Сталин позвонил ровно в три ночи. Я еще не ложился, хотя и был маленьким мальчиком. Да и он работал по ночам с документами.
– Привет, Вова! – сказал я ему. – Ведь Крым наш! Можно я буду называть вас дядя Вова?
– Вот что, бичо, – изрек Иосиф Виссарионович, – кончай свои шутки! Остряк-самоучка! Не до шуток! Мир будем делить… и окрестности… по справедливости! Да, кстати, как отметки в школе?!
– Вот я и говорю, дядя Вова, – надо занимать плацдарм за плацдармом, пока его не заняли другие! Какие там отметки! Да и до Берлина уже рукой подать. Берлин, практически, наш! А в школе? Да ничего интересного!..
– Это ты правильно меркуешь, сынок, – Сталин вздохнул, глубоко затянулся, выпустил голубоватый дымок. – Значит, думаешь, Крым наш?! Только не говори пока никому, до поры, до времени… В урочный час и возвратим: и Южную Америку, и Австралию, и Маркизовы острова, и Антарктиду, и Северный полюс, и Марс, и Венеру, и Меркурий…
– Луну, – подсказал я.
– Да, Вова, да, – ты прилежный ученик, с фантазией. И Юпитер, и созвездие Стрельца, и Орион, и Кассиопею… Готовься, мой мальчик, дел невпроворот!
И Сталин тяжело повесил трубку.