- Ха-ха-ха! – разведя руки в стороны, громко ответил я на смех собравшейся надо мною стае сорок. – Мало, да? Еще хотите?
Вот такие бывают дела. Поймал около полутора десятка сорожек с ершами и чебачками, оставил их в ведре с водой, и пошел искать место получше, а они в этот момент пир с моим уловом устроили.
А вместе с этим и моему удивлению не было предела. Ведро большое, начетвертинку заполненное водой, и, чтобы рыбу ухватить из него, им нужно было низко-низко опускать клюв, и без купания навряд ли могли вытащить всю рыбку.
Ах-ка-как-ка, смеялись надо мною сороки и разлетелись, на всякий случай, подальше от меня.
Дождь беспрестанно продолжал моросить, на улице не больше пяти градусов, и мизинец на правой руке продолжал нудно тянуть, требуя от меня спрятать ладонь с ним в теплый карман. Но я этого не мог сделать, рыба клевала очень плохо, и в основном мелочевка, которую, чтобы подсадить на крючок, нужно было сменить его на миллиметровый заглотышь. А на него и червя не насадишь.
И вот наконец кончик удочки потянуло вправо с такой силой, что она поползла по траве в воду. И, успел, удочка изогнулась и в серой мороси засверкала передо мною серебристая чешуя сорожки. Небольшая, с ладошку, а радости, словно осетра вытащил.
Вторая поклевка была через несколько секунд после закидывания удочки. Это окунек. За ним - второй, и на душе веселее стало, кладу рыбку в кулек, если что, до нее теперь сорокам не добраться.
Новый червь насажен, летит в воду, и – тишина.
«Три рыбки уже есть, - считаю про себя. – Еще с десяток и будет полноценная уха. А как я за ней соскучился, горяченькой, с картошечкой. Она пройдет своим теплом по всем моим сосудам и согреет все тело от издевающегося над ним холода…»
Резкая поклевка оказалась пустой, За ней и… пятая, и …десятая. Прячу правую ладонь в карман штанов и не спускаю глаз с кивка удочки. И снова, одиннадцатая или сто одиннадцатая поклевка. Рыба сопротивляется и сходит у самой поверхности воды. А настроение от этого не падает, а наоборот радостно вспыхивает, ведь здесь клюет.
Мужик, появившийся на той стороне речки, в шести-семи метрах от меня, идет по берегу с громким чавканьем и бросает под мою удочку косынку, и лучше на его угрюмое лицо не смотреть. Создается такое впечатление, что он меня ненавидит.
Достаю удочку из воды и иду ближе к машине, плохое то место, одна мелочевка клюет, пусть она теперь нервирует его.
У машины тоже пустые поклевка за поклевкой, меняю большую на маленькую удочку и издеваюсь над тем рыбаком. После пятой-шестой пустой вытяжки, серебристая рыбешка бьется на моей ладони. Это лучше.
Седьмая, восьмая, девятая. Погоди, погоди, на поверхности хорошо видны разводья от хищницы, гоняющей малька. Это оказался окушок с ладошку. А вот и второй, третий…, пятый.
Соловьиное пение сбивает. Достаю сотовый, это дочка. У нее с зятем дела, не сможет заглянуть к нам с женой.
За ним второй, у сына та же история.
Ну, что делать, нам с женой полтора десятка рыбешек вполне хватит на уху, можно собираться домой. Сливаю воду из кулька, и невольно присвистнул, из беломошника смотрит на меня небольшая коричневая шляпка белого гриба. Вот тебе и пироги(!), середина октября, ночные заморозки, а он вылез. Аккуратно срезаю его и с приятным вздохом осматриваю линию среза, ни одной червинки. Кладу рыбу в багажник и направляюсь в лес.
Три белых, вот это урожай!
Невольно достаю телефон и звоню дочери.
- Кристя, даже не поверишь, три белых нашел.
- Ой, поздравляю! – радостно щебечет она. – Тогда собирайся домой, через сколько нам прийти на грибуху?
Сын также обрадовался, придет с женою к нам, на грибуху.
Да, что ни говори, а радость тоже греет кровь и организм?
Веду машину, а сам уже представляю, как в бульон ухи бросаю вместе с картофелем ломтики белых грибов. Аромат от нее уже заполняет салон машины. А в гостиной собралась вся семья и встречает жену, выносящую кастрюлю с грибухой. Сколько помню, уху с грибами дети всегда съедали с добавкой. Вот и сейчас она собирает всю нашу огромную семью вместе. Только чеснока нужно не забыть с красным лучком купить, да укропа.
Воскресенье пройдет не скучно, это точно!