В сквере «Ташив» в Иерусалиме, где установлен небольшой памятник расстрелянным деятелям Еврейского антифашистского комитета, с одной из его сторон увековечены имена выдающихся деятелей еврейской культуры, уничтоженных советским режимом до Второй мировой войны. Среди этих имен Израиль Цинберг- автор уникальных книг и огромного множества статей по истории литературы у евреев.
Он родился в 1873 году в село Казачок, Волынской губернии, ныне это Тернопольская область в Украине , и провел свое детство в местечке, где учился у частных учителей и в хедере. Израиль Цинберг получил затем светское образование в средней школе в городе Ровно в Украине. После школы Цинберг занимался за границей - закончил обучение на инженера - химика в Германии, и получил звание доктора философии в Базеле (Швейцария). В 1898 году он приезжает в Петербург и там работает в должности химика в лаборатории Путиловского завода (знаменитый металлургический и машиностроительный завод в Петербурге) в течение сорока лет. Днем он трудился в химической лаборатории среди научных инструментов и аппаратов, а ночью среди книг и рукописей. Уже в 1900 году он написал монографию на русском языке об Ицхаке Бер Левинзоне - одном из видных деятелей просвещения. Он сотрудничал в еврейско-русских журналах "Восход", "Пережитое", "Еврейская старина" и «Еврейский мир». Он опубликовал "Историю еврейских печатных знаний в России", принимал участие в первом томе большого сборника "История евреев в России", изданного в 1914 году, где им были представлены три большие статьи о старой еврейской литературе на иврите и идише.
В 1908-1913 годах в Петербурге издавалась 16-томная еврейская энциклопедия на русском языке, где принимали участие важнейшие еврейские ученые того времени. Шимон Дубнов и Израиль Цинберг были главными редакторами двух отделов - Дубнов по истории евреев в России, Цинберг в отделе литература, где литература на иврите была представлена как старая еврейская литература, а литература на идиш рассматривалась как новая еврейская литература. Кроме этого, в энциклопедии печатались статьи Цинберга об ассимиляции и просвещении, а также ряд статей - об Иегуде Лейб Гордоне, Вильнюском гаоне, Моше Лейб Лилиенблюме, Переце Смоленском, Моше Мендельсоне и других важных еврейских личностях. Его тексты отличались оригинальностью, научным подходом, эрудицией, простым и доступным для понимания языком.
Цинберг активно участвовал в литературных обществах и редакциях на языках иврит и идиш, и в еврейских журналах на русском языке. Он вместе с несколькими еврейскими интеллектуалами основал издательство на идиш "Новая библиотека", где печатались переводы с иврита и русского языка на идиш. Он был сотрудником ежедневной газеты на идиш в России "Дер фрайнд"(Друг).
После Октябрьской революции в России он чувствует себя одиноко в Петербурге, т.к. важнейшие еврейские писатели и ученые его поколения уехали за границу, и к тому же материальное положение семьи Цинберга плачевно. В письме к писателю Нигеру от 2 декабря 1920 года он пишет: "Каково Ваше мнение, или можно мне, чтобы я отправился в Нью-Йорк; не будет ли мне там тяжело обеспечить семью как литератору и лектору, в частности в знаниях химии. Мы здесь как отрезанные от всего мира и не знаем, что там происходит".
В это трудное время он начал работать над главным трудом своей жизни «История литературы у евреев». Над одиннадцатью книгами под таким общим названием он трудился более двух десятилетий, собирая материалы в библиотеках и архивах Петербурга, трудясь у себя дома по вечерам и ночам с неимоверной работоспособностью и прилежностью. Он закончил первый том этого труда в 1920 году. Первые четыре тома он писал на русском языке. В 1927 году он переработал первый том, но уже на языке идиш. Он считал, что переход на язык идиш требует иного написания, чем на русском, "чужом" языке. Последнюю, десятую книгу он закончил в 1938 году, но не успел выслать этот манускрипт в Вильнюс, где печатались его книги. В страшные 1937-1938 годы, когда начались политические процессы и чистки в СССР, преследования охватили граждан разных национальностей. Первыми жертвами советского режима среди евреев были - преданный коммунист, поэт, Изи Харик (1937 год) и блестящий историк литературы Израиль Цинберг, который был арестован в 1938 году в своей квартире и затем сослан во Владивосток. В Нью-Йорке был создан комитет из видных представителей еврейской общественности, чтобы спасти Цинберга. Но ничего не удалось сделать, и он умер в лагерном госпитале во Владивостоке в январе 1939 года. Впервые многотомное издание «Истории литературы у евреев» было осуществлено на языке идиш в Вильнюсе (Польше) в 1933-1937 годах, а в 1943 году оно было переиздано на этом же языке в Нью-Йорке. В Израиле на иврите в Тель-Авиве было осуществлено полное издание этого труда в 1959-1960 годах. Полное издание его «Истории» было также осуществлено в Буэнос-Айресе на идиш 1967-1970 годах. Его «История» была представлена 8 томами из 10 книг.
В 1938 году он закончил первую часть девятого тома "Эпоха расцвета Хаскалы", но опубликовать ее не удалось из-за ареста Цинберга. Позднее, в итоге длительных переговоров, на Западе удалось получить из СССР микрофильм этой книги его "истории", которая была издана на языке идиш в Нью-Йорке в 1966 году. Цинберг планировал довести «Историю" до начала первой мировой войны. "История литературы у евреев» издана также в Лондоне на английском языке.
Книги его «Истории» охватывают период духовного литературного творения евреев на иврите и идиш от арабо-испанской эпохи до движения просвещения в Польше и России в 19 столетии. Труд Цинберга - это источник знаний о поколениях ашкеназийцев и сефардов, создававших европейскую еврейскую культуру, охватывающая европейскую эпоху этой литературы, включая тот мир на языке идиш, который навечно ушел в небытие в результате Катастрофы. Полный перевод «Истории литературы у евреев» на русский язык был бы живой памятью этого исчезнувшего мира и дал бы возможность более глубокого понимания тех литературных сокровищ, которые европейское еврейство создало в своей тысячелетней истории.
Первые три тома этой «Истории», изданные в 1929-1931 годах на языке идиш в Вильнюсе, охватывают средние века в Европе до изгнания из Испании, причем первый том рассматривает арабско-испанскую эпоху. В нем дана картина того времени и среды, когда там развилась еврейская литература. Под господством вестготов, которые преследовали евреев, у евреев не было возможности создать свою литературу. Окружение не располагало культурой. Но позже пришли арабы, победившие испанцев и давшие евреям некоторые свободы. Арабы в то время развили богатую культуру, были переведены на арабский язык произведения греческих философов, появились собственные арабские мыслители и поэты. Расцвет арабской культуры повлиял и на расцвет еврейской культуры. Появляются еврейские поэты, философы, специалисты по грамматике на иврите и ученые. В начале еврейские философы пишут свои произведения на арабском языке, зато поэты сразу перешли на иврит. Позднее и философы начинают писать на иврите. То, что было ранее ими написано на арабском языке, переводится на иврит. Появляются целые семьи переводчиков. Цинберг рассказывает о двух специалистах по грамматике иврита того времени - Менахеме бен-Сарука и Дунаше бен-Лабрата. Он описывает их полемику между собой, что дает нам возможность заглянуть в культурную жизнь того времени.
В дальнейших главах описаны поэтические произведения Иехуда Ха-Леви, Соломона-ибн-Габриэля и Моше Ибн Эзра. Цинберг вдохновлен этими поэтами и возбуждает этим интерес читателей. Затем он переходит к еврейской философии. Уже тогда среди евреев нашлись люди, которые взялись показать, что Тора не небесного происхождения, но она написана разными авторами в течение длительного времени. Они также стремились защитить Тору от различных критиков и продолжали развивать философию Саади Гаона. Без трудов Гаона трудно понять развитие еврейской философии в Европе. Цинберг затем обсуждает «Обязанности сердец» (Ховот алевавот) раввина Бахая, любимую народную книгу, которая в дальнейшем много раз печаталась в переводе на идиш. В этом томе также дана философская система Иехуды Ха-Леви, приведено содержание его «Книги хазара» (Сефер ха-кузари). Затем дан материал о рабби Моше бен Маймоне (Рамбаме), о его философии, вызвавшей потрясение в еврейском мире. Обсуждены также философские и поэтические труды Авраама ибн Эзры.
Второй том связан с немецко-французским периодом еврейской литературы. В то время здесь евреи жили среди отсталых народов, у которых не было ни литературы, ни философии, и культуры в целом. Евреи в этих условиях уделяли основное внимание Танаху и Талмуду. Затем наступили тяжелые времена крестовых походов. Сотни общин пострадали, и тысячи людей погибли. Нужны были народные книги, которые могли бы успокоить несчастных, оставшихся в живых людей. В результате появилась «Книга хасидов», подлинно народная книга, в тяжелые времена также появилась «Книга создания» (Сефер Йецира). В то же время в другом положении находились евреи Прованса, страны, лежащей между Альпами и Пиренеями, где сохранились традиции и нравы Римской цивилизации. Здесь у евреев были определенные свободы. Из Испании еврейские специалисты посещали Прованс и несли сюда свои культурные достижения.
Затем Цинберг переходит к итальянскому кибуцу. Темное средневековье в это время светлеет и начинается новая эпоха. Здесь изучали труды Рамбама и писали важнейшие комментарии к Танаху с рационалистических позиций. Здесь также развивается поэзия на иврите, достигшая новых творческих высот.
Третий и четвертый том охватывают период до конца 15 столетия, когда по всей Европе имели место страшные преследования и гонения евреев, что привело к развитию мистической литературы. Важнейшим произведением этой эпохи стал «Зогар» (сияние). В этом же томе обсуждается самый крупный философ средневековья рабби Хасдай Крескас, философия которого основана на еврейской религии.
Четвертый том - "Итальянское еврейство в эпоху ренессанса" издан в 1933 году. Он охватывает также культурную жизнь евреев в турецком государстве. Евреи Италии не были изолированы от окружающей среды, и она оказала на них значительное влияние. Цинберг знакомит нас с еврейской литературной средой, писателями, учеными, философами, мистиками . Он объясняет причины наличия тогда мистической литературы у евреев - и дает анализ мистики Хаима Витала и других мыслителей этой категории.
Говоря о новом еврейском центре в Амстердаме, он также проводит анализ произведений Боруха Спинозы, связывая его с еврейской мыслью и мистикой. Он также рассматривает в отдельной главе разочарование, связанное с разоблачением Шабтая Цви, и как это сказалось на еврейской литературе.
По Цинбергу- отсталая внешняя среда ведет евреев к уходу в мистику и пильпуль (метод изучения требующий от учеников остроты ума для нахождения и разрешения противоречий и трудностей в текстах Талмуда). Так было в Германии и Польше, что привело евреев к старым путям развития религиозной культуры. Как результат резни и разрухи 1648 года среди евреев развились глубокие религиозные стремления и мораль.
Тома пятый и шестой охватывают литературу немецко-польского центра до периода Просвещения: пятый том - "Русско-польский культурный центр" издан в 1935 году, шестой том - "Старая литература на идиш" издан в 1935 году. В пятом томе Цинбергом дана картина жизни евреев в Польше и основательное описание культурной жизни и литературы того времени. Он дает характеристику десяткам писателей, историкам, философам, талмудистам и ученым, приводит описание содержания различных произведений, и в этом множестве переводов на идиш из старой литературы на иврите мы получаем картину литературы того времени.
Его взгляд на еврейскую литературу на языке идиш нашел выражение в шестом томе его труда, который целиком посвящен литературе на идиш от старейших времен возникновения этого языка до эпохи просвещения. Также написанное на идиш нашло отражение в дальнейших томах, где обсуждаются литература хасидизма и просвещения в разных центрах. Тема литературы на идиш также нашла отражение в ряде его статей, в частности в двух его основательных аналитических статьях о Максе Эрике и Макс Вайнрайхе. Цинберг показал, что надо искать влияние на литературу на языке идиш прежде всего в ивритовской литературе и только затем можно анализировать внешние, не еврейские, влияния на литературу на идиш. Цинберг рассматривал литературу на идиш как часть общей еврейской литературы. Литература на языке идиш не возникла на пустом месте, она является интегральной частью всей еврейской литературы. В то время как раввины и толкователи Танаха создавали свою литературу для образованных людей - еврейские массы творили свою собственную литературу. Какой бы тяжелой не была жизнь еврейских масс, они стремились быть оптимистами. Им нужна была литература, которую бы они понимали, и которая бы отражала их стремления и желания. И такой стала литература на идиш. Пришли поэты, писатели, переводчики, и они создали литературу, внесшую свежую струю в трудную еврейскую жизнь. Вслед за ними раввины начали использовать идиш, и они создали религиозную литературу на этом языке, и позднее, когда трагедия пришла в еврейское гетто, создается литература религиозной морали, что в такое время предпочтительнее в сопоставлении со светской литературой.
В последних четырех томах обсуждается литература нового времени: седьмой том (первая книга) - "Берлинская Хаскала" (хаскала - просвещение с иврита, примечание автора статьи) опубликован в 1936 году; седьмой том (вторая книга) - "Хасидизм и просвещение" в 1936 году; восьмой том (первая книга) "Мудрость Израиля и Галицианское просвещение" в 1937 году; восьмой том (вторая книга) "Движение просвещения в России" в 1937 году. В седьмом томе рассмотрено возникновение еврейского просвещения в Берлине, рождение и становление хасидизма и начало просвещения евреев в Восточной Европе. Здесь, как и ранее, Цинберг использует культурно - исторический подход. В этом томе даны биографии создателей, осуществивших революцию в еврейской жизни, проведен анализ их трудов. Мендельсон, Нафтали Герц Вейзель, раби Исраэль Бал Шем Тов, раби Нахман Браславский предстают перед нами как живые люди. Цинберг относился с симпатией к еврейской Хаскале. В то же время он также объективно защищал и хасидизм. Известно, что когда в Западной Европе происходила Хаскала, в Восточной Европе восходил хасидизм, представляющий собой обратную картину движению просвещения. Читая книгу Цинберга, понимаешь причины этого процесса.
Восьмой том, вышедший в Вильнюсе в 1937 году, рассматривает Хаскалу в России и становление литературы в Галиции. Здесь Цинберг использует свою испытанную методику, и мы встречаем здесь всех тех, кто был популярен в еврейском мире в ту эпоху. Дан анализ творчества Ицхака Бер Левинзона. Он рассказывает, как Левинзон верил, что царское правительство хочет только добра для евреев. Он объясняет, почему Левинзон и просветители (маскилим) верили в милость властей. Он показывает, что русские просветители, как и их предшественники, берлинские просветители, верили в милость просвещенного монархизма. Точно так же Левинзон и его последователи верили, что не темный русский царь, Николай Первый виновен во всех еврейских бедах, а виноваты сами евреи из-за своей отсталости.
Цинберг также рассматривает произведения тех, кто в эпоху Хаскалы творили на идиш. С глубокой симпатией он описывает жизнь и творчество Шломо Этингера. Во второй части восьмого тома дан анализ трудов Авраама Мапу, Израиля Аксенфельда, Аврахама Бер Готлобера и др. Девятый том, который был найден и вышел на 30 лет позднее, рассматривает дальнейшее развитие литературы Хаскалы в России и Польше. Здесь Цинберг отразил творчество первых русско-еврейских писателей - Льва Бинштока, Реувена Кулишера, Шмуэля Иосифа Финна, Моше Лейба Лиленблюма, Израэля Салантера. Том охватывает темные шестидесятые годы девятнадцатого столетия. В этом томе говорится о становлении еврейской прессы в России, о первых русских еврейских и ивритовских печатных органах. Цинберг планировал вторую часть этого тома, связанного с семидесятыми годами и началом новой эпохи. Он также предполагал написать и десятый том, который должен был охватить период до первой мировой войны но его арест в 1938 году и его гибель прервали эту работу.
Об истории литературы у евреев на идиш писали многие известные деятели и писатели: Шмуэль Нигер, Эрик Макс, Меир Винер, Нахум Штиф, Бер Борохов, Макс Вайнрайх. также по истории литературы у евреев на иврите писали: Фишл Лаховер, Иосиф Клаузнер и Хава Шапиро. Но творчество Цинберга в этом вопросе занимает особое место, и кроме того трудно понять, как один человек мог такого достигнуть, учитывая также, в каких тяжелых условиях и изоляции от единомышленников и специалистов на Западе и ужасов сталинского режима он создавал свой труд. Его книги одинаково хороши как для профессионалов, так и для простых читателей. В предисловии к первому тому его "истории" Цинберг писал о цели своего труда: «Дать по возможности полную картину всего еврейского духовного и культурного творчества указанного периода» Развитие литературных форм будет здесь исследовано на основе всей культурной еврейской среды, с ее духовными и общественными стремлениями, тесно связанными с общеевропейской культурой этого периода". Отсюда, в его труде не только история литературы у евреев, но и история культуры. Он также анализирует влияние внешней, не еврейской культуры, на развитие еврейской литературы. Но у еврейской литературы свой собственный стиль, она развивалась особыми путями, имела свои собственные этапы, связанные со спецификой положения евреев. Поэтому в его книгах описано как влияние на еврейскую литературу извне, так и собственный стиль, связанный как с жизнью, так и традициями еврейского народа.
О еврейской литературе написано немало, но те, кто писали о ее истории ограничивались определенными эпохами или не опирались на первоисточники. Цинберг не только рассмотрел еврейскую европейскую эпоху, но в отличие от других авторов в его труде уделено большое внимание философским, этическим, географическим описаниям, а также научным работам, т.е. культурной истории народа. Он затронул работы исследователей Танаха и Талмуда, книги морали и мистики. Касаясь конкретного писателя, он писал и о его окружении, и эпохе, в которой этот писатель жил и творил. Цинберг утверждал, что возникновение нового направления в литературе не выросло вдруг из себя само, что оно продукт этого окружения и его творчества, духа этого времени.
Вот что писал о нем известный историк Яков Шацкий (написано до обнаружения девятого тома, примечание автора статьи): "Нам просто действительно не хватает дыхания и перспектив правильно оценить то, что Цинберг выполнил. Для наших глаз представлено в 8 томах, в 10 частях многоцветная панорама произведений и стоимостей разных поколений, эпох, стран, языков и чувств, выполненных одним человеком, который был готов всю жизнь к этой работе. В этих томах чувствуется теплая душа человека, который пользуется методами исследовательской работы, потому что так нужно. С ним заканчивается эпоха, он последний во времени историк литературы у евреев".