Родня

Владимир Кочерженко
               

      Солидные семейные мужики, еще не старики, но уже имеющие каждый по внуку, единоутробные братья, всю свою сознательную жизнь (так уж вышло) посвятили выяснению друг перед другом: «кто  матери - истории более  ценен…».
     Младший старшему при встрече с едва заметной ехидцей в глазах и приклеенной к уголкам губ улыбочкой:
     -Гляжу, Николай Николаевич, не шибко ты на свою учительскую зарплату шикуешь…
     -Да куда уж нам до вас, гегемонов, уважаемый Антон Викторович! Се есмь червь навозный под пятою всеблагого господина моего…
     -Умный дюже? Так мы тоже книжки читаем и телевизоры глядим! И, между прочим, питаемся и одеваемся получше некоторых умников!..
     В такие моменты у старшего возникало желание спустить младшего с лестницы, но каждый раз эмоции подавлялись разумом. Кстати, этот разум говорил старшему, что и он сам тоже язва порядочная: мог бы уступить младшему, не подавлять его своими знаниями. Хотя, положа руку на сердце, пытался. Не раз и не два пытался, но младший и тут в пузырь лез!  Дескать, за дурака меня держишь; презираешь рабочий класс, а ведь на нашем горбу сидишь, поскольку не ты, а мы производим материальные ценности!
     Старший ничего с такой беспросветной установкой, вбитой в младшего заводским парткомом и профкомом, поделать не мог. Оставалось лишь огрызнуться типа: «если бы не мы: учителя, писатели, философы, - прыгал бы ты с кувалдой по деревьям без порток и ухал по-обезъяньи!».
     -Ладно, брат, кончай пикировки. Проходи на кухню. Сей момент чайку организуем. - Старшему вовсе не хотелось конфликтовать.
     -Нет. Чайку мы и дома попьем. Я на минутку. Тут вот моя супруга кое-какие вещички собрала.- Младший указал на объемистый баул у своих ног, - Может, кому из вас сгодится.
     -Благодарствуйте! – Старший все-таки не удержался от шпильки,- Мне с детства шли чужие вещи…
     Дня через три, вернувшись из школы, старший застал жену в слезах. На естественный вопрос, что случилось, удалось выяснить следующее. Среди тряпок, коими младший облагодетельствовал старшего, нашлась симпатичная женская курточка-ветровка, почти новая. Все остальное в бауле было утилем, а курточка миниатюрной жене старшего пришлась настолько впору, будто, как говорится, она родилась в ней.
На следующий вопрос, зачем же плакать, жена рассказала старшему, что звонил младший, извинялся, и затребовал курточку назад. Дескать, дочку институт отправляет в колхоз на картошку, а она без этой злополучной курточки ехать отказывается. Такие вот дела.