Глава 2.
Этот мир слишком похож на прошлый, и Акроссу даже показалось, что кто-то ещё не наигрался в средневековье. Снова замок, снова свечи, расставленные в комнате и кубки с вином на столе, покрытом белой скатертью. Акросс не знал точно, кто придумывал миры — первый попавший в них игрок, любой из игроков или сама Вега, но два средневековья подряд казались ему скучными.
До тех пор, пока он не осознал, что не отражается в зеркале висящем в спальне.
***
— Он один?
— Один. Один. Как же так получилось, что капитан попал в игру один? Разве пёс не всегда рядом с ним?
— Они разминулись с псом? Они поссорились с псом?
— В любом случае, это шанс! Но Акросс рассердится, поэтому мы не будем его убивать. Только поиграем. Притащим его к Акроссу.
— Но мы не знаем, где Акросс.
— Это ничего. Будем играть, пока ведём его к Акроссу.
— А если нас найдёт его пёс?
— Бросим и побежим.
Кай зевнул, подкинул в костёр ещё несколько веток. Посреди тёмного леса не сказать, чтобы страшно, хотя, конечно, будь ощущения более реальными, Кай не отходил бы от круга света у костра. Где-то в лесу были шорохи, по нарастающей, приближающиеся. Кай не обернулся, даже когда шорох в паре метров от него прервался криком, суматошным движением по зарослям, ломающим старые ветки и уже в полный голос переругиванием.
Кай упёр руки в землю за спину, откинулся назад, задрав голову к небу, заодно чтобы посмотреть, чем кончилась потасовка, ведь кто-то уже удирал через лес, напролом, обвиняя друг друга: «Кто сказал, что пёс не при нём?!» Только когда шум стих, зашевелился папоротник слева, к огню вышел довольный чёрно-белый пёс.
— Странно. Ты их отпустил.
Хаски лёг к костру ближе, выглядел крайне гордым собой, но Кай нахмурился.
— Мне не по себе. Не хочешь вернуться в человеческий облик?
Движение у собаки было не отрицательное, скорее она отряхнулась, как от воды, но Кай понял:
— Это потому, что в прошлый раз истратил все свои превращения? До конца игры проходишь на четвереньках?
На Кае — ряса католического священника с белым прямоугольником в воротнике. Рядом с костром — пыльный походный рюкзак. Где-то поверх вещей в нём — одежда Хаски, просто на случай, если он снова решит превратиться. Пёс не ответил, лежал у костра, прикрыв глаза, наслаждаясь, и Кай не выдержал — погладил по макушке.
***
Их привезли ближе к рассвету, когда Акросс уже собирался спать — повозку с людьми. Акросс услышал её из своей комнаты, знал, что это такое, и что так было всегда, и всё же вышел, чтобы сломать привычный ход этой реальности. Разгружали повозку уродливые слуги, скрюченные, но сильные. Доставали из кузова людей без сознания, потому что тёплая кровь живых вкуснее, перетаскивали ко входу в замок, где привратник, морщась, записывал.
— Отвезите их в ближайший город. И отпустите, — скомандовал Акросс. Слуги остановились. Казалось, вся эта реальность сейчас замерла и вот-вот укажет на Акросса пальцами и заорёт в голос: «Чужой! Не наш! Выбросить отсюда!». Но миг прошел, растерянным выглядел только привратник, которому нечего было теперь делать со своими записями. Слугам же всё равно, и с той же монотонностью они вернули ещё живые тела в повозку, закрытую прутьями клетки.
И тогда Акросс остановил одного из них, горбатого и сухого, кивнул на девушку у него на руках.
— Эту. Оставьте. Отдай слугам, пусть унесут в комнату для гостей.
Для этих существ всё снова в порядке вещей. Хватит милорду свежей крови — вот и хорошо. Но нужно милорду оставить девушку для развлечения — всё равно ж заплатят. Акросс не думал о том, что эти скрюченные существа работали не на него, только торговали с ним, и раз он берёт девушку — ему продадут девушку, а остальных — ещё какому-нибудь вампиру сбудут.
Вот только её Акросс выбрал не просто так. В его замок уносили Гидру в платье настолько пышном, что подол его подметал старые каменные ступени.
***
Кай появился в городе уже когда солнечный свет стал достаточно тёплым, чтобы вспотеть в рясе. Хаски семенил рядом, озирался по сторонам грозно. Он никогда не признавал поводка, и при этом продолжал бросаться на людей, которые ему не нравились. Частенько Каю было стыдно за него.
В домике врача их встретили так, как если бы давно ждали, и Кай думал, что из спальни к нему спустится готовая к дороге Гидра, но, не предложив завтрака и не попросив подождать, его, конечно без собаки, проводили в кабинет самого доктора.
Здесь — распахнутые шторы и аккуратно расставленные книги, дурно пахнущие пробирки и бородатый солидный человек в рубашке и безрукавке с тетрадью в руках. Он жестом пригласил сесть, откложил записи, сделав в низ несколько пометок.
— Вы ведь из охотников, не так ли? Я видел собаку вместе с вами. И ваш рюкзак. Не очень похоже на миссионера. Кто рассказал вам о том, что моя дочь пропала?
Игры больше похожи на квесты. Кай помнил, кто его компаньоны и где должны жить, но не знал, где их искать после начала игры, если они не дома.
— Да. Я охотник, — кивнул Кай, предчувствуя, что задание будет сложным.
— Вот и хорошо. Сколько возьмёте за работу?
Доктор не выглядел убитым горем. Жены его в доме не было видно, Кай заметил и другую девушку, подглядывающую за ним с кухни, скорее всего сестру Гидры в этой реальности. И всё же, решил не разбираться в семейных делах этих людей, признался честно:
— Мы знакомы с вашей дочерью. Более того, я её друг и потому хотел бы спасти. Вы ведь подскажите, где её искать?
Реальность редко оставляла его в тупике. Значит, старик знал, где его дочь.
— В городе происходит жеребьёвка, — начал врач. — Тот, кому выпадет чёрная метка, исчезает из города. В этот раз метка выпала мне. Я — врач, меня нельзя тратить, потому что я — полезный ресурс. Поэтому мне позволили отдать дочь. Я не такой бесчувственный, каким могу вам показаться… Никакие деньги бы не спасли от чёрной метки. Но я могу заплатить вам, чтобы вы убили его до того, как оно сожрёт мою дочь.
— Я же сказал, мне не нужно денег. Просто покажите, где его искать, — Каю начало казаться, что доктор этот такой же персонаж, как в играх — пока не кинешь заветной фразы, не продвинется по сюжету дальше.
— Хорошо. Но будьте осторожны. В городе не то чтобы дружелюбное отношение к этому вампиру… Город предпочитает с ним не ссориться и откупаться жертвами. Вашему вмешательству они не обрадуются.
***
Хаски ждал у дверей и совсем не реагировал на попытки шестилетней девочки скормить ему раздобытую на кухне кость. Не рычал и не пытался укусить ребёнка он только потому, что Кай тут гость и у него могут быть проблемы, если его животное ведёт себя невоспитанно.
— Ну что же ты?
Кость снова поднесли ему под нос, и Хаски так же отвернулся, отошел на несколько шагов назад, сел там, а ребёнок всё равно последовал за ним. Слуги, пристально следя за ними в начале, теперь только посматривали на хозяйскую дочку, убедившись, что пёс достаточно воспитан.
— На, собачка! Кушай, собачка!
И тогда, вполне для Хаски ожидаемо, появилась мать этого недоразумения, тут же поднявшая крик из-за того, что дочь играет с собакой размером с неё. Однако в этом потоке Хаски уловил и что-то ещё, словно женщина знала, что он больше, чем собака, и боялась, что способность его заразна. «Знали бы вы, в какую мразь может превращаться ваша дочь, — мрачно подумал Хаски, только радуясь тому, что от него убрали ребёнка. — Собака для вас была бы милейшим превращением». Из всей команды с их способностями он мог понять и согласиться только с Дроидом. Бесконечные патроны — это очень полезно, куда полезнее, чем способности Кая и Гидры. Тем более, что у Дроида не было лимита по патронам, он мог пользоваться этим, пока у него было оружие, Хаски свою мог применить семь раз за игру, а у Кая с Гидрой их умения были одноразовыми. В случае с Гидрой — как бомба: если не заденет никого, то играй дальше отсыревшим динамитом. У Кая и вовсе бестолковая, по мнению Хаски.
Кай появился как всегда, столо о нём вспомнить. Не застав ребёнка, пытающегося накормить его оборотня курицей, подумал, что Хаски вёл себя хорошо и потрепал по макушке. Конечно, Хаски и так вёл себя хорошо, но если бы не боялся снова на пустяки истратить лимит, то превратился бы в человека и предложил бы мелкой самой сожрать куриную кость.
— С Гидрой глухо, — сообщил Кай, покидая двор. — Попробуем отыскать Дроида.
Хаски почувствовал облегчение. Сложно сказать, почему он так плохо ладил с Гидрой, просто были люди, которые раздражали. По идее, Хаски сначала бесили все в команде, но к девушке это отношение осталось. Если его спрашивали, то он отвечал, что это из-за её непонятных трепетных чувств к капитану противника. Но Хаски и сам понимал, что дело было не только в этом, просто Гидра пыталась править его поведение на основании того, что она девушка, и при ней он не должен материться и ходить голым, Хаски не был согласен. Он считал, что, не претендуя на неё, он может вести себя, как захочет.
И всё же, в этом облике играть было сложно. Нельзя спросить, куда они направлялись и почему не получилось с Гидрой, не мертва ли она уже теперь, на начало игры. Да и Кай говорил меньше, потому что люди могли принять его за сумасшедшего, если он будет общаться с собакой.
***
Приход выглядел богатым, несмотря на расположение где-то в глухом лесу. Стены кое-где были покрыты плющом, но в целом он был похож на обитаемый, к тому же отгорожен действующим кругом от нечисти. Остановившись у границ этого круга, почти вплотную к нему, Кай позвал:
— Кто-нибудь есть?
Ему не нравилось ни это место, ни круг. Казалось, за его пределами стоять опасно, да и Хаски выглядел насторожённым, дышал глубоко, осматриваясь по сторонам, а сказать ничего не мог. Даже если в круг войдёт Кай, спрятавшись от того, что ждёт в лесу, Хаски, как оборотень, его границ переступить не мог.
Прошло несколько минут, прежде чем приоткрылась массивная дверь. Насторожённый вид старика Каю тоже не понравился, вся ситуация заставляла быть серьёзнее.
— Я из восточного прихода, — представился Кай. — В вашем должен быть священник, тоже из охотников. Я ищу его. Могу я с ним поговорить?
Старик, показавший из-за двери только глаз, внимательно смотрел ещё какое-то время, прежде чем глухо приказать:
— Снимай рясу, расстёгивай рубашку.
Хаски, который до этого со всей серьёзностью осматривался, прислушивался, переключил всё внимание на хозяина прихода, перевел взгляд на Кая и едва не подскочил, увидев, что тот скидывает рясу, торопясь. Так же спешно расстегнул ворот рубашки и оттянул его. С правой стороны, где-то от ключиц и до шеи — вытатуирован крест. Не обычный перекрест двух палок, а с узором, со словами на латыни, но татуировка уже выцветшая почти до синего.
Дверь открылась полностью, старик оказался священником, угрюмым, со шрамом на левой половине лица.
— Можешь войти, — разрешил он. Кай собирался снова надеть рясу и пройти в круг, но в её мешковатое сукно зубами вцепился Хаски, не пускал.
— Только не сейчас, — вполголоса попросил Кай. Их потасовкой он старался не нарушить круга. — Хаски, давай потом. Всё будет в порядке, верь мне.
Когда Хаски был уверен, что дальше идти опасно, он реагировал по-другому. Сейчас ему просто не нравился ни этот круг, ни то, что он не сможет быть рядом. Можно сказать, Хаски просто капризничал, и Каю не до этого сейчас. Отбросив рясу, он быстро перешагнул линию, оказавшись там, где Хаски не достанет. Оборотень переключился на беспокойный лай.
Старик закрыл за спиной Кая массивную дверь, внутренности прихода без дневного света утопали в полумраке, и всё же не было ощущения, что здесь пусто.
— Оставь оружие, — скомандовал старик, заметив кобуру с пистолетом на боку Кая.
— Зачем?
Кай помнил процедуру. Попросить показать татуировку — нормальная практика. Нечисть не сможет даже нарисовать на себе такую. Но охотники всегда ходили с оружием, потому что нигде не могли чувствовать себя в безопасности, и их никогда не просили оставлять его у входа. Старик пошамкал беззубым ртом, пока наконец не произнес:
— Вдруг у вас счёты?
— Нет, мы друзья, — Кай собрался пройти дальше без разговоров, но священник поймал его за руку выше локтя, снова прошамкал:
— Пока пушку не оставишь, дальше не пройдёшь. А то шляются тут всякие…
— Старый параноик, — проворчал Кай, достав пистолет из кобуры, но движение оставить его на столике у двери сменило направление, дуло оказалось у подбородка старика. Пальцы на локте, ослабившие было хватку, вцепились сильнее, до синяков.
— Кем ты набил приход, старик? — спросил Кай, как бы в шутку. С улицы завыл Хаски, теперь, похоже, понявший, куда попал его капитан.
Ему вторили рычанием — из коридоров, из комнат послушников, тихо было только в досками забитом главном зале. Кай узнал по этому звуку — не вампиры и не оборотни, среднее, мерзкое. Упыри, что чаще всего питались мёртвыми на кладбищах, предпочитая не связываться с живыми, потому что любой крепкий деревенский мужик мог проломить им череп, а тут что-то осмелели.
— Опусти пушку. Я-то тебе вряд ли что-то сделать смогу.
Вот в этом Кай не был уверен, потому что жилистый старик тоже явно из бывших охотников, которому повезло дожить до пенсии. И поэтому первым делом Кай приложил старика рукояткой в затылок, левой достал из-за пояса нож, повернувшись к коридору. Упыри уже выползали из комнат, не меньше дюжины тех, кто отважился принять бой первым и заставить потратить на себя патроны.
***
Оставшись у круга, насторожившийся Хаски услышал выстрелы. Начерченная линия — как стена, за которую не сунуться. Хаски поздно заметил, что следы идут не по периметру прихода, а внутрь, и на месте входа линия стёрта, а потом дорисована. Меньше всего ему хотелось сливать игру сейчас, ещё больше раздражало, как отреагируют на это остальные в команде. «Отпустил Кая одного? Серьёзно? Капитана и одного. Человека, к которому липнут неприятности?».
***
Четверых Кай снял выстрелами, следующего, бросившегося на него, вспорол ножом, рычания больше не было слышно, и упыри, сами запертые в этом месте, притаились, надеясь, что их не пойдут добивать. Пользуясь заминкой, Кай дополнил обойму серебряными пулями, обернулся к держащемуся за голову священнику.
Кай отвлекся, потому что один из упырей быстро пробежал коридор из одной комнаты в другую, из ближней к выходу в более дальнюю.
— Тебе не понять, — прохрипел священник, цепляясь за стену и пытаясь встать. — Молодая трава — сорная трава, жить не хочет, приключений ищет. Старикам умирать не хочется, старики народ слабовольный и…
Кай перехватил его за руку выше локтя, подтянул к себе, поставив на ноги, повернув лицом. Старик был выше него, но стоял сгорбившись, они получились одного роста.
— Пока не понять, — согласился Кай и, ещё раз быстро оглянувшись на коридор, прижался своим горячим лбом к ледяному лбу священника. Тот смотрел, удивлённо распахнув глаза, и установить зрительный контакт не составило труда.
Воспоминания и ощущения старика перетекали в Кая, он едва успевал фильтровать. Кай видел этот приход более людным, сад вокруг и священника молодым. Видел жестокие тренировки, деревни с жителями, смотрящими на него, как на спасителя, и чувствовал гордыню. А потом заставил себя видеть только то, что ему нужно — и узнал, где сейчас находился Дроид. И самое главное, что он жив.
Отпустив священника, Кай снова удобнее перехватил пистолет. С одной стороны, упыри предпочитали иметь дело только с трупами. С другой стороны они бросились на Кая. И всё же попрятались сейчас, но кто знает, как они отреагировали бы, будь это не Кай, охотник, а заблудившийся путник с семьёй.
Кай, вместо того, чтобы развернуться и уйти, прошёл вглубь прихода, отыскивая спрятавшихся.
***
Хаски казалось, что по-настоящему стоит волноваться тогда, когда замолкнут выстрелы. Но они, одиночные, с большими перерывами, гуляли по заросшему зданию прихода. От скуки он считал их — пятнадцатый и спустя минут пять — шестнадцатый и семнадцатый сразу. Что-то вылезло из окна, едва протискиваясь. Похожее на лысую обезьяну, на собаку без шерсти, оно начало бегать внутри круга, а покинуть его не могло, скулило.
Кай появился вскоре, оставив дверь открытой. Направил дуло на притихшую нечисть, подумал, глядя на то, как существо, поджав хвост, жалось от него к барьеру. И вполне предсказуемо Кай не выдержал, ногой нарушил круг, чтобы дать сбежать. Пользуясь тем, что барьера больше нет, внутрь проник Хаски, подскочил в два прыжка, но дуло теперь смотрело ему в лоб, и пришлось остановиться.
— Не выдержал? — усмехнувшись, спросил Кай. Белая рубашка в кляксах крови, но сам он не был ранен. Его ряса на Хаски, снова принявшем человеческий облик.
— Почему ты в меня целишься? — без возмущения, скорее шутливо спросил Хаски.
— Потому что ты хотел меня ударить. Остынь. Я сказал, что всё будет хорошо, значит я справлюсь.
Хаски всё ещё не мог избавиться от образа Гидры и Дроида, тыкающих в него пальцами и смеющихся, помотал головой, чтобы прогнать наваждение.
— Поможешь вытащить Дроида? — Кай всё-таки опустил оружие, приняв это за утвердительную реакцию.
— Далеко идти?
— Нет, тут рядом. И рясу мою отдай, чтобы я заляпанной рубашкой не сверкал.
— Хорошо. Моя одежда должна быть где-то в твоём рюкзаке.
Идти оказалось ещё ближе, чем Хаски ожидал — только за здание прихода зайти. Сверху на крышке погреба стояла тяжёлая мраморная заготовка под надгробие, чтобы сдвинуть её и нужны были двое.
— Почему ты отпустил того упыря? — спросил Хаски, отдыхая после того, как удалось убрать такую глыбу. Кай в то время открыл подвал и вопрос проигнорировал. А потом, ничего не сказав, соскользнул сам в погреб. Вскоре после недолговременной возни снаружи появился Дроид, уцепился за руку Хаски с видом, что если бы он только мог, то никогда бы его не касался. Потом уже выбрался Кай, целый и невредимый, разве что запылившийся.
— Хаски, тварь, — констатировал Дроид, потирая запястья. — Ну ладно, в реальность вышвырнул, но ты не мог посмотреть, что за реальность? Меня одного чуть не сожрали.
— Они думали сделать тебя упырём, — сообщил Кай, снова накидывая на себя рясу.
— Ещё хуже, — выдохнул Дроид. — Ты потратил свою способность?
— Хаски впихнул тебя в реальность? — с хитрой улыбкой переспросил Кай, садясь напротив. Хаски делал грозные жесты, пользуясь тем, что он у Кая за спиной, но Дроид, адресовав ему хмурый взгляд, признался честно:
— Не глядя. Тварь.
Дройд как знал, что при Кае Хаски ему ничего не сделает. А если Кай ругать его не будет, то и Хаски забьёт.
— Ну да. Зная везение Акросса, он здесь хозяин всех вампиров, — кивнул Кай, не выглядя при этом особо огорчённым.
***
Не то чтобы Акросс был хозяином всех вампиров, такого просто существовать не могло, но среди их братии имел немалый вес, потому и обитал в собственном замке, под защитой не только стен, но и слуг. Самым интересным было бы оставить Гидру в своей комнате и посмотреть на реакцию, когда она проснётся. Но Акросс решил, что шутка может оказаться не такой смешной, и девушку оставили под охраной в одной из гостевых спален.
Привратник приходил перед закатом и, придерживая влажную тряпку у глаза, объявил, что пленница очнулась, но сейчас явно не в духе, чтобы с кем-то разговаривать или тем более быть съеденной. Акросс знал, что в любом расположении духа Гидра не будет его бить, поэтому пропустил совет мимо ушей.
Каково же оказалось его разочарование, когда при попытке войти в гостевую спальню он едва не получил подносом в лицо. В руках Акросс поднос смял, как бумагу. Потеряв опору, Гидра почти упала, но вовремя выпрямилась, отойдя на безопасное расстояние.
— Ты ждал тёплого приёма? — улыбаясь, язвительно поинтересовалась Гидра, отходя вглубь комнаты, поближе к стоящей здесь массивной цветочной вазе. Акроссу не хотелось признаваться, что может и не тёплого, но на поднос в лицо он точно не рассчитывал. — Как можно быть настолько самоуверенным?
Полетевшую в него вазу Акросс разбил, но, хотя цветов в той не было, его облило водой. Акросс спокойно достал платок, вытерся, пока не мог придумать, что ей сказать, и не лучше ли просто выбросить из окна. В конце концов, они враги, и это его прямая обязанность, и он должен был сделать это с самого начала.
— В этой игре я пока ещё ничем не заслужил такого отношения, — напомнил Акросс.
— Да?! Всего лишь меня взял в заложницы! — Гидра примерилась к подушкам, но кидаться ими казалось ей слишком глупым, поэтому она взялась за подсвечник. От него Акросс уклонился.
— Где я должен был тебя оставить? У торговцев «мясом»? Я почему-то решил, что лучше известное зло, чем новое.
Гидра остановилась на секунду с занесённым над головой графином с водой, но швырнула и его. Тот разбился уже об закрывшуюся дверь.
Наверное, будь Акросс младше, он, разозлившись, отправил бы Гидру в том же светлом платье в катакомбы замка. Сейчас же он понимал, что, если бы Гидра всерьёз собиралась его убить — действовала бы по-другому, а не вещами швырялась. Это скорее было похоже на ссору, чем ненависть. Акросс думал, что ещё день просидеть в одиночестве при полном застое игры ей не помешает.
***
Двое охотников в одном месте вызывали у местных больше неприятных подозрений, чем оборотень в их компании. Кай, даже без применения своей способности, чувствовал напряжённость в посетителях постоялого двора. Вспомнил, что драка в таверне — самый распространённый сюжетный ход, но в то же время не мог представить, чтобы кто-то попытался драться с ними. Все знали про охотников и никому не нужны неприятности.
— Акросс и в самом деле один из вампиров. Хозяин замка неподалёку отсюда, — рассказывал Дроид, не обращая внимания на то, как присматривались к ним посетители. — Думаешь, Гидру увезли туда?
— По идее, должны были. Иначе в чём игра? — пожал плечами Кай, не глядя на собеседника. Он наблюдал то за слишком громко засмеявшимся мужчиной, то за шумной компанией в углу.
— Тогда предлагаю на недельку оставить их разбираться друг с другом, а самим побродить по округе отстреливая нечисть, — пошутил Хаски. — Вот видите, я вполне себе хорошо отношусь к Гидре. Пусть девочка развлечётся, раз у нас не получается.
— Она не будет ничего такого делать, — шёпотом одёрнул Кай. — Не сочиняй.
— Ну тогда тем более, давай-ка оставим Акросса на неё, она его убьёт и принесёт тебе его голову, чтобы подтвердить, что игра закончена, — Хаски облокотился о поверхность стола, поймал на себя скользящий по таверне взгляд Кая, смотрел насмешливо. Капитан первым отвёл глаза, вынужденный согласиться:
— Так она тоже никогда не поступит…
— Интересно, почему же это? — Хаски откинулся обратно на спинку стула, продолжил улыбаться. Дроид кивнул:
— Тут я вот тоже не понимаю. Что за особое отношение у этих двоих? Что за особое отношение у тебя к этому?
— Если разрешить Гидре использовать её способность рядом с Акроссом, — начал Кай, всё ещё глядя как бы в сторону, но уже остановившимся, а не перебегающим взглядом,— то она исполнит не задумываясь. А вот он её не застрелит.
Способностью Акросса, как у Дроида бесконечные патроны, был «бесконечный пистолет». Акросс брал это оружие из воздуха и, даже если его выбивали, он снова появлялся в руках хозяина.
— Нашёл что вспоминать. Гидра и рядом с нами может эту способность использовать, только чтобы Кай под раздачу не попался. У неё в принципе никаких табу относительно способности нет, — напомнил Дроид. — Слушай, надо переодеться. Слишком много внимания привлекаем. Народ начинает думать, что мы либо на Акросса войной идти собираемся, а он всё-таки их лорд, либо, что у нас тут что-то страшное творится, раз двое охотников понадобилось.
— Хочешь сказать, — словно игнорируя Дроида, продолжил Хаски, — ты, типа, разрешаешь ей потому, что Гидра становится слабым местом Акросса. Так фигли, как только её найдём, орём, что взяли её в заложники, и пусть сдаётся. Она нам простит. Тебе она вообще всё простит.
— Хаски, прекращай, — почти попросил Кай, всё ещё не глядя на него. — Если мы переоденемся даже, всё равно останутся татуировки. Да и по Хаски видно, что он не совсем человек.
— У меня что, хвост торчит? — скорее в шутку отозвался Хаски, он и так знал, что его выдавали глаза и белая прядь в черных волосах. Именно поэтому Кай проигнорировал его, не отвечая.
— По крайней мере, на нас пялиться перестанут.
— Да он же просто тему меняет, — снова вклинился Хаски. — Эй! Давайте с одним разберёмся, а потом насчёт остального поговорим. Эй, Кай! Отвечай мне!
— Как я могу с тобой об этом разговаривать, если знаю, что ты не поймёшь? — сдавшись, Кай наконец-то посмотрел прямо, в глаза, хмурясь и стараясь не моргать.
— Твоё «не поймешь» ничем хорошим обычно не кончается, — приподняв одну бровь, напомнил Хаски, и в этой игре в гляделки опять он победил — Кай не просто отвернулся, он поднялся из-за стола, спокойно произнёс:
— Нам нужно переодеться, чтобы двигаться дальше.
Дроид оживился, вскочил тоже. Хаски не пошел за ними, он остался на месте, в обеденном зале, задумчиво глядя на стол.
Способность Кая работала в двух направлениях — он мог воровать чужую память и передавать свою. В тот раз разговор тоже упёрся в утверждение, что Хаски не понимает, хотя тогда дело было и не в Гидре вовсе. Вся команда была в комнате и видела: Кай попытался объяснить Хаски ситуацию по-своему, дать ему взглянуть на мир «своими» глазами. Проще говоря, Кай доверился. А Хаски сожрал его.
Хотел сам Хаски того или нет, но видел он не только точку зрения Кая. Он видел всего Кая, все его воспоминания. Раньше сбоев не происходило, и Кай показывал в эту способность ровно столько, сколько нужно, но Хаски оказался сильнее и сам подсмотрел то, что ему не предназначалось.
До этого Хаски был другим. Ни малейшего уважения к капитану, поступал по-своему, играл как хотел, задирал всю команду, а, получив разрешение на использование своих способностей, и вовсе пропадал в игровом мире, появляясь только тогда, когда начиналось интересное. «Прочитав» Кая он не особо изменился, в штабе задирал капитана такими фразами, от которых Кай уходил в свою комнату или к Королеве, спрашивать, зачем она дала ему в команду такого игрока, с которым он не знает, как быть. Доводить было просто, ведь Хаски теперь знал самые неприятные тайны Кая.
Продолжалось это до первой же игры, в которой Хаски посерьёзнел, нашёл капитана и больше уже не отходил, а при попытке убить сам загрыз троих из команды Акросса.
Королева смеялась потом, говорила, что посадила Хаски «на поводок», но Кай не понимал. Уживаться в одной команде стало легче, и всё же было какое-то чувство опасности.
Кроме шуток, вроде: «Нет, ему такие девушки не нравятся, у него в журналах другие» и «Кай тощий потому, что нормально жрать только в одиннадцать начал» Хаски никому из команды больше не рассказывал о том, что видел. И Кай был ему благодарен за это.
***
Акросс вернулся в гостевую спальню только часов через восемь, как раз, чтобы застать, как Гидра связывала из простыней верёвку для побега. Выглядело, по его мнению, это довольно смешно, особенно попытка спрятать улику под кровать.
— Ты не должен был меня спасать, — уже спокойнее произнесла Гидра.
— Почему?
— Потому что я не в твоей команде.
— Да ладно, это же просто игра, — так как подносов не летело, Акросс закрыл за собой дверь. Гидра так и стояла у кровати, стараясь не смотреть на него.
— Будь это другой персонаж, — начала она, не без труда подбирая слова, — я бы просто сбежала. Ударила бы. Или убила. И сбежала. А с тобой что делать?
— Ударить ты точно попыталась. Все намного проще. Ваш капитан знает, что ты у меня. Значит, он придёт сюда. После прошлой игры я бы на его месте попытался спрятаться и как можно дольше не показываться мне на глаза. Но за тобой он должен будет прийти.
— Кай не станет прятаться, — возразила Гидра, но всё же без уверенности в голосе, Акросса обрадовали эти сомнения.
— Никогда не понимал, почему вы так преданны ему. Разве он не самый слабый в команде?
Гидра снова замкнулась, отвернулась, сказала уже в стену:
— Если я тут приманкой, то вовсе не обязательно развлекать меня разговорами.
Акросс, зная, что продолжать бесполезно, подошел только забрать веревку из простыней, так же молча ушел.