Александра Федоровна Черепанова (1777–1853) — мать поэта Е. А. Баратынского, была одной из выпускниц Смольного Института благородных девиц в Санкт-Петербурге и любимой фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны. Она сделалась примером и воплощением всего лучшего, что имелось в педагогической системе Воспитательного Общества в эпоху Просвещения в России.
Выйдя замуж, Александра Фёдоровна стала идеальной женой, матерью и хозяйкой. В 34 года овдовела, на её руках осталось семеро детей; старшему сыну Евгению было 10 лет. Всю свою жизнь она посвятила детям и внукам.
Первенец, будущий поэт, был особо близок с матерью. Ему посчастливилось получить первый выплеск энергии материнской любви. В детстве он считал себя «пажом королевы». «Он привык находиться при ней, внимать, как она читает собравшимся кругом неё детям сказки и нравоучительные истории».
Воспитание собственных детей Александра Федоровна построила на принципах, которые были привиты ей в Смольном Институте: доверие, поощрение, идеальное представление о мире. Пример матери и тот идеальный приусадебный мир, который она создала во многом своими руками, сыграли главную роль в формировании личностей её детей.
Среди приоритетов в семье Боратынских – занятие рисованием, живописью, музыкой. Особое значение придавалось чтению. Любовь к книге, по мнению Александры Фёдоровны, являлась важнейшим стимулом самообучения. Она писала в 1830-х годах к дочери Варваре Рачинской, которая в ту пору сама стала матерью: «Насильно никого не выучить, а ежели сын твой не будет любить читать, так и учить не стоит. В противном случае, он сам больше вовнутрь горевши, нежели долбивши наизусть…»
Будущий поэт уже в 4 года говорил на двух языках, а в 6 лет свободно читал и писал на русском и французском. Сохранились письма Евгения Баратынского, среди которых детско-юношеские письма к матери:
«Вы пишите мне, что мне нечего тревожиться о матери, но разве есть для меня в мире кто-нибудь дороже матери, да ещё такой доброй и нежной, как Вы? Ах, маменька, сын, который не тревожится о матери – не сын».
«Воображение переносит меня в ваши объятия, любезная маменька; мне даже кажется, что я говорю с вами. Желал бы я, чтоб какой-нибудь добрый волшебник заколдовал меня, и мне вечно бы казалось, будто я нахожусь подле вас…»
«Как бы мне хотелось сейчас быть с вами в деревне! О! как ваше присутствие приумножило бы мне счастье! Природа показалась бы мне милее, день – ярче…» (из писем Евгения из Пажеского корпуса к Александре Фёдоровне в марте 1814 года).
Сын доверял матери первой свои сокровенные мечты: «Нынче в минуты отдохновения я перевожу и сочиняю небольшие пьесы и, по правде говоря, ничто я не люблю так, как поэзию. Я очень желал бы стать автором». — «Следующий раз я Вам пришлю нечто вроде маленького романа, который я заканчиваю. Я очень желал бы знать, что Вы о нём скажете. Если Вам покажется, что у меня есть талант, я буду изучать правила, чтобы совершенствоваться в этом».
Александра Фёдоровна давала сыну литературные советы, руководит его чтением. В 12 лет он написал на французском языке своё первое стихотворение, посвященное маме. Вот как оно звучит в русском переводе:
Я хотел бы, маменька,
Прославить твои добродетели,
Что от божественного промысла
Достались тебе от рождения;
Смогу ли я быть достойным,
Видя твою доброту,
Твою душу нежную и кроткую,
Твой ум и твою красоту.
Я думаю об образах Флоры,
Венеры, Психеи,
Паллады и Авроры.
Но, увы, какой грех! –
Сравнивать существо
Столь истинное, столь совершенное, столь доброе,
С прекрасными символами,
Которым есть только имя.
Красоты небесной,
Столь полной добродетелей,
Столь кроткой и простой
Как ты – не существует больше.
Одновременно Баратынский мечтал о морской службе: «Умоляю Вас, маменька, не противиться моей наклонности. Я не могу служить в гвардии, её уж очень берегут. Во время войны она ничего не делает и остаётся в постыдном бездействии... Я чувствую, что мне постоянно нужно что-либо опасное».
Несмотря на превосходное воспитание в Пажеском корпусе с Баратынским приключилась беда. Попав под влияние друзей, начитавшихся «Разбойников» Шиллера, он совершил кражу и был исключен из учебного заведения. Это стало причиной его сильной депрессии. Несколько лет он провел в родовом поместье Мара рядом с матерью. Впоследствии он писал Жуковскому, что встреча с матерью потрясла его, особенно нежданной «бездной нежности». Сердце «сильно вострепетало при живом к нему воззвании; свет его разогнал призраки, омрачившие мое воображение, – я ужаснулся как моего поступка, так и его последствий». Вместе с матерью Евгений провёл болезненную, но плодотворную работу души. В это же время он начал серьёзно заниматься поэзией.
Письма дочери Софьи, адресованные маменьке, рисуют образ Александры Фёдоровны как утончённо светской, музыкально образованной, начитанной умницы, учительницы, наставницы. По описанию внучки Александры Фёдоровны «Её можно назвать необыкновенной женщиной: в ней благородство характера, доброта и нежность чувства соединились с возвышенным умом и почти неженской энергией».
Никто просто так не рождается и просто так не становится ни героем, ни гением, ни творцом, ни просто хорошим человеком.
Старший сын Александры Фёдоровны – Евгений Баратынский стал известным поэтом.
Сын Ираклий – генерал-лейтенантом, губернатором Ярославля и Казани, кавалером многих орденов.
Сын Сергей – чиновником при Тамбовском губернаторе, хранителем родового имения – культурного центра Мара.
Дочь Варвара была матерью выдающегося учёного-педагога С. А. Рачинского.
«Дайте нам лучших матерей, и мы станем лучшими людьми». (Ж. П. Рихтер)