Какова вероятность спустя десять лет встретить того, кто причинил боль и страдания родному вам человеку и остался безнаказанным? Мне выпал шанс совершить возмездие. Но странной волей обстоятельств я успел к этому времени не на шутку увлечься его женой. Я не хотел использовать Валерию в своих мстительных планах, тем более, чтобы она и ее ребенок пострадали, но если идти до конца - по-другому не получится. "Она его не любит", - этими словами я успокаивал совесть, а что касается ребенка, ничего хорошего от воспитания таким отцом все равно не выйдет.
"Но, что если Круглов изменился и давно раскаялся в содеянном?" Ворочаясь допоздна в постели, я гнал прочь одолевающие меня сомнения, снова и снова вспоминая несчастное, испуганное лицо Иришки. В конце концов я пришел к выводу, что это не жажда мести, а исключительно интуиция подсказывала мне - такие люди как Антон - не меняются. Прежде чем совершать какие-либо действия, я собирался убедиться в его аморальности. В любом случае, теперь самым правильным было - сделать все, чтобы как можно дальше держаться от его жены.
Но мысли и желания, связанные с Валерией, которые я запрещал себе, давно вырвались на свободу, словно стая диких птиц. Я не мог провести ни одного дня в офисе, чтобы не пытаться встретить ее, поздороваться, заглянуть в глаза. Она смущалась и отводила взгляд в сторону, но полуулыбка на красивом лице все равно говорила о том, что Валерия рада меня видеть.
Пришло время сделать следующий шаг.
Словно черная птица дорогая Ауди моего врага ежедневно красовалась на белоснежной парковке, ожидая, когда женщина, которую я хотел и днем и ночью, выйдет из здания. Тонированное стекло со стороны водителя опускалось, и струйки пара выплывали из него почти в такт с глухими басами едва различимой музыки. Я наблюдал за всем этим из приоткрытого окна своего кабинета, воображая, что водитель поперхнется воздухом, которым не имел права дышать.
Мне приходилось задерживаться, чтобы не попасть ему на глаза, и как только дверь за Валерией закрывалась, мчаться вниз, рискуя сломать шею на лестнице или ногу на обледеневшей дороге. То, что Круглов после корпоратива несколько дней встречал свою жену - упростило мне задачу. Я запомнил номер "черной птицы", изучил все окольные подъездные пути к их многоэтажке, обратил внимание на то, что он редко бывает дома вечером, а иногда - возвращается далеко за полночь. К тому же, теперь я знал все адреса увеселительных заведений, по которым он разъезжает.
Но ничего подозрительного, к своему разочарованию, не заметил. Если не считать наблюдений в супермаркете, куда они заехали за покупками за день до Нового года. Мне показалось странным поведение мальчика - он как будто избегал находиться рядом с отцом, прятался за спину матери, переходил на другую сторону каждый раз, когда Круглов поворачивался к нему лицом. Они не выглядели счастливой семьей даже в самом отдаленном смысле и, словно чужие друг другу люди с отсутствующем выражением лиц, молча выбирали товар и толкали перегруженные тележки перед собой.
Всего на секунду сын Валерии отошел от нее, чтобы полюбоваться большой спортивной машинкой на пульте управления. Тогда у меня родилась шальная мысль, и Новогоднюю ночь я уже ждал с нетерпением, желая, чтобы отец семейства как можно быстрее оставил их одних. В том, что он уедет, я почему-то не сомневался.
Так я впервые встретил Новый год без бокала шампанского. Сидя в костюме Деда Мороза в машине, я напряженно вглядывался сквозь запотевшие стекла в двери подъезда, пока всего через двадцать минут после боя курантов Круглов не вышел из них, чтобы отправиться туда, где праздновать значительно веселее. "Черная птица" вырулила со двора, а я бегом добежал до подъезда и набрал номер десять на домофоне.
К моему удивлению, дверь тут же открыли, не потрудившись даже спросить, кто там. Поднявшись на третий этаж пешком я удивился еще раз, заметив, что дверь в квартиру уже открыта. Видимо, Валерия решила, что это Круглов что-то забыл и вернулся. Я поправил белую бороду, которая защекотала меня за последний час до невроза, и смело сделал шаг в квартиру.
Из дальней комнаты доносилась музыка новогодней передачи, я почувствовал запах еды, мандаринов и открытого шампанского. "Я сошел с ума, - пронеслась мысль, и все похолодело внутри. - Вдруг он и правда вернется?" Но я тут же отогнал страх и громко выкрикнул:
- Э-ге-гей! С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!
Валерия резко подскочила, от неожиданности плеснув шампанским на платье. Мальчик оглянулся, а его лицо, похожее на Валерию как две капли воды, засветилось от восторга:
- Дед Мороз! Мама! К нам пришел настоящий Дед Мороз!
- Ну-ка, ну-ка! Кто у нас был послушным мальчиком? Получай подарок! - я извлек из мешка ту самую машинку, которая так понравилась ему в магазине.
Мальчик сделал шаг вперед, потом остановился и умоляюще взглянул на маму. Валерия слегка кивнула и поставила полупустой бокал на стол.
Получив неожиданный подарок, ребенок принялся его распаковывать, забыв обо всем на свете.
- Что надо сказать, Алешка? - ее голос дрожал.
- Спасибо, - крикнул мальчик, не отрываясь от своего занятия.
- А это для твоей мамы, - продолжил я заготовленную речь, извлек из красного мешка упаковку рафаэлок и протянул ей. - Вместо тысячи слов.
- Виталий? - ее глаза расширились, а на лице застыло выражение ужаса, она бросила опасливый взгляд в коридор.
- Он не приедет, не сейчас, - тихо сказал я.
- Но... как ты? Зачем?
Я поставил конфеты на стол, подошел, бесцеремонно обнял ее, привлекая к себе, и шепнул:
- С Новым годом, милая.
Валерия задрожала, снова выглянув из-за моего плеча в коридор.
- Уже ухожу, - успокоил я ее, хотя мне совершенно не хотелось этого делать.
- С-спасибо, Дед Мороз, - сказала она, когда я почти закрыл за собой дверь.
Но сразу уйти у меня не получилось, Алеша догнал меня, когда я сделал пару шагов вниз по лестнице. Его лицо выглядело совсем не радостно, меня поразила боль, решимость и вместе с тем ужас в его глазах. Сунув мне в руку скомканное письмо, он быстро пролепетал, так как Валерия звала его и уже почти вышла из квартиры:
- Если ты настоящий... если... знал про машину... Пожалуйста! Я никогда ничего не попрошу, только не говори маме.
- Хорошо, - ошарашенно вымолвил я, видя, как он вытер подступившие слезы и быстро устремился назад.
Я поспешил уйти, а когда сел в машину, позвонила сестра. Пообещав скоро приехать, я отключился и развернул самодельный конверт. Сердце провалилось куда-то вниз, я хватанул воздух и поперхнулся им, громко кашляя. На мятом листочке с явными следами слез было написано:
"Дед Мороз, сделай так, чтобы папа умер".
Продолжение http://www.proza.ru/2015/09/02/1719