Мне импонируют взгляды на смерть первых даосских мудрецов.
Перескажу их так. Мы не можем доподлинно знать, что нас ждет после смерти тела. Может быть – пустота, конец бытия. И, вероятно, также было и до нашего рождения – душа появилась вместе с телом, и вместе с ним и погибнет. А может быть и так: мы приходим в этот мир из другого, гораздо более радостного, по сравнению с которым наш мир – сущий ад! И мы должны всю сворю проклятую жизнь печалиться и торопить смерть…. Или же наоборот, мир, в котором до этого душа обитала – наполнен страшным страданием, и мы должны всегда радоваться хотя бы тому, что живем здесь. И тоже самое можно сказать про жизнь после смерти – куда попадает душа, в райский мир, или адский? – никто доподлинно не знает. Поэтому мы должны спокойно, без излишних треволнений относиться к нашему земному существованию.
С такого философского вступления я хочу начать разговор о юморе. Важная вещь: юмор – атрибут именно человека! Животные не склонны к юмору. По крайней мере он им нехарактерен. Они могут веселиться, радоваться, но не проявлять юмор. Во всяком случае, Б. Вербер в своей «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» утверждает, что лишь однажды в неволе обезьяна в общении с человеком проявила чувство юмора.
Если взглянуть на жизнь «внушительно и строго» – поводов для беззаботного веселья и в правду нет! Особо если ты уже немолод и лучшие годы, пожалуй, уже позади – то, что я могу сказать о себе. В отличии от животных люди сполна осознают конечность своего существования. Каждое наше индивидуальное существование трагично – нас всех впереди ждет смерть. И с этим ничего не сделать, надо смириться. Некоторые даже считают ее главным событием в жизни. Так и я 17 лет назад записал в своем дневнике... Тем не менее, в рамках нашей современной культуры многие стараются жить так, словно ее, смерти, нет. Стыдливо умалчивается этот факт. Тем в более в свете процветающего ныне циничного, лучше сказать - вульгарного материализма. Ведь в школе всех научили скептически относится к религии, а науку, насмешливо утверждающую сомнительность чего-либо загробного, почитать за главный авторитет. Люди лишились многовекового метафизического утешения – воздаяния после смерти. Ведь в предыдущие эпохи религиозная сакральная традиция постоянно напоминала о бренности всего сущего, о существовании того, иного света. Современное западное общество заменило мысли о вечном повседневной мишурой и суетой, фигуру священнослужителя заменил психоаналитик. Однако не всегда было так!
Для древних майя многочисленные человеческие жертвоприношения были неотъемлемой частью религиозной жизни. Особенно трепетно было отношение к смерти у древних египтян. Едва фараон, почитавшийся как бог на земле, рождался, ему уже начинали строить грандиозную усыпальницу – пирамиду. У многих народов вместе с именитым хозяином отправлялся на тот свет и его слуг, рабов и даже жен и других близких. Современный человек подозревает, что после смерти его ничего не ждет, либо что-то совсем не то, было здесь. Комфорт, развлечения, соблазны, облегченный механикой и выхолощенный (например, офисный) труд, виртуальная реальность игр и интернета, иллюзии, даруемые массовой культурой – все это новые способы уйти от действительности. Я уже не говорю о психоделиках и наркотических препаратах. Но самым действенным средством от страха смерти для меня является юмор - веселое, доброе и ироничное отношение к жизни, действительности. В таком свете юмор выглядит как проявление жизнелюбия и даже силы духа.
«Любовь как шпага, юмор как щит!» - неплохой девиз я вычитал в романе «Империя ангелов» писателя-фантаста Б. Вербера. Можно, пожалуй, посмотрев с другой стороны, сказать и резче: юмор - моя форма защиты и даже эскапизма. Да, жизнь – трагедия. Но что если бы попытаться сделать ее хотя бы… трагикомедией! Один рок-музыкант в интервью на вопрос что значит «красиво жить» ответил: «Это значит жить весело и одухотворенно!»
«Всего два выхода для честных ребят – схватить автомат и убивать всех подряд, или покончить с собой – если всерьез воспринимать этот мир!» (Е. Летов). Да уж… К подобным выводам я пришел самостоятельно в возрасте пятнадцати лет - и вдруг услышал эти слова из песни «Гражданской обороны». На фотографиях того времени я выгляжу серьезным и даже хмурым. Люди, которые видели их, удивляются, насколько я изменился с тех пор.
Уже сам факт моего, твоего, вашего существования – для кого-то вовсе не повод для радости. Мы занимаем чью-то нишу, чье-то место в природе самим фактом своего существования, кому-то мешаем, из-за нас кто-то не родился, и не обязательно в мире людей, а в животном мире. Мы, люди, часть пищевой цепочки, существующей в природе. В конце концов, сколько живых существ умерщвлено для того, чтобы мы насытили свой телесный голод, а?! Кто-то подсчитал, что средний американец съедает за свою жизнь более пятидесяти коров. Нехилое такое стадо… Сколько форм жизни безвозвратно уничтожено ради того, чтобы люди жили в комфорте? Сколько живых существ не появится из-за этого? Все слышали о такой науке – экология. Это наука о среде обитания. Среда обитания человека вопиющим образом конфликтует со средой обитания всего животного мира. Кое-кто приходит к мысли, что мы, люди – опасная болезнь биосферы планеты Земля. Мы ведь не только поедаем – еще больше разрушаем, уничтожаем живое благодаря своей индустриальной, энергозатратной и ресурсоемкой цивилизации, ее технологиям. Мы стремимся не к духовным ценностям, счастью и гармонии, а к материальному комфорту – такова, увы, суть современного общества потребления. Если бы все человечество потребляло бы столько энергии, как США, мир бы уже постигла бы экологическая катастрофа. Вспоминаются строки Ю.Мамлеева из романа "Крылья ужаса":
«Там было на редкость богато, уютно, и врачи были какие-то сверхдобрые. Девочка Мила, племянница, отказывалась есть главным образом мясо, чтобы не обижать животных — коровок, кур, петушков, свинок... Плача, не брала в рот почти ничего от щедрого мира. Каждый раз двое врачей и медсестра уговаривали ее есть нормально, но невинная кашка иной раз казалась ей мясом истерзанного животного... Глазки ее, как цветочки, наливались слезами, и она только лепетала в ответ на бездонную роскошь мира. Люда расцеловала племянницу.
— Глупышка ты, глупышка... Смотри сама не помри, если не будешь кушать.
— Пусть я помру, а кушать и обижать не буду никого, — плакала девочка.
— А разве ты кого-нибудь в своей жизни не обижала? — шепнула ей Люда.
— Обижала, но больше не могу обижать. Скорее умру, — прошептала девочка, целуя Люду.
— Ну, будь умницей, съешь кашку, ты никого этим не обидишь...
— А нищих? — удивилась девочка.
— У нищих без тебя будет своя кашка.
Девочка недоверчиво пожала плечиком. И есть отказалась».
Шопенгауэр, считавший этот мир наихудшим из возможных, приводил пример одного племени, у которого было принято радоваться, когда кто-нибудь умирал. Ведь аборигены свято верили, что усопший держит путь в лучший мир!
Однако в любой ситуации можно найти повод для юмора, пусть иногда, среди многообразия всех его оттенков - и только черного. Да, многообразие юмора велико – от молодеческого гогота в духе «Камеди клаб» до тонкого юмора джазовой импровизации…