История любого еврейского местечка является свидетельством того, сколь велики были духовные ценности, на основе которых осуществлялось в нем нравственное воспитание людей.
О сравнительно небольшом еврейском местечке Бершади написано немало. В одной публикации невозможно подробно рассказать о самом местечке и его истории, но попытаюсь на примере Бершади показать, какую роль играли местечки в формировании известных личностей.
Приведенными здесь примерами не исчерпывается история Бершади, я мог бы назвать еще значительное количество людей, которые своими делами заслужили благодарную память современников и следующих поколений. Показательно то, что многие из них формировались как личности под сильным влиянием хасидизма. Для нас, воспитанных в советское время в духе атеизма, эта факты могут служить наглядным доказательством того, сколь эффективными были еврейские традиционные методы воспитания.
Но сначала - краткая историческая справка. Бершадь, город с 1966 года, районный центр в Винницкой области Украины известен как поселение с 1459 года. В июне 1648 года в ходе восстания казаков под руководством Хмельницкого один из его кровожадных последователей Максим Кривонос и его бандиты захватили Бершадь, убив всех евреев и католиков. В 1765-м в Бершади проживали 438 евреев, в 1818 году еврейское население местечка достигло уже 3370 человек.
В начале XIX столетия Бершадь стала одним из центров хасидизма. Здесь жил известный хасидский раввин Рафаэль, ученик и последователь рабби Пинхаса из Корца. В 1900 году еврейское население местечка составляло 4500 из общей численности населения в 7000 человек, при этом число еврейских ремесленников доходило до 500. К этому времени в Бершади была одна синагога и шесть молитвенных домов. Местечко было известно в середине XIX века своими еврейскими ткачами. Но к концу столетия спрос на их продукцию снизился, в результате чего многие из ткачей эмигрировали в Америку.
Бершадь расположена среди еврейских местечек Подолья, с которыми в былые времена ее связывали плохие грунтовые дороги, труднопроходимые из-за грязи весной и осенью, очень пыльные летом, и заваленные зимой снегом. Тем не менее, связь между местечками поддерживалась постоянно, и этому не могли помешать ни плохие дороги, ни убогое материальное положение. Люди ехали в Бершадь к своим родственникам, познакомиться и сосватать невесту или жениха, по случаю рождения ребенка, на свадьбы или - не дай Б-г, - в связи с болезнью или кончиной кого-то из близких.
Бершадь пользовалась большим уважением среди близлежащих местечек, и это нашло отражение даже в прозвище, которое традиционно давалось каждому еврейскому местечку и его людям. Хотя обычно эти прозвища давались ради шутки, порой они вызывали обиду и споры. Евреев моего родного местечка Чечельник, расположенного в 25 километрах от Бершади, называли "чечельницкие дураки". В ходу были прозвища - "тростянецкие козлы", "ободовские кожухи", "ворховские козы" и т.д. Но жителей Бершади характеризовали почетным именем "бершадские талитники" - в знак уважения к той духовной идеологии, которая была связана с почитаемым в народе хасидским раввином Рафаэлем (Рефулом) Бершадским.
Его имя было на слуху у жителей не только окрестных местечек, но и всей Украины, слава о нем в хасидских кругах была ничуть не меньше, чем у Нахмана Брацлавского. Влияние этого выдающегося хасида так сильно сказалось на репутации бершадцев, что женихам и невестам местечка отдавалось предпочтение, их очень охотно принимали в любой еврейской семье. Это почитание Бершади и ее жителей исходило от концепций раввина Рафаэля, бережно сохраняемых в сознании бершадцев в течение последующих поколений.
Бершадцы отличались тем, что вели себя очень скромно, они не выпячивали свою родословную, даже если были из знатной семьи. Самого ребе Рафаэля отличала необыкновенная скромность, и в этом смысле он был достойным последователем Баал Шем-Това и его ученика Пинхаса Керцера, у которого Рафаэль учился. Пинхас Керцер умер в 1831 году в местечке Шепетовка Волынской губернии.
Еще одним качеством Рафаэля было то, что он никогда не лгал. Вслед за своим учителем он повторял: лучше погибнуть, чем сказать ложь. Его исключительная правдивость и привела его к гибели. Есть свидетельства того, как это случилось. Речь шла о даче клятвы перед судом об одном еврее, подозревавшемся в контрабандной торговле - нужно было свидетельствовать, что он к этому не причастен. Но такую клятву Рафаэль дать не мог, поскольку не был уверен, что этот еврей не виноват. Он рыдал, понимая, что надо спасти еврея, но опасался своей возможной лжи. Рафаэль уже был стар и болен, сказались годы, проведенные им в бедности. Его больное сердце не выдержало это испытания, и он умер. Даже противники хасидов - миснагдим, как и отошедшие от веры евреи, - признавали в нем великого праведника. Его скромность, доброта, правдивость проявлялись во всем, что он делал. Ему не хватало глубины восприятия, присущей Нахману Браславскому, темперамента Ицхака Бердичевского. Он не внес ничего нового в тот хасидизм, который постигал у своего учителя ребе Пинхаса. Объяснить это можно только его скромностью и верностью тем идеям, основу которых заложил Баал Шем-Тов. Тем не менее, вокруг Рафаэля Бершадского всегда были верные последователи -"бершадские хасиды". После смерти цадика они не избрали для себя другого раввина. Как бершадские хасиды, так и последователи Рафаэля в Ободовке, Тростянце, Вархивке и других местечках Украины с гордостью называли себя "бершадские хасиды". И те моральные принципы, которые проповедовал бершадский праведник, передавались в этих местечках от отцов к сыновьям.
Боясь обмануть кого-либо, бершадцы всегда говорили "мне кажется" или "мне думается, что это так" вместо "это, конечно, так". Ребе ездил по другим местечкам, но деньги брал только на оплату проезда, а если у него появлялись какие-то лишние суммы, то он их раздавал беднякам. В течение поколений в Бершади ощущалось влияние раввина Рафаэля, который жил и умер как святой.
Его влияние сказалось и на Михе-Иосифе Бердичевском (1865-1921), роднившемся в семье бершадского раввина Моше Ааарона, ученика и последователя Рафаэля. Моше почитал Рафаэля как святого и в этом духе воспитывал сына. Вобрав в себя черты бершадского хасида, Миха отличался огненным темпераментом, не признающим отдыха. После окончания ешивы он уехал учиться в Германию и Швейцарию, изучал еврейскую философию и иудаизм, окончил университет, получил звание доктора философии. В этот период он был приверженцем философии Ницше с его почитанием культа силы. Но позднее Миха Иосиф отвернулся от философии Ницше и приблизился к ценностям еврейской жизни. Бердичевский в своих произведениях высоко чтил героев еврейской истории, тех, кто во всех поколениях вел борьбу за свободу и справедливость еврейского народа.
Он с большим уважением относился к движению Баал Шем - Това, видя в нем высокую мораль, целостность и выдержанность. В нем чувствовался дух бершадских хасидов, перенятый от отца. Миха Иосиф писал романы и рассказы, собирал и печатал еврейские народные легенды, публиковал критические и публицистические статьи на трех языках - иврите, идише и немецком. Умер Бердичевский в 1921 году в возрасте 56 лет, его литературное наследие составило 25 томов на иврите и несколько книг на идиш. Он оказал значительное влияние на своих современников в конце XIX - начале XX столетия. Его смерть была вызвана трагической гибелью отца и брата во время страшного погрома в местечке Дубово Киевской губернии от рук банды украинского атамана Козакова. Отцу в момент гибели было 88 лет. Жизнь самого Михи Бердичевского оборвалась в момент, когда его творческие силы достигли расцвета.
Одном из почитаемых уроженцев Бершади является герой еврейской самообороны в этом местечке в годы гражданской войны Моше (Моисей) Добровенский. Отряд под его командованием действовал в Бершади с конца 1917 года по март 1919 года, он сумел предотвратить ряд погромов. Добровенский был выходцем из хасидской семьи, где сохранялись идеи раввина Рафаэля. Моше был физически очень крепким молодым человеком, из тех. кто ради своего народа готов был сражаться до последней капли крови. Мужества и храбрости ему было не занимать. Гражданская война спровоцировала бегство многих еврейских семей, опасавшихся погромов, из соседних более мелких местечек в Бершадь, где собралось около 20 тысяч человек.
Моше предвидел, что надо готовиться к отпору от бандитских нападений. Он знал, что в селах настраивают крестьян против евреев, что везде появляются банды для сражений с советской властью и с целью погромов. Ему удалось сформировать отряд самообороны из юных еврейских парней и собрать в одном из молельных домов все, чем можно было пользоваться как оружием - от лопат и ножей до нескольких пистолетов. В день одной из ярмарок на базаре ему удалось обнаружить провокатора, призывающего крестьян устроить еврейский погром. Он и его парни избили того, а крестьяне, уже приготовившиеся к погрому, разбежались.
Отряды самообороны содержали люди местечка, они на собрании признали Моше ее руководителем. Через некоторое время возникла угроза захвата местечка бандами Петлюры - советская власть была в городе очень слабой. Моше удалось привлечь к своей группе милиционеров, охранявших местечко. Он также смог обзавестись пушкой и несколькими небольшими пулеметами. Когда петлюровцы подошли к местечку, он с отрядом самообороны и милиционерами выступили на его защиту. С такой силой можно было отбиться от петлюровских казаков.
Но украинская милиция предала его группу и перешла на сторону петлюровцев, в результате чего силы оказались неравными. В бою погиб единственный артиллерист. Когда стало ясно, что битва проиграна, ребята из самообороны в попытке спастись покинули боевые позиции. Но Моше защищался до конца, стреляя из пулемета по казакам. Даже тяжелораненый, он продолжал стрельбу. В этом бою он погиб как герой, погибли также восемь бойцов отряда самообороны. 14 марта 1919 года петлюровцам удалось захватить местечко.
В годы Второй мировой войны Бершадь оказалась в Транснистрии - в румынской зоне оккупации. Сюда, помнимо местных евреев, пригнали около 20 тысяч человек из Румынии и Бессарабии. Несмотря на ужасающие условия гетто, дух многих людей был не сломлен. В Бершади были подпольные группы, противостоящие оккупантам, многие медики делали все возможное, чтобы спасти людей. Эти факты нашли свое отражение в литературе по Катастрофе.
Особнякам стоит нравственный подвиг поэта из Бессарабии Якова Фридмана (1910-1972), который в условиях гетто вопреки всему писал на идише стихи. Его отец, раввин Иосиф Шалом, являлся потомком Дов - Бера, великого хасидского раввина из Мезрича. Мать была из рода раввина Нахума, основателя Чернобыльской династии. Стихи Фридмана, глубоко верующего человека, написанные им еще до Второй мировой, несут на себе отпечаток предчувствий предстоящей Катастрофы, где поэт описывает движение наших дедов и братьев в неизбежном пламени, каким стал Холокост.
В октябре 1941 года румынские войска начали депортацию евреев из Румынии и Молдавии в Приднестровье (Транснистрию). Фридман и его семья, жившие в это время в Черновцах, была на первом транспорте, отправленном 12 октября 1941 года. В переполненных и закрытых вагонах для скота они были доставлены в город Маркулешти в Бессарабии. Оттуда их гнали пешком в холодную и дождливую погоду до пересечения реки Днестр близ города Ямполя. Многие умерли на этом пути от голода, холода и слабости, другие были застрелены охранниками. В ноябре 1941-го оставшиеся в живых достигли транзитного лагеря в Ободовке. Здесь они узнали о том, что по достижении реки Буг они будут переданы гестапо для принудительного труда и последующего уничтожения. Семье Якова Фридмана удалось бежать ночью в Бершадское гетто, где люди дали им приют и спрятали.
В Бершади они заболели тифом, мать поэта умерла, а он сам страдал от лихорадки и высокой температуры. По мнению тех, кто знал его в Бершади, поэт не проявлял беспокойство из-за физических потребностей, его жизнь была спасена только благодаря жене, посвятившей себя уходу во время болезни и ее усилиям, направленным на получение пропитания. Его жена, по профессии преподаватель языков, смогла получить работу в качестве переводчика в Департаменте лесного хозяйства, где требовалось знание румынского, немецкого, русского и украинского языков. Ей давали пищу за переводческую работу, и, таким образом, удалось спасти от голодной смерти мужа и отца, которые остались в живых после тяжелой зимы 1941-1942 годов. Ей также удалось пристроить своего мужа в группу, занимающуюся погрузкой древесины. Из стихотворений, написанных Яковом Фридманом на идише во время нахождения в гетто Бершади, только десять появились в журналах после войны, они были также напечатаны в первой книге Фридмана "Пастухи в Израиле" (1953), опубликованной на идише в еврейском государстве.
Другие стихи, написанные в Бершади, остались в рукописи, и только в 1998 году дочь поэта Хана и ее муж Вениамин Брекманы передали эти материалы доктору Элиягу Села Селдингеру. Итогом длительной работы Селдингера была публикация в 2003 году книги "Из Транснистрии в Израиль", написанной на иврите, но содержащей стихотворения поэта на идише и их перевод на иврит автором. Попутно отмечу, что сам Элиягу, также бессарабец, был узником Бершадского гетто, попав туда в возрасте 11 лет.
В стихах, написанных в гетто Фридманом, воспевается гибель во имя веры. Поэт указывает, что продолжение погромов в течение поколений вылилось в нацистские зверства. В них звучат призывы к мести, в том числе им написаны в это время стихи, прославляющие партизан. Надо отметить, что датировка этих стихов - 1941-1943 годы. Их герои присоединяются к евреям, которые освящены святым именем на протяжении веков, борются во имя защиты своей веры и погибают как мученики или мстители. В то же время он избегает писать о жизни в гетто (пытках, ужасах, страхе смерти), и о минутах удачи (появления дров или нескольких картошек). Яков Фридман продолжал писать на идиш, надеясь и молясь о том, что его стихи станут частью еврейского культурного наследия, если он погибнет. После освобождения Бершади Красной Армией в марте 1944 года семья вернулась в Черновцы. Получив разрешения на выезд в Румынию, они прибыли в Бухарест в апреле 1945 года. Затем, при попытке перебраться в Израиль, Фридманы были интернированы англичанами на Кипре. В феврале 1949 года семья прибыла в недавно созданное Государство Израиль. Яков Фридман, один из крупных еврейских поэтов, продолжал и здесь писать стихи только на идише вплоть до своей кончины...