Несостоявшийся писатель и, еле сводивший концы с концами гражданин Семушкин, мечтавший день и ночь о славе и деньгах, решил попробовать себя в новом жанре и написать фельетон. Его рассказы и повести не печатались, а на их сочинительство уходила большая часть его никчемной жизни, в которой не было женщин и посиделок с друзьями, что его вначале расстраивало, а затем он привык и даже начал гордиться своим недоступным моральным обликом человека будущего.
Так вот, неудачник из будущего, совсем случайно прочитал фельетон из прошлого и поразился его влиянием на общество. Оказалось, что было время, когда писатели, будучи инженерами человеческих душ, могли влиять на общественные отношения и даже на приговоры суда!
Прочитанный фельетон Ильфа и Петрова «Дело студента Свернадского», впервые опубликованный в газете «Правда» в мае 1935 года, поразил его больше не меткостью фраз и злободневностью темы, а тем, что на основание фельетона дело пересмотрели и назначили другое, более справедливое наказание!
Там рассказывается о том, как студенту, не оплатившему проезд в трамвае, влепили два года тюрьмы за злостное хулиганство.
Дело было так. Студент ехал в трамвае на торжественный вечер в институт, но при проверке у него оказался билет за десять копеек, в то время как ему полагалось иметь билет за пятнадцать копеек.
Контролер предложил уплатить штраф, но у студента не оказалось трех рублей и он предложил зайти в институт вдвоем, где он займет денег и сразу рассчитается. Контролер отказался и предложил пройти в милицию.
Дальнейшие показания расходятся, но конфликт перерос в потасовку и студент оказался на скамье подсудимых, а потом неожиданно получил два года, несмотря на абсурдность ситуации и отсутствие тяжких последствий.
17 мая 1935 года в «Правда», в разделе «По следам материалов Правды», в заметке «Дело студента Свернадского» сообщалось, что 16 мая состоялось заседание президиума Московского городского суда, на котором было сделано сообщение о фельетоне Ильфа и Петрова. Суд принял постановление, в последнем пункте которого было сказано: Просить редакцию газеты «Правда» опубликовать в очередном номере «Правда», что фельетон И.Ильфа и Е.Петрова «Дело студента Свернадского» полностью подтвердился».
А ведь сегодня несправедливых дел много, и если правильно раскрывать тему, то можно заработать денег, прославиться и влиять своим искрометным творчеством на то, что происходит вокруг!
Если в 1935 году, когда никто и говорить не смел о свободе слова и четвертой власти, фельетон мог так повлиять на ситуацию, то сегодня, в современной России, где средства массовой информации пользуются неограниченными правами и возможностями, он, писатель Семушкин, возродив забытый жанр фельетона, может перевернуть общество!
На следующий день, достав свой единственный потертый костюм и примерив старый фирменный галстук, который подарил ему сосед по коммуналке, работавший когда-то во вневедомственной охране, облачившись во все это с целью придать себе солидный вид бывалого писаки, и добавив небольшой штрих - солнечные очки, полагая, что его невыразительное серое лицо приобретает в таком случае загадочность и важность, Семушкин отправился в ближайший суд и уже через тридцать минут изучал список дел.
Не имея юридической подготовки и, не понимая значения судебной информации, он недолго думая, отправился в небольшой зал, где по всем признакам вот-вот должно было начаться судебное заседание. Расположившись на первом ряду, достав блокнот и карандаш, он стал разглядывать остальную публику с нескрываемым интересом.
Вдруг, в зал завели подсудимого в сопровождение двух полицейских и в зале наступило оживление, которое так же неожиданно стихло, когда прозвучала известная по фильмам фраза:
-Встать, суд идет!
Все встали. К удивлению Семушкина, из боковой двери вышла рослая пышная блондинка в черной мантии и в одиночестве села за большой светлый стол, расположенный на возвышенности.
-Судебное заседание объявляю открытым! – с ходу сказала она, не глядя в зал и стала листать дело. Большие красивые серьги с прозрачными камнями качались маятниками в такт ее движениям.
«А где же суд?»- удивился Семушкин – « Неужели ее одну называют судом?»
Он неудачно повернулся и блокнот, с вложенным в него карандашом, соскользнули на пол.
Неуклюже наклонившись на своим писательским оружием, Семушкин наклонил скамью, чем вызвал скрип в затихшем зале.
-Так, гражданин, тихо! Не нарушайте порядок в зале! Предупреждаю!
-Извините, я только хотел достать блокнот….- проговорил Семушкин тихим голосом.
-Не пререкаться с судом, а то вы будите наказаны за неуважение! - рявкнула блондинка, явно недовольная тем, что он посмел ответить в зале, где говорить имеет право только она.
-Я не пререкаюсь, я только объяснил…
-Так, пристав, подойдите, проверьте документы! Кто это? – судья все больше выходила из себя по непонятной для Семушкина причине. Пристав взял непрошенного гостя за руку, а тот от неожиданности махнул свободной рукой с карандашом и нечаянно угодил приставу в толстую рябую щеку.
- Я Семушкин, пишу фельетоны….- начал было объяснять писатель, но его уже тащил из зала за шкирку здоровый рыжий пристав.
-Убрать этого больного немедленно! Составить административный протокол! Я тебе покажу как фельетоны на суд писать! - неслось ему вдогонку из зала.
Домой Семушкин попал только через пять суток, познакомившись за это время с другой жизнью, где на холодных нарах было время подумать о силе слова и о своей роли в истории человечества.
Иван Шилов