Происхождение жизни

Игорь Менщиков
«Наш всемогущий Господь – это маленький мальчик» (с) Сергей Калугин

Эксперимент шёл уже пятый год.
После многовековых раздумий человечество, наконец, решило ответить на главный вопрос всей своей эволюции. Наука и религия вступили в решающую битву, чтобы понять, каким же образом появилась жизнь на Земле.
Учёные достаточно давно создали искусственные клетку и ДНК, и вся проблема заключалась в том, чтобы оживить их. Их оппоненты – верующие в Бога – были уверены в том, что только Господь мог вдохнуть жизнь в неживые молекулы. На это один из видных генных инженеров США справедливо заметил: «А вы попросите своего Господа – пусть он это сделает».
Из такой милой шутки и родился самый великий эксперимент в истории планеты Земля. Ради его проведения лидеры более 50 стран мира собрались на симпозиум в Стамбуле. Было решено, что ампулы с искусственной клеткой будут предоставлены в распоряжение пяти храмам, символизирующим основные мировые религии. С другой стороны, столько же ампул будет передано в пять ультрасовременных мировых лабораторий, на построение которых выделялся бюджет, схожий с бюджетом Американо-японской программы по освоению планет солнечной системы.
Точкой отсчёта эксперимента стало 1 января 2075 года. В этот день учёные начали новые эксперименты по оживлению искусственной клетки в специально возведённых для них научных центрах в городах Сан-Франциско, Ванкувер, Марсель, Иокогама и Сидней. А в храмах начались молитвы: верующие со всего мира стекались в пять городов, чтобы попросить своего Бога оживить неживую материю.
Мусульмане молились Аллаху в Голубой Мечети, город Тебриз, Иран.
Индуисты отдавали  своё почтение Брахме, Вишне и прочим в Храме Минакши, город Мадурай, Индия.
Для буддистов, с Богами которых до сих пор были проблемы, выстроили храм Новорождённого Шакьямуни. Ампулу с веществом разместили там.
Китайцы-даосы проводили свои ритуалы в монастыре Цзюхуа, что в провинции Анхой.
И, наконец, христианский храм, названный храмом Иисуса Освободителя, был построен в московском районе Митино.
Что же касается представителей всех остальных религий, то им было не запрещено молиться на зарождение искусственной жизни своими способами, используя вместо ампулы с искусственными клетками её фотографию либо голографическое изображение.
Эксперимент шёл уже пятый год, и пока ни в лабораториях, ни в храмах оживить созданное руками человека не получалось.
***
Бог почесал в затылке невыносимо лёгким пером и откинулся на спинку облака. Его пресс-секретарь сидел напротив, слегка приподнимаясь над поверхностью невидимого стула.
– Значит, только Михаил «за», – повторил Бог.
– Следующий консилиум архангелов по этому делу ровно через год, – добавил секретарь. – Смею предположить, что через год даже Михаил склонится на сторону большинства.
– А большинство по-прежнему не хочет, чтобы я оживлял искусственную клетку, – поправил круглые очки Бог.
– Решать всё равно вам, – вежливо поклонился секретарь. – Смею напомнить, что за эти шесть лет с начала эксперимента количество голосов «за» неизменно уменьшалось. Если на первом консилиуме пятеро из двадцати восьми архангелов были «за», то год назад так проголосовали только Михаил и Кришна. А сегодня… – секретарь смутился и едва удержался в воздухе.
Господь Бог по доброму улыбнулся, обнажив абсолютно гармоничное отсутствие зубов.
– У вас есть план, сэр? – посмел поинтересоваться секретарь.
– У меня всегда есть план, – откликнулся Бог. – Передай Михаилу, чтобы зашёл ко мне, как только разделается с наводнением в Индонезии.
– Да, сэр, – учтиво поклонился секретарь. – Смею ли я узнать о вашем решении? Отдел по связям с человечеством беспокоится.
– Я снова подчинюсь большинству, – не выражающий эмоций взгляд Бога ушёл вверх, будто бы он взглянул на небо. – Я подготовлю директиву в Отдел предсказаний. Зайдите ко мне через час, я лично передам её вам для доставки.
– Да, сэр.
Секретарь благородно и плавно вылетел из центрального офиса Небесной Канцелярии. Он прекрасно знал, что только те божественные документы, которые переданы из рук в руки, не могут быть перехвачены ясновидящими с Земли, в отличие от энергетической корреспонденции, пусть даже под грифом «кармически секретно». 
***
Силантьев родился интровертом. Он выбрал службу в контрразведке, которая исключала открытый контакт с окружающей действительностью. Когда ему предложили непыльную работу на новом Объекте с высоким окладом и без риска для жизни, он непременно согласился, хотя понимал, что заслужил такое доверие безупречным служением России на протяжении четверти века.
Силантьев был волком-одиночкой, без семьи и детей. На новой работе он отдыхал: с нехитрыми обязанностями справлялся легко, отчёты предоставлял вовремя, с людьми не общался. Играл по Интернету в шахматы, смотрел фильмы, читал книги. Обедал, ужинал, качал пресс и тягал гантели. Когда выпадала ночная смена – спал, как Штирлиц, чутким сном, чтобы всегда быть готовым к пробуждению и действиям.
Он выглядел гораздо моложе своих лет. 
На 22 марта 2081 года выпала как раз ночная смена. Уютная лаборатория, новейшие приборы и примыкающая к ней комната отдыха. Перед сном Силантьев ещё раз проверил, что всё работает как часы, и от нечего делать включил телевизор. Экран вспыхнул ярким светом на цифровой стене. Силантьев выбрал свой любимый канал – «мировые комедии».
Эксперимент, в котором он участвовал как рядовой сотрудник на одном из 10 мировых Объектов, всегда казался ему несерьёзным. Он радовался тому, что в России выбрали построить храм, а не научный центр – терпимо относясь к религиозным верованиям, Силантьев считал, что пусть лучше люди ходят в храмы, чем тратят огромные бюджеты на сомнительные научные разработки.
Тем не менее, и при храме Иисуса Освободителя была лаборатория, задача которой – отслеживать изменения в искусственном биоматериале круглые сутки. Хотя храм и закрывался в час ночи для посещения, а открывался в семь утра – но это же необычный храм! В нём не проходило никаких богослужений и не было священников.
Силантьева разбудил негромкий, но вполне различаемый ухом сигнал. Он вскочил с постели как профессионально подготовленный боец, быстро оделся и прошагал в лабораторию. Красная лампочка на одном из приборов мигала, а сигнал раздавался со всех сторон. Инструкцию Силантьев помнил наизусть, и, ничего не трогая, занёс палец над кнопкой экстренной связи с начальством.
И тут что-то в его сознании переклинило. Чуть не впервые в жизни автоматизм правильных действий дал сбой, а всё потому, что Силантьев вспомнил, где он находится и зачем.
Он здесь работает уже почти три года. Он выучил инструкции – большего от него и не требовалось. Он – специалист, который никогда не даст воли эмоциям вопреки приказу – других на Объекты не брали. Он прошёл очень сложные тесты при приёме на эту работу. И что теперь?
Итак, сигналов (по инструкции) могло быть ровно 40. Каждый из них имел свой цвет и звук, и оповещал об определённом событии. Красный цвет лампочки плюс повторяющееся азбукой Морзе слово «жизнь» однозначно оповещало о том, что биоматериал в храме перестал быть обычным набором молекул.
Да, Силантьев был машиной, выполняющей приказы, однако если он принимал решение, то никогда в нём не сомневался. Сейчас он понял, что обязан выйти из лаборатории и посмотреть. И поэтому, не выключая сигнала, одёрнул руку от кнопки связи.
Заперев лабораторию, он поднялся на лифте из подвала на первый этаж.
Внутри храм представлял собой просторный овальный ангар из стекла и металла, в центре которого располагался алтарь с биоматериалом, защищаемый толстым бронестеклом. Сидячие и стоячие места для молящихся располагались вокруг алтаря, и мест таких было около тысячи. Чтобы попасть в храм, человек регистрировался в Интернете и получал электронный пропуск, действующий в определённое время. Вся охрана Объекта была также электронной, а немногочисленный обслуживающий персонал на ночь покидал место своей работы.
Несмотря на полумрак, Силантьев сразу заметил человека возле алтаря. Человек был очень маленького роста, он подошёл к позолоченному постаменту, на котором находилась скульптура Иисуса Христа, очень близко. Он смотрел на «сосуд жизни» в правой руке Иисуса – так называли цилиндрическую амфору, внутри которой находились ампулы  с искусственными клетками. О том, что скульптура была нашпигована электроникой, знали практически все.
Незаметно подойдя ближе, Силантьев понял, что перед ним маленький мальчик, практически малыш. Силантьев тихонько свистнул, и малыш заозирался по сторонам.
– Не бойся, я охранник, – Силантьев обратил на себя внимание, и был увиден благодаря подсветке алтаря.
 Мальчик ничего не ответил, он вновь повернулся к алтарю и пристально посмотрел на Иисуса.
– Как ты здесь оказался? Храм закрыт, – попробовал спросить Силантьев.
– Я остался с вечера и спрятался, – наконец, отозвался малыш.
– Что ты тут делаешь?
– Я молюсь.
Мальчик сложил руки в «намастэ» и что-то беззвучно зашептал. И тут у Силантьева в кармане завибрировал интерфон.
– Никуда не уходи, я сейчас.
Силантьев отошёл в сторону и ответил. Номер звонящего не определился.
– Почему вы не связались с нами? – последовал вопрос. – Мы получили красный сигнал.
Этого не было в инструкции. Силантьев не знал, что любой сигнал автоматически передаётся в Федеральный Комитет. Он был на 100 процентов уверен, что всё зависело только от него.
– Тут внештатная ситуация, – попытался оправдаться бывший контрразведчик. – Я должен был разобраться.
– Мы немедленно выезжаем.
Связь прервалась. Силантьев сделал несколько шагов к алтарю, снова выйдя на свет.
Никакого мальчика там уже не было.
***
В дверь кабинета уверенно постучали. Бог захлопнул книгу и громко сказал:
– Входи.
Существо, как две капли воды похожее на него – те же очки, тот же костюм и те же манеры – проплыло в кресло напротив.
– Что читаешь? – спросило оно.
– Да вот, «Вакуумные насосы в химической промышленности». А ты как, брат?
– Я, собственно, по делу…
– Знаю, – перебил Бог. – Мальчишка в храме твоя работа?
– Нет.
– Врёшь.
С великим презрением и любовью Бог уставился на брата-близнеца. Дьявол, а это был именно он, традиционно развёл руками в стороны.
– Тебе придётся всё уладить,– добавил Бог.
– Как обычно, – погрустнел Дьявол. – Из Отдела предсказаний была утечка информации.
– Херувим Кассандра постаралась, знаю, – Бог потянулся к книжке. – Это всё?
– Всё это ты спланировал, а я как бы снова на подхвате. Надоело, брат, – Дьявол слегка помрачнел.
– А  то ж, – Бог позволил себе улыбнуться. – Люди совсем утратили веру, как ты и хотел. Отличный план.
Дьявол помрачнел ещё больше. Его самолюбие было удовлетворено.
***
15 лет – ровно столько должен был длиться эксперимент по оживлению искусственных клеток. И завтра этот срок заканчивался. А на послезавтра доктор планировал, наконец, выписать Силантьева из психиатрической больницы.
Силантьев беспрестанно следил за тем, как проходил эксперимент. Ни в научных центрах, ни в храмах положительного результата так и не было достигнуто. О том случае в московском храме никто не узнал: начальство уволило его, объяснив это тем, что сигнал был учебным, и Силантьев нарушил инструкцию. Однако сам Силантьев так не считал, и на следующий день позвонил на первый канал Планетарного телевиденья. Но звонок тут же был заглушен и прерван, а спустя минуту в квартиру ворвались спецназовцы.
Силантьева заперли в военной психушке на окраине Тамбова без обратной связи с внешним миром. Он мог получать любую информацию оттуда, но передавать что-то от себя было запрещено. Хотя он много раз пытался.
Более 20 раз он пытался совершить побег. Он рассказывал историю про мальчика в храме врачам и пациентам – но, конечно, ему никто не верил. Его болезнь называлась простым словом «шизофрения».
Эксперимент подходил к концу. Он пережил несколько серьёзных потрясений – два раза Голубую Мечеть атаковали американские террористы, однажды японский камикадзе врезался на своём аэроплане в монастырь Цзюхуа, и ещё один раз московским храм в Митино подвергся биологическому нападению со стороны секты сайентологов. Научные же центры никого почему-то не интересовали, хотя единственная за 15 лет сенсация случилась именно там. Она прогремела на весь мир: в лабораторном кубе учёные воссоздали атмосферу недавно открытой планеты Х-230R, что вращалась вокруг звезды V-111, что входила в созвездие Эридан. Бомбардировка искусственных клеток сверхлёгкими нейтрино при температуре ниже абсолютного нуля в атмосфере данной планеты активировала в биоматериале жизнь на время, равное одной сотой миллисекунды. Однако опыт повторить не удалось: генеральный спонсор научного центра – Сбербанк Земли – был готов платить за продолжение неудачных экспериментов, но никак не за продолжение удачных.
Силантьев считал часы до окончания своего заточения, когда в палату вошёл главный врач и сказал, что к нему посетитель. Учитывая, что это был первый посетитель за все годы лечения, Силантьев сказал:
– Не хочу никого видеть.
Однако врач настоял на встрече. И вскоре Силантьев уже сидел в комнате для свиданий напротив смуглой пожилой женщины, очень похожей на цыганку.
– Я представляю племя аборигенов острова Бука в Тихом океане, – сказала она на чистом английском языке. – Два месяца назад наш шаман увидел вещий сон. В этом сне Бог спустился на Землю и оказался в теле маленького мальчика. Шаман также увидел человека, которому этот Бог явился – он описал вас.
– Но как… вы меня нашли? – изумился Силантьев, и его сердце учащённо забилось. Неужели ЭТО случилось, и в мире нашлись люди, готовые поверить ему?!
– Методом регрессивного сновиденья нам удалось получить координаты этого места, – женщина указала руками вокруг себя. – Намного труднее оказалось вычислить, кто из пациентов этой больницы видел мальчика. Здешние обитатели имеют абсолютный иммунитет к гипнозу.
– И.. как? – Силантьев всё ещё не мог поверить в удачу.
– Мы наблюдали за вами сверху, – аборигенка указала пальцем в потолок. – Планёры вели фотосъёмку места. А вас два раза в неделю выводят на прогулку. Мы потеряли десяток планёров, система ПВО сбивала их направленным магнитным пучком. Но нам всё-таки удалось получить фотографии и сравнить их с описанием шамана.
– Вы не похожи на аборигенку с острова Бука, – сказал Силантьев, вспомнив, что он когда-то служил в контрразведке.
Женщина улыбнулась. И добавила:
– Послезавтра вас выписывают. Мы предлагаем вам убежище на наших островах. Наш шаман хочет с вами пообщаться. Завтра эксперимент закончится, и наука с религией распишутся в своей полной беспомощности. И только мы с вами знаем, что это не так.
– Вас подослали врачи? Вы из Комитета? – Силантьев всё ещё сомневался.
– Решать вам. Послезавтра я вас буду ждать в 7 вечера на центральной площади Тамбова, возле памятника героям войны 2039 года. Мы должны доказать, что Бог существует.
Женщина встала и быстро вышла из комнаты, гремя многочисленными украшениями из костей и черепов. После неё остался странный запах, похожий за запах ладана. Силантьев, конечно, помнил, что так пахло в храме Иисуса Освободителя.
Он также прекрасно понимал, что этот разговор прослушивался, и в Комитете узнают о нём уже через минуту. За ним и за этой женщиной будут следить. Её легенда звучала неубедительно. И вопрос заключался в том, чтобы продолжать сражаться за свою правду или навсегда забыть об этом, выйти из больницы и зажить спокойной и скромной жизнью. А потом окончательно состариться и провести остаток дней в каком-нибудь Клубе Последних Дней.
У Силантьева было чуть менее двух суток на принятие решения после почти девяти лет в секретной военной психбольнице. Где он почему-то так и не сошёл с ума. И что самое интересное, он до сих пор жив, хотя Комитет имел миллион способов покончить с ним раз и навсегда. 
Так зачем же ему сохранили жизнь, а теперь выпускают на свободу?