Путь к Свету. Путь во Тьму. 3

Евгений Резвухин
Папские земли. Святой Город.

Яркий полуденный свет бликом отражается от златоверхого собора. Воркованию взлетевших стаек птиц вторит главный колокол. Его грозному, в чем-то воинственному зову отзываются малые. Переливаются перезвоном, ручьем растекаясь от колоколен. . Проносясь по улицам, находя место в людских душах.
- Славься! Славься! - благоговейно вторит народ.
Архиепископ сам подобен величественному собору. Будто отколовшаяся фресочная часть стены. Переливаются всеми красками пышные одеяния. Пухлые пальцы, унизанные перстнями, снисходительно протягиваются к толпе.
Процессия подобна победному маршу. Архиепископа окружает многочисленная свита. Ветер развивает хоругви и знамена. Сверкают золотом оклады икон и прочих символов. Шумная, но чинная толпа льется от Карадагонского собора. Несмолкающей песнью и заженными в руках свечах заполняют широкую улицу имени папы Аэция. Сегодня она пестрит праздничными флажками. Проходят мимо гостиницы "Удачный вечер" Из окон, смеясь, служанки сыпят лепестки роз. Особого благословения удостаивается держатель монетного двора. Дойдя до здания суда, народ останавливается. Высокая лестница, ведущая к кованой двери, так же заполнена.
Наконец Архиепископ делает взмах рукой. Огоньки в заженных свечах поднимаются. Толпа ахает, хоть и не впервые видя подобное. Кто-то громко хлопает в ладоши.
- Смотри, - молодая мать в чепчике и так и не снятом фартуке, показывает четырехлетней дочурке на улетающий в небо огонек. - Вместе с ним твоя просьба дойдет до Безначального.
Глаза малышки округляются от восторга.
- Славься! Славься! - продолжает вещать народ.
Таверна "Не проходи мимо", расположенная рядом с Гальфридской площадью, полна шума. Не смотря на довольно жаркое время суток. Окна как раз открывают вид на монастырь. Видимо, что бы местные забулдыги время от времени вспоминали о посмертной участи. Но не похоже, что соседство с орденом "Послушников благочестия" настраивает на благочестивый лад.
Публика как раз смехом от очередной пахабщины. Новый анекдот о аббате и осле. Довольно забавный, если не упоминать в присутствии паладинов.
- Ну, не будь такой недотрогой, Эйгр!
Мужчина облачен в черные одежды сродни тунике. Закрученные усы и заостренная бородка придают довольно интересный и экстровагантный образ. Хотя ни гражданская одежда, ни висящий на поясе меч не скрывают печально известного Гвидо. Священника.
Он пытается сграбастать проходящую мимо служанку. Темноволрсая девушка, довольно пышных форм, для виду упирается. Впрочем довольно быстро очутившись на коленях.
- Все готово? - монах Биканус смотрит на стоящего в проходе ученика.
Тот, запыхавшийся, пытается обхватить необьемную стопку фолиантов.
- Учитель, я все не могу понять, - студент Пендрагонского университета наконец доволакивает ношу.
Пальцы привычно возятся с папирусом. В Пендрагоне давно не наводили порядок. Во времена прошлого папы надобность в "ненужных" и "скучных" "кусках бумаги" была отодвинута в сторону. За года запустения неразбериха утвердилась. В библиотечных полках хаос. Тематика по истории, религиозные труды и жизнеописание святых, поэмы. Все перемешанно и покрыто паутиной.
Хвала Безначальному Адриан не проявляет необдуманности предшественника. В университет, как и в старь, тянутся умы. А ведь подвалы разбросанных рядом трех монастырей запечатанны вот как столетие. Что можно найти? Уж не письмена ли ушедшей Империи?
Перо неустанно шкрябает по пергаменту. Услышав вопрос, Биканус отрывается, с улыбкой смотря на ученика.
- Да-да? - монах и доктор наук всегда с большой любовью, даже трепетом, ждет вопросов от студентов.
- Я нашел жизнеописание короля Мериадока, составленное монахом Мелвасом. Но оно в корне отличается от того, что осталось в фрагметах "Истории" аббата Олвена.
- О! Это просто. Дело в том...
Как же уникален и многогранен Святой Город. Зайдя в один из кварталов и поговорив со священником, просто столкнувшись на улице, можно постичь суть святости. Религиозный фанатизм и механическое выполнение ритуала идут рука об руку. Истовая молитва и продающиеся высшие посты Церкви.
Для инных город знаменит плетением рынков и магазинов. Местные оружйники издавно спорят с королевскими. Клеймо здешних мастеров гордо зияет далеко за пределами Папского государства и Западноземелья. Мебель из редчайшего дерева украшают поместья богатейших патрициев в самой Восточной Империи. И это работы местных умельцев.
Кто-то тянется за знаниями. Инных влечет военная служба. И кто знает, быть может клинок меча ляжет и на твое плечо.
Но сколь не разнообразен Святой Город на поверхности, все стараются не думать о подземных казематах.
Всегда холодно и сыро. Сквозь вечный мрак робко выглядывает свет факелов. Редко когда звякнет железом тяжелый засов или пискнет мышь. В остальном поразительная для подобного места тишина. Спускаясь с верхнего города, будто попадаешь в другой мир. А хотя так оно и есть. Все привычные, непоколебимые устои дают трещину. Блеск золота подобен праху, слетевшей с плечь короной опального короля. Тишина проглатывает все. Мольбы о пощаде, обещания несметных богатств. Переваривает, не замечая ни старости, ни молодости, ни даже красоты.
Крик. Долгий, надрывистый, прорывающийся сквозь долгие преграды. Казематы и его проглатывают. Крик сливается с монотонным чтением молитв. Не обрывается ни одна нота. Вопль перебором аккордов вливается в мелодичный поток.
Скрипит пишущее перо. Генеральный инквищитор на миг отрывается от пергамента. Короткий взгляд на растянутую на дыбе фигуру.
"Подсудимая. Имя не известно. Место рождения не известно. Противозаконная магическая деятельность велась на территории аббатства святой Луизы"
Механически заполняя стандартный протокол Альфонсо не перестает размышлять. Доврльно необычно. Достаточно, что бы вступить в процесс лично. В отличии от "жирных" местечек в кафедральных соборах, в инквизицию через взятки и связи не попадешь. А уж глава тайной канцелярии так и вовсе навидался всякого. В молодые годы были и допросы и боевые выходы. Служба заставляла как сходится в бою с порождениями Тьмы, так и развязывать языки врагам Церкви.
И все же Альфонсо озадачен. Сейчас пойманная ведьма в магическом круге десяти монахов. Ровно половина - настрящие волки. Одного взгляда хватает и ты лежишь у ног, испуская слюни, готовый душу на изнанку вывернуть. Ничего не утаишь. А тут, как об стенку горох.
Девушка запрокидывает голову. Мокрые от пота светлые пряди липнут к лицу, глаза широко распахнуты. Ведьма хрипит, монахи давят, бьют тараном о ментальные барьеры.
- Тьма великая! Тьма изначальная! - вместо слов исповеди срывается с губ слуги зла. - Покрой нас покровом твоим, укрой в утробе твоей!
Альфонсо морщится, стараясь не слушать. Древняя молитва к Тьме. Почти забытая. Где сохранились памятники тех времен? Найдены в пропущенной розыскными отрядами пещере? Переданны из уст в уста от учителя к ученику?
"Враждебная и вредоносная магия, - продолжает писать инквизитор, - замечена в хуторе Шелковичное"
Хутор Шелковичное еще одно крестьянское поселение аббатства святой Луизы. Шаткая церквушка, избы, пахотные поля для посева и выпаса скота. Разве что примечательны сады шелковицы. Жизнь размеренна, каждый день одно и тоже. Правда стали появлятся девицы невиданной красы. Мужики обомлели. После местных баб, корявых да грязных, ну прям царицы, да чуть ли не на корете. И навозом от них не пахнет и речи такие заводят, что в небеса улетаешь.
- Ну?! Рассказывай!
Местного свинопаса окружает вся таверна. Даже пива подливают, что бы словоохотливей был. Тот, будто чем по голове огрели. Сидит, глазками хлопает, да головой вертит.
- Да сама в сени затащила. И как давай! ...
Мужики дружно ахают.
- Та ну врешь!
Что дальше, свинопас помнит плохо. И не мудрено. Время проведенное с суккубом никогда без последствий не проходит. Догадывались тогда местные? Едвамли. Дорвались до халявы и давай куролесить. А бабы их... Да что бабы. Молчали. Дело так и остается за кадром, но наверняка кроме суккубов в Шелковичном бывали и инкубы. Кто ж теперь признается.
"Для поимки были отправленны рыцари-паладины - сир Десмон и сир Гилберт"
Матерый, не раз бывавший в деле Десмон, в папе с молодым дарованием Гилбертом справляются. Взяли на живца. Демон в виде соблазнительницы пытался взять тех в оборот. Обломилось.
Ведьму поймали. А толку то? Молчит, кричит, да Тьме молится. Лишь возникают вопрос за вопросом. Что ведьме такого уровня понадобилось в том навозе? О чем после соития суккуб спрашивал мужиков? Сплошная головная боль. Да еще на обратном пути паладины нарываются на оборотня. Тоже весьма сильного. Прямые магические удары на грудь принимал. И хоть бы что.
Генеральный инквизитор чувствует изменение в магическом потоке. Чей-то дрожащий голос обрывается. Выстроенная конструкция рушиться. Единственная вырванная спица и колесо телеги летит в кювет. Часто дыша, ведьма мешком висит на дыбе. Лишь изредко хрипло посмеивается. Это раунд за ней.
- И-извините..., - раздается молодой голос, глотающий слезы.
С откинутого капюшона появляется совсем уж юное лицо. Круглолицый, под гуменсо остатки рыжих волос. Глаза перепуганные, наполняются влагой.
- И-извините, - еще раз оброняет он, стрелой покидая камеру.
Альфонсо откладывает перо. Устало потирает раскрасневшиеся глаза.
- Думаю можно сделать перерыв, - объявляет он, поднимаясь. - Позовите лекарей.
Нельзя допустить смерть ведьмы. Чертовка не просто так молчит. Даже не отнекивается, знает, что ей будет. Обычно такие здают сообщников, торгуются за жизнь.
Раздав распоряжение, инквизитор покидает пыточную. Послушника застает в корридоре. Малец сидит в темном углу, громко шмыгая носом. Заметив начальство, по солдатски вскакивает, поспешно вытирая нос рукавом.
- Как тебя зовут? - спрашивает Альфонсо.
- Фома.
Монах успокаиваюше кладет руку на плечо мальца. Ведет наверх. Звуки города непривычно бьют по ушам.
- Куришь?
Инквизитор достает из складок сутаны кисет с табаком и трубку. Табак не абы какой. Заморский, подарок самого папы.
Некоторое время молча курят, глазея на людскую суету. Проводя дни на пролет в казематах и все вокруг кажется муравейником. Суета сует, все суета.
- Знаешь, - прерывает молчание Альфонсо, - я страшно опозорился на первом допросе.
- Правда? - неуверенно переспросил Фома.
В глазах монахов и послушников образ Альфонсо легенда. Не человек - кусок закаленного железа. О том, что проявлял признаки слабости и речи быть не может.
- Правда, - смеется инквизитор, - меня стошнило прямо на сапоги учителю.
Альфонсо дергает плечами, вспоминая. Тогда страшно боялся. В первую очередь, что выставят с канцелярии. Вернут в монастырь. И этот тоже наверное.
- Есть у меня для тебя задание. Возьми парадную мантию. Пойдешь к папскому двору.
Подышав чистым никотином, монах о многом размышляет. И догадывается. Пусть не знает нааерняка, но почти уверен. Спустя долгие годы инквизиция впервые сталкивается с настоящей ячейкой темных.