Но кроме военного таланта и таланта военного инженера сполна наделен был Карл Андреевич Шильдер особыми чертами своего характера, которые делали его необыкновенно привлекательным, особенным, запоминающимся военным и человеком.
«Полковник Шильдер был человек отважный, смелый, находчивый, прямого, открытого характера, всегда бодрый, веселый, подвижный: работа у него всегда кипела. Военному делу он был предан всей душой и весь был, как бы нарочно, создан для войны и подвигов». (Г. Габаев. Гвардейскому саперу на память о герое командире генерал-адъютанте Шильдер. С. Петербург . 1911. С. 3).
Солдата он горячо любил, прекрасно знал и умел завоевать его сердце постоянную заботою, беззаветную личною храбростью и открытым, простым и сердечным обращением.
«Личное мужество и отвага К. А. Шильдера стяжали ему известность героя и любовь солдат, этих строгих и беспристрастных ценителей достоинств своих начальников. Эти то воинские качества и составляли главную пружину, которая двигала осадные работы быстро и с такою непреклонною решимостью, что упорство гарнизона Варны, постепенно ослабевая, наконец иcтoчилocь, и гарнизон сдал крепость, не ожидая нового штурма, напишет о генерале историк Мазюкевич, описывая взятие турецкой крепости Варны в 1828 году». (Мазюкевич. С. 52)
Один из эпизодов осады крепости Варны полностью дает представление не только о характере военного инженера Карла Андреевича Шильдера, но и о его взглядах на служение родине, когда все, что им делалось, должно было служить только пользе, которую он мог принести на военном поприще, на котором он жил и погиб. Патриотизм, и только патриотизм лежал в основе каждого действия генерала и инженера Карла Андреевича Шильдера.
«Однажды, именно тогда, когда порох для заряжания горнов подъ II бастионом Варны был уже доставлен в траншею, неожиданно последовало приказание, чтобы порох этот был возвращен, так как в нем встретилась надобность для другой цели. Карл Андреевич воспротивился исполнить это. В скором времени прибыл в траншеи начальник осадного корпуса, и, придя к тому месту, где находился порох, предназначенный для мин полковника Шильдера, повторил свое требование. В ответ на это вспыльчивый Карл Андреевич, схватив зажженный фитиль и подойдя к пороховым боченкам, сказал князю Воронцову: «прежде чем возьмут отсюда этот порох, неугодно ли будет Вашему Сиятельству совершить со мною воздушное путешествие». Конечно, порох был оставлен для взрыва II бастиона». (Мазюкевич. С.52)