Дни памяти святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси:
22 февраля - обретение мощей;
7 апреля – день преставления (1925);
9 октября – день прославления;
18 ноября - избрание на Патриарший престол 1917
В воскресение после 7 февраля – Собор Новомучеников и Исповедников Российских.
В трудные времена, когда нарушается обычный ход жизни, когда жизнь возмущается грандиозными событиями, опрокидывающими в бездну все и вся, когда кругом наступает гибель и отчаяние, Бог посылает в этот мир Своих святых, богатырей духа, людей особого мужества и самоотвержения, подвижников веры и любви, которые необходимы миру, чтобы устоять в истине, чтобы не потерять различение добра и зла, чтобы духовно не погибнуть. И подвиг таких святых исполинов, духовных вождей народа, вероятно, можно назвать самым трудным из всех подвигов.
Обращаясь к нашей истории, мы вряд ли найдем даже среди прославленных московских святителей человека, который был бы призван к кормилу церковной жизни в столь трудный и трагический период, как тот, что выпал на долю Святейшего Патриарха Тихона.
Сам грандиозный масштаб исторических событий сделал Святителя Тихона, одного из величайших участников оных, малопонятным для современников. Даже и в наши дни трудно по существу оценить величие и красоту его подвига, его святости. Это подобно тому, как великую гору можно окинуть взглядом только с достаточно большого расстояния, – вблизи не видна вся грандиозность ее. Так и величайшие люди делаются более понятными и более видными по прошествии достаточно большого времени.
И чем значительнее человек, чем больше он, тем больше требуется времени, чтобы его увидеть и оценить. И все же ни один иерарх Русской Церкви не привлекал к себе такого пристального, сострадательного и почтительного внимания всего христианского мира, какое привлекал Патриарх Тихон еще при жизни своей. Сам этот факт, указывающий на его мировое значение, его всемирный авторитет, заставляет нас обратиться к его образу с особенным вниманием и любовию.
Василий Иванович Белавин (будущий Патриарх Московский и всея Руси) родился 19 января 1865 года в селе Клин Торопецкого уезда Псковской губернии, в благочестивой семье священника с патриархальным укладом. Дети помогали родителям по хозяйству, ходили за скотиной, всё умели делать своими руками.
В девять лет Василий поступает в Торопецкое Духовное училище, а в 1878 году, по окончании, покидает родительский дом, чтобы продолжить образование в Псковской семинарии. Василий был доброго нрава, скромный и приветливый, учёба давалась ему легко, и он с радостью помогал однокурсникам, которые прозвали его «архиереем».
Закончив семинарию одним из лучших учеников, Василий успешно сдал экзамены в Петербургскую Духовную академию в 1884 году. И новое уважительное прозвище — Патриарх, полученное им от академических друзей и оказавшееся провидческим, говорит об образе его жизни в то время.
В 1888 году, закончив академию 23-летним кандидатом богословия, он возвращается в Псков и три года преподает в родной семинарии. В 26 лет, после серьёзных раздумий, он делает первый свой шаг за Господом на крест, преклонив волю под три высоких монашеских обета — девства, нищеты и послушания. 14 декабря 1891 года он принимает постриг с именем Тихон, в честь святителя Тихона Задонского, на следующий день его рукополагают в иеродиакона, и вскоре — в иеромонаха.
В 1892 году о. Тихона переводят инспектором в Холмскую Духовную семинарию, где скоро он становится ректором в сане архимандрита. А 19 октября 1899 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры состоялась хиротония его во епископа Люблинского с назначением викарием Холмско-Варшавской епархии.
Только год пробыл святитель Тихон на своей первой кафедре, но, когда пришёл указ о его переводе, город наполнился плачем — плакали православные, плакали униаты и католики, которых тоже было много на Холмщине. Город собрался на вокзал провожать так мало у них послужившего, но так много ими возлюбленного архипастыря. Народ силой пытался удержать отъезжающего владыку, сняв поездную обслугу, а многие и просто легли на полотно железной дороги, не давая возможности увезти от них драгоценную жемчужину — православного архиерея.
И только сердечное обращение самого владыки успокоило народ. И такие проводы окружали святителя всю его жизнь. Плакала православная Америка, где и поныне его именуют Апостолом Православия, где он в течение семи лет мудро руководил паствой: преодолевая тысячи миль, посещал труднодоступные и отдалённые приходы, помогал обустраивать их духовную жизнь, возводил новые храмы, среди которых — величественный Свято-Никольский собор в Нью-Йорке. Его паства в Америке возросла до четырехсот тысяч: русские и сербы, греки и арабы, обращённые из униатства словаки и русины, коренные жители — креолы, индейцы, алеуты и эскимосы.
Возглавляя в течение семи лет древнюю Ярославскую кафедру по возвращении из Америки, святитель Тихон верхом на лошади, пешком или на лодке добирался в глухие села, посещал монастыри и уездные города, приводил церковную жизнь в состояние духовной сплоченности.
С 1914 года по 1917 год он управляет Виленской и Литовской кафедрой. В Первую мировую войну, когда немцы были уже под стенами Вильно, он вывозит в Москву мощи Виленских мучеников, другие святыни и, возвратившись в ещё не занятые врагом земли, служит в переполненных храмах, обходит лазареты, благословляет и напутствует уходящие защищать Отечество войска.
Спустя несколько лет пророчество старца сбылось, когда митрополит Московский Тихон жребием был избран Патриархом. В России было смутное время, и на открывшемся 15 августа 1917 года Соборе Русской Православной Церкви был поднят вопрос о восстановлении патриаршества на Руси.
Время было такое, когда всех охватила тревога за будущее, когда ожила и разрасталась злоба и смертельный голод заглянул в лицо трудовому люду, страх перед грабежом и насилием проник в дома и храмы. Предчувствие всеобщего надвигающегося хаоса и царства антихриста объяло Русь.
И под гром орудий, под стрекот пулеметов поставляется Божией рукой на Патриарший престол Первосвятитель Тихон, чтобы взойти на свою Голгофу и стать святым Патриархом-мучеником. Он горел в огне духовной муки ежечасно и терзался вопросами: «Доколе можно уступать безбожной власти?» Где грань, когда благо Церкви он обязан поставить выше благополучия своего народа, выше человеческой жизни, притом не своей, но жизни верных ему православных чад.
О своей жизни, о своем будущем он уже совсем не думал. Он сам был готов на гибель ежедневно. «Пусть имя мое погибнет в истории, только бы Церкви была польза», — говорил он, идя вослед за своим Божественным Учителем до конца.
Как слёзно плачет новый Патриарх пред Господом за свой народ, Церковь Божию: «Господи, сыны Российские оставили Завет Твой, разрушили жертвенники Твои, стреляли по храмовым и Кремлевским святыням, избивали священников Твоих…» Он призывает русских людей очистить сердца покаянием и молитвой, воскресить «в годину Великого посещения Божия в нынешнем подвиге православного русского народа светлые незабвенные дела благочестивых предков».
Первыми жертвами начатой борьбы против Церкви стали зверски убитый в Царском селе в октябре 1917 г. протоиерей Иоанн Кочуров (ранее служивший вместе с Патриархом Тихоном в Америке) и расстрелянный в Киеве в январе 1918 г. митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). В феврале 1918 г. Патриарх Тихон выпустил резкое по тону послание, в котором отлучил от церковного общения всех проливающих невинную кровь и призвал всех верных чад Церкви встать на ее защиту.
Летом 1918 года в Екатеринбурге была убита Царская семья: последний российский император Николай II, его супруга Александра Федоровна и их пятеро детей – Татьяна, Ольга, Мария, Анастасия, Алексей. В то же время погибла от рук убийц сестра императрицы великая княгиня Елизавета Федоровна. Святейший патриарх Тихон не побоялся публично осудить расстрел царя и его семьи и благословил священнослужителей молиться об их упокоении.
В годы гражданской войны многие священнослужители, монахи и монахини были зверски замучены: их распинали на Царских вратах, варили в котлах с кипящей смолой, скальпировали, душили епитрахилями, «причащали» расправленным свинцом, топили в прорубях, сажали на кол.
В годы жестокого голода в Поволжье в 1921-1922 гг. власть попыталась сокрушить Церковь: в то время как Православная Церковь активно участвовала в передаче помощи голодающим, по приказу Ульянова В.И. (Ленина) было объявлено об изъятии всех церковных ценностей в виду того, что Церковь якобы укрывает от страдающего народа свои богатства.
В секретной инструкции Ленина говорилось: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».
Новых властителей страны не беспокоили страдания жителей голодающих районов. Им необходимо было уничтожить Церковь и завладеть ее ценностями, чтобы на вырученные деньги устроить мировую революцию.
Для подъёма в народе религиозного чувства по благословению Патриарха Тихона устраивались грандиозные крестные ходы, в которых неизменно принимал участие Святейший. Безбоязненно служил он в храмах Москвы, Петрограда, Ярославля и других городов, укрепляя духовную паству. Когда под предлогом помощи голодающим была предпринята попытка разгрома Церкви, Патриарх Тихон, благословив жертвовать церковные ценности, выступил против посягательств на святыни и народное достояние.
В результате он был арестован и с 16 мая 1922 года по июнь 1923 года находился в заточении. Власти не сломили святителя и были вынуждены выпустить его, однако стали следить за каждым его шагом. 12 июня 1919 года и 9 декабря 1923 года были предприняты попытки убийства, при втором покушении мученически погиб келейник Святейшего Яков Полозов.
Несмотря на гонения, святитель Тихон продолжал принимать народ в Донском монастыре, где он уединённо жил, и люди шли нескончаемым потоком, приезжая часто издалека или пешком преодолевая тысячи верст.
Последний мучительный год своей жизни он, преследуемый и больной, неизменно служил по воскресным и праздничным дням. 23 марта 1925 года он совершил последнюю Божественную литургию в церкви Большого Вознесения, а в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы почил о Господе с молитвой на устах.
За несколько лет своего служения святейший патриарх Тихон смог создать основу для развития церковной жизни в новых условиях – в условиях атеистического государства, воздвигшего самое страшное в истории Церкви гонения на нее. Патриарх смог сохранить единство Русской Церкви, которое большевики пытались расколоть с помощью некоторых либеральных священнослужителей-модернистов, пошедших на сделку с совестью и властью (так называемых обновленцев).
Участием в богослужениях, изданием патриарших посланий, обличением гонителей Церкви святитель Тихон укреплял верующих своим безстрашием и оставил пример верного исповедания Христа.
Канун празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году стал переломным в отношениях Русской Церкви и советского государства. На крови новомучеников начала возрождаться Православная Церковь в России. Были прекращены гонения, начали открываться приходы, возрождаться монастыри, появились церковные периодические издания, были отрыты духовные школы (семинарии, академии, институты, университеты), начала возрождаться богословская наука. Одной из важнейших церковных задач в наши дни стало осмысление подвига новомучеников и исповедников Российских. Во главе сонма новомучеников стоит святейший патриарх Тихон.
ОБРЕТЕНИЕ И ПРОСЛАВЛЕНИЕ МОЩЕЙ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА
О том, как обрели мощи патриарха Тихона в Донском рассказывает архимандрит Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые».
«Одной из загадок церковной жизни в советские времена была судьба мощей святого Патриарха Тихона, похороненного в 1925 году в Малом соборе московского Донского монастыря. В 1946 году на панихиде у его гробницы митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) с грустью произнес: «Мы молились сейчас только над могилой Святейшего. Тела его здесь нет».
Для подобной уверенности были все основания. То, что останки Патриарха Тихона могли быть уничтожены, никого не удивляло: если православные относились к почившему главе Русской Церкви как к святому, то ненависть к нему со стороны большевиков была исключительной даже на фоне остервенелого советского богоборчества. В списке врагов советской власти, опубликованном в одном из номеров газеты «Известия», Патриарх Тихон значился под номером один.
По слухам, в 1927 году, после закрытия Донского монастыря, власти, опасаясь, что мощи Патриарха станут предметом поклонения, извлекли его гроб из могилы и сожгли в крематории. По другим сведениям, останки Святейшего были тайно вывезены монахами и упокоены на Немецком кладбище в Лефортове. Сторонники третьей версии утверждали: понимая, что власти могут надругаться над останками Патриарха, монахи вскоре после погребения перезахоронили их где-то в некрополе Донского монастыря.
Эти предположения переросли в настоящую убежденность, когда в 1932 году предводитель поддерживаемых советской властью церковных раскольников;обновленцев «митрополит» Александр Введенский вдруг появился перед своими почитателями в архиерейских одеждах, в которых москвичи сразу узнали драгоценные облачения, сшитые специально для Патриарха Тихона на знаменитой фабрике купцов братьев Оловянишниковых. В них же Патриарха Тихона и хоронили. И все же надежда, что мощи любимого всей Церковью Патриарха однажды будут найдены, оставалась.
Когда стала возрождаться монашеская жизнь в Донском монастыре, одной из первых просьб, с которой немногочисленная тогда братия обители обратилась к своему настоятелю Патриарху Алексию II, было прошение о поисках мощей святителя Тихона. Святейший с радостью благословил нас на эти труды. Если бы мы тогда знали, с какими происшествиями это будет связано и как прекрасно все закончится!
Вскоре представилась удобная возможность. Начался ремонт в Малом соборе Донского монастыря. Храм закрыли на несколько месяцев, и в это время как раз бы и начать поиски… но под разными предлогами они откладывались, и вот ремонт был уже завершен. В храме возобновились службы, время оказалось упущенным. А если сказать честно, патриаршим благословением мы тогда легкомысленно и весьма глупо пренебрегли, ссылаясь на разные «причины и обстоятельства». За что и поплатились. Причем очень скоро. Хотя, как и всегда, Господь сами наши ошибки управил к общему вразумлению и к торжеству Своего верного святого новомученика Патриарха Тихона.
Был ноябрь 1991 года. Наместник, архимандрит Агафодор, закончив с ремонтом, отправился в служебную поездку и оставил меня в монастыре за старшего. Забот было не особенно много, если бы не досадный конфликт с какими-то странными людьми, свалившимися на наши головы. Они представлялись священниками и мирянами Русской Зарубежной Церкви, хотя никакого отношения к ней, как впоследствии выяснилось, не имели. Со скандалами и бесчинствами они во что бы то ни стало пытались устроить в монастыре свои богослужения без благословения Патриарха. Мы уговаривали, увещевали их как могли и наконец, поняв, что ничто не помогает, решительно выставили незваных гостей за ограду. Но те затаили злобу.
18 ноября отмечался день, когда в 1917 году на Поместном Соборе святителя Тихона избрали Патриархом Всероссийским (на него, одного из трех кандидатов, пал тогда жребий). Я прихворнул, но все же служил в тот день литургию, а потом и панихиду: это была еще и годовщина смерти отца Рафаила (Огородникова). Вообще 18 ноября — для меня какая-то необычайная дата. В 1988 году в этот день разбился отец Рафаил, а в 1993;м умерла Валентина Павловна Коновалова, «московская купчиха», духовная дочь отца Иоанна. История, о которой я рассказываю, тоже произошла 18 ноября. Но это к слову.
На литургии я впервые в своей священнической жизни заготавливал запасные Святые Дары для причащения больных. Хотя по церковным правилам это делается в Великий Четверг, но накануне ночью ко мне приехал мой друг, скульптор Вячеслав Михайлович Клыков, с просьбой срочно причастить и соборовать заболевшего знакомого. Однако выяснилось, что в нашем храме запасных Святых Даров нет: их, оказывается, никогда здесь и не готовили.
Слава Богу, с приятелем Клыкова все обошлось благополучно. Ночью я соборовал его, а наутро больного причастил священник из другого храма. Чтобы больше подобного не случалось, я под руководством нашего старенького иеромонаха отца Даниила подготовил запасные Святые Дары и поставил их в специальном ковчеге на престоле.
После вечерней службы меня пришел навестить мой друг Зураб Чавчавадзе с банкой малинового варенья. Мы пили чай, когда позвонил дежурный и с тревогой сообщил, что к воротам подъехали несколько пожарных расчетов и их командир уверяет, что они срочно должны тушить у нас какой-то пожар.
— У нас что-то горит? — удивился я.
— Нет конечно! — успокоил меня дежурный. — Это у их командира, наверное, внутри горит…
Я все понял. Неподалеку от нас располагалась пожарная часть, руководство которой дружило с отцом Агафодором. Один из офицеров был большой любитель посидеть с батюшкой за столом, пофилософствовать о жизни. Однажды в период такого философско-алкогольного обострения он уже рвался в монастырь среди ночи. Теперь, видимо, история повторялась.
Я повесил трубку, но через минуту снова раздался звонок. Дежурный сообщал, что пожарные не унимаются. Это было уже чересчур. Пришлось нам с Зурабом одеваться, а мне еще и потеплее кутаться после малинового варенья, и идти разбираться.
— Что случилось? — крикнул я, чтобы было слышно за воротами.
— Пожар! У вас пожар! — донеслось оттуда.
— Может, что-то повеселее придумаете? – язвительно поинтересовался я.
— К нам поступил вызов! – не унимались с той стороны.
— Это какая-то ошибка, можете сами убедиться, — ответил я, все же приоткрывая ворота.
У монастырских стен действительно стояли две пожарные машины с полными расчетами. Несколько человек в блестящих касках вошли в монастырь. Они сами были в недоумении.
— Позвонила женщина, мы думали, от вас. Сказала: в Донском пожар, срочно выезжайте.
Чтобы окончательно убедиться, что произошло недоразумение, я предложил вместе пройтись по монастырю. Мы направились к центральной площади. Стояли уже поздние сумерки, но все было отчетливо видно. Обычные тишина и покой, ничто не вызывало тревоги.
— Вот видите, — улыбнувшись, обратился я к пожарным.
И в этот момент в окнах Малого собора Донского монастыря полыхнула яркая вспышка, раздался звон разбивающихся стекол и из оконных рам вырвалось оранжевое пламя с клубами черного дыма.
Пожарные бросились к своим машинам. А мы с Зурабом замерли разинув рты. Потом как сумасшедшие закричали:
— Пожар!!! Пожар!!! — И кинулись к храму.
Мимо нас с ревом промчались пожарные машины. Но храм уже полыхал вовсю. В оконных проемах бушевал огонь, дым мрачным клубящимся столбом поднимался в московское вечернее небо.
Не буду долго описывать эту страшную ночь. Только в третьем часу пожарные разрешили нам войти в храм. То, что предстало нашему взору, было поистине ужасно. Черные стены и потолок, обуглившиеся кивоты, иконы, все залито водой, нестерпимый запах гари…
Один из пожарных позвал меня за собой вглубь храма и по пути озвучил свои первые выводы о причине возгорания. Огонь возник, как он утверждал, прямо у надгробия Патриарха. Поскольку стены в храме были выкрашены горючей масляной краской, пламя распространилось моментально.
— А вот это действительно странно, — сказал пожарный, указывая на иконостас.
Деревянные тябла и иконы хотя и почернели от копоти, но даже не обуглились. Иконостас полностью сохранился. Я с замиранием сердца вошел в алтарь и увидел, что здесь тоже, кроме копоти, ничего затронуто не было. Когда я вернулся к офицеру, тот объяснил мне свое недоумение.
— Рядом с иконостасом все выжжено, а сам он почему-то цел. Он же деревянный, не из металла?
— Очень старое дерево.
— Как же он не сгорел? Удивительно…
Тут я вспомнил и сказал:
— А!.. Мы же утром поставили на престол Святые Дары!
— Поставили что?
Я попытался объяснить. Офицер вежливо выслушал и, откашлявшись, спросил:
— Вы всерьез считаете, что это имеет какое-то отношение к сохранности дерева от огня?
— Не знаю. Просто я говорю, что утром мы поставили на престол Святые Дары.
— М,мм… Понятно, — недоверчиво протянул офицер. — Впрочем, такое случается иногда. Все вокруг горит, а какие-то предметы остаются. В нашем деле чего только не бывает.
В тот же день началось следствие. Оказалось, что очаг возгорания действительно возник у самой гробницы святителя Тихона. Окно здесь всегда держат приоткрытым, и, как предположили следователи, злоумышленник бросил в храм простейшую бомбу с зажигательной смесью. Стены, выкрашенные масляной краской, сразу занялись. При этом у преступника было достаточно времени, чтобы выйти из монастыря незамеченным, с последними посетителями.
Выяснились и обстоятельства, благодаря которым пожар так быстро обнаружился. Одна из наших прихожанок, живущая напротив Донского монастыря, имела обыкновение читать вечерние молитвы на балконе. Она-то и увидела вспышку в окне храма и сразу позвонила в пожарную часть.
Спустя день мы служили в сгоревшем соборе всенощную под память Архистратига Михаила. Хор пел «Хвалите имя Господне», я совершал праздничное каждение, а люди, стоя среди родных, почерневших от копоти стен и обгоревших до головешек кивотов, не могли сдержать слез. Переносить службу в другой монастырский храм мы не хотели: нельзя было допустить людей до мысли, что это тяжелое испытание — просто игра слепого случая и Господь не обратит наши смятение и скорбь в радость, в торжество веры и надежды на непостижимый для нас всеблагой Его Промысл. Именно об этом я и говорил в тот вечер в проповеди перед нашими прихожанами.
Надо было приступать к ремонту в храме. Меньше недели мы прослужили здесь после реставрации, и вот Господь снова предоставлял нам недавно упущенную возможность начать поиски мощей святителя Тихона.
Мы снова обратились к Святейшему, и он подтвердил свое благословение на раскопки, наказав лишь действовать аккуратно и осмотрительно. Мы понимали его тревогу. Кое-кто вообще уговаривал Патриарха не разрешать поиски, поскольку возможность обнаружения останков святителя весьма мала.
А вот если распространится слух, что мощи Патриарха Тихона искали и не нашли, тогда, предупреждали осторожные советчики, проблем не оберешься: раскольники и недоброжелатели Церкви сразу пустят слух, что святитель Тихон сам не захотел пребывать своими мощами в патриаршей Церкви.
Но, слава Богу, Патриарх Алексий твердо сказал: если мы обретем мощи, будет великий праздник; если же их там нет, мы ни от кого не станем этого скрывать.
Людей, совершивших поджог, так и не нашли. Братия монастыря и некоторые прихожане представляли себе, кто бы это мог быть, но даже как-то жалели их и в душе предали на милостивый суд Божий. Тем более что теперь, по прошествии времени, видно, насколько промыслительно было попущено это злодеяние. Именно в период второго, затянувшегося ремонта Малого собора Донского монастыря и были обретены мощи святителя.
Вечером в праздник Сретения Господня мы совершили молебен у гробницы Патриарха Тихона и приступили к раскопкам. Об этом знали немногие: Святейший Патриарх Алексий II, несколько монахов, два старца — архимандрит Кирилл из Свято-Троицкой Сергиевой лавры, архимандрит Иоанн из Псково;Печерского монастыря и те, кого мы попросили нам помочь: Вячеслав Михайлович Клыков со своими подмастерьями и художник Алексей Валерьевич Артемьев.
Руководил нами ученый-археолог Сергей Алексеевич Беляев. Раньше он принимал участие в обретении мощей преподобного Амвросия Оптинского, занимался раскопками в Дивееве и на Херсонесе.
Сначала сняли надгробие. Его мрамор после пожара стал почти коричневым. Углубившись сантиметров на тридцать, мы обнаружили массивную мраморную плиту с надписью: «Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России». Именно таков был в начале двадцатого века титул русских Патриархов. Находка нас весьма воодушевила.
Мы стали копать дальше и на глубине около метра увидели то, что искали, — каменный свод склепа. Взявшись за работу с утроенной энергией, к утру мы аккуратно расчистили весь склеп. Когда из свода удалось вынуть несколько камней, я просунул зажженную свечу в образовавшееся отверстие и заглянул внутрь. Склеп был пуст. Свет свечи выхватил лишь пыльные клоки старой паутины.
Когда я объявил об этом своим друзьям, все в изнеможении опустились на пол кто куда и, понурившись, сидели некоторое время молча. Потом один за другим бросились проверять: вдруг я ошибся, может, в обширном склепе остались хотя бы частицы мощей или щепки гроба, оброненные при вскрытии могилы Патриарха? Однако ничего-ничего не было… Оправдывались наши худшие опасения.
Немного придя в себя, мы решили хотя бы задокументировать размеры и состояние склепа. Но когда кто-то стал измерять его длину, прут длиной два метра неожиданно полностью ушел и вправо, и влево. То же произошло и с восьмиметровым прутом. Мы поспешили обследовать подземное сооружение и вскоре поняли, что обнаружили не склеп, а часть отопительной системы храма — каменных труб, расположенных под полом, по которым проходил горячий воздух от печи.
На месте могилы Патриарха калорифер зачем-то значительно расширили, так что действительно образовывалось подобие склепа. Да и кладка здесь выглядела новой по сравнению с другими частями каменной подземной трубы. Возможно, это действительно был разоренный склеп. Но, может быть, могила располагалась намного глубже. А то, что мы обнаружили, представляло собой ложный склеп, устроенный, чтобы сбить с толку большевиков и навести их на мысль, что гроб с телом Патриарха уже изъят и где-то перезахоронен.
А тут еще отец Даниил привел одного старичка, который утверждал, что ему якобы доподлинно известно: святитель Тихон похоронен пятью метрами восточнее предполагаемой его гробницы. Мнения разделились, и наутро мы отправились к Святейшему — испрашивать благословения, как поступать дальше. Выяснив все подробности, Патриарх благословил продолжать поиски на том же месте
Наконец, уже ближе к ночи, перед нами предстал настоящий склеп Патриарха. Сомнений в этом не было. Он являл собой мощное сооружение, покрытое огромной плитой, на наше счастье, оказавшейся не цельной, а состоящей из нескольких массивных каменных секций. Мы подняли одну из этих глыб. Я лег на живот и опустил свечу внутрь.
Помню, меня сразу поразил аромат весенней свежести, исходящий из подземной усыпальницы. Все сгрудились вокруг. Передо мной был тонкой, изысканной резьбы дубовый гроб, описание которого я хорошо знал. На нем лежала мраморная табличка. При мерцании свечи я прочел: «Патриарх Московский и всея России Тихон».
Мы не верили своему счастью. Отец Агафодор сразу ушел звонить Патриарху Алексию. Было уже поздно, около полуночи, но в Патриархии только что закончилось заседание Священного Синода. Минут через двадцать Святейший был в Донском. К его приезду мы подняли остальные плиты над склепом и встречали Патриарха праздничным колокольным звоном. В полночь он звучал как на Пасху.
Трудно передать, какие чувства испытывали мы в ту ночь, стоя у открытой могилы святителя Тихона. Не верилось, что все закончено и мощи перед нами. Наверное, такое же чувство было у Патриарха Алексия.
Но все же он сказал мне:
— Все-таки следует посмотреть, здесь ли мощи?
Я надел епитрахиль, потому что к мощам можно прикасаться только в священной одежде, и спустился в склеп. Поддев гвозди и приподняв резную крышку гроба, я с замиранием сердца вложил внутрь руку. Пальцы мои ощутили сначала ткань, потом плечо…
— Здесь!!! — закричал я что есть силы.
— Всё! Назад, назад! Закрывайте скорей! — услышал я сверху взволнованный голос Патриарха.
Это произошло 19 февраля, а спустя три дня в монастырь приехали Святейший Патриарх, члены Синода, духовники Троице-Сергиевой лавры архимандрит Кирилл и архимандрит Наум. Когда подняли обветшавшую крышку гроба с осыпающейся на глазах резьбой, перед нами предстали нетленные мощи святителя Тихона, покрытые бархатной патриаршей мантией.
Еще через несколько дней мы омыли святые мощи по древнему чину, облачили их в новые святительские одежды и уложили в специально изготовленную раку. На Патриархе были те самые знаменитые облачения, сделанные на фабрике Оловянишниковых. Мы потом еще долго ломали головы, каким образом эти же облачения оказались у лжемитрополита Введенского.
Несмотря на то что в склепе была очень высокая влажность, тело Патриарха Тихона, пролежав в земле шестьдесят семь лет, сохранилось почти полностью. Примечательно, что одна из панагий — наперсных икон, символов архиерейской власти, покоившаяся на груди святителя Тихона, была сделана из кости мамонта, но полностью превратилась в прах. Остался только серебряный оклад.
Нам тогда невольно вспомнилась строка из Псалтири: «Хранит Господь вся кости их». Хотя сохранились не только кости святого Патриарха, но и большая часть тела. А также великий патриарший параман, четки, монашеский параман, нательный крестик, драгоценная золотая панагия, подаренная, еще в бытность Патриарха архиепископом Ярославским духовенством и прихожанами этой епархии. Обнаружилась даже ветка вербы (святителя Тихона хоронили на Вербное воскресенье) и флакончик с благоухающим розовым маслом, которое возливали на тело Патриарха перед погребением.
Через некоторое время наш археолог Сергей Алексеевич Беляев все-таки докопался и до разгадки, почему на лжемитрополите Александре Введенском оказались патриаршие облачения. На фабрике Оловянишниковых их сделали не одно, а два. Теперь то из них, которое действительно принадлежало святителю Тихону, выставлено в музее московского Донского монастыря».
Прославление святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, произошло на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года, в день преставления Апостола Иоанна Богослова, и многие видят в этом Промысл Божий.
«Дети, любите друг друга! — говорит в последней проповеди Апостол Иоанн. — Это заповедь Господня, если соблюдете её, то и довольно».
В унисон звучат последние слова Патриарха Тихона:
«Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Только на камени врачевания зла добром созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя ее, чистота подвига ее чад и служителей. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению, не губите в крови отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром!»
«Радуйся, святителю Тихоне, всея Российския земли добрый пастырю и дивный предстоятелю».
В юбилейном 2000 году Русская Церковь прославила подвиг всех пострадавших за веру от Советской власти. Но так как невозможно восстановить имена всех пострадавших и узнать подробности их подвига, они были канонизированы как Собор новомучеников и исповедников Российских.
"О Владычица Державная, молитвами святителя Тихона, новомучеников и исповедников Российских спаси Церковь и Землю Русскую от всех наветов вражьих, отступивших от правые веры обрати к покаянию".
Тропарь святителю Тихону, патриарху Московскому и всея Руси (прославление), глас 1
Апостольских преданий ревнителя и Христовы Церкве пастыря добраго, душу свою за овцы положившаго, жребием Божиим избранного Всероссийскаго Патриарха Тихона восхвалим и к нему с верою и упованием возопиим:
предстательством святительским ко Господу Церковь Русскую в тишине соблюди, расточенная чада ея во едино стадо собери, отступившия от правыя веры к покаянию обрати, страну нашу от междоусобныя брани сохрани и мир Божий людем испроси.
Ин тропарь, глас 3
В годину тяжкую Богом избранный в совершенной святости и любви Бога прославил еси, во смирении величие, в простоте и кротости силу Божию являя, положил душу за Церковь, за люди своя, исповедниче патриарше святе Тихоне, моли Христа Бога, Емуже сораспялся еси, и ныне спасти землю Русскую и паству Твою.
Кондак, глас 2
Тихостию нрава украшен, кротость и милосердие кающимся являяй, во исповедании православныя веры и любве ко Господу тверд и непреклонен пребыл еси, святителю Христов Тихоне. Молися о нас, да не разлучимся от любве Божия, яже о Христе Иисусе, Господе нашем.
Величание
Величаем тя, святителю Христов Тихоне, и чтим святую память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего.
Молитва святителю Тихону,
Патриарху Московскому и всея Руси
О пастырю наш добрый, святый великий патриарше Тихоне, яко град горний ты явился еси — добрая дела твоя и доныне светятся пред человеки.
Вемы, яко ты, предстоя престолу Пресвятыя Троицы, велие имаши дерзновение в молитвах пред Господем.
Воззри и ныне на нас, грешных и недостойных чад твоих, к тебе бо, яко имущему велие дерзновение пред Творцем всяческих, ныне припадаем и усердно молимся: умоли Господа, да подаст нам решимость стяжать благочестие отцев наших, его же ты стяжал еси от юности твоея.
Ты в житии своем ревностный защититель и хранитель истинныя веры был еси, помози и нам незыблемо соблюсти веру православную.
Тихая бо душа твоя зело преуспела в Божественном смиренномудрии, научи и нас разум наш питати не многомятежной мудростию человеческой, но смиренным познанием воли Божией.
Ты пред лицом лютых врагов Христовых Истинного Бога дерзновенно исповедал еси, молитвою своею укрепи нас, малодушных, да и мы всегда и всюду противостанем духу безбожия и льсти.
Ей, угодниче Божий, не презри нас, молящихся тебе, ибо не токмо от бед и скорбей избавление просим, но силы и твердости, великодушия и любви просим, дабы переносить оные напасти, восстающия на ны.
Испроси нам неослабное терпение даже до конца жития нашего, мир с Господом и грехов отпущение.
Отче святый! Укроти в стране нашей ветры неверия и смуты, да водворит Господь на земле Российстей тишину и благочестие и любовь нелицемерную.
Молитвами твоими да сохранит ю от междуусобныя брани, да укрепит Святую Церковь нашу Православную, да не оскудеет она истинными пастырями, добрыми делателями, право правящими слово евангельской Истины.
Упаси и заблудшие овцы стада Христова. Наипаче же моли Господа сил, да возродится Русская земля святым покаянием
и единым сердцем и едиными усты прославит Дивнаго во святых Своих Бога, в Троице славимаго Отца, и Сына, и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
СВЯТИТЕЛЮ ОТЧЕ НАШ ТИХОНЕ, МОЛИ БОГА О НАС, ЗА ВОЗРОЖДЕНИЕ РОССИИ ПРАВОСЛАВНОЙ.
Источник:
http://www.pravoslavie.ru/smi/41953.htm
http://www.pravoslavie.ru/put/57507.htm