Когда Виктору Абрамову поручили расследование пропажи Сергея Петрова, он подумал: «Наверняка тухлое дело, вот и суют мне его, в очередной раз рассчитывая на то, что я сломаю себе шею». Ситуация была неординарная и весьма щекотливая. Пропавшим являлся муж заместителя министра социального обеспечения республики! Он уехал на рыбалку и не вернулся.
– Юрий Васильевич, – обратился он к начальнику управления, – может, стоит это дело спустить вниз, хотя бы в УВД Казани? Пусть они там поработают, а затем уже нам подключиться, если у них ничего не получится?
– Ты что, Виктор, умом тронулся, что ли? – возразил Костин. – Петрова же пишет своё заявление не на имя начальника УВД города, а на имя министра. Понял?
– Странно всё это. Муж уезжает на рыбалку в субботу, обещает вернуться в воскресенье, а она сообщает о его исчезновении через неделю с лишним, судя по дате на заявлении.
– А что здесь странного? Жили они плохо, муж у неё злоупотреблял спиртным. Сам представь, она – молодая красивая женщина с большой перспективой на будущее, а он – простой слесарь на компрессорном заводе. Явно не пара. У неё такие связи, а он алкаш.
– Как же они сошлись, заместитель министра и слесарь?
– Так она раньше тоже работала на компрессорном заводе, аппаратчицей. Выбрали её парторгом цеха, вот с этого и начался у неё карьерный рост. Она красивая женщина, и каждый руководитель хотел с ней не только пообщаться, но и пофлиртовать.
– Понятно, – произнёс Абрамов, – разрешите идти работать.
Абрамов вошёл к себе в кабинет и, достав постановление о заведении розыскного дела, стал аккуратно заполнять необходимые графы. Вложив заявление и постановление в тонкую папочку, он написал на ней крупными буквами: «Без вести пропавший Петров Сергей Иванович. Дата заведения розыскного дела – 17 июня 1987 года». Закончив, он мысленно спросил себя: «Чего задумался? Волка ноги кормят. Сколько ни сиди в этом кабинете, ничего хорошего не высидишь».
Виктор Николаевич встал и, захватив с собой папочку, отправился расследовать пропажу в министерство социального обеспечения.
Кабинет, занимаемый заместителем министра Валентиной Григорьевной Петровой, был очень больших размеров. В дальнем углу под большим портретом вождя мирового пролетариата сидела красивая женщина сорока лет. У неё были правильные черты лица, словно это был не дар природы, а результат усилий искусного мастера, который, руководствуясь тайнами ремесла, выточил этот лик из куска мрамора. Лицо хозяйки кабинета обрамляли роскошные чёрные волосы, уложенные в замысловатую причёску. Кожа лица была смугловатой, словно после летнего загара. Но главной примечательностью Валентины Григорьевны, несомненно, являлись большие ярко-голубые глаза.
«Она действительно очень красива», – подумал Абрамов, присаживаясь в предложенное хозяйкой кресло. Петрова поинтересовалась причиной его посещения.
– Валентина Григорьевна, – объяснился он, – меня к вам привело ваше заявление об исчезновении вашего супруга. Нам необходимо оформить кое-какие документы, необходимые для организации работы по его розыску. В частности, давайте заполним анкету на него. Особо меня интересуют его особые приметы – шрамы, родинки, татуировки.
– Виктор Николаевич! Неужели эти формальности столь необходимы?
– Извините, но без наличия этой анкеты мы не можем завести розыскное дело. Во-вторых, не вызывать же вас каждый раз в морг на опознание мужских трупов? Так что давайте сейчас всё это заполним, а затем я задам вам несколько вопросов.
Абрамов невольно обратил внимание на то, что лицо Петровой стало неестественно напряжённым и больше напоминало восковую маску, нежели лицо красивой женщины.
– Да-да, конечно, – произнесла она сдавленным от волнения голосом, – хотя я вроде бы всё подробно изложила в своём заявлении.
– Поймите меня правильно – служба. Я, согласно действующему приказу, обязательно должен опросить вас об обстоятельствах исчезновения супруга. Если вас не затруднит, расскажите всё это своими словами.
– Что рассказывать? – растерянно произнесла Петрова. – Ушёл на рыбалку и не вернулся. Он же сильно пил у меня.
– Валентина Григорьевна, вы успокойтесь. Поверьте, это простая формальность, не более. Давайте я буду задавать наводящие вопросы, а затем вы сами продолжите рассказ. – Абрамов сделал паузу. – Итак, первый вопрос. Почему вы решили, что ваш муж уехал на рыбалку, а не ушёл куда-нибудь, скажем, к родственникам или друзьям?
Петрова тяжело вздохнула, сделала попытку улыбнуться, но улыбка получилась неестественная, вымученная.
– В пятницу вечером я пришла с работы и застала мужа на кухне. Он укладывал в рюкзак продукты питания, а в углу стояли рыболовные снасти. В прихожей я невольно обратила внимание на его резиновые сапоги. «Сергей, ты никак на рыбалку собираешься? – поинтересовалась я. – Ты что, не знаешь, что в воскресенье нам нужно идти на день рождения к моей маме?». «Не переживай, я обязательно приеду к воскресенью, – пообещал он. – Займись подарком, а я к вечеру вернусь, и если повезёт, может быть, рыбой угощу тёщу». Мы поужинали вместе. После этого он направился в гараж. Вернулся оттуда часа через два. Судя по внешнему виду, был нетрезв. «Выпил, что ли? – поинтересовалась я. – Неужели нельзя обойтись без спиртного? Ты знаешь, мне от твоей водки иногда хочется залезть в петлю». – «Ну выпил немного. Славка заходил, поговорили о жизни. Он тоже собрался завтра со мной поехать на рыбалку».
Под утро я проснулась от шума в прихожей. Я слышала, как он пыхтел, надевая сапоги. Затем раздался шум закрываемой двери, и всё стихло. Когда проснулась окончательно, Сергея дома не было. Утром я заехала к себе на работу и домой вернулась лишь часа в два. Весь вечер и весь следующий день я ждала его с рыбалки, но он так и не вернулся.
– Валентина Григорьевна, можно ещё несколько уточняющих вопросов? – спросил Абрамов.
Петрова посмотрела на часы, давая понять, что времени у неё немного.
– Давайте договоримся, всего один вопрос, у меня катастрофически нет времени. Договоримся о встрече, и я полностью удовлетворю ваше любопытство.
– Хорошо. Скажите, пожалуйста, уходил ли ранее ваш муж из дома?
– В каком смысле? – Она удивлённо посмотрела на Абрамова своими большими прекрасными глазами.
– В самом прямом смысле. К примеру, после ссоры?
– Почему вы задаёте мне этот вопрос?
– Потому что хочу разобраться в причине исчезновения вашего мужа, а также, по возможности, найти его. Кстати, у вашего мужа не было любовницы?
– Любовницы? Нет. Насколько знаю, не было. Единственное, что его увлекало, это рыбалка и охота.
– И последний вопрос. Когда я могу осмотреть вашу квартиру, гараж и дачу?
– Что? Квартиру? Гараж? Вам не кажется, молодой человек, что вы забываете, с кем разговариваете? Или вы считаете, что в квартире заместителя министра находится притон, или воровская «малина»?
– Валентина Григорьевна! Почему вас так возмутила моя просьба? Это не моя личная прихоть, так трактуют приказ и инструкция МВД, по которой мы работаем. Извините, но в ней не указаны должности людей, у которых исключается проведение подобных осмотров. Если моё присутствие в вашей квартире вас смущает, я не буду против, если кроме вас в ней будет кто-то из ваших близких, знакомых или друзей.
– Хорошо, Абрамов. Я подумаю и сообщу, когда вы сможете осмотреть мою квартиру и гараж. Оставьте ваш телефон. Секретарь свяжется с вами.
– Спасибо, буду ждать звонка вашего секретаря.
Удаляясь, Абрамов затылком ощущал пристальный взгляд Петровой. Выйдя из министерства, он направился на автобусную остановку, так как решил встретиться с другом пропавшего Петрова, с которым тот собирался поехать на рыбалку. Он долго звонил в дверь Агафонова, прежде чем ему открыла женщина весьма преклонных лет.
– Бабушка, Слава дома? – поинтересовался он.
– Кто, кто? – переспросила она.
– Слава! Слава, бабушка! – чуть ли не закричал он ей в ухо.
– Нет, сынок, Слава на работе. А что вы кричите, плохо слышите, что ли?
– Я, бабушка, из милиции. Вот передайте ему эту бумажку, там мой номер телефона. Пусть он мне позвонит, когда придёт с работы.
Агафонов явился в МВД на следующий день. Виктор Николаевич быстро спустился в приёмную и пригласил его к себе в кабинет. Агафонов, устроившись на стуле, поджал тонкие губы; создалось впечатление, что вместо рта у него узкая прорезь.
– Скажите, товарищ следователь, что вам нужно от меня? – заикаясь от волнения, произнёс он. – Я ничего не знаю.
– Во-первых, я не следователь, Агафонов, а сотрудник уголовного розыска. А во-вторых, я вас ещё ни о чём не спрашивал. Меня интересует ваш друг по институту и по жизни – Петров Сергей Иванович. Вы, наверное, в курсе последних событий. Со слов жены, он в позапрошлую субботу уехал на рыбалку и не вернулся. Вы были с ним на рыбалке?
Агафонов посмотрел затравленным взглядом. Он сделал вид, что не понял вопроса.
– Ну, что вы молчите, Агафонов? Будете говорить? Меня интересует всё, понимаете, буквально всё, что связано с ним.
Тут он, практически перейдя на шёпот, начал говорить:
– Петрова Сергея я знаю давно. Мы вместе учились в одной группе в Казанском химико-технологическом институте, на компрессорном факультете. Сергей отличался отзывчивостью и весёлым нравом. Был скромным и обаятельным человеком. Вы не поверите, но он как ребёнок радовался успехам своих друзей, горевал вместе с ними. Эти черты характера как магнит притягивали к нему многих людей. Он был любимцем не только всего курса.
На четвёртом курсе Сергей познакомился с Валентиной, своей будущей женой. Познакомился, наверное, не совсем точно. Это она познакомилась с ним, используя наших девчонок из группы. Валентина училась на технологическом факультете, была комсоргом курса, занималась общественной деятельностью. Она всё свободное время отдавала ей, таская за собой Петрова на заседания студенческого клуба, концерты студенческих театров миниатюр. На пятом курсе, перед защитой дипломов, они поженились. Оба были распределены на Казанский компрессорный завод. Его назначили технологом в механический цех, а её – инженером-технологом в отдел главного металлурга. Родить Валентине не удалось. На шестом месяце беременности у неё произошёл выкидыш. Они сильно переживали эту неудачу, и тогда Петров, похоже, впервые запил.
Через год Валентину выбрали секретарём партийной организации отдела, затем – членом парткома завода. После этого в их жизни образовалась громадная трещина. Валентина всё свободное время отдавала общественной работе. Она много ездила по стране в составе всевозможных делегаций. Сергей же всё больше замыкался в себе. Ему приходилось питаться в столовых и кафе, так как его супруга сначала не успевала, а затем и полностью отказалась от хозяйственной работы по дому. Ему приходилось самому обстирывать себя. Он снова запил, сначала запои были не длительными, а затем переросли в настоящую болезнь. Валентина молча наблюдала за происходящим, не предпринимая никаких мер к спасению мужа. Его постоянные запои, как мне тогда показалось, были ей на руку. Они практически перестали общаться между собой: она жила своей богемной жизнью, а он – своей. Единственной отдушиной для Сергея стали рыбалка и охота. В лесу или на озере ему было намного проще и лучше, чем дома.
Однажды на рыбалке Сергей проговорился мне, что Валентина дважды беременела и в обоих случаях делала аборт. На мой вопрос, с чем это связано, он бесхитростно ответил мне, что ни в одном случае в беременности Валентины он не принимал участия, так как они уже более года не жили как муж и жена.
После второго аборта между ним и Валентиной произошла серьёзная ссора. Он обвинил её в проституции, считая, что её продвижение по служебной линии связано именно с её интимными делами. Самое главное, Валентина согласилась. Она открыто заявила, что является любовницей трёх влиятельных людей республики, благодаря которым успешно шагает по карьерной лестнице. Сначала Сергей не поверил её словам, считая признание своеобразным ответом на укоры в неверности, однако всё это было чистой правдой…
– Агафонов! – прервал Абрамов. – А что ему мешало разорвать свои отношения с этой женщиной?
Вячеслав улыбнулся его наивности:
– Думаете, это так просто? Кто бы ему дал развод? Она? Да никогда в жизни. Неужели вы не знаете, что для продвижения человека по партийной линии нужны определённые ступени. Одной из них является наличие крепкой советской семьи. Никого не интересует, как живёт этот человек, главное – есть запись о браке в паспорте! Сергей несколько раз пытался уйти из дома, но каждый раз возвращался обратно. Он по-прежнему сильно её любил. Месяц назад Валентина вдруг неожиданно сама предложила расторгнуть их брак. В этот раз уже Сергей был против этого решения.
Агафонов замолчал и попросил налить ему немного воды. Абрамов налил ему полный стакан, и он с жадностью выпил всю воду.
– Вячеслав, скажите, почему Петров был против расторжения брака со своей женой? Ведь раньше, с ваших слов, он сам хотел этого развода?
– Не знаю, как вам это сказать, Виктор Николаевич. В последнее время его словно подменили, он практически перестал пить. Мне кажется, у него появилась женщина. Думаю, он хотел поторговаться с женой и разменять квартиру. Ему захотелось иметь свой отдельный угол.
– Так у него была женщина или нет? Или это вам просто показалось?
– Он сам мне об этом не говорил, я просто догадывался об этом.
– Ну, продолжим, – удовлетворился ответом Абрамов. – Расскажите мне, о чём вы говорили с ним в пятницу, перед его внезапным исчезновением?
– Да ни о чём конкретно. Я зашёл к нему после работы. Сергей, как обычно, копался в своём гараже, настраивал рыболовные снасти. Он был как-то необычно весел и чем-то взволнован. Мы поговорили о рыбалке, то есть о месте, куда мы должны были поехать с утра на моей машине. Неожиданно для меня он залез в мотоциклетную люльку и достал из неё бутылку водки. Я был удивлён, так как Сергей больше года не брал и капли спиртного в рот. «Сергей, что произошло?» – поинтересовался я. «Всё нормально, Слава, – произнёс он с энтузиазмом. – Давай выпьем за мою новую жизнь? За жизнь без обмана и измен». Я поинтересовался у него значением этих слов. «Ты знаешь, мы сегодня с Валентиной подали заявление о расторжении брака. Она пообещала мне двухкомнатную квартиру». – «И зачем тебе это?» – «А что делать? Всё равно жизни нет, зачем друг друга мучить?» – «Чьё это было предложение? – спросил я его. «Предложила Валентина, – ответил он. – Наверное, тоже устала от такой жизни. Я только сегодня понял, мы с ней стали чужими людьми». Мы ещё поговорили минут сорок, допили бутылку. Когда я стал прощаться, Сергей напомнил, что он завтра заедет за мной в пять часов. Всё утро я ждал его, но он так и не приехал.
– Вячеслав, вам звонила Петрова?
– Да. Она позвонила мне в конце этой недели и сообщила об исчезновении Сергея. До этого я сам несколько раз звонил к нему домой, пытаясь узнать, почему он не заехал. Дважды трубку никто не брал, лишь в понедельник мне удалось дозвониться. Трубку взяла Валентина, однако о том, что пропал Сергей, ничего не сказала. Когда я попытался узнать, где Сергей, она сообщила, что он, по всей вероятности, задерживается на работе.
Ответ Агафонова показался странным.
– Скажите, а почему вы не попытались разыскать Сергея на работе? Вы ведь трудитесь с ним на одном предприятии.
– Я несколько раз заходил к нему в цех, но на работе его не было. Когда я поинтересовался у мастера, где можно найти Сергея, тот ответил, что он, куда-то уехал. Якобы звонил табельщице и сообщил, что берёт отгулы на всю эту неделю.
Абрамов записал в блокнот, что необходимо встретиться с табельщицей и проверить факт подачи заявления о расторжении брака Петровых, после чего попрощался с Агафоновым, проводив до выхода из министерства.
Утром следующего дня, Абрамов уже был на компрессорном заводе. Выписав разовый пропуск, он направился в механический цех. Табельщицей оказалась молодая симпатичная женщина по имени Нина. Она провела его в небольшое помещение, уставленное стеллажами.
– Присаживайтесь, – предложила Нина. – Здесь тесно, но ничего другого предложить не могу.
Абрамов достал бумагу.
– Скажите, с какого дня отсутствует на работе технолог вашего цеха Петров Сергей Иванович?
– Как с какого дня? Вот уже дней десять его нет на работе.
– Вы не подскажете, по какой причине его нет? Может, он заболел?
– Скорей всего, запил. С ним и раньше подобное случалось на этой почве, – предположила табельщица. – Правда, за последний год – это первый случай.
– Как на это смотрит руководство цеха? Человек является злостным нарушителем трудовой дисциплины, а его держат на работе.
– А это вы у них лучше спросите? Начальству видней, кого держать на работе, а кого увольнять.
– Я слышал, что Сергей якобы позвонил вам в прошлый понедельник и сообщил, что не выйдет на работу, будет использовать свои отгулы. Это правда?
– Да, он мне позвонил рано утром, я только что пришла. Была очень плохая слышимость, я еле разобрала, о чём он говорит.
– Вы уверены в том, что звонил Петров? Вы же сами говорите, что слышимость была очень плохой?
– А кто ещё будет звонить мне на работу. Чужой человек этого номера не знает. Да и откуда чужой знает, что у него есть отгулы? Вы же не знаете!
– Логично, – ответил Абрамов, – я действительно не знаю ни номера вашего телефона, ни наличия у Петрова отгулов. Вы сейчас хорошо подумайте и постарайтесь вспомнить поподробнее, о чём он говорил.
– Я особо не прислушивалась, как обычно, нёс всякую чепуху. Говорил, что уехал куда-то далеко, не то в Самару, не то в Саратов. Мне тогда не совсем понравилось его обращение ко мне. Он дважды назвал меня почему-то Нинок. До этого дня называл только по имени-отчеству.
– А вы уверены, что разговаривали именно с Петровым?
– Молодой человек! Его голос я хорошо знаю. Если у вас больше нет вопросов, то я пойду, у меня много работы.
Абрамов поблагодарил табельщицу за помощь. После того как она расписалась под своим объяснением, он направился к проходной. В воротах цеха Виктор Николаевич случайно столкнулся с Вячеславом Агафоновым. Тот испугано оглянулся по сторонам.
– Вы ко мне?
– Вы что, испугались, Агафонов? – поинтересовался Абрамов. – Неужели я такой страшный?
Агафонов осторожно взял его под локоть и отвёл в сторону.
– Мне вчера поздно вечером домой позвонил Петров. Я был в ванной, и поэтому с ним говорила моя жена. Он сообщил ей, что сейчас находится в Саратове и скоро собирается вернуться домой, то есть в Казань.
– Ваша жена не могла ошибиться? Она хорошо знает голос Петрова?
– Да. Несмотря на плохую слышимость, она сразу же узнала его по голосу. Мы с ней не думаем, что нам домой мог позвонить кто-то чужой. Просто, по всей вероятности, у него плохо работал телефон. Голос то появлялся, то снова исчезал.
– Что ещё он вам сообщил? – поинтересовался Виктор Николаевич.
– Больше ничего конкретного. Со слов жены, просил меня, чтобы я встретился с вами и сообщил о его местонахождении.
Абрамов невольно задумался: «Интересно! Откуда Петров мог знать, что именно я занимаюсь его розыском? Ведь, кроме его жены и Агафонова, об этом больше никто не знает?»
– Вячеслав, он действительно назвал мою фамилию? – уточнил Абрамов.
– Да, жена так и сказала мне: «Мол, передайте Виктору Николаевичу из милиции, что я нахожусь в Саратове, и пусть он меня не ищет и зря не беспокоит людей. Я скоро приеду».
– А кого вы так боитесь, Агафонов? Вы случайно не страдаете манией преследования?
– Просто я не хочу, чтобы нас видели вместе. Мало ли что? – Он снова стал озираться по сторонам.
Абрамов поблагодарил его и попросил зайти в МВД, чтобы официально оформить сообщение. А сам отправился на городскую телефонную станцию. Предъявив удостоверение личности, он направился в кабинет главного инженера. До этого случая ему дважды приходилось встречаться с ним, они были достаточно хорошо знакомы.
– Здравствуйте, Герман Харитонович. Как ваше драгоценное здоровье?
– Слушай, Абрамов, я думаю, ты пришёл сюда не для разговоров о моём здоровье? Что у тебя стряслось?
– Герман Харитонович! Бумагу я в ваш адрес направлю, как только доберусь до рабочего места. Окажи милость, помоги бедному милиционеру.
– Хватит, Виктор, шутить. Говори конкретно, что надо? Мне сегодня не до шуток.
Абрамов протянул ему небольшой кусочек бумаги с двумя телефонными номерами. Первый был домашним и принадлежал Агафонову, а второй – заводской, установленный в кабинете табельщицы цеха. Герман Харитонович вопросительно посмотрел на Абрамова.
– Мне нужно знать, с какого телефона звонили на указанные номера. Вот на этот, в прошлый понедельник, рано утром, а на этот вчера вечером.
Герман Харитонович вызвал к себе сотрудницу и попросил выполнить просьбу оперативника. Через полчаса Абрамов знал, что оба звонка были осуществлены из телефона-автомата, расположенного на улице Попова города Казани. «Вот тебе и Саратов? – подумал он. – Выходит, что кто-то умышленно пытается пустить меня по ложному следу?»
Через полчаса он был на работе, а ещё через час – в кабинете заведующей ЗАГСа Советского района. Женщина удивлённо смотрела на сотрудника уголовного розыска, будто Абрамов прибыл с Марса.
– Меня интересует поданное две недели назад, заявление четы Петровых о расторжении брака, – изложил свою просьбу Виктор Николаевич. – Вы могли бы показать его мне?
– У меня его нет, – ответила она. – На днях приходил мужчина, назвавшийся Сергеем Михайловичем Петровым и потребовал вернуть данное заявление.
Абрамов на какой-то миг растерялся. Пришёл черёд удивляться ему.
– Как Петров? Когда он приходил?
– Три дня назад. Вы знаете, такой скандал учинил, что мы даже растерялись и готовы были вызвать милицию.
– Вы хотите сказать, что отдали ему это заявление? А он предъявлял вам свой паспорт? Может, это был совершенно другой человек?
– Нет. Никакого заявления мы ему, конечно, не отдали. Мало ли что? Он сегодня подаёт заявление, завтра забирает. Так может продолжаться до бесконечности. Пусть приходят вместе с супругой и решают совместно.
– Тогда покажите мне это заявление? – попросил Абрамов.
Заведующая вышла и через некоторое время вернулась с листом бумаги. Виктор осторожно взял его в руки, словно боясь, что оно может в любой момент рассыпаться. Заявление было небольшое, написанное уверенным крупным почерком: «Прошу Вас расторгнуть мой брак с гражданкой Петровой Валентиной Георгиевной, которая также согласна с моим решением. Прошу Вас рассмотреть данное заявление в самые кратчайшие сроки. О дате назначения заседания прошу известить по указанному номеру телефону». «Вот так дела? – подумал Виктор. – Выходит, инициатором разрыва являлся он, а не она?» Это коренным образом меняло дело.
На работу Абрамов вернулся к вечеру. Дождавшись, когда все покинут кабинет, он разложил на столе свои записи и задумался. В его голове всё перепуталось: «Если следовать логике этого заявления, то Петров, для того чтобы разорвать свой брак с женой, обращается не в суд, а в ЗАГС. Тогда непонятно, почему он после этого уезжает из города и звонит из Саратова сначала на работу, а затем своему приятелю Агафонову. Для чего? Зачем ему уезжать из города к какой-то новой женщине из Саратова, если он ещё не развёлся со своей женой?»
В том, что Петров не уехал из города, Абрамов уже знал. Но для каких целей тогда всё это было устроено? Внутреннее предчувствие беды заставило его внутренне мобилизоваться. За какие-то секунды в его голове прокрутилась не одна комбинация: «Петров не мог так просто, а вернее спонтанно, среди ночи встать с постели и, не сказав никому ни слова, уехать из города. Это первое. Второе, он уехал, не взяв с собой ни денег, ни личных вещей, ни средств личной гигиены. Это никак не вязалось с его характером. В-третьих, что ему мешало сообщить об отъезде своей супруге, с которой он разводился? В-четвёртых, Петров звонит к себе на работу, домой другу, но не звонит супруге. Почему? В-пятых, все звонки осуществляются с улицы Попова, которая находится рядом с домом пропавшего. Однако никто его не видит, ни соседи, ни знакомые. Вопросы, одни вопросы и нет ни одного ответа. Пока ясно одно, что Петров из города никуда не выезжал. А это значит, что его жена знает, что с ним произошло».
От напряжения у Виктора Николаевича заболела голова. Он обхватил её руками, надеясь, что сможет уменьшить боль. Но она не отступила, а ещё сильнее простреливала голову. Его рука машинально полезла в карман брюк. Он достал таблетки и запил их водой из графина.
Утром он снова был в районном ЗАГСе, где попросил Талию Нургалеевну опознать по фотографии Петрова мужчину, который устроил скандал. Заведующая внимательно рассмотрела фотографию и сообщила, что никогда не видела этого человека. «Если к ним приходил не Петров, тогда кто? Кто мог знать о том, что Петров подал заявление в ЗАГС? Агафонов, сама супруга и ещё какой-то человек, которого я пока не знаю?» – подумал Абрамов. Он поблагодарил заведующую и, направляясь к двери, добавил:
– У меня к вам ещё одна просьба. Если этот мужчина вновь появится в вашем заведении, прошу вас сразу же связаться со мной.
На крыльце ЗАГСа Абрамов закурил. Ситуация закручивалась с невероятной скоростью, и ему казалось, что он окончательно запутался в сети чьих-то хитроумных комбинаций. «Итак, Сергей перед своим исчезновением встречается в своём гараже с Агафоновым и рассказывает ему о том, что они с супругой решили расторгнуть свой брак, – размышлял Виктор. – Ранее расторжению брака препятствовала сама Валентина, а здесь неожиданно именно она становится инициатором этого шага. В целях компенсации материальных благ она предлагает Сергею новую двухкомнатную квартиру».
Абрамов достал из кармана блокнот и записал: проверить наличие у Петровой двухкомнатной квартиры. Затем стал размышлять далее: «Переговорив с Агафоновым, Сергей возвращается домой и начинает собирать свои вещи, чтобы утром отправиться на рыбалку. При этом, со слов Агафонова и Валентины, Сергей был в этот вечер немного выпившим. До этого случая он уже год как не употреблял спиртное. Утром Валентина не застаёт супруга дома и считает, что тот уехал на рыбалку. Ни вечером, ни на следующий день Сергей дома не появляется. Однако Валентина не спешит обращаться в милицию. Проходит ещё около недели, прежде чем она пишет заявление».
Виктор снова достал блокнот и записал о необходимости осуществить проверку рыболовных принадлежностей пропавшего и его амуниции, так как Петрова ни словом не обмолвилась о сапогах и других рыболовных принадлежностях пропавшего. Сделав отметку, он продолжил разматывать клубок: «Валентина отрицает наличие у мужа любовницы, тем самым как бы отгоняет прочь мысль о том, что пропавший мог временно задержаться у новой пассии. Агафонов при встрече с ним впервые говорит о том, что Петров после своего исчезновения позвонил табельщице и просил её оформить отгулы. Как позже показала табельщица, Петров в разговоре с ней, сообщил, что находится в Саратове. Затем уже сам Агафонов сообщил, что ему звонил Петров и сообщил о нахождении в Саратове, также просил сообщить об этом мне, Абрамову. Здесь нестыковка. Откуда Сергей узнал, что этим розыском занимаюсь я, а не какой-то другой сотрудник милиции? И последняя новость. Петров приходил в ЗАГС и потребовал, чтобы ему вернули поданное накануне заявление о расторжении брака. Для чего он это сделал, ведь тот, кто приходил в ЗАГС, вовсе не Петров? По всей вероятности, чтобы на всякий случай, убедить нас всех в том, что Петров жив!»
Абрамов вернулся в ЗАГС и позвонил Агафонову.
– Здравствуйте, Вячеслав. Чем вы сегодня вечером заняты? Не могли бы мне составить компанию и показать, где вы обычно рыбачили с Сергеем. Наверняка у вас есть своё прикормленное место.
Судя по голосу Агафонова, этот вечер он явно хотел посвятить не поездке на место рыбной ловли. Тем не менее, отказать Абрамову он не решился. Договорились встретиться в семь часов вечера. «Посмотрим, – подумал Виктор, – был на этом месте Сергей в ту субботу или нет?»
Добравшись до работы, Абрамов узнал, что ему звонили из министерства соцобеспечения. Он быстро набрал знакомый номер. Секретарь сообщила, что Валентина Григорьевна выбрала окно в своём плотном графике и ждёт его у себя дома завтра в девять часов утра.
До встречи с Агафоновым оставалось минут сорок. Посматривая на часы, Виктор Николаевич стал быстро собираться. Дорога до места рыбалки оказалась дальней, а «Запорожец» никак не хотел ехать быстрее восьмидесяти километров в час. Тем не менее, Абрамов и Агафонов, успешно преодолели весь маршрут. Место рыбалки действительно было великолепным: густой хвойный бор окружал большое лесное озеро. Выйдя из машины, Виктор невольно залюбовался природой.
– Как называется это место? – поинтересовался он у Агафонова.
– Точно не знаю, – коротко ответил он, – здесь недалеко деревня Ивановка.
– И какая здесь рыба?
– Всякая. Щука, карась, карп.
– Вячеслав, давайте посмотрим, может, Сергей оставил здесь какие-либо следы своей субботней рыбалки?
Они медленно обошли большой участок берега озера, но никаких следов недавнего пребывания здесь людей не заметили.
– Вот посмотрите, Виктор Николаевич, как я тогда залил костёр, так больше здесь его никто и не разводил. Вот и сушняк, который мы собрали с ним в последний раз, не тронут. Не было Сергея здесь, это точно.
Несмотря на его заверения, Виктор ещё раз обошёл всю территорию. Вновь никаких следов. Они сели в автомобиль и поехали обратно.
За час до назначенного Петровой времени, Виктор находился во дворе её дома. Присел на лавочку и, щурясь от яркого солнца, закурил сигарету.
– Мужик, сигаретами не богат? – обратился к нему мужчина неопределённого возраста. Истрёпанная одежда со следами грязи, выдавала в нём бомжа. Лицо мужчины, заросшее рыжей с проседью щетиной, опухло от постоянных пьянок.
Виктор молча достал пачку сигарет и протянул мужчине.
– Дай ещё одну, – попросил он, – для друга.
Абрамов великодушно позволил.
– Слушай, мужик? Ты, случайно, не местный?
– А что? – бомж нагнулся ближе к Абрамову, прикуривая от его сигареты.
– Да друга я своего ищу, сунулся к нему домой, а там жена. Разоралась, стала грозить милицией. Может, знаешь его? Зовут Сергей Петров.
– Серёгу-то, да кто его здесь не знает. Хороший мужик. Если есть деньги, всегда поможет. Он не чурался нас, как некоторые, и барина из себя не корчил. Мы что? Мы тоже люди! Максим Горький был босяк.
– Ты мне вот что скажи, босяк, где я его найти могу? Говорят, что он пропал дней десять назад.
– Как это пропал? Он же не вещь, был и пропал. Его, наверное, жена извела, стерва. Ты не смотри, что она такая благородная, красивая. Это ещё та тварь.
– Почему ты так говоришь? – прикинулся наивным Виктор. – Он мне на неё никогда не жаловался. Жили они неплохо, по крайней мере, он её очень любил.
– А потому я так говорю, что сильно уважал Серёгу. Бывало, он утром уйдёт на работу, а к этой твари обязательно кто-то прикатит. Все на чёрных «Волгах», каждый из себя большого барина изображает. Правда, сейчас уже не то. Сейчас к ней только один мужик ныряет.
Виктор сделал удивлённое лицо:
– Ты это серьёзно? А я думал, что у них всё на мази. Скажи, а кто это сейчас к ней ныряет, тоже, наверное, кто-нибудь из «тузов»? Не будет же она общаться с простым мужиком.
– Сейчас она больше с водителем своим общается. Он молодой такой, татарин, чёрненький с кудрявыми волосами, одно слово – красавчик. Бывало, приедут вроде бы на обед, раньше он её в машине всё ожидал, а теперь идёт с ней прямо, как к себе домой. Иногда обед у них затягивается часа на два.
– А что Сергей? Взял да спустил этого ухажёра с лестницы!
– Да как спустишь? Он же на работе целыми днями, а они в это время кувыркаются в его кровати. Одно слово – твари.
– Спасибо, – поблагодарил Абрамов и достал из кармана пачку сигарет. – Вот, возьми. Я себе куплю, а тебе с другом пригодится.
– Слушай, ты случайно не из милиции? – спросил мужичок.
– Нет! – ответил Виктор. – Разве я похож на милиционера?
– Да мне без разницы, откуда ты. Только советую тебе, покрути эту бабёнку, она всё тебе расскажет. – Мужчина поспешил скрыться за углом.
Абрамов заметил на балконе Петрову и окликнул её. Она пригласила подняться и скрылась. Абрамов вошёл в полутёмный подъезд, пропахший кошачьей мочой, и стал медленно подниматься. На третьем этаже он остановился около обитой чёрным дерматином двери, на которой, сверкая бронзой, красовалась цифра девять. Не успел дотянуться до звонка, как дверь открылась сама. На пороге стояла Петрова, приглашая войти.
Абрамов переступил порог и оказался в довольно большой прихожей, одна из стен которой была выложена зеркалами, что зрительно делало её больше. Он сразу обратил внимание на стоявшие у стены большие резиновые сапоги и связанные в пучок удочки в углу. Мельком посмотрел на тумбу, на которой лежала большая связка ключей. Судя по всему, ключи от дома и гаража.
– Да вы не стойте у порога, проходите, – пригласила Валентина.
Виктор Николаевич вошёл в зал, достаточно большой для этого дома. В центре стоял большой круглый инкрустированный стол, вокруг – восемь больших стульев. Заметив его удивление, Петрова, несколько смутившись, произнесла:
– Этот гарнитур я приобрела в Москве. Он выполнен итальянскими мастерами. Не правда ли, очень красивый, и так удачно разместился здесь?
– Наверное, безумно дорогой? – поинтересовался Абрамов.
– Не дороже денег, – скромно ответила хозяйка и повела его на кухню.
Виктор выразил удивление:
– Валентина Григорьевна, у вас так чисто и опрятно, как будто вы только вчера сделали ремонт?
Внезапно лицо женщины изменилось: доброжелательная улыбка моментально исчезла с её лица.
– Скажите, Виктор Николаевич, какое отношение к ремонту имеет мой пропавший муж? Да, я сделала небольшой косметический ремонт, разве нельзя? Или так и сидеть в грязи, если пропал муж? Мне посоветовал мой знакомый хороших мастеров, вот они за три дня и сделали ремонт. Мне кажется, выполнили они его быстро и достаточно хорошо.
– Почему вы так болезненно отнеслись к моему вопросу? Поверьте, я не хотел обидеть вас… Я смотрю, вам и паркет мастера перебрали.
– Вы меня тоже простите за невыдержанность. Сами знаете, после того, как пропал мой муж, я вся на нервах, чуть что в слёзы. Если бы не работа, наверняка сошла бы с ума.
– Валентина Григорьевна, вы были в курсе того, что ваш муж подал заявление в ЗАГС о расторжении вашего брака? Говорят, вы за это пообещали ему квартиру?
Она удивлённо посмотрела на Абрамова, словно увидала его впервые.
– Извините, вы о чём? Я впервые это слышу от вас. Вы сами знаете, жизнь прожить не поле перейти. Не буду скрывать, он меня ревновал. Ревновал ко всему – к работе, к сослуживцам. Я не могла задержаться, так как это вызывало у него приступ ревности и злости. Раньше, когда мы с ним ругались, я несколько раз предлагала ему разойтись, но он отказывался, потому что безумно любил меня. И вдруг вы заявляете, что он обратился с заявлением о расторжении брака! Странно. Это на него не похоже. Но, раз вы утверждаете… Он же ещё молодой мужчина, и если у него появилась какая-то женщина, которую он полюбил, то почему бы и нет? У каждого человека есть право выбора, как и с кем жить. А в отношении квартиры могу сказать одно, кроме этой квартиры и квартиры моей мамы, у меня больше ничего нет. Это вы легко можете проверить.
Петрова играла плохо. В её глазах не было ни обиды, ни удивления. Она говорила без эмоций, что не соответствовало состоянию женщины, оставленной мужчиной. Заметив на себе пристальный взгляд, она взяла Абрамова под руку и повела в сторону прихожей.
– Валентина Григорьевна, это ключи вашего мужа от дома и гаража? – спросил её Абрамов. – Как же он смог закрыть за собой дверь? У вас же нет английского замка? И удочки наверняка его. Ведь он не мог пойти на рыбалку без удочек?
Женщина побледнела и крепко схватила рукой косяк двери. В глазах её был животный страх.
– Это запасные ключи – произнесла она. – Вы ошиблись, Виктор Николаевич.
Оказавшись по улице, Абрамов невольно обратил внимание на «Волгу», подъехавшую к подъезду. Запомнив номер машины, он отправился на работу. Вечером Виктор уже знал, кто возит Петрову – Даминов Марс Ваянович, проживающий по улице Гвардейской.
Половину следующего дня он потратил на опрос соседей пропавшего. Все в один голос винили в исчезновении Сергея только его жену Валентину, приписывая ей всевозможные отрицательные качества:
– Сами посудите молодой человек, кто не запьёт, если жена у него на глазах открыто гуляет с другими мужиками.
– Мало ли кого и кто привозит. Она женщина, работает на ответственной должности.
– Сынок, – заверила одна пенсионерка, – я не один десяток лет на земле живу и сразу вижу, кто и зачем приезжает. Ты бы видел, как мучился Сергей, как не находил места оттого, что каждый тыкал ему в глаза женой.
– Он разве не мог с ней разойтись? Сейчас это не проблема.
– Это для нас простых людей всё, а для них… Короче, не жил он, а мучился! – Соседка замолчала и, сделав таинственное лицо, оглянулась, словно проверяя, не стоит ли кто у неё за спиной. – Даже не знаю, как тебе сказать, милый, но в ту ночь, когда пропал наш Сергей, жена его уезжала из дома, и уезжала не одна, а со своим водителем. Вернулась ближе к утру, когда стало светать.
– Вы это серьёзно? – Абрамов почувствовал, как адреналин заструился в крови, и громко застучало сердце.
– Богом могу поклясться. Ты сам знаешь, мы, старики, спим чутко. Так вот, проснулась я оттого, что услышала разговор во дворе. Встала с кровати и подошла к балкону. Смотрю, у подъезда Петровых стоит «Волга», а водитель этой машины, кучерявый такой, что-то укладывает в багажник. Что, сказать точно не могу, но что-то большое и тяжёлое, он кое-как ворочал свой груз. Через минуту-другую, из подъезда выпорхнула наша министерша и сразу села в машину. Я ещё тогда подумала: куда она собралась на ночь глядя? Вернулась она, когда было уже светло. Приехала на той же машине, вышла, и они вместе с водителем направились к ней. Пробыл он там недолго, от силы минут пять. Вышел с большим узлом какого-то белья. Открыл багажник и положил этот узел туда.
– Когда он клал узел, багажник был пуст? – спросил Виктор.
– Ничего не было, – ответила женщина. – Я это точно помню.
Абрамов попросил её расписаться под своими показаниями.
– Сынок, меня что, сейчас в милицию затаскают из-за того, что я вам рассказала? – спросила пенсионерка.
– Не переживайте, мамаша, никто вас пока никуда таскать не будет.
Виктор шагал по раскалённой солнцем улице и не знал, радоваться или огорчаться: «Задержать Петрову мне никто и никогда не позволит. Возбуждать уголовное дело прокуратура тоже не станет. Нет трупа. Тогда как мне быть со всеми этими показаниями и догадками».
Приехав на работу, Абрамов сразу же направился в экспертно-криминалистический отдел, в котором работал его старый товарищ по институту Дворников Юра.
– Привет химикам и алхимикам! – произнёс он, входя в лабораторию.
– Привет, сыщик, – ответил Юрка, – что тебя занесло в наши края? Наверняка какая-то сумасшедшая идея, без осуществления которой ты просто не можешь жить.
– Почти угадал. Есть мысль, но пока нет механизма её воплощения. Если поможешь, моя благодарность не будет иметь границ.
– Заинтриговал. Давай рассказывай, что ты снова надумал?
– Юра! Я хочу проверить багажник одной автомашины на предмет наличия в нём следов крови. Наслышан, у вас в лаборатории есть специальный раствор. Ты не можешь дать мне его?
Виктор посмотрел на товарища, ожидая какой-то реакции на свои слова. Так оно и произошло, Дворников сначала задумался, а затем произнёс:
– Ты прав, такой раствор существует. Единственный недостаток этого реагента в том, что раствор, заставляя светиться кровь в лучах ультрафиолетового света, полностью её уничтожает. Если ты обработаешь этим реагентом багажник, то тем самым уничтожишь там все следы крови.
– А я полностью багажник обрабатывать не буду. Я обработаю только его часть.
– Интересно, откуда ты знаешь, в каком положении лежал труп в этом самом багажнике? Получится так, что ты именно это место и обработаешь, что тогда?
Абрамов задумался. Приведённые аргументы были весомыми.
– Что же делать? – спросил он. – Подскажи, Юра, ты же специалист.
– Советую тебе обратиться в прокуратуру, а не заниматься самодеятельностью. Будет постановление на экспертизу, вопросов не будет. Мы сами всё сделаем в лучшем виде.
– Бесполезно, Юра. Прокуратура не станет возбуждать уголовное дело по моим материалам. Там задействовано слишком большое лицо, имеющее серьёзные связи. Вот если бы мы сами провели это с тобой, было бы очень здорово. Я бы на этой процедуре легко бы развалил исполнителя убийства.
– Ты хоть сам понимаешь, на что ты меня подбиваешь? Кому принадлежит эта машина? – поинтересовался Юрий.
– Кабинету министров республики, – выдавил Виктор.
– Кому-кому? – переспросил Дворников. – Ты, Абрамов, явно болен. Без постановления прокуратуры! Машина принадлежит кабинету министров! Ты что, считаешь меня идиотом? У меня семья!
– Я всё понимаю и поэтому прошу у тебя этот реактив. Я сам всё сделаю один, без тебя и твоей помощи.
– Вот возьми, Абрамов. Наносишь раствор на предполагаемое место. При наличии следов крови, оно должно будет засветиться зелёным цветом в лучах ультрафиолетовой лампы. Понял?
– Понял, – ответил Виктор. – Ты же знаешь, я сам химик.
– Если понял, лампу возьми сам, она вон в том ящике, – Дворников указал рукой на тумбу.
Виктор взял пузырёк, попрощался с Юркой и в тот же вечер тайно пробрался в гараж, где стояла машина Даминова, осторожно вскрыл багажник. Там, кроме запаски, ничего не было. Абрамов поднял край резинового коврика и плеснул реактив. Когда раствор растёкся по металлу, он достал из кармана фонарь и направил его на раствор. На металлических швах металл моментально засветился бледно-зелёным цветом. Это была не полная, частичная, но победа! Абрамова захлестывали эмоции, но он, переборов себя, захлопнул багажник и молча покинул гараж.
…Даминов медленным шагом направлялся к себе домой. В последнее время отношения между ним и Петровой сильно осложнились. Валентина каждый день устраивала ему скандалы, обвиняя в неверности. Вот и сегодня, когда он вёз её домой, она закатила очередную истерику:
– Марс, в последнее время ты стал совершенно другим человеком. Раньше ты за мной ухаживал, ловил каждый мой вздох, каждый мой взгляд. А теперь ты почему-то перестал даже глядеть на меня. Я что, так сильно изменилась за эти полмесяца?
– Валентина, ты сама знаешь моё отношение к тебе. Я сделаю всё, что ты пожелаешь. Раньше ты говорила, что нашему счастью мешает твой муж. Теперь его нет. Однако ты по-прежнему относишься ко мне не как к любимому человеку, а как к обычному водителю. Отвези сюда, подожди, отвези туда, словно специально хочешь унизить меня, показать, кто ты и кто я.
– А что ты, милый, захотел? Чтобы я, как семнадцатилетняя девочка, бросилась тебе на шею? Ты сам-то посуди, как это будет выглядеть со стороны? Заместитель министра и водитель! Тебе разве не смешно?
– Сейчас мне не смешно. Ты сама посмотри на себя со стороны. От той прежней Валентины, которую я знал и обожал, ничего не осталось. Где твоя ласка, обаяние, из-за которых я потерял голову? Сейчас ты стала расчётлива, даже когда занимаешься со мной любовью, думаешь о чём-то другом, а не обо мне. Пойми, Валентина, я сейчас нахожусь на перепутье. То ли рассчитывать на тебя и расставаться с семьёй, то ли нет? Жена, по всей видимости, догадывается о нашей связи, часто плачет по ночам и собирается уйти от меня к матери.
– Слушай, Марс! Давай договоримся по-хорошему. Ты уже понял, что между нами ничего путного не будет. У нас нет будущего. Мы разные люди. Я тебе благодарна за то, что ты для меня сделал, и готова заплатить за это деньги. Скажи, сколько я тебе должна? Что молчишь? Я специально завела об этом разговор, чтобы ты окончательно определился со своей позицией. Знаешь, Марс, любовь не лучший советчик и спутник в этой жизни.
Она замолчала и пристально посмотрела на него. Глаза её были холодны, как никогда, и красота была схожа с красотой Снежной королевы. Сердце водителя сжалось в предчувствии необратимого.
– Марс! Я хочу, чтобы ты уволился с работы или, по крайней мере, перешёл к другому руководителю. Мне тяжело от твоего присутствия рядом со мной.
– А как же все твои обещания? – обиженно произнёс он. – Выходит, ты специально затащила меня на себя и сделала из меня беспрекословного раба, чтобы я тебе помог убрать твоего мужа, который мешал тебе блудить с мужиками? Значит, ты просто меня использовала в своих интересах?
– Вот что, милый! – произнесла Валентина жёстким командным голосом. – Хватит истерик и слёз. Ты же мужик! Да, я использовала тебя, но я за это с тобой расплачивалась своим телом, и сейчас готова заплатить тебе за работу. Какая разница, какую ты получал оплату, главное – делал не безвозмездно. Ты вкусно кушал, пил дорогое вино, спал со мной. Чего ты ещё хочешь от меня? Любви? Извини, но её не будет. И не вздумай шантажировать меня, ты об этом пожалеешь. – Петрова перевела дыхание и, сверкнув глазами, продолжила: – Ты думаешь, я боюсь тебя? Нет, дружок, мы с тобой связаны одной нитью. Кто поверит, что это я убила своего мужа? Никто! А вот если я скажу, что ты его убил, а меня запугал, и всё это время меня шантажировал, мне поверят. Так что не вздумай бежать в милицию и жаловаться на меня. А теперь всё. Завтра я жду твоего заявления об увольнении.
Петрова вышла из машины, сильно хлопнув дверцей.
…Когда Даминова задерживали, он не пытался оказывать сопротивление и, судя по его внешнему виду, ждал этого не один день.
– Марс Ваянович, – обратился к нему Абрамов, – у вас до тюрьмы всего полшага. Я предлагаю вам добровольно признаться в совершённом убийстве. Может, вы и не убивали Сергея Петрова, но я на сто процентов уверен, что помогали убийце в перевозке и укрытии трупа. Выбирайте сами, что для вас важнее – семья или любовница. – Лицо Даминова покрылось красными пятнами. Он явно не знал, какую сторону принять. – Возьмёте на себя убийство, сядете лет на десять, как минимум. Не возьмёте, получите от силы года четыре. Выбор за вами! Так кто убил Петрова, вы или его супруга?
Даминов, словно затравленный зверь, посмотрел на оперативника, а затем вдруг вскочил со стула и бросился в ближайшее окно. Ему не повезло, он неправильно выбрал окно для побега. На нём оказалась старая кованая решётка. Даминов, сорвав штору и разбив внутренние стёкла, с криком повалился на пол. Из порезанного лица струилась кровь. Абрамов навалился и заломил ему руку назад.
– Больно! – завопил Марс. – Отпустите, я всё расскажу.
Абрамов ослабил хватку и, застегнув руки Даминова за спиной стальными браслетами, посадил его на стул. У него началась истерика:
– Я всё возьму на себя, только не трогайте Петрову. Она ни в чём не виновата. Это я убил Сергея!
Абрамов налил полстакана воды и поднёс ко рту Марса, тот жадно глотнул.
– Переговори со своим руководством – тихо произнёс он. – Если мне пообещают это, я готов признаться. Мне сейчас всё равно. Семью я потерял, кажется, навсегда, Петровой я не нужен, так что я готов к смерти.
Абрамов молча смотрел на него, стараясь понять. Он чувствовал всем нутром, что Даминов не убивал Сергея Петрова, поэтому его решение загрузиться этим преступлением было ему не совсем понятно.
– Дайте, мне лист бумаги, – потребовал Даминов. – Хочу написать явку с повинной.
Он взял в руки ручку и, пододвинув к себе лист бумаги, написал крупными буквами: «Я, Даминов Марс Ваянович, признаю себя полностью виновным в смерти Сергея Ивановича Петрова. Я убил его в квартире Петровой Валентины Григорьевны из-за неприязненных отношений. Петров, находясь в нетрезвом состоянии, стал оскорблять при мне свою супругу. Я сделал ему замечание, на что он отреагировал неадекватно. Сначала он ударил меня по лицу кулаком, а затем попытался ударить кухонным ножом. В завязавшейся между нами драке, я вырвал у него нож и ударил им в грудь Сергея. Был это один удар или несколько, я сейчас не помню, так как находился в очень возбуждённом состоянии. Петрова Валентина не присутствовала при нашей драке, так как от испуга выскочила в коридор».
Закончив писать, Даминов попросил Абрамова отвести его в камеру. В коридоре Абрамов задал ему вопрос, который продолжал мучить его:
– Марс, зачем вы берёте на себя не совершённое вами преступление?
– Виктор Николаевич? Вы когда-нибудь любили? Наверное, нет, если задаёте мне этот вопрос. Я ни о чём не жалею.
На следующий день был осуществлён выезд на место захоронения Петрова. Даминов сам откопал труп и, отбросив лопату, закурив, сел на траву. В тот же вечер Марс покончил жизнь самоубийством, повесившись в камере на верёвке, свитой из разорванной рубашки. «Что делает с людьми любовь, – узнав о его смерти, подумал Абрамов. – Кого-то окрыляет, а кого-то загоняет в землю».
С Валентиной Григорьевной Абрамов встретился через два месяца. Случайно. Петрова прошла мимо него, словно не узнавая, и, заметив впереди заместителя прокурора города, устремилась за ним. Она была по-прежнему красивой и обворожительной…