Библиотека действительна была уникальной. Здесь были собраны почти все шедевры мировой литературы. Кроме поэзии и прозы было много книг по философии, психологии, истории, ценные собрания научной литературы, интересные изыскания в области медицины, астрологии.
Фаун с радостью отдался чтению. Последнее время он мало читал, точнее, было бы сказать – ничего не читал. И теперь с аппетитом изголодавшего человека погрузился в течение.
Мирра старалась его не беспокоить, видя, как он с увлечением весь уходил в книги. Только изредка просила его присмотреть за малышом, когда уезжала ненадолго по своим делам. Фауну не было это в тягость, напротив, ему очень нравилось заниматься с ребёнком. Мальчик уже узнавал его и улыбался ему своим крошечным беззубым ртом. Это всякий раз приводило Фауна в умиление. Но вскоре и эти поручения отпали: Мирра нашла наконец хорошую няню для своего сына, которая по её мнению, достойна была ухаживать за её бесценным малышом.
Арен, соединившись по телефону, с сожалением сообщил, что по сложившимся
помимо его воли обстоятельствам вынужден ещё на некоторое время задержаться.
В голове Фауна тотчас же промелькнула мыль: не вернуться ли ему назад, пока Арен задерживается на неопределённое время. И он высказал это вслух. Мирра стала его отговаривать и просить остаться и дождаться мужа.
– Я думаю, Дмитрий, – сказала она, с какой-то уверенностью в голосе, – что это неразумное решение. Интуитивно чувствую, что муж мой, не пройдет и неделя, как вернётся. Стоит ли уезжать, а потом возвращаться?
И Фаун сдался – действительно, подумал он, – стоит ли из-за недели уезжать? Он опять засел за книги. Фаун успел прочитать не одну книгу по философии, несколько романов и занимательных рассказов. Он владел скорочтением.
Перейдя к полкам, где размещалась поэзия, он остановился около томов произведений У. Шекспира. Его привлёк один из томов, он был обрамлён в деревянный переплёт из редких пород деревьев.
На обложке был портрет Шекспира – превосходно выполненная инкрустация привлекла его внимание. Залюбовавшись изумительной работой неизвестного мастера, он машинально стал гладить изображение, ощущая приятное тепло, исходящее от дорогих пород древесины, испытывая при этом радость.
И вдруг под его ладонью что-то шевельнулось, как будто портрет ожил от нежной ласки его руки. Это его и удивило, и несколько озадачило. Он сильней нажал ладонью на портрет и ощутил, как тот стал двигаться по кругу, вернее, чётко по часовой стрелке. Фаун продолжал держать руку на портрете, не переставая удивляться.
Через несколько секунд его ладонь ощутила лёгкий щелчок. Он отнял руку и увидел, что овальная рамка портрета приподнялась и отошла чуть в сторону, как будто дверца, приоткрыв вход в шкатулку. Фаун заглянул внутрь тайника и увидел миниатюрный блокнотик. Первой мыслью было: дневник! Значит, он всё-таки был – дневник его матери, и Арен не соврал, не выдумал его!
Дрожащими руками он осторожно извлек блокнотик из его ячейки и, прежде чем его открыть, заставил себя успокоиться и только после этого с трепетом открыл и стал читать.
И первые строчки, которые он прочёл, не оправдали его ожидания, и разочаровали его – это был не дневник его матери.
"Всё летит к чёрту! Я что-то не так сделал", – прочитал он.