7-3Из книги Сельские дети войны П.Краснощекова
ДРУГ МОЙ ШАРИК
Когда появился в их семье Шарик, Ваня не помнил, он был с ним всегда, по крайней мере, так ему казалось. Он сопровождал Ваню во всех уличных ребячьих играх, рыбалках, прогулках на Волгу и по пойменных озерах, которых было немало. Он был Ваниным защитником, сторожем и просто закадычным другом.
Когда ребята уходили на рыбалку без Шарика, оставляя его дома, он скулил, по-собачьи плакал. Или, например, когда ребята переплывали озеро «Песковатку», он всё бегал по берегу, тявкал, порой переходя на жалобный собачий вой. Потом прыгал в воду и плыл за ребятами. Иногда его обессиленного приходилось вытаскивать на берег, за что он с собачьей благодарностью лизал Ванино лицо и руки, поскуливая, преданно заглядывал ему в глаза.
Генка предложил сделать для Шарика небольшой плотик из ивняка, чтобы его можно было перевозить через озеро, а заодно и куканы с рыбой. Получился маленький ковёр-самолёт, Шарик был очень доволен, слегка повизгивал, преданно смотрел в глаза плывущим следом ребятам.
За озером было много неизвестного, там было много ериков с холодными ключами, небольших озёр, где водилась всякая озерная рыба, были заросли сладкой ожины, щавеля, скороды. Словом, ребят туда всегда тянуло, как притягивает пацанов новизна и неизвестность.
Вечером, наскоро перекусив дома, а иногда и получив заслуженный нагоняй от родителей, ребята стремились на улицу. Там парни постарше играли на гармошке, пели с девчатами песни. Ребята помоложе, Ваня в том числе, крутились возле них, а Шарик и здесь был звездой. Он садился рядом с гармонистом и подвывал в тон гармошки своё сольное исполнение, особенно у него хорошо получалась «Катюша». Все хохотали, Шарик сидел и получал свои аплодисменты, как настоящий артист, а Ванечка был горд за своего четвероногого друга.
Умер Шарик от собачьей старости, тогда ему уже исполнилось 15 лет. Ваня с Генкой похоронили Шарика на берегу озера «Песковатки», как друга и товарища по своему детству. Это была первая безвозвратная потеря близкого живого существа, существа, которое было пятнадцать лет рядом с ними, делило их детские радости и невзгоды, переносило все тяготы и лишения их военного детства.
Грусть и жалость по потерянному другу заполняли их молодые души.
Сейчас над могилой Шарика, как и над местом, где прошло детство и юность Вани, плещется рукотворное море. Только иногда во сне всё чаще и чаще с годами снится ему «Песковатка», старая Волга да четвероногий друг Шарик.
* * *
Продолжение в 8-3