Предыдущая глава:
http://proza.ru/2015/08/25/906
Вот, что значит, когда глаза в глаза...
Сижу и злюсь мысленно:
-«Они, что её специально посадили напротив меня?! Чтобы изо дня в день лицо это, с мягкой улыбкой, мелькало у меня перед глазами туда-сюда?!»
Понимаю, что злюсь напрасно, что посадили девушку не специально, а на свободное место. И потом, куда бы её не посадили, она всё равно была бы в поле моего зрения.
Почему злюсь, спросите? Потому, что не обращает девушка на меня никакого внимания, словно и не главный я здесь вовсе, словно и нет меня... А ведь обещала, если будет что непонятно - непременно, обратится. Значит всё понятно? И нет никаких вопросов? Интеллектуалка, блин! Леночка с Олей первый месяц просто закидывали вопросами, на которые я еле успевал отвечать. Потом обеих перепоручил Михаилу. Чтобы не доставали.
А эта просто кремень какой-то. Пыхтит и тащит. Специально поручаю ей самые трудные, непробиваемые договора. Терпит, ведёт. Только улыбается в ответ.
Дружок Мишка не выдержал первым. Посмотрел на меня с видом человека вконец разочарованного и ляпнул ни много — ни мало:
-Ты, что это, Виталий Максимыч, совсем опупел? Разве можно так с девушкой? Она, что тебе - лошадь? Даже лошадь от таких нагрузок уже, наверное, отбросила бы копыта.
Я только усмехнулся ему в ответ:
-Молчит — значит нагрузка нормальная... Вот вы с Малкиным, едва на вас что-то лишнее упадёт, сразу кипиш поднимаете, хоть всех святых выноси... Да и девочки лишнего не возьмут... Уметь нужно за себя постоять. А, если не умеешь, то хотя бы учиться!
-Значится ты так, считаешь?! - взвился Михаил.
И добавил уже совсем иным тоном, как-то отстранённо:
-Не ожидал я от тебя такой подлянки...
Словно это я лично ему сделал, что-то совсем уж непотребное.
И снова я не принял это всерьёз, не задумался: а с чего это друже так за постороннюю девчонку «нервы дерёт»?
В последнее время мы с ним как-то стали отдаляться: куда не позову — всё мимо. То они с Иришкой в театр намылились, то куда-то в гости к её друзьям-подругам, то в парк — дышать свежим воздухом. Получается так: попал друг под юбку — дружбе, считай, конец. И ведь ни разу не догадался с собой позвать... Я бы тоже, например, в гости к друзьям-подругам с превеликим удовольствием.
А раньше мы с ним и на футбол вместе, и пивка когда попить, и шары в боулинг погонять. Пару лет назад даже по реке на байдарках пытались. Далеко не уплыли, правда, но веселья было — через край.
Вот и думаю иногда с лёгкой завистью:
-«То ли самому жениться нужно, чтобы семьями дружить, то ли Мишаню разводить с Иришкой»...
Почти год живут они, а темперамент у «девушки» каким был огненным — таким и остался. И, что совсем хреново: мне в их жизни места уже нет. А так друга терять не хочется...
Видимо, самому придётся идти навстречу — иначе останусь один, как сыч.
Сначала подумал, что, может быть, Мишка боится, что я его Иришку соблазню, потому и отдаляется. Обиделся сначала на друга - почти смертельно. Можно подумать он меня не знает... Чтобы я да чужую жену? То бишь — жену друга?! Да ни в жизнь!
Потом решил: он знает это, значит дело в чём-то другом. Возможно, Иришке не совсем доверяет? Ну, это напрасно: она не Валентина — никогда ни словом, ни взглядом. Верна, как сфинкс!
* * *
Ё-моё! Не везёт сегодня с самого утра. Прямо на выходе из подъезда нарвался на «даму из Амстердама». Один глаз подкрашен по полной программе, другой подсвечен — тоже по полной, на голове «воронье гнездо» с претензией на оригинальность, грудь почти, как у дамы, бегущей по пляжу с картины Пикассо, и платье полу-вечернее - то бишь некогда бархатное с сильными потёртостями и неровной бахромой но подолу.
-Молодой человек, угостите даму сигареткой?
Вот ведь облом: и к чёрту не пошлёшь: дама сама вежливость и обаяние.
Ответил тоже вполне вежливо:
-После моих слов — не курю, видимо, последует фраза: - «Жизнь или кошелёк?»
В ответ — короткий смешок.
-Отвечу, как на исповеди, мадам: ни жизни нет, ни кошелька.
-Почто так? - вполне натурально удивилась «мадам». - Бедствуем?
-Увы...
-Может дать на бедность? - продолжала любопытствовать дама, сверкнув подсвеченным глазом.
-А, что — есть? - заговорщически поинтересовался я.
Дама чуть приоткрыла видавшую виды авоську, заглянула туда и констатировала:
-Кусок колбаски, огурец... Пол булки хлеба... И всё... Ни водки, ни пива... Может сообразим?
-Ну, завтракать уже поздно, - на полном серьёзе отреагировал я, - а обедать ещё рано... В общем так: никуда не уходи — жди к ужину.
-Уже жду, дорогой! - чуть покачнувшись, ответствовала дама, прикладывая руку ко лбу козырьком.
Улепётывал от неё со всех ног, смеясь про себя:
-«Ну, дорогой, дошёл до ручки! Общаешься с дамами «приятными во всех отношениях»?
Хотя... Ирония какая-то кислая у меня выходила. Жаль всё-таки «даму из Амстердама» - так её называют в нашем дворе с её же подачи.
Некогда, она, действительно, была дамой из «высшего общества», как рассказывают наши дворовые старушки: образованная, неглупая, видная. И в Амстердаме она, действительно, жила одно время: работала секретарём в нашем посольстве.
До сих пор щеголяет в мехах, сильно побитых временем и молью. Ни семьи у неё нет, ни детей - одна живёт в двухкомнатной квартире. Что интересно, никогда и никого к себе не водит: говорит, что общества ей хватает и вне стен дома.
Сколько ей лет, как зовут, уже никто не помнит. Кажется, что все её знают со времён своего босоногого детства. Мадам, если и не раритет нашего двора, то его несомненная принадлежность, как телеграфный столб или скамейка. Без неё двор потеряет всяческую индивидуальность и шарм.
Одни её «интеллектуальные беседы» чего стоят: так, с первым встречным - за жизнь, за веру, за любовь. За то и страдает, сердечная, время от времени. Вот и сегодня один глаз сильно подсвечен. Не понимаю у кого поднимается рука на это безобидное, в общем-то, создание?
Неожиданно, словно издалека донёсся голос, так похожий на мамин:
-Не упусти своей судьбы, касатик!
Невольно оглянулся назад. Возле подъезда стояла дама и осеняла меня во след крестом. И так тепло вдруг стало и отчего-то сладостно-больно.
А на работе — снова переглядки: то я смотрю, то на меня смотрят. И, как всегда, украдкой. Так до обеда и переглядывались. Хотел отправить Машеньку в одну «неподъёмную организацию» сильно нам надоевшую, но вперёд выскочил Мишаня:
-Это же Витюхи кореши! Что вы думаете, Виталий Максимович, такой герой, как наш Малкин, с ними не справится? Что он — слабак что ли?!
Витяша нехотя поддакивал. По физиономии было видно, что он с удовольствием бы свалил сей балласт на девичьи плечи, но апломб помешал.
Так вместо Маши — укатил подале Витя, о чём я вскоре сильно пожалел. Если бы знал, что произойдёт дальше — сам бы в эту «шарашкину контору» отправился вместо Малкина.
Около четырёх часов открылась дверь в наш кабинет и павой вплыла... Кто бы вы думали? Натали Ветрова — собственной персоной. Ещё одна «дама из Амстердама». И года не прошло, а она тут, как тут.
-Здравия, честной компании! - этак развязно, можно сказать с вызовом объявила. А глазки у самой беспокойные и какие-то... словно выгоревшие, потерявшие свой исконный блеск.
Попытался сделать вид, что меня это не касается, но не тут-то было. Дама, с явно приобретённой вальяжностью, уже возле моего стола стояла. Подошла вплотную и руки на шею повесила так, словно имеет на это полное право.
-Виталик, дорогой мой! Как же я по тебе соскучилась!
И сразу целоваться полезла.
Кинул взгляд за стол напротив, а щёчки у Маши уже румянцем вспыхнули.
-«Ну, всё — подумал, - не видать мне больше девушки, как собственных ушей!»
-Но-но! - попытался отстраниться от Ветровой. - Мадам, вы ошиблись адресом! Я не буратино, а обычный менеджер, в обычной конторе. (Это, между прочем, её слова.)
-Фи, Вит, какой ты сегодня странный!... Ну, обними свою, кошечку! Признайся честно: истосковался по мне? Почти год не виделись...
Бросил взгляд на Мишаню, а он взгляд отводит. Ясное дело, всё знал, а мне ничего. Друг ещё называется!
Машенька между тем поднялась и поспешно из кабинета вышла, а у меня душа сразу в пятки колобком покатилась.
Подхватил я Ветрову под руку и чуть не силой вывел из отдела.
Встала у окна, насупилась, смотрит, пытается ногти грызть — есть у неё такая привычка: до сих пор, как видно, не избавилась.
-Ну, и что это за цирк? - поинтересовался. - С чего ты решила, что тебе тут рады?... Зачем явилась, дама из Амстердама?
-Не из Амстердама, - бурчит, - из Дрездена.
-Тем более! - отреагировал с явным раздражением.
Она в слёзы:
-Виталь, прости меня, ради Бога! Дура я, и... Совсем запуталась. Не прогоняй... Мне так плохо сейчас.
И опять попыталась на шею мне повеситься.
Снова отстранил и сказал спокойным, твёрдым голосом, хотя всё внутри клокотало:
-Натали, езжай домой! Там мама, там сестрёнка... Они ждут тебя.
-А ты?! - глаза полные слёз и надежды. -Ты - приедешь?...
-Нет, Натали, я не приеду... Умерла — так умерла.
Развернулся и ушёл.
Жестоко, скажете? А разве можно иначе с тем, кто тебя так подло предал, а потом же у тебя и сочувствия ищет?
Да, подвела она меня своим явлением, как говорится, под монастырь.
Маша появилась в отделе только через полчаса - глазки опущены, губки подрагивают слегка. Подошла к своему столу, быстро собрала вещи в сумку и сказала во всеуслышание:
-Я на сегодня и на завтра отпросилась у Романа Георгиевича. Буду только в понедельник. Всем до свидания и... удачи.
Так и ушла, не поднимая взгляда. Я к Михаилу.
-Ну, что, друг лепший, поговорим?
-Поговорим! - ответил тот с вызовом.
Говорили «в курилке» долго. То я ему претензии, то он мне. То я его за ворот и к стенке, а то — он меня. Много чего выслушал, много чего узнал.
-Да ты же никого, кроме себя не видишь! - горячился Михаил. - Возомнил, что пуп земли?! И друг тебе — уже не друг, и девушки - не слабые создания, а ломовые лошади! По «трупам» шагаешь, Виталий Максимыч?!
Я слегка опешил:
-О чём ты, Михаил? Какой пуп земли, какие трупы? Ты случаем не заболел?
-Это ты заболел, герой! - голос Михаила не просто вызывающий — скорее подбивающий на соответствующие действия, чтобы или я ему дал в рожу, или он мне.
Мне бить друга не хотелось. А он — мог в таком состоянии вполне.
-Так, - сказал я серьёзно, - пошли в бар напротив. - Нам просто так уже не разойтись.
В баре взяли по пиву, сели за стол - глаза в глаза, буравим друг друга.
-А теперь с самого начала, - сказал, - и поподробнее.
-Машутку я привёл в отдел, - ответил Михаил. - Она подруга Иришки... Девчонка золото. Ты ей понравился. Ещё тогда, давно, на нашей свадьбе... Смотреть противно, как ты её изводишь! За что мстишь, герой? За Наташку? Так ту же сразу было видно: дрянная девка. А ты: блондинка, блондинка!... Дурак! Дело вовсе не в масти, а в душе человеческой... Тридцать пять лет мужику, а он так ничего и не понял. Машутка вчера призналась Ирине, что уйдёт с работы... Не может она больше тебя, идиота, видеть!
-А тут ещё и эта... сегодня присубботилась, - упал духом я. - Ты же знал, что она вернулась домой?... И ничего мне не сказал.
-Можно подумать, ты меня в последнее время слушал?! Отмахивался, как от комара!... Да, знал! И, что заявится сегодня сюда — тоже знал. Решил пусть Маша, наконец, поймёт, кто есть кто!... Да, больно. Да, обидно! Но так она быстрее в тебе разочаруется.
-Ты, что с ума сошёл?! - вскочил я с места. - Я же её люблю! Понимаешь, чёрт лысый — люблю! Как же теперь? Что ты натворил, гад?!
-Это не я, - Михаил поднялся с места, - это ты сам натворил! Теперь сам и расхлёбывай — полной ложкой... На месте Марии — я бы тебя не простил! Ни-ког-да!
И ушёл.
Продолжение:
http://proza.ru/2015/09/01/599