Женский взгляд на классика

 
 Как только пришёл Григорий Мелехов домой, в тот  же день его арестовали. Больше никто и нигде его не видел.

 C Дуняшкой, его сестрой никто из родственников не общался.  Все иконы с полки она спрятала в сундук, чтобы Мишка не выбросил. Фотографии царской семьи спрятала на дно сундука. Мишка так кошмарил её, что если бы не тайная вера в Бога, она бы давно спилась. Мишка хотел с ней развестись, и даже выгнать её из своего дома, но в его окружении были такие алчные шмары-комиссарихи, что он передумал, и продолжал жить с ней. Она переживала, почему у неё до сих пор нет своих детей. Советские врачи ей ничего не ответили. Тогда она обратилась к бабке-знахарке. Бабка велела ей сходить на святой родник попить воды, поставить свечку в церкви, а когда родятся дети, крестить их. Всё это она потом делала в тайне от мужа. 

 Мишка водрузил в красный угол избы коллективную фотографию с сослуживцами. Сидят кабаны в полувоенной форме, закинув ногу на ногу. У всех какой-то невидящий, или ненавидящий взгляд. Этот взгляд означает новую религию - верность ленинским идеалам.

 В семье родился мальчик,  точь в точь похожий на Мишку Кошевого. Кошевой предложил назвать его Осипом в честь Осипа Давыдовича Штокмана. Но Дуняшка резко отказалась. Тогда Мишка предложил назвать его Иваном в честь Ивана Алексеевича, но Дуняшка проявила самостоятельность и назвала по-своему - Сашей. Мишка вздохнул с облегчением. Хорошо, что не Петром, или Григорием. Петра он застрелил с близкого расстояния, когда воевал в своих краях вместе с заамурской дивизией. Кто был в этой заамурской дивизии по национальности, Шолохов не уточнил. А  Григория Кошевой просто сдал властям.

 Светловолосый мальчик подрастал, и Мишке казалось, что он похож на Петра. Мальчик боялся оставаться один-на-один с отцом в доме. Но однажды, когда мать вышла из дома, отец сказал сыну: 
 
 - Ты, что, волчонок Мелеховский, смотришь на меня глазами Петра!? - мальчик выбежал из дома.

 Дуняшкин племянник Мишатка продолжал жить с ними.

 Потом у Дуняшки родилась девочка, опять со светлыми волосами в отца. Город не принимал рожениц, и Дуняшка рожала дома. Мишка предложил назвать девочку Машей в честь своей погибшей сестры. Но Дуняшка опять не захотела, и назвала таким именем, чтобы не было оно похоже на имя Маша ни одной буквой. Назвала  дочку Олей. Мишка спросил жену:

 - Почему дети на тебя не похожи? -

 - Радуйся, что похожи на тебя! - ответила жена.

 Но Мишка нахмурился. Дуняшка возмутилась:

 - Я честная жена. И выходила замуж честной! Что, мои дети должны быть похожи на Штокмана что-ли? -

 - Да уж лучше бы они были похожи на Осипа Давыдовича, особенно вот этот... -

 У Дуняшки не было слов. Однако же она вспомнила, что её братец Гришка тоже был донельзя очарован Штокманом, и не стала спорить. Вообще Пантелей Прокофьевич лелеял свою любимицу - Дуняшку. Ни разу она не ездила в обоз, не возила восставшим казакам провизию, не девичье это дело! Не стирала казакам рубашки. Только за малолетними племянниками добросовестно ухаживала. И не её вина в том, что Полюшка умерла от скарлатины. Тогда не было надёжного средства от этой детской болезни.

 Дальше Мишка не разрешал жене рожать. Пошли аборты. Аборты врачи научились делать хорошо, не то, что когда-то Наталью бабка привела к гибели. С Дуняшкой ничего не случилось. Ленин - самый первый в мире правитель, официально разрешивший аборты.

 Однажды, возвращаясь из города с аборта, Дуняшка увидела, как её муж с комсомольцами выбрасывает из церкви мощи святого, которому она в детстве поклонялась.

 - Уже ничего стало не свято, ни мой младенец, ни святой, которому поклонялось всё село. Всё идёт на выброс. - 

 Ещё Дуняшка заметила, что после того как она крестила младенцев, конечно в тайне от мужа, малыши стали бояться когда к ним в дом заходили коммунисты. Плакали не переставая. А как только уходили коммунисты из дома, младенцы успокаивались. Видно после святого причастия во время крещения Кровь Христова трепетала в младенцах при виде своих мучителей.

 Мишатка Мелехов подрос и уехал в город. Там он устроился рабочим, жил в бараке.

 Дети Саша и Оля Кошевые были трудолюбивы, весь огород был на них, тяпали, пололи, поливали грядки. И когда Дуняшка звала их ужинать и спать, пятилетняя девочка Оля отвечала:

- Мам, я ещё одну грядочку. -

 В семилетнем возрасте девочка уже вязала носки, умела вышивать. Мальчик учился пилить, строгать. А всю зиму дети играли между собой и не дрались.

 Наступил 1929 год. Стали строить колхозы. Когда-то Мирон Григорьевич Коршунов сам хлопотал, чтобы казаки не брали Мишку на фронт, а пристроил его при конях атарщиком. Мирон Григорьевич Коршунов вскоре был самым первым в расстрельных списках, составленным Мишкой Кошевым. Со времён своей работы атарщиком, Мишка ненавидел лошадей, и устроил так, что все кони в колхозе погибли. Уже в 1930 году все казаки стали безлошадными.

 Дом Мелеховых, в котором проживала семья, Мишка Кошевой привёл в полную негодность. Сослали семью справного казака, и семья Кошевых переселилась в его дом. В поселении их перестали звать Мелеховы-турки и стали называть Мелеховы-коммунисты.

 Село стало разрушаться, редеть, кого сослали, кто сам убежал в город. Мишка Кошевой за свои "труды" ждал большого повышения.

 Наступил 1938 год. Мишка Кошевой с комсомольцами засыпал землёй тот святой источник, к которому ходила Дуняшка. На следующий день на работу к Мишке приехала машина. Мишка был дежурным доносчиком, и сослал великое множество односельчан, в том числе и Прохора Зыкова, который потерял руку, когда гнал ляхов от Киева до Львова. Прохор Зыков не стал прятаться и убегать. Благодаря этому от семьи его отстали. У Прохора Зыкова были дети.

 Мишка думал, что его везут давать показания на очередного подкулачника, или священника. Но его арестовали самого.

 В тот же день все в селе узнали об этом. На улице был слышен весёлый смех, танцы, пляски. На следующий день Саша Кошевой пошёл в школу.

 - Твой отец был комунис, стал опортунис... - кричали ему ребята.

 В те времена голодные ребята ненавидели классовой ненавистью сытых сынков коммунистов.

 На перемене бросились избивать его. Директорша-коммунистка прошла мимо, вроде она ничего не видит. За него заступилась простая учительница, дочь священника. У того священника Мишка Кошевой спалил дом, но верующие построили для священника маленькую мазанку. На священника налагали страшные налоги.  А потом, в 1937 году Мишка Кошевой сдал священника куда надо, и собственноручно развалил мазанку.

 Мишка Кошевой сдал властям великое множество односельчан, принимавших участие в Донском восстании. Ведь он помнил каждый бой, узнавал и запоминал в тех боях односельчан. При своих победах  он раздевал и расстреливал своих соседей на глазах у Заамурского полка.

 Следователь, допрашивавший Мишку Кошевого, был похож на Штокмана. И Мишка хотел броситься ему на шею в объятия, но получил резкий удар. Следователь потом долго брезгливо отряхивал свою одежду, передёргивался. Мишка оправдывался:

 - Я настоящий коммунист, ничего в своей жизни не нажил, старался для общества, для равноправия! -

 - БЫВ-ШИЙ... коммунист... - поправил следователь.

 Мишка повесил нос, стал жалким, беззащитным. Но следователь не пожалел его, осудил как левого уклониста, оппортуниста и правого уклониста. Про несколько сотен односельчан, убитых Мишкой Кошевым, следователь не вспомнил.

 Даже находясь в заключении, Мишка так и не понял, что те коммунисты, что не порвали связей со своими родными, близкими, знакомыми, соплеменниками из-за классовой ненависти меньше попадали под жернова репрессий. А ведь Мишка по собственной инициативе всегда дополнял расстрельные списки, сам писал доносы, сам стрелял односельчан. Так он и не раскаялся.

 Последние его слова в жизни были:

 - Да здравствует революция! -

 На Мишкино рабочее место приехал другой начальник. Это был Гаранжа, который лечился с Григорием Мелеховым в императорском госпитале, и предлагал клятому москалю Григорию, чтобы тот вместо того, чтобы терпеть уколы, сказал врачам, чтобы ему вырезали глаз. А Григорий потом благодарил Гаранжу, что тот открыл ему глаза на наше царство. Гаранжа подговаривал Григория на всякие позорные пакости.

 - Ты кажи минэ, хлопче, за шо мы з тобою воювалы? За хвабрыкантыв мы воювалы! - подговаривал Гаранжа.

 Гаранже  в императорском госпитале не нравилось буквально всё! Но всё же он там провалялся до 7 ноября 1917 года. Потом изо всех госпиталей всех выгнали, а неходячих выбросили. После 1917 года Гаранжа занимался отправкой в Германию хлеба, согласно Брестским договорённостям. Его за это любила советская власть. "Хвабрыки" он рушил, "хвабрыкантыв" убивал. Потом Гаранжа на своей Украине выполнял директивы по устройству гладомора 30-ых годов. Когда в его округе многие перемёрли, Гаранжу, как "голодающего" устроили на Мишкино место. Был Гаранжа весьма упитанным, вся его семья такая-же.

 Однажды Саша Кошевой шёл из школы, за ним погнались ребята, хотели его избить, как сына врага народа. Мальчик подбежал к разрушенному дому и неожиданно ребята не стали его преследовать. Это был дом Кошевых, где Митька Коршунов вместе с карателями-калмыками уничтожил всю семью. Саша спрятался в крапиве, и почувствовал на себе чей-то ласковый взгляд. Страх совсем прошёл. Он встал, обернулся. Перед ним стояла старуха:

- Не бойся меня. Лучше послушай, и всё запомни. Времени у меня мало, я твоя бабушка. Никогда не воюй против своих родных, против односельчан, лучше вам всем надо уехать. Мой Миша, как познакомился со свободным плотником Штокманом, так, как бес в него вселился, стал убивать своих односельчан, вот и подставил нас под удар. О нас он совсем не думал. Он столько побил односельчан, что рано или поздно, кто-то был должен отомстить за своих родных. А Миша всё думал, что не придётся отвечать ни за кого.  Свободный плотник! Штокман так наплотничал, что всё село стало в разрухе! Я сразу заметила, живёт он не по средствам в спокойном 1913 году! Но сам-то он не убил ни одного своего соплеменника, какими бы они не были богатыми. И каратели-калмыки в своих-то улусах никого не трогали. Только мой Миша убивал односельчан, только моих знакомых убил больше сотни! А Иван Алексеевич!  Все его называли по имени-отчеству, звали в кумовья, а он сказал, что только советская власть в нём увидела человека! Видно, односельчан он за людей не считал. - старуха о чём-то подумала и добавила - А ведь моя Машутка тоже была тайно влюблена в Гришку Мелехова, но он-то ни разу в её сторону не посмотрел, и даже послал вызвать Аксинью Астахову... Машутка плакала, когда была свадьба Григория с Натальей... А теперь уходи, и никому об этом не рассказывай. -

 Саша вылез из крапивы, обернулся, и никого не увидел. Крапива в том месте, где стояла старуха не была примята.

 Он пришёл домой и сказал матери, что им надо уезжать. Но Дуняшка сама знала, что надо уезжать. Им велели освобождать ранее занимаемый дом - Гаранже. Гаранжа торопил их выехать из этого дома, ведь он приехал с семьёй и многочисленной роднёй. Но Дуняшке с детьми деваться было некуда. Она сидела на пороге и смотрела в небо. Там в облаках ей мерещились все бои, в которых участвовали её братья. Дуняшка ни разу не перекрестилась, боясь быть осмеянной Гаранжой. Она мысленно молила братской помощи. Вдруг к ней подошли подросшие дети Прохора Зыкова с ручной тележкой, сказали, что пока приютят её. Дуняшка стала укладывать вещи. Тут Гаранжа заметил, что она положила новые валенки. Он отобрал их. Месяц она жила в доме Зыковых. Следующий месяц она пошла в город искать работу и жильё, оставив своих детей учительнице - дочери священника, у отца которой Мишка Кошевой  спалил дом. Но сама учительница жила в съёмной полузаброшенной избе. Дуняшке надо было искать работу. Переехать в город было не на чем. Во всех казачьих хуторах и станицах перевели лошадей, не было и быков. Две машины, которые были в колхозе - только для начальников. Гаранжа не разрешал дать машину семье врага народа для переезда. Но вообще-то Гаранжа был недоволен этим готовым домом, вскоре его разрушил, и требовал, чтобы ему дали новый дом.

 Мишатка Мелехов в то время усиленно искал для Дуняшки с детьми съёмное жильё в городе.

 Наконец нашлось Дуняшке рабочее место уборщицей на заводе, также сняли они в городе жильё. Дуняшка вернулась в село, загрузила вещи в ручную тележку, взяла детей и пошла в город.

  Мишатка Мелехов, к тому времени уже был женат и имел двух детей. Женился он на девушке по имени Нина из села Ягодное, которая приехала в город из-за колхозного строя. Нина была тайной дочерью Аксиньи Астаховой и Евгения Лисницкого. Аксинья сначала не соглашалась отдавать дочку простым бездетным казакам, которых нашёл Евгений. Но Лисницкий очень боялся Григория, что тот его снова изобьёт, и уговорил Аксинью. Евгений платил этой семье большие деньги. Люди оказались добрыми, это были родственники деда Сашки, который добросовестно ухаживал за лошадьми. Дед Сашка был застрелен красным комиссаром. Сначала комиссар застрелил жеребёнка, потом деда Сашку. Когда Лисницкий ушёл в отступление, приёмные родители не бросили девочку. Видно отцовское сердце Лисницкого угадало, что лучше девочке жить в простой семье в условиях надвигающейся революции. Нина ничего не знала о своём происхождении, имела совсем другую фамилию. Евгений Лисницкий вовсе не покончил с собой, и жена ему не изменяла с генералом Покровским. Это просто болтливый Прохор Зыков всё придумал, чтобы ублажить Григория Мелехова. Григория принимали во всех офицерских кругах, но ему всё-равно нравилось, когда гибнут офицеры. Евгений с женой уехал за границу.  Сразу, после высадки корабля он не стал ходить на военные построения, которые устраивали битые генералы. Надо было срочно искать работу, пока не свалил с ног голод, и не оборвалась вся одежда. Так он устроился работать чернорабочим по укладке мостовых в бригаду, где работали одни бывшие графы и князья. Смогли переехать в Париж. С женой у него родились двое детей. Жена тоже работала рабочей. Лисницкий с каждой зарплаты отчислял деньги в счёт содержания детского дома в Париже для русских детей. Он думал о поражении во время гражданской войны и каялся, что они в своих офицерских кругах взлелеяли революционера Бунчука. В качестве покаяния он решил всю жизнь ворочать камни и не вступать ни в какие военные организации. Лисницкий не знал, что населённый пункт Ягодное - его любимая малая родина - вскоре вообще перестал существовать.

  Английский офицер Кемпбелл, которому Григорий Мелехов в Балашове советовал уехать домой, пока не накостыляли, приехав, писал докладные самому Парвусу. Отчитывался как снабжали: белых - самыми лучшими в мире спиртными напитками, красных - самыми современными пулемётами и патронами. Вспоминая, веселился, как он рассказывал сказки, о том, что красные победят, потому-что "поднимаются в атаку в лаптях с пением интернационала". Мистер Кемпбел получил много денег от Парвуса за свою экспедицию в Россию, но всё пропил. Зато Парвус пристроил своего сынка в правительстве Ленина на очень высокую должность. Его потомки продолжали раскачивать Советский Союз уже в качестве дрисридентов.

 Мишатка Мелехов в 1938 году на первое время помогал тётке Евдокии Пантелеевне. Потом она сама устроилась  рабочей к станку, жили на квартире. Жили, как многие в те времена. Саша и Оля Кошевые конечно-же не смогли узнать о всех херойствах своего кровожадного папашки. Но об убийстве дяди Петра, деда Гришаки они узнали. Знали они, что сдал он дядю Григория. Саша и Оля осудили своего папашку и не хотели знать о нём ничего. Дети были настоящими помощниками Дуняшке.

 Имя Дуняшка стало немодным. Дело в том, что русские солдаты пели песни про Дуню, и русоненавистники высмеяли это имя.

 А потом коммунистические временщики навлекли на нашу страну 1941 год.