Разрешите дать вам денег

             
    (в основе рассказа - невымышленная история)


На остановку общественного транспорта на одной из многолюдных улиц Минска подходят двое мужчин: толстый и тонкий – прямо как у Чехова.
Толстый улыбается во всю свою ширь – жизни радуется, словно младенец. По сторонам оглядывается, с людьми заговаривает. Тонкий – молчалив, задумчив...
Вот подъезжает троллейбус, и оба заходят в салон. Внимание толстого привлекает женщина с двумя детьми. Старший – мальчик – увлечён планшетом, а девочка дремлет, положив голову на мамины колени.
Толстый садится на свободное место рядом с этой троицей и заводит разговор.
– Добрый день добрым людям! Вы не против, что я присел рядом с вашим семейством?
– Пожалуйста-пожалуйста. Это ж не наш личный троллейбус, – иронично по-доброму отвечает женщина.
Толстый разливается в улыбке и продолжает:
– А вот я в детстве мечтал, чтобы у меня был свой личный троллейбус.
– Круто, дядя вы мечтали, – приподнимается девочка с маминых колен.
Толстый подмигивает тонкому, который стоит рядом: мол, гляди, какая
– Ой, красотуля, какой у тебя голосок чудненький! Прямо как у Маши, которая Медведя гоняет в мультике. Даже лучше у тебя голосок. Так как же тебя зовут?
– Марианна.
– Ух ты!.. Тебе это имя очень даже подходит.
– Дядя, а откуда вы всё знаете? – начинает распросы Марианна, расплывшись в улыбке до ушей.
Он расплывается в ответ:
– Всё знает только тот, кто ничего не знает... лишнего.
– О-о! Теперь и я это знаю. И это – не лишнее. Пригодится, – делает вывод девочка совсем как-то даже не по-детски.
– Какая ты сообразительная!..

Толстый лезет в карман своего пиджака и говорит:
– Уважаемая мама, разрешите поучаствовать.
Он достаёт партмоне и вынимает оттуда деньги. Протягивает купюру женщине со словами:
– Не могу пройти мимо такой суперской Марианны. Купите ей что-нибудь полезное.
Марианна (а она носит очки) приближается  ближе к его руке и говорит:
– Денюжки. Мне?
Женщина отводит его руку обратно.
– Что вы, не надо. На себя потратьте.
– Эх, мамаша! Вас как зовут?
– Людмила.
– Людмила! Не такие это большие деньги, что бы я их на себя тратил. Берите, бога ради! У меня сегодня акция благотворительная. Неужели вы не позволите гостю вашего прекрасного города благо сотворить для его жителей?!
Пассажиры, которые находятся поблизости, посматривают в сторону этой компании. А автобус, как будто специально, подъезжает к остановке «Универсам Щедрый».
– Ну, раз так, то позволяю, – улыбается Людмила и берёт купюру и тоже, как и её дочка, смотрит на деньги максимально близко к глазам. – А я знаю, откуда вы приехали в Минск.
– Вы ясновидящая?
– Скорее, яснослышащая. Ваша интонация – явно московская. Вы москвич.
– В точку попали. Вы часом не следователь?
– Нет, я учитель.
– О-о! Моя мама тоже была учителем. Держите!
В его руках оказывается ещё одна купюра.
– Держите! В ваш личный педагогический фонд!
«Может, деньги фальшивые?» – предполагает Людмила, принимая очередной дар.
– Купите детям побольше всего развивающего. Марианна, ты, наверное, лепить из пластилина любишь?
– Люблю! А ещё – рисовать. У меня уже целый ящик рисунков.
– А ты, дитя с планшетом, что любишь кроме своих игр? – обращается толстый к мальчику.
– Ян, хватит уже играться, – сигнализирует Людмила.
– А я уже не играюсь. У меня английский.
– Костя, протестируй клиента, – обращается толстый к тонкому.
– Ян, how you think why the trolleybus goes so slowly?* – мигом реагирует тот.
– Э-э-э, – задумывается мальчик и отвечает, – Probably, simply ahead big intersection.**


* Ян, как ты думаешь, почему троллейбус едет так медленно?
** Наверное, просто впереди большой перекрёсток.


В этот момент в разные двери салона троллейбуса входят контролёры, и первыми «клиентами» одного из них оказываются наши собеседники.
– Граждане, предъявляем документы на проезд, – обращается к ним женщина-контролёр. – Предъявляем!
Людмила протягивает удостоверение инвалида. А толстый – очередную купюру.
– Это, уважаемая, один документ на меня и на друга, – уточняет толстый и указывает на своего спутника.
– Вот зайцы пошли благородные! Без лишних слов штраф платят, – улыбается контролёр и выписывает квитанции.
– Он не заяц, – вмешивается Людмила и, указывая на толстого, тресёт своим удостоверением инвалида. – Он мой сопровождающий.
– Ох, оставьте, мамаша, пустое. Чтобы я был вашим сопровождающим, вы должны быть Президентом России.
– А у вас мельче деньги есть? – спрашивает контролёр.
– Сдачи мне от вас не надо. Жертвую её в фонд вашего предприятия.
Такой поворот вводит в стопор непробивную работницу Минсктранса.
– Первый раз за двадцать лет работы такого пассажира встречаю, – говорит она подошедшей к ней коллеге–контролёрше..
– О, сколько встреч необычайных судьба готовит втихаря, – смеётся толстый.
Смеётся так заразительно, что даже охотники за зайцами улыбаются от души. Сдачу они находят. Но весельчак отказывается её брать.
– Если мы принесём деньги от пассажира в фонд предприятия, нас поймут неправильно. Нет такого пункта в наших правилах.
– Можете перечислить деньги на наш счёт. Но... мы его сами-то не знаем, – говорит вторая контролёрша.
Они ловко всучивают сдачу весельчаку и выходят из троллейбуса.

В салоне становится меньше пассажиров – скоро конечная.
– Всё, Костик, я понял. В Минске коммунизм, – серьёзным тоном говорит толстый. – Даже контролёры высокообразцовые.
Он протягивает сдачу мальчику.
– Держи, Ян. Купи себе в магазине книжку про приключения или хорошую – без всяких там монстров – фантастику. Одним планшетом сыт не будешь.
Мальчик берёт деньги, но к ним тянется какой-то мужчина потёртого вида, заскочивший в троллейбус пару минут назад.
– Эй, лапы прочь, – отводит его руку тонкий.
– Для тебя, пьянтос, деньги – зло номер один после халявного пойла, – уточняет толстый.
Мужчина молча выходит на следующей остановке, а электронный диктор объявляет конечную. Наш весельчак, ставший под конец поездки очень даже серьёзным, протягивает Людмиле ещё несколько купюр.
– Держите, мамаша, последний взнос. Небось лекарства покупаете разные, чтобы остаток зрения поддерживать?
– Мы на другие лекарства часто тратимся.
Она задумывается о чём–то своём, забывая взять деньги.
Троллейбус приезжает на конечную. Пассажиры покидают салон. Толстый суёт Людмиле деньги в руки, говоря Яну:
– Береги, парниша, мать и сестру! Стань им надёжной опорой в жизни! И всё у вас тогда будет окей. Удачи вам, семейство!
Затем толстый поворачивается к тонкому и со словами «Идёмте, Константин Валерьянович! Следующий пункт нашей культурной программы – минское метро» они удаляются.
Проходя около торгового центра, оба останавливаются около девушки, стоящей на коленях. Просьба о подаянии написана на её картонке: «Спасите маму!» Толстый задаёт ей пару вопросов. Услышав ответы, тонкий махает рукой. И оба гостя столицы, развернувшись, идут в сторону метро...

* * *
Когда через минут тридцать они вышли из метро и направились в сторону гостиницы, их встретил иностранец на Джипе. Все трое заговорили по-английски. Толстый и тонкий переоделись прямо в машине в деловую одежду и поехали подписывать контракты с партнёрами...

Когда вечером того же дня Людмила разглядела внимательнее и посчитала эти посланные Богом деньги, то сумма составила немногим больше миллиона белорусских рублей – почти половина её ежемесячной пенсии по инвалидности.

«А ведь я даже не успела узнать имя этого мужчины, – думала она, укладывая детей спать. – Вот ведь как бывает... Дай бог, ему здоровья, ещё больше счастья и... всегда такого щедрого сердца».