдруг взвизгнула я. - Если у нас комп работает без розетки, что ты двери удивляешься? Не отпускает нас наша халтура, неужели ты не видишь?
Гарик обернулся, в тусклом свете мониторов лицо его было похоже на посмертную маску.
- Даже не думай об этом, - просипел он, - не смей так думать, слышишь? Мы выберемся отсюда. В конце концов... - он снова повернулся к двери и через дыру от замка рявкнул:
- Эй вы, там! Есть кто?
Послышались шаги и из-за двери раздался голос Серёги Морозова, нашего коллеги:
- Гарик, ты, что ли? А что ты у Юльки делаешь? Что у вас там?
- Серёг, попробуй дверь открыть! Она вовнутрь!
- Ты чё, Клатов? Напился впервые в жизни? У Юльки дверь на соплях держится!
- Ну так открой, раз такой умный!
За дверью раздался смешок, потом какие-то звуки, словно Морозов решил побиться в дверь головой. Ручка вертелась как бешеная, но больше не происходило ничего. С той стороны послышалось тихое недоуменное бормотание, ещё один удар в дверь и целый поток отборнейшего мата.
- Э, Клатов! - Теперь в голосе Серёги проскальзывали встревоженные нотки. - Что у вас там за хренотень? Я не могу её открыть!
- Мы тоже, - бросил Гарик и сел на пол рядом с дверью. - Вызови охрану, что ли. Пусть бойцы её с петель снимут.
К голосу Морозова присоединилось взволнованное причитание Иры Рудной, нашего сегодняшнего режиссёра.
- Серёжа, а здесь что такое? Когда дадут свет? Ты с кем здесь разговариваешь?
- С Гариком Клатовым. У него дверь заклинило, они с Юлькой выбраться не могут.
- О господи! Только этого не хватало! А что с дверью, почему её заклинило?
- Да откуда я знаю, Ира! Хрень какая-то... петли китайские, а я её даже высадить не могу. Да у неё даже замка нет!
Ира ещё что-то возбуждённо лепетала, а мы с Гариком бесцельно нарезали круги по монтажке, стараясь держаться подальше и от двери, и от компа. Было ясно, что ловушку, которую нам подстроила эта прОклятая халтура, так просто не обойти. В том, что вся эта жуть была связана с нашим кино, у меня уже не было никаких сомнений. У Гарика тоже. Он метался по комнате, как раненый зверь, но было видно, что никакого плана побега у него нет. Вдруг он резко бросил мне:
- Открой окно!
Я замерла, как громом поражённая.
- Гарик, третий этаж!..
- Открой! - На него было страшно смотреть. Я осторожно приблизилась к фрамуге и с трудом приоткрыла тяжеленное окно. В лицо мне ударил ветер такой силы, что я не выдержала и упала, больно стукнувшись локтем о батарею. Ледяной порыв невиданной силы сорвал длинные жалюзи и швырнул их на середину комнаты. Гарик, выматерившись, бросился закрывать окно. Минут пять он безуспешно боролся с неподдающейся фрамугой, но, в конце концов, захлопнул её и на всякий случай зафиксировал ручку. Я скорчилась на полу у тумбочки с телефоном и баюкала ушибленную руку.
- Ты в порядке? - подскочил он. - Не до крови?
- Нет, нет... Локтем треснулась, прямо в эту ложбинку, где нерв... Ладно, ерунда, пройдёт. Блин, как меня эти жалюзи напугали...
- М-да... Что ж, будем ждать слесарей или охрану. Кто-нибудь всё равно высадит эту чёртову дверь.
- Гарик... - Я сглотнула, зажмурилась, но всё-таки высказала вслух свою мысль: - А если мы всё равно не сможем выйти?
- То есть? - Он замер.
- Если мы не сможем выйти. - Я говорила чётко, выделяя каждое слово. - Если эта сучья гора нас не выпустит.
Он молча сел рядом со мной, прижал меня к себе и прошептал:
- Значит, мы останемся тут... Что бы ни случилось...
Я молчала, пытаясь победить комок в горле. Гарик гладил меня по волосам и продолжал:
- Что бы ни случилось... Я буду с тобой... Не бойся... Я буду с тобой до конца...
- Что же это... Я боюсь, Гарик. Если бы ты знал, как я боюсь... Правду говорят, что неизвестность пугает больше всего... Гарик, ты что?
Он вскочил, лицо его исказилось, как от невыносимой боли.
- Да грош мне цена, - рявкнул он, - если я не могу защитить свою женщину! - Он потряс головой. - И ведь не могу. Не знаю, как и от чего... Чёрт бы побрал это всё...
Я решила не заострять внимание на "своей женщине" - сейчас не время и не место для подобных рассуждений, но вид Клатова с горящими глазами меня немного взбодрил. Неужели Харитонов прав, и то, что для меня было недолгим приключением, Гарику запало в душу гораздо сильнее? Господи, да какая разница, если мы сидим в этой комнате безо всякой возможности выйти, и нас, как сухую скорлупку, крутит и болтает по бурлящим водам неведомого? Мне отчётливо представилась наша каморка в океане бушующей, бесконечной тьмы, маленькая клетушка с двумя пленниками, отрезанная от реального мира чьей-то злой волей.
Я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись Гарику в плечо.

Тем временем за дверью нарастало оживление. Наши коллеги, заскучавшие впотьмах, собрались на какое-никакое, а зрелище: прибыл начальник охраны и двое его подчинённых. После краткого ввода в курс дела бойцы начали лупить в нашу дверь дубинками.
- Дебилы, - не выдержал Гарик, осторожно прислонил меня к стене и подошёл к двери:
- Что вы её сечёте-то? С петель снимите, спецназ тагильский!
- Что?! - заорал начальник охраны. - А за порчу имущества телекомпании ты будешь отвечать, щенок?
- Мне класть на имущество телекомпании, - парировал Гарик, - не высадите дверь - будете отвечать за порчу двух сотрудников телекомпании! Я не шучу!
Было слышно, как охранники безуспешно пытаются выломать дверь.
- Чем вы её подпёрли? - надсаживался начальник охраны.
- Ты мне сделал смешно, - Гарик крутанулся на месте, - я рад. Ты даже не представляешь, как нам тут весело. Тут девушка от страха плачет. Тут компьютеры стационарные без электричества работают. Двери китайские крепче швейцарских сейфов. У нас тут очень весело, товарищ начальник, и меня это начинает утомлять.
- Клатов, что ты теряешься? - встрял голос Серёги Морозова. - Используй ваше заточение по максимуму! Презервативы просунуть?
- Пошёл на ... - равнодушно бросил Гарик и показал в дырку от замка средний палец. За дверью раздалось глумливое хихиканье.

Мне было уже всё равно. На меня накатила какая-то липкая, вязкая одурь, мешающая даже повернуть голову. Всё вдруг стало неважным: высадят они дверь или нет, сколько ещё проработает мой комп, питаясь святым духом, послушает Гарик морозовских советов или сиганёт из окна с третьего этажа под завывания ледяного ветра... отпустит нас Воттоваара или мы навеки останемся здесь, в обесточенной и тёмной комнате наедине с древним и могучим злом... Мне казалось, я уже перешагнула ту грань, после которой начинаешь на всё смотреть с безразличием мертвеца. А, может, мы и впрямь умерли, и это загробный мир предстал перед нами, как пародия на нашу скучную реальность?
В чувство меня привёл Гарик, немилосердно тряся за плечи:
- Юля, Юля! Что такое? Что с тобой? Очнись, Юльчик!.. - глаза у него были как плошки. - Очнись, девочка моя, это закончится, это всё закончится...
Я медленно дышала, схватившись за гарикову руку. Помутнение вроде бы отступило и я вертела головой, будто спросонья. Гарик облегчённо выдохнул.
- Ну как там? - Глупый вопрос, но мне было интересно.
Гарик улыбнулся, аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядь и грустно сказал:
- Всё по-прежнему. Бойцы ломают дверь, комп гудит, мы сидим. Морозов нас тут спонсировал индивидуальными средствами защиты, чтобы было не так тоскливо умирать.
- Никогда не подумала бы, что сейчас самое время для занятий любовью. - Мне даже стало немного смешно.
- Они же не знают, что здесь творится. Думают, мы специально заперлись тут, чтобы наладить интим.
- Логично. - Я пошарила в кармане и достала сигареты. - Думаю, ничего не случится, если я закурю. Может, наша гора и противопожарку вырубила.
Гарик неопределённо пошевелил пальцами, а потом вдруг с интересом посмотрел на меня.
- А попробуй!
Я прикурила и выпустила серую струю прямо в датчик дыма. Тишина. И почему я этому не удивляюсь?
- Что ж, - буднично произнёс Клатов, - теперь я спокоен: ты не умрёшь от никотинового голодания.
Я молча курила, наслаждаясь горьковатым вкусом и выпуская колечками дым. Кто знает, может, это последнее, что я почувствую в жизни, если мы так и не найдём способ вырваться из капкана Смерть-горы.


Глава VII

Время остановилось, причём в самом прямом смысле. Все часы, что на компе, что на мобильниках, что на гариковом запястье, показывали одно и то же время: восемнадцать ноль ноль, хотя мы точно знали, что не за горами десять вечера. Очередной выверт нашей чёртовой горы уже не удивлял, а только заставлял в очередной раз признать очевидное: мы в ловушке Пространства и Времени, из которой нет и никогда не было выхода.Что это - параллельная реальность, "чёрная дыра" в ткани Вселенной или галлюцинации двух безвременно сошедших с ума человечков, песчинок под ногами Вечности? Ответа не было, да мы уже и не искали его. Допустив на одну секунду, что мы пленники этой комнаты, мы уже не могли принять ничего иного. В конце концов, страшные сказки тоже имеют свои древние истоки, просто мы разучились в них верить.
Я покосилась на Гарика. Он сидел на полу, обняв меня одной рукой и глядя перед собой неподвижными глазами. Губы его были плотно сжаты в какой-то остервенелой гримасе. Он думал о том же, о чём и я, только он мучился невозможностью преодолеть силу проклятого карельского Стоунхенджа. Он хотел защитить меня... а кто защитит его от него самого? Мои мысли продолжали скакать то вокруг Гарика, то вокруг бойцов, всё ещё атакующих мою дверь, то вокруг лестницы, ставшей могилой для семерых туристов. Слёз уже не было, да и возможно ли человеку выплакать за раз столько слёз? От бессмысленного самокопания меня отвлёк Гарик.
- Предлагаю разнообразить наш досуг, - он смотрел на меня странным, пугающим взглядом, то прищуриваясь, то широко распахивая глаза с расширенными от темноты зрачками, - если ты не против, конечно.
Я чуть было не рассмеялась против воли.
- Гарик, ты в своём уме? Нашёл время, прости господи...
- Это лучшее время, - прошептал он, приблизив лицо настолько, что я чувствовала его дыхание на своей щеке, - более того. Это единственно возможное время, а времени, как видишь, тут не существует вовсе.
- Гарик, ты больной. Я... я просто не знаю, что тебе на это сказать. Ты... ты конченый псих.
- Само собой. Между прочим, в критических ситуациях организм чувствует неодолимую потребность продолжить свой род. Гены. Не попрёшь.
Мне было то ли грустно, то ли смешно, абсурд происходящего плохо помещался в голове, но что-то в голосе Клатова заставило меня посмотреть на него попристальнее. И зря я это сделала, но отступать было уже поздно. А может и вовсе не надо было.

Я едва успела сдвинуть клавиатуру на край стола, туда же полетели обе мышки и листы с текстом. Господи, когда мы в последний раз были вместе - полгода назад? Год? Я не помнила, да и неважно уже было. Сейчас меня волновало только одно - горячие сухие губы на моей шее и руки, которые я так и не смогла забыть. И вдруг встало на свои места.

Исчезли, канули в Вечность Элевсинские мистерии, магические ритуалы храмов Иштар, окуренные благовониями подземелья Изиды и вспаханные поля Лады, но осталось то, что заставляло людей тысячелетиями вновь и вновь сплетаться в объятиях - вечная борьба Жизни и Смерти, бесконечный гимн, побеждающий зло, единственный способ противостоять гибельной мощи природы или богов. Это понимание пришло ко мне так внезапно, что я задохнулась. Не было тёмной комнаты в мышеловке неведомых сил. Не было компьютера, не было двери без замка, не было сорванных жалюзи - были только мы, сейчас и всегда повторяющие вечный поединок со Смертью, и сердце Гарика билось в такт его движениям и моему дыханию. Простой и невыразимо сложный танец, что вёл древних жриц на алтари их богинь, одна-единственная вещь, ради которой стоило жить. И нести жизнь.
Внезапно Гарик отпрянул и упал на колени, прильнув губами к самому чувствительному месту, так, что по всему моему телу пронеслась горячая волна. Ещё немного... но Игорь Клатов как будто знал меня лучше меня самой.
- Иди сюда, - я то ли шептала, то ли кричала, вцепившись пальцами ему в плечи... хоть бы никто не догадался подсматривать в дверную дыру.
Лицо Гарика снова оказалось на уровне моих глаз, волосы прилипли ко лбу, зрачки расширены от темноты и страсти. Мгновение передышки - и тёмный ритуал подошёл к завершающей стадии.
Движения становились резче, сильнее, и внезапно меня захлестнула такая дикая, первобытная, всесокрушающая волна, что я даже застонать не смогла (и слава богу, если вдуматься). Конвульсия невиданной силы прокатилась по телу, что-то такое, чего я не испытывала ещё ни разу за свою жизнь. Я была так ошарашена, что не заметила, как Гарик, последний раз резко дёрнувшись, уронил голову мне на плечо.

Несколько минут мы молча и прерывисто дышали в кромешной тьме, озаряемой лишь моим сумасшедшим компьютером. По телу разливалась та странная, невыразимая истома, что туманила мысли и сладким спазмом отдавалась в каждой клеточке, каждом атоме и сбивала уже почти успокоившееся дыхание. Гарик тоже помаленьку приходил в себя, непослушными руками пытаясь застегнуть пряжку на ремне. М-да...  Лучше никому об этом не рассказывать.

- Ну и бешенство, - Гарик с трудом переводил дыхание, - прямо мистика. В первый раз со мной такое.
- Мистерия, - поправила я, нашаривая в темноте пуговицы на рубашке, - Обряд победы Жизни над Смертью. Один и тот же на все времена, начиная с шумеров и египтян. Кое-что не меняется никогда. Можешь надо мной поржать.
- И не собираюсь, - Гарик снова сел на пол и привлёк меня к себе, - сейчас не время для шуток. Тем более после такого. Я уж грешным делом решил, что у меня сердце разорвётся. Кстати, я тут подумал... ну, кровь от мозгов-то отлила...
- Да? - Я улыбнулась. Всё-таки это был всё тот же Гарик Клатов, моя странная то ли любовь, то ли просто мечта о любви, которой всё равно не суждено воплотиться. - И что же тебе сообщили твои обескровленные мозги?
- Мы здесь в ловушке, - Гарик говорил спокойно, будто понял что-то, что поможет нам выбраться. - Выхода нет ни через дверь, ни через окно. Часы стоят. Комп фурычит. И что нам это даёт?
Я внимательно посмотрела на него. И что же?
- Нам просто надо сесть в монтаж и добить эту сволочную халтуру. Плевать на текст. Будем крыть планами Воттоваара и всех её ужасов. Нам надо просто закончить эту работу, не чучелом, так тушкой. Все условия нам предоставлены, ты даже курить здесь можешь, не боясь сигналки. Света от мониторов хватит. Так что давай посидим, отдышимся, ты покуришь, если хочешь, можем и повторить... а Морозов молодец, сволочь очкастая... и примемся за дело.
Я хлопала глазами. Ну конечно! Дикий замысел неведомых сил вдруг предстал передо мной, как на ладони. Да-а-а... вот тебе и "разнообразили досуг". Я медленно зааплодировала.
- Ты гений.
Гарик улыбнулся и чмокнул меня в щёку. Я снова не смогла преодолеть искушение и прижалась к нему всем телом, не чувствуя холода пола и стен.  И если бы я не вслушивалась в каждый  его вздох, в каждое движение ресниц, я бы не услышала, как он прошептал куда-то в сторону:
- Я же люблю тебя, Юлька. Можешь считать это бредом обескровленных мозгов. Я люблю тебя. Всегда любил. Даже когда тебе это было не надо...

Выл ветер за голыми окнами без жалюзи, охранники безуспешно боролись с дверью, жужжал комп, озаряя монтажку мертвенным голубоватым светом, а мы сидели на полу, вытянув ноги и впервые дышали в унисон. Тьма всё так же обволакивала нас, но теперь липкий мерзкий страх смерти уступил место зарождающемуся азарту борьбы с неведомым врагом. Мы прошли мистерию до конца и путь был открыт.


Глава VII

А за окном тем временем погода портилась всё сильнее - или это просто нам так чудилось? Ветер завывал и швырял в стёкла пригоршни мелкой холодной мороси вперемешку с ветками, старые липы около проходной раскачивались и жалобно скрипели, не в силах совладать со штормовыми порывами. Мне всё больше и больше казалось, что наша фрамуга не выдержит этого шквала и разлетится на тысячи осколков, но пока что окно держалось. Нельзя было терять времени (даже если оно остановилось). Раз уж мы нащупали путь к выходу из ловушки, пора не мешкая браться за дело.
Я придвинулась к компу.
- Начну, пожалуй. Блин, а с чего начинать-то? Как-то стрёмно против сценария... куда я эту проклятую гору засуну? Рыбы-щуки... - Я бегло просматривала текст. Вот ведь паскудство: ума не приложу, куда можно было бы присобачить эти выходки со смертельным исходом. Страх куда-то ушёл, остались лишь профессиональная злость и такой же азарт. Гарик, заглянув мне через плечо, на секунду прикрыл глаза ладонью и сообщил:
- Эта тварь хочет видеть свои смерти. Пусть видит. Давай начнём с парочки общаков, а потом эту лестницу во всех видах плюс геликоптер. Как-нибудь синхронизируем и монтажно соберём. С повторами, с реверсом*, с рапидом**, как угодно. Чудится мне, весь спектакль затевался только ради этих планов. Что ж, пусть. - Дышал он тяжело, и уже не от тёмной страсти, захлестнувшей его совсем недавно, а от какого-то странного, давящего знания, что приоткрылось ему после нашего "досуга". Мне оставалось только верить и, стиснув зубы, синхронизировать картинки последнего путешествия семерых самоубийц. Когда первый план горы Воттоваара встал на секвенцию, Гарик охнул и осел на пол.

- Что? - Меня как током шарахнуло. - Гарик, что с тобой? Тебе плохо?
- Монтируй, - прохрипел он, цепляясь за ножки кресла, - монтируй, не отвлекайся. Это всё равно случилось бы рано или поздно.
- Да что случилось-то? - Мне кажется, я кричала в голос. Побледневшее, искажённое неведомой мукой лицо Клатова пугало до одури, до липкого холода рук и бешено ухавших висков. Он медленно, с трудом прикрыл глаза и прошептал, давясь словами:
- Продолжай, не останавливайся!
"Не останавливайся!"... Каких-то полчаса назад я сама шептала это, прижимая его к себе, вцепившись руками в футболку с надписью "Immortality", а сейчас он лежал, скорчившись на полу, ослабевшей рукой стирая холодную испарину со лба. Его скручивала и раздирала на части какая-то неведомая сила... та самая, что заставила рыбаков из Юлиярви безучастно брести навстречу своей смерти. И внезапно я с ледяной чёткостью, как сквозь чистейшую прозрачную линзу, увидела, прочувствовала, поняла - если я не перекрою этот безумный фильм с механической речью и бессмысленным текстом, если я не вставлю туда семь смертей несчастных, ни в чём не повинных туристов... то я увижу восьмую. Прямо здесь, в своей аппаратной, на сером холодном полу. Только в отличие от Сашки Садовникова, эту смерть я увижу своими глазами.
Меня захлестнул вязкий, глухой, нечеловеческий ужас. Никакая сила, казалось, не могла заставить меня повернуться к компу, я видела только исказившееся в неподдельной муке лицо Гарика, да его руки, судорожно цепляющиеся то за кресло с колёсиками, то за ребристую батарею. Вдруг он зашёлся жутким, всхлипывающим кашлем и, изогнувшись в конвульсии, выплюнул на пол кровавый сгусток. У меня потемнело в глазах.
- Ну же! - Его голос был уже почти не слышен из-за хриплого кашля и завываний ветра за окном. - Давай же, Юлька, давай, торопись. Я долго не продержусь...

И меня прорвало. Спотыкаясь обо всё сразу, я ринулась к мерно гудящему компу и застучала по кнопкам. Что там Харитонов говорил? Я машина? Что ж, да будет так. Женщиной я уже побыла, пора и честь знать. Теперь и вправду всё зависело от того, смогу ли я отработать как машина: быстро, чётко, не отвлекаясь ни на что, как лошадь в шорах. Руки сами вспомнили, я не смотрела на клавиатуру, только пальцы с бешеной скоростью летали по кнопкам. И вскоре профессиональная скорость, мой личный монтажный чёрт на плече, что всегда выводил меня сухой из водоворота горящих сюжетов, вскоре он вновь даровал мне безжалостную ясность рассудка и отточенные движения монтажа под эфир. Хочешь смертей, дрянь? Ты их получишь. Все семь. Всех туристов, что ты заманила к себе неведомым образом и казнила по одной тебе понятной причине. Но восьмой тебе не видать. Гарика Клатова я тебе не отдам, даже если для этого придётся сидеть с твоим фильмом до сведённых судорогой пальцев, до кругов перед глазами, до разбитой клавиатуры.
Клац-клац-клац... режиссёр монтажа временно взял верх над обезумевшей от ужаса женщиной. Я работала остервенело, до крови закусив губу, накидывая на секвенцию всё новые и новые планы лестницы в никуда и искорёженных сосен. Иногда на долю секунды я бросала взгляд на Гарика. Дышит... Хрипит, но дышит. Дверь всё ещё содрогалась от усилий бойцов снять её с петель, окно жалобно стонало от яростно хлещущего ветра, тьма в монтажке сгустилась до почти непроглядной черноты, а я всё сидела, всхлипывая и шмыгая носом, и клеила, клеила, клеила дикие планы, клеила, пока руки не свело болезненной судорогой и пальцы просто отказались повиноваться. Эти скрюченные пальцы повергли меня в неописуемый ужас. Только не теперь! Не теперь! Осталось совсем чуть-чуть, я давно не работала с такой скоростью и перекрыть осталось буквально минут пятнадцать. В отчаянии я повернулась к Гарику.
Он заметил моё движение, слабо пошевелился и с трудом сделал вдох, отчего с губ его потекла тонкая струйка крови.
- Скорее бы уже, - мне пришлось нагнуться, чтобы услышать его, - больно-то как... Юля, прошу тебя... не останавливайся, я... я скоро не смогу...
- Что же это? - Слёзы лились по моим щекам. - Почему? Мы же нашли путь...
- Найти путь и пройти по нему - не одно и то же, - Гарик с трудом разлепил веки. Глаза его были белыми от боли. - Пройди. Я уже не смогу... - И он снова зашёлся кровавым кашлем.

Что бы я не ощущала в тот момент, какой бы мертвенный ужас не захлёстывал меня, как ледяной водоворот, пришлось снова сесть за комп и вновь вести эту безнадёжную войну. Ещё немного... длинными планами... десять секунд... пять... финиш! Скорченными пальцами я нажала на "сохранение проекта"... И тут же порыв ветра невиданной силы тараном выбил моё окно.

Как в замедленной съёмке, я, окаменев, не в силах пошевелиться, наблюдала, как волна острых стеклянных ножей вылетает из треснувшей рамы и смертельным дождём осыпает Гарика, неподвижно лежащего на полу. Визг ветра могильным призраком ворвался в обесточенную комнату, и этот вой словно привёл меня в чувство. Я бросилась к Гарику, лицо которого заливала кровь от десятков порезов, один из осколков прошёл в миллиметре от правого глаза, другой распорол щёку, а третий... Третий с хирургической точностью вонзился в горло, наполовину погрузившись в уже неживую плоть. Что-то внутри меня сломалось и мир вокруг погрузился во мрак.



* - реверс - воспроизведение в обратную сторону.
** - рапид - эффект изменения длительности времени, в основном замедление воспроизведения.


Эпилог

Едва разлепив зудящие от лопнувших сосудов глаза, я поняла, что очутилась в очень странном месте. Меня окружал вязкий белый туман, такой плотный, что, казалось, его можно зачерпнуть ладонью. И всё же он был не сплошной, где-то вдали виднелись очертания каких-то пейзажей, смутных, неверных, дрожащих, как от тёплого марева. Ни неба, ни земли видно не было, под ногами расстилался всё тот же туман, и сердце ёкало от непривычных ощущений: лёгкости, невесомости и полной потери ориентации. Но несмотря на эту обманчивую лёгкость, двигаться было трудно. Вернее, практически невозможно, туман обволакивал меня как кисель и не давал даже толком повернуть голову. Где я? Что это за место? Ни небо, ни земля, ни ад, ни рай... может, я тоже умерла, как Гарик, и нахожусь в каком-то неведомом загробном мире?
Стоило мне подумать о Гарике, как вдали я увидела до боли знакомый силуэт. Он приближался ко мне, и было видно, что ему перемещение в тумане даётся не в пример легче. Да, это был он, Игорь Клатов, целый и невредимый, словно и не располосовали его стеклянные лезвия там, в другом мире, на полу тёмной комнаты. Я осторожно сделала шаг навстречу, цепляясь руками о туманные стены. Он подошёл и улыбнулся странной грустной улыбкой.
- Ты пришла.
- Ты... Ты живой? Ты не умер?.. Что это за место? - Я пыталась задать все вопросы разом, но язык не слушался. Гарик печально покачал головой, и я заметила лёгкую рябь вокруг его тела.
- Я умер. Умер, чтобы ты жила. Если бы в монтаж сел я, ты бы погибла.
- Как... почему...
- Я это знал. Узнал тогда, после... ну, в общем, после того, как кончил. - Он слабо усмехнулся, словно вспоминая. - Эта сила должна была забрать одного из нас. Иначе мы бы никогда не выбрались из этого капкана. Я решил, что пойду сам.
Я села прямо на туман, ничего не понимая. Гарик умер? Но кто тогда со мной говорит? Если он утверждает, что я жива, то где же я сама и что это за место? И почему... страшная догадка холодом обдала лицо и плечи... почему он решился пойти на этот шаг?..
- Из любви. - раздался голос в моей голове. - Он сделал это из любви.

- Пойдём, - Гарик взял меня за руку. Прикосновение было лёгким, словно облачным, но, тем не менее, я смогла сжать его руку и, затаив дыхание, последовать за ним.
Мы пришли к месту, где туман слегка рассеивался и был виден берег какого-то озера. До боли знакомого озера.
- Смотри, - шепнул Гарик. И я посмотрела.

Около уже известной нам коряги копошились семеро туристов и восьмой с небольшой видеокамерой. Было видно, как они по-пластунски вылезают из тёмной норы, ругаясь и отфыркиваясь. Слышно было плохо, но слова всё же можно было разобрать.
- И вот чё тебя туда понесло, водолаз долбаный? Все теперь в иле перемазались.
- Ну интересно же было, что там...
- Вот я слизняка увидел. И мох. Блин, сушиться теперь... надо было тебя там оставить и корягами закидать... Виталь, а ты, что, всё это снимал?
- Ну и нафиг мне тогда камера, если я не снимаю?
- Идиоты! Чтоб я ещё раз с вами куда-то поехал...
- Всё-всё-всё, в лагерь сохнуть...
- Ага, там хоть камыши сухие.
- О, а давайте так и назовём наш трэвел: "Сухие камыши Юлиярви"!
- Прикольно, давай...
- Да шевелитесь уже, улитки полудохлые...

Я, не дыша, смотрела, как ребята отряхиваются и, уже пересмеиваясь и вразнобой вспоминая свои приключения под корягой, идут к своим палаткам.
- Они живы? Или это тоже призраки, как ты?..
- Живы. Теперь живы.
- А я?
- И ты.
- Но как же...
- Т-с-с... - Гарик прикрыл мне глаза рукой. - Не волнуйся. Всё будет хорошо.

И вновь раздался голос, окруживший меня со всех сторон, голос нечеловеческий, неземной, но тот, что судит всякого, чей час пробил:
- А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.*

Гарик держал ладонь на моих глазах, пока меня не обволокла ласковая дымка и я не провалилась в спасительный сон.
                *   *   *
- Тук-тук! К тебе можно? - Гарик, как всегда, бесцеремонно вломился в мою монтажку. Я подняла глаза. Нестерпимое чувство дежавю, как будто я всё это уже видела, как будто повторялся бесконечный какой-то сон, захватило меня. Я даже приподнялась с кресла, чтобы убедиться, что это именно Игорь Клатов стоял сейчас в моих дверях, а не яркая до невозможности галлюцинация. Слишком свежи были воспоминания, истинные ли, ложные, что перекатывались сейчас у меня в голове.
Гарик заметил моё смятение.
- Юль, ты что? Ты плохо себя чувствуешь? Давай я потом зайду...
- Что у тебя? - хрипло спросила я и поразилась внезапно севшему голосу.
- Кофе хотел тебя позвать выпить, в буфет... Юль, ты что так смотришь?
- Погоди-ка, - я выбралась из кресла и, поманив Гарика пальцем, сунулась к своему соседу Морозову:
- Серёга, у нас, часом, сейчас свет не вырубался?
Тот удивлённо покосился на меня поверх очков.
- Юль, ты переработала? Ну был скачок на пару секунд, так бесперебойники же... У тебя комп вылетел или что? Что-то мне вид твой не нравится...
- Серёжа, - я вдохнула поглубже, - сколько сейчас времени и какой день недели?
Морозов присвистнул.
- Да, мать, пора тебе отдохнуть. Восемнадцать ноль-ноль четверга дня. Ты довольна? - Смотрел он на меня слегка обескураженно.
Гарик маячил за моей спиной и тоже встревоженно таращился мне в затылок. Я медленно - очень медленно - обернулась.

На горле Гарика, чуть повыше выреза футболки, белел свежий плотный шрам в полпальца длиной.



* 1-е Коринфянам 13:13





Следующая часть: http://www.proza.ru/2015/11/20/1064