Знаменитый в нашем коллективе рыбак Эдуард, то высоко взлетал в своей рыбацкой репутации, то неожиданно низко приземлялся.
Это был доброй души человек, охотно выполняющий просьбы перенести грузило-кирпич донной удочки с одного места на более уловистое.
Из всех приехавших, в этот раз только у него одного была резиновая лодка.
Но было у него одно порочное свойство, "стелить" коллектив под себя.
Как всегда он просил всех выпить все привезённые припасы одним днём, потому что ему как водителю завтра пить нельзя, хотя для этого приходилось стараться до поздней ночи.
Не все с ним соглашались, т.к. предпочитали растягивать удовольствие. И резонно говорили ему, что отдыхать приехали, а не напиваться. И каждый помогал ему только в меру своих сил.
Ведь силы были не равны. Практически каждый раз, он монотонно покачиваясь, одиноко оставался за трапезой.
Остальные как-то неосознанно отдалялись от стола, сполна накушавшись.
Но умудрённые опытом, теперь его брали количеством,- попеременно меняли друг друга на поле битвы с напитками.
Нынче стол ещё не был накрыт,- для ухи ловили карасей.
В этот раз стоящему рядом, по- соседству, Николе удалось довольно удачно подсечь крупного карася и без зацепов вытащить на берег.
Находящемуся неподалёку, и стоящему в тяжелом брезентовом плаще, конкуренту Федотычу везло намного меньше.
И вот он попросил, рыбачившего рядом Эдика, на резиной лодке перенести ему донную удочку – резинку в другое место, поближе к соседским белым пенопластовым поплавкам Ника.
И усиленный клёв у него не заставил себя ждать, зато у соседа практически прекратился.
И вот у Федотыча запуталась леска. Это был добрый для конкурентов знак, особенно для Ника, к которому подвинули донные удочки.
Теперь на прикормленном месте только его донные удочки белели пенопластовыми поплавками.
Видя безуспешные попытки Федотыча справиться с всё нараставшим клубком лески, добрый по натуре он спросил,уже начинавшего "закипать" судя по нецензурным проклятиям и заводу- изготовителю и сыну. который готовил снасть к рыбалке не помощь ли распутать?
Что-то толкнуло его придти на помощь конкуренту. Ведь заранее было хорошо известно, что у того последует дальше.
Обычно сначала Федотыч попытается распутать леску, всегда почему-то ещё больше запутывая. А дальше как правило, провозившись порядочное время, в сердцах обрывал леску и принимался по-новому навязывать снасти.
А это потеря и темпа и настроя и время удачливого клёва. И дальше ему не удалось бы удержать фортуну.
И вот либо по доброте, либо по необъяснимому чувству взаимопомощи пришёл ему на помощь Ник в трудной ситуации.
Бросив свои удочки, начал распутывать "хорошо" запутанную леску конкурента.
Сам при этом теряя драгоценное время, ведь начался настоящий клёв, которого давно ждали. Надо заметить леска была порядком перекручена и запутана.
Сосед не ожидал его, и давно ловил на запасную.
Забрасывал он её с различными приманками.
И о чудо!
У него начинает хорошо клевать рыба. Проклиная свою слабохарактерность, Никола продолжает бороться с чужой спутанной снастью, ставшего удачливым при его помощи конкурента.
А тот тем временем усиленно таскает карасей с прикормленного чужими кормушками карасей одного за другой.
Леска на его второй удочке пока почему–то долго не запутывалась.
Можно было конечно бросить безнадёжное распутывание, сославшись на невозможность. Но Николе хотелось выделиться и продемонстрировать, что если с этим не справился Федотыч, а вот ты решил эту трудную задачу.
И вот наконец распутанная леска донной удочки была готова к применению.
Но для этого необходимо было завезти её метров на семьдесят на глубину. Федотыч призывно громко звать Волоху:
– Слышишь ты …удило! – Завези грузило!! – удосужился он попасть в рифму.
Правда ветер сорвал первую букву.
Тот не обиделся на первое слово, а может до конца не расслышал.
Чертыхаясь подплыл к берегу и тяжело переваливаясь через борт, опустился по колено в грязь около лодки, в своём резиновом комбинезоне.
Зачем –то с трудом выполз на берег и через некоторое время его громадная зелёная туша шурша травой удалилась в прибрежные кусты.
Там долго раздавались потрескивание веток и какие–то звуки , похожие на покрякивания и шумные вздохи.
–Страдалец!– сочувственно заметил кто–то из присутствующих.– Есть надо меньше и больше двигаться!
–А то он днями из лодки не выходит, – всё старается больше других наловить.
–Он ест безмерно много, как бегемот! – язвительно заметил худосочный Васёк, кивая на кусты.
Он за общим столом всегда мысленно прикидывал на сколько недель ему бы хватило сваленной на столе закуси. Да и в загашниках у каждого на завтра всегда было оставлено.
–Да, не завидуй! Ты выпить всегда просишь, а от закуси всегда отказываешься, – резонно заметил ему усатый Игорь, знавший слабость последнего.
То было верно. А может Васёк стеснялся, ведь выпивкой как никак угостили. "Мол пора и честь знать!" - оправдывал тот свои действия, стараясь показать свою "возвышенность" над окружающим миром.
У него никогда не держались деньги по причине их быстрого перевода в спирто – винные изделия.
–Ты же всегда взять поесть забываешь! И чего стесняться за столом, тебя же угощают, закуси как человек. Тебя же никто куском никогда не попрекал? – продолжал он нудную воспитательную беседу.
Он отличался выгодно тем, что всегда брал много вкусно засоленного сала по особому рецепту сала.
И других пищевых припасов жена приготовляла ему в дорогу достаточно.
Иногда он доставал деликатес – сочные вкусные домашние котлеты.
Наконец в кустах раздался треск веток, и показалась громадная зелёная двухметровая фигура Эдуарда.
Почему он уже покачивался.
Этот могло означать только то, что он случайно вышел на другую сторону кустов на запах жаренного мяса.
Там буквально в десяти метрах от кустов располагалась громадная высокая палатка человек на десять.
Это местный, работающий на севере нефтяник привёз на «отдых» своих троих друзей.
Бивуак, приехавших с севера, стоял на этом месте уже с неделю.
Они привезли с собой пять ящиков водки и неограниченное количество закуси.
Напитков типа пепси, пива и даже минеральной воды «Липецкая» и «Эдельвейс». Это было для них как лекарство с утра.
Они редко выходили на берег пруда, в основном отсыпаясь в палатке на свежем воздухе.
Они сами прекрасно понимали комичность такого «отдыха», но продолжали кураж и том–же ключе уже несколько лет.
Посетив хлебосольных соседей, с которыми он подружился ещё три года назад, Эд решительно направился к стоящей на приколе резиновой лодке.
Нам же о хлебосольных соседях рассказал не сразу в этот день, а только через месяц.
Сумел сохранить тайну "волшебного колодца" в тот раз.
Внезапно он вспомнил, что час назад его просили перевезти ему донную снасть с одного места на другое.
– Вот, насилу отыскался! – угрюмо заметили ему те, кто заранее ожидал за время усиленного клёва поймать больше других.
–Давай, завози! Сколько ждать? –подгонял его сосед.
Эдик как-то тяжело и грузно передвигался в сторону лодки.
Сделав попытку перешагнуть натянутую нить донной удочки, не рассчитал и зацепился за леску.
Колокольчик весело звякнул.
– Ты, поосторожней, – закричал на него Никола, опасаясь как бы тот не порвал снасть.
– Не надо поднимать шума! – блаженно улыбаясь, мирно успокоительно кивнул он колокольчику.
Он подтянул лодку к самому берегу за поводок, собираясь сесть в неё.
Поднял высоко ногу, стараясь перешагнуть низко натянутую леску.
Но снова зацепился за леску. Леска дёрнула его за ногу и он грузно шагнул не в центр лодки, а на её край.
Лодка как–то с издёвкой накренилась, почти надвое переломилась под тяжестью ста тридцати килограммов, затем весело подпрыгнув, полностью накрыла шумно упавшего в пруд Эда.
Все ожидали, что он быстро вынырнет из-под лодки.
Но это не происходило.
Но не было слышно никакого шевеления, никаких всплесков и никаких звуков.
Только перевёрнутая лодка сиротливо качалась на поверхности.
Воцарилась минутная настораживающая тишина.
Видя, что дело оборачивается плохо, Никола, который переодевался на берегу, рывком сбросил штаны вместе с трусами и сиганул голый, в чем мать родила, около лодки.
И вот в ответ на этот шум и всплеск лодка вдруг вздрогнула и начала приподниматься. Она как по волшебству поднималась всё выше и выше.
И лодка встала во весь рост, и все были изумлены.
Внутри стоял большой, зелёный, весь в тине Эдуард, который своими лапами- ручищами держал лодку. Затем ему удалось приподнять её над головой.
Теперь она смахивала на большую резиновую шляпу-сомбреро.
Теперь Эдик никак не мог взять в толк мгновенное появление перед собой голой фигуры, к тому же стоящей перед ним по колено в воде.
Минуту назад здесь была чистая вода.
С не меньшим интересом рассматривал "ковбоя" и Никола.
Откуда появился леший или циклоп с висящими на голове водорослями сразу не доходило.
Правый глаз у него был залеплен чёрной грязью.
На одном ухе, висела слипшаяся с грязью старая истлевшая осока.
Когда он приподнялся над водой вместе с лодкой, то оказалось что глубина то было чуть выше колена.
Как эта громадина удосужилась упасть и полностью скрыться на такой малой глубине, для всех так и осталось загадкой.
Залепленный грязью глаз придавал ему большое сходство с одноглазым циклопом.
Он с изумлением вращал единственно видящим глазом и не мог взять в толк, как так быстро перед ним выросла нелепая голая фигура и с какой целью?
С берега эта сцена выглядела нелепо и трагикомично.
Подтверждением этого был гомерический хохот, повизгивания и всхлипования оставшихся на берегу. Они хватались за живот и повизгивали: «Ой, не могу! Ой, не могу!»
Картина была достойна кисти знаменитого художника с названием:
«Пришествие циклопа. Вы нас не ждали?»
Эдик пытался вылезти на крутой берег, с помощью четырёх рук бывших собутыльников, которые тянули его из из пучины.
Это напоминало вытаскивание большого бревна трактором.
На этом злоключения ныряльщика не закончились.
Новый мобильный телефон, висевший на его могучей шее, отказывался подавать признаки жизни.
Его быстро промыли в чистой воде, разобрали и положили сушиться на капот автомобиля.
Через два часа лежания на солнцепёке, его табло начало загораться, но звонить "путём" не стал.
А ведь сколько раз говорили незадачливому искателю приключений:
– Не вешай телефон на грудь! – ничего не помогало, хотелось тому при хорошем клёве сообщить не поехавшим городским друзьям о крупной рыбацкой удаче.
А так же любил, поймав крупную рыбу, начинал звонить другим рыбакам на этом же пруду и спрашивать:
– Ну, а ты ничего не поймал? – и удовлетворённый упоительно долго рассказывал какие насадки и прикормки «работают», и что помогает поймать крупную рыбу.
Этим он напоминал представительниц прекрасной половины, когда им удаётся "выловить" как им кажется "дешевую, красивую, модную" вещь на распродаже.
Позже все никак не могли взять в толк, как это он лёжа в воде и грязи мог около минуты лежать на как подводная лодка на такой малой глубине, не подавая признаков жизни.
А может вздумал придремать на дне пруда и прикинуться водяным?
Ловить в этот раз продолжали до темна.
И наступлением темноты, Федотыч и другие навесили на поплавки светлячки и ловля продолжалась.
У Ника не было таких приспособлений, а просить у других было зазорно.
Скорее всего могли не дать, а что "припозорят", то стопроцентно.
И поэтому продолжал ловить на донную удочку или по народному «резинку».
Но, учитывая, что на колокольчике не было подсветки, клёв был в основном малорезультативным.
Не было видно «потяжки», а по колокольчику не определишь, от тебя или на тебя пошла рыба.
Но не только это явилось причиной досрочного прекращения ловли.
Все рыбаки сидели на брезентовых стульчиках, а ему приходилось согнувшись буквой «зю», стоя нависать над колокольчиком.
Спина, в конце концов, не выдержала и начала невыносимо болеть.
Зарядив на ночь снасти, – а вдруг ночью крупный карась на крючок сам «сядет», тот завалился спать с удобством оборудованной палатке.
Как только начало светать и на востоке загоралась заря, удалось найти подтянуть старый корч, чтобы использовать его вместо сиденья.
Но он так и норовил завалиться на бок, вместе с пассажиром.. Приходилось управлять им, используя балансировку.
Со стороны это было комично смотреть, как человек как клоун в цирке пытается сидеть на падающем пеньке.
Тому пришлось бросить вихляние и выпрямившись стоять на берегу, там где заросли ракит нависали над прудом.
И каково же было его удивление, когда через несколько секунд поплавок дёрнулся и плавно начал уходить в глубину.
Сделав аккуратную подсечку, тот почувствовал что на крючке что–то есть.
Размеренно накручивая катушку подтягивал добычу к берегу.Судя по тому как изогнулась удочка, можно было предположить что добыча будет с килограмм.
Когда крупный карась затрепетал на конце удочки, Николе пришлось чтобы не зацепить удочку о кусты нести её в принятом состоянии до места, где не было зарослей на берегу.
Все рыбаки продолжали спать и только потом выяснилась причина.
Они почти всю ночь просидели за удочками. У них был хороший клёв, как они рассказывали, почти до двух ночи.
Половив ёще с восходом солнца часа четыре, начали собираться домой.
Предварительно Эд собрал телефон, который снова и на второй день сушился на ярком солнышке на капоте машины.
Но что-то работал со сбоями. Ещё не все функции восстановились.
Чтобы их восстановить когда уже ехали по трассе, Эдик постоянно высовывал телефон из окна, стараясь его продуть.
После каждой такой манипуляции он пытался дозвониться до кого ни будь из сидящих рядом .
Или просил, чтобы ему позвонили.Результат был один и тот же.Связи не было.
На очередное высовывание телефона из окна, Федотыч ухмыляясь спросил:
–Ты никак на связь с циклопами или водяными выходишь?
И когда только ты успел в воде номер записать? То– то ты долго на поверхность не появлялся.
–Жди, когда они тебе сами позвонят, – улыбаясь, посоветовал Никола,–
и все весело засмеялись, с понимаем посматривая на «ныряльщика».
-Хватит вам зубоскалить! - отмахивался потерпевший от рекомендаций и советов с "приколами",-тут связь ненадёжная!
Хорошее настроение других говорило о том, что рыбалка удалась.