Вспоминаю те дни, когда я - корабельный офицер - был переведён в штаб флотилии подводных лодок.
Эх, долго я не мог привыкнуть к новому месту службы! Как и предполагал - потому, что теперь каждый мой рабочий день проходил в присутствии таких начальников, которых мы видели у себя на борту не слишком часто. А ещё удивляло то, что среди моих новых сослуживцев было много женщин (в погонах и без погон).
Как я понял значительно позднее, такой состав нашего коллектива был разумным и вполне оправданным.
Не буду спорить - наверное, есть чисто мужские профессии. Правда, в просвещённой Европе (в том числе, в братской Норвегии) так не считают: там представительницы «слабого пола» идут на такую работу, где надо ворочать тяжести и махать кувалдами, вовсе не от безысходности (трое детишек, муж-алкоголик, престарелые родители - и всех надо кормить). Они делают это ради того, чтобы доказать себе и всем мужчинам: мы такие же сильные, как и вы! Поэтому, как говорят, там можно нечаянно оскорбить даму, если, по незнанию, галантно подать ей руку при выходе из автобуса...
Зато знаю точно - с чем-то женщины справляются гораздо лучше нас.
Был на торпедо-технической базе отдел, который занимался учётом движения торпед (причём, не в воде, а на берегу). В толстую прошнурованную книгу записывалось, откуда и когда изделие типа... заводской №... поступило к ним, когда прошло подготовку, когда и на какой корабль было выдано, когда принято обратно, когда переподготовлено... И так далее, и тому подобное. Казалось бы - хоть и объёмная, но несложная работа, не требующая от исполнителя ничего сверхъестественного. Тем не менее, отдел постоянно лихорадило. Мичман, который занимался этим, регулярно что-то забывал, что-то недоделывал, часто ошибался. Потом он запил и вообще всё забросил.
Назначили другого - вообще непьющего. Мужик искренне старался исполнять всё как надо - но потом вдруг начал писать мемуары (а в те годы подобное в нашей среде ещё не было нормальным явлением). Заподозрив неладное, начальство отправило мичмана в ближайшее психиатрическое отделение на обследование - и точно, опасения подтвердились... Тогда на место несчастного взяли женщину, и спустя какое-то время проблемы исчезли. Она делала все записи точно, аккуратно и своевременно (а главное - легко, с удовольствием, без тоски и душевного надрыва).
Как мне кажется, женщины в штаб флотилии попадали, в первую очередь, по своим деловым качествам - но, при этом, и их внешние данные тоже были на высоте. Вот почему наши офицеры (в большинстве своём - совсем нестарые и темпераментные) всегда стремились держаться так, чтобы выглядеть в глазах прекрасной половины коллектива если не орлами, то, по крайней мере, отнюдь не мокрыми курицами.
Конечно, как среди мужчин, так и среди женщин, работавших в штабе, попадались разные люди, но, в целом, наши взаимоотношения строились на взаимных уважении, доверии и нередко - симпатии. При этом, по моим наблюдениям, переступать запретную черту в нашей среде было не принято.
Все общие праздники мы отмечали совместно. Сначала это были просто общие застолья, а потом появилась добрая традиция. Женщины штаба сделали нам сюрприз к очередному Дню защитника Отечества: выступили с отличным концертом художественной самодеятельности. В ответ мы к 8 марта тоже подготовили свой концерт - так и продолжалось несколько лет подряд.
И женщины, и мы готовили свои номера художественной самодеятельности от души, с выдумкой, с азартом - поэтому получалось интересно (даже тогда, когда чьё-то выступление было ожидаемо).
Итак, взаимоотношения, установившиеся в нашем разнородном и разнополом коллективе, казались мне почти идеальными, - но однажды...
Ранним зимним утром командующий флотилией собрал представителей обоих полов, служивших или работавших в штабе, в конференц-зале. Окинув нас суровым взглядом, он ледяным тоном, чеканя каждое слово, произнёс краткую речь.
Мы услышали, что у командования есть достоверные сведения: кое-кто в штабе вступил друг с другом (помимо служебных) в так называемые «неформальные отношения». Это, как было сказано, абсолютно недопустимо, и надо прекращать такие безобразия. Ну а если кого-то всё же изобличат в подобном - тогда обе стороны будут с позором изгоняться и из штаба, и с военной службы, невзирая на звания и прошлые заслуги.
Все мы расходились из зала в полном молчании. Каждый чувствовал себя так, как будто в чём-то непотребном обвинили лично его.
А многие ещё вспомнили, что накануне этого дня, как нарочно, в российской печати появились статьи о том, как со всякими «неформальными отношениями» на работе обстоит дело за рубежом. Например, утверждалось, что американские юристы имеют право обвинить шефа в сексуальных притязаниях, если он просто разговаривал с подчинённой женщиной при закрытой (даже не на ключ) двери.
Непонятно, что конкретно имел ввиду начальник под «неформальными отношениями?» То, о чём все сразу подумали, или что-нибудь ещё? Это что, нам теперь, может быть, уже нельзя улыбаться женщинам-сослуживцам, шутить с ними и говорить комплименты? И обращаться к ним следует уже не по именам, а по воинским званиям?
Даже спустя пару недель после тех пережитых нами неприятных минут представители разных полов, встречаясь в штабном коридоре, лишь сдержано здоровались друг с другом и спешили побыстрее разойтись (чтобы кто-нибудь, неровён час, что-нибудь не подумал). Особенно переживали за свою репутацию женщины. К тому же, они очень сильно обиделись, и обсуждали в своём кругу, стоит ли теперь вообще готовить для мужчин праздничные концерты.
Лёд, невольно образовавшийся в наших взаимоотношениях, растаял так же внезапно, как и возник.
Пришло очередное 8 марта, и мы вновь сели за общие праздничные столы. После поздравлений от командования начались тосты с мест.
Встал с бокалом в руке Фёдор Петров, заядлый рыбак и вообще замечательный мужик. По-моему, Федя вообще не боялся и не стеснялся никакого начальства. Он на законных основаниях, как флагманский связист, произнёс тост (который, с формальной точки зрения, содержал пожелание, чтобы аппаратура связи работала без сбоев):
- За связь без брака!
От неожиданности все обомлели, а потом расхохотались. Фёдора поддержал Геннадий Михайлович Яковлев, флагманский ракетчик, который произнёс старинный гусарский тост:
- За женщин!
Общее напряжение исчезло, и с тех пор уже никто ничем нас больше не пугал.