Последнее время мне стали часто сниться странные сны. Дело не в том, что они почти все цветные и в них столько деталей, что я запоминаю оттенок цвета чьей-то шевелюры или прыщик на лице. Я подолгу разговариваю. Прежде сны были «немые», то есть я понимал и меня понимали без слов, а теперь мне приходится спорить.
Вот недавно появилась девочка из детства и давай меня воспитывать. Как сварливая баба долдонила – и то не так, и это. Ладно бы упомянула дверцу шкафа, которую давно пора чинить, так нет. Я неправильно детей воспитываю! Пытаюсь оправдываться, мол, им по тридцать лет, у меня уже внуки… Причем очень четко помню, как мы размахиваем руками, и просто выстреливаем друг в друга какие-то фразы, но разговор долго не заканчивается. Впрочем, я уже знаю, как с этим бороться. Надо пошалить. С издевкой говорю, что девочка забыла вплести бантики в косички. Этого достаточно, и она хлопает дверью.
Как-то почувствовал присутствие своего начальника одной из прошлых работ. Неприятное такое ощущение. Оборачиваюсь, а его нет. Прячется где-то, но не уходит. У него прежде привычка была – подойдет к столу и молча давай порядок наводить. Книги стопочкой положит, бумаги поправит в рядок и ткнет пальцем в схему, мол, тут бы переделать. Мне надоели эти прятки, говорю, что он сотовый забыл в кабинете… М-да, гаджетов тогда еще не было. Он вдруг проявляется из пустоты передо мной. Четко-четко. Даже пятно от красного вина на темной ткани пиджака все там же. Чувствую на себе его тяжелый взгляд, но не ухожу от «дуэли». Тот же галстук с туго затянутым узлом, не выбритые волоски на кадыке, массивная челюсть, немигающий холодный взгляд. Странно, я не помню, какого цвета у него глаза. Наверное, никогда не вглядывался прежде. Оказывается коричневые с какими-то прожилками. Неприятные. Через пару минут понимаю его молчание – он не знает, что такое ноутбук. Уступаю ему место в кресле за столом и рассказываю, что к чему. Он забавно тычет в клавиши одним пальцем, подолгу отыскивая нужную букву. Когда мне надоедает этот курс «молодого бойца», говорю, что у него уже лысина на макушке. Он обиженно исчезает.
Сегодня я проснулся от такого реального всплеска адреналина в крови, что сердце долго колотилось, и я уже не смог заснуть. Сон был страшный. Многое помню очень ярко. За окном только начинается рассвет, и поговорить не с кем. Пишу, чтобы хоть так высказаться.
Началось с того, что у соседей завыла собака. Да так неожиданно и сильно, словно бритвой резануло. Я почему-то выскочил на балкон, а там луна… Огромная, с красноватым оттенком, и необычно быстро поднимается из-за дома или холма какого-то напротив. Потом как метнется по дуге налево по небосклону, что едва успел за ней проследить, и тут же пропадает за горизонтом. Сразу потемнело, и со всех сторон собаки завыли. И такое жуткое чувство внутри появилось, что я поёжился. Потом неожиданно все звуки оборвались. Тишина придавила.
- Что там?, - голос моей дорогой Лу из ванной.
- Полнолуние, - отвечаю, - странное какое-то.
Тут опять луна всплывает. Правее. Кажется еще больше и краснее. Зловещее такое зрелище, но оторваться невозможно. Все темные пятна на ее поверхности в деталях рассмотреть можно. Потом опять рванулась она по дуге влево и пропала за горизонтом. Я кинулся, было, за видеокамерой, но вспомнил, что так и не зарядил аккумулятор после съемки. Опять завыла соседская собака. Мой слух так обострился, что я услышал, как кто-то пробежал по коридору. Рванулся следом – в угловой квартире живет мужик с отличной камерой. Он из богатеньких, имени не помню, но техника у него что надо.
Дверь в его квартиру настежь. Был в гостях несколько раз, но мы не дружим. Так, знакомы немного. Чем-то он рептилоида мне напоминает. Бреется на лысо, косит под Ходорковского.
Без спроса быстро иду на лоджию. Вернее это часть крыши. Там в креслах уже сидят человек десять. Замечаю на ходу, что они , словно космонавты, вдавились в спинки, а скрюченные пальцы терзают ткань кресел. Оглядываюсь и не вижу хозяина. Слева на стене висит здоровенный плоский телевизор, и там картинка ночного города с какой-то высотки. Тут опять все затихло, и справа яркая луна выныривает. Еще больше и еще быстрее поднимается. Оборачиваюсь на какие-то возгласы сзади. Хозяин квартиры с камерой на плече проталкивается вперед. Уступаю ему дорогу, отмечая про себя, что больно велика камера. Скорее «стингер» какой-то. Он останавливается у перил и наводит «объектив» на луну. Та, словно почувствовав такое внимание, срывается по дуге влево. Прочертив дугу на полнебосвода, исчезает где-то слева.
Вокруг поднимается галдеж – присутствующие упрекают хозяина, что не успел. Он оправдывается, но я не обращаю на них внимания, медленно оборачиваюсь. В дверях стоит моя Лу. На ней какая-то полупрозрачная накидка, а поверх нее распахнутый халат. Сразу бросается в глаза ссадина на ее лице. Наискосок через лоб к переносице. Проталкиваюсь к Лу. Она чуть наклонилась вперед, чтобы стекающая кровь не капала на одежду. Без слов, подхватываю ее на руки и бегу по коридору домой. Усаживаю ее в кресло. Запрокидываю голову и прикладываю холодное мокрое полотенце.
- Что это? – шепчет Лу.
- Кажется, луна сменила орбиту.
Тут вокруг ее кресла, начинает клубиться черный дым. Какая-то сила отталкивает меня прочь. Пытаюсь схватить Лу за руку, но натыкаюсь на незримую стену. Лу поднимает ладонь в неопределенном жесте. Толи останавливает меня, толи предупреждает о чем-то. Вокруг кресла образуется рваная дыра. Пытаюсь подскочить с другой стороны. Тоже какая-то преграда. Тут кресло проваливается в черную дыру и летит вниз. Я могу только смотреть вслед исчезающей точки на фоне темного звездного неба.
Резко вываливаюсь из сна и рывком сажусь на кровати. Смотрю на Лу. Она спокойно спит рядом. Сердце колотится. Выхожу на балкон, чтобы успокоиться. Перед рассветом все замерло. Луны нет, только молчаливые звезды по темному небу, но у меня перед глазами жуткая картина. Падающее в бездну кресло, лицо, закрытое мокрым полотенцем и белое пятно ладони в последнем жесте Лу.