Элли

Армани Тадео
   

                Посвящается моей жене, которая не будет задавать лишних вопросов.


 
       


    Тинки-винки жалобно тявкнул и закатился под стол. Ударная волна, охватившая всю поверхность учительского стола, после падения толстого Оксфордского словаря, смыла все письменные принадлежности и отозвалась громким хлопком в пустой классной комнате.
    Тинки- Винки был простой клипсой для скрепления бумаг, ввиде неизвестного науке зверька. Элли нашла его под партой год назад, а хозяин так и не появился. Она оставила безделушку себе, и вскоре пластмассовый зверек стал ее лучшим боевым другом в безжалостных баталиях войны, под названием преподавание литературы. Да, именно этой жестокой профессией наказала судьба, нашу героиню- низкорослую, рыжую, провинциальную тридцатилетнюю девушку с глазами цвета галопогосской игуаны и с дядей, больным синдромом Альцгеймера. Элли....

     А сейчас, мой дорогой читатель, давай заглянем в мозг нашей неординарной героини. О да, мой друг, конечно же мы это сможем! Ведь этот мир создал я! Он чуть меньше атома водорода и чуть больше самой вселенной. В этом мире мы можем все, и даже больше! Мы можем передвигаться со скоростью мысли, можем вершить судьбы людей, можем заказать колы в магазине Сваровского и даже воскрешать мертвых! Мы есть альфа и омега, мы есть все остальные буквы греческого алфавита! Но если ты - сноб, считающий себя гением литературной критики, лишенный воображения неудачник, чревоугодник, изменяющий жене с проститутками, или агент КГБ- закрой страницу, возьми ''Преступление и наказание'' Достоевского и попробуй прыгнуть с балкона так, чтобы книга после удара открылась на странице 17.
     Ну так вот, дорогой друг, мы как раз хотели обследовать мозг нашей Элли. Нет нет, я не собираюсь описывать тебе процесс трепанации и анатомию человеческого мозга. Хотя, запас таких знаний тебе точно не помешает. Вот например, ты знаешь что за интеллект отвечает кора, и когда говорят '' безмозглый'', подразумевается неудовлетворительная активность именно этого серого скопления нейронов. Да, друг мой, эта пресловутая кора есть и у тебя, и даже у полицейского, регулирующего движение на переполненном перекрестке, с глазами Нерона, смотрящего на спящий Рим. Но мы уже очень отвлеклись. Так давай вернёмся к рыжей головке Элли и просканируем ее память, чтобы лучше узнать нашу героиню.

      Элли помнит своё детство  в школе- интернате для девочек сирот, при лютеранской церкви, смутно. Она помнит лишь свою маленькую пыльную комнату, которую делила с девочкой на год старше неё, трехногого пса сторожа, вишневый компот перед воскрессной мессой и учителя "Катехизиса", который ковырялся в носу и кушал козявки. Но, в отличии от остальных явлений, Элли отлично помнит библиотеку. Это дряхлое здание бывшего военного госпиталя, одной из прошлых бессмысленных войн, стены которого до сих пор помнят вопли умирающих и холодное дыхание смерти. Больше всего на свете маленькая Элли любила сидеть между высоких полок, прижавшись к одной из них спиной, и читать какую- нибудь интересную книгу, витая в бескрайних просторах воображения и переживая каждый момент сюжета.
     Любовь к книгам привела уже юную Элли в литературный факультет университета, в который она поступила без особых трудностей. Студенческая жизнь проходила мимо нашей героини, оставляя ее одной со своими любимыми книгами за библиотечным столом, в то время когда ее ровесницы катались с парнями на машинах, танцевали на дискотеках, пили неразбавленный джин, курили марихуану, глотали амфетамины, а потом сладостно стонали на задних сиденьях, под безбожное мяуканье какой- нибудь попсовой суперзвезды. По всем пунктам Элли не соответствовала общепринятым стандартам. От капли алкоголя ее тошнило, танцевала она отвратно, наркотики не принимала принципиально, слушала исключительно классическую музыку, а в машины к однокурсникам садилась лишь тогда, когда на ней были брюки, чтобы действие "залезть под юбку" стало невозможным и в буквальном смысле. Лишь на третьем году учёбы в колледже, Элли решила попытать счастье на поприще любви и выбрала себе в проводники в амурных делах парня с биологического факультета, который, судя по тяжёлым ботинкам и потертой косухе, не был "ботаном". Но, юный Казанова оказался самым заурядным теоретиком, не нюхавшим пороха на полях сражений основного инстинкта. Потерпев фиаско и во второй раз, со стажёром, заменяющим преподавателя философии, Элли окончательно и безповоротно разочаровалась в противоположном поле и влюбилась в Розалину с медицинского факультета. За Розалиной ухаживало большинство особей мужского пола, но и она, как  Элли, имела свои взгляды на половую ориентацию. Однако, счастье Элли кончилось, когда Розалину сбил грузовик, перевозивший куриный помет. Больше замкнувшись в себя, Элли стала читать безостановочно. Когда она оканчивала, в ее характеристике декан написал "самая высокая осведомленность в мировой литературе, которую я встречал".

      После выпускного бала Элли получила письмо, в котором ей сообщался номер телефона и адрес ее дяди Джейкоба, и прилагалась некоторая сумма денег. Дядя Джейкоб был единственным родственником Элли, который взял ее на воспитание после смерти родителей. Но, вскоре оказалось, что дядя Джейкоб имеет некоторые разногласия с правительством. Порошок, который он ввозил в страну под именем пищевого витамина "С", не понравился таможеннику на вкус, и бедный дядя Джейкоб был вынужден срочно покинуть страну в гавайке и в панаме, чтобы судебные власти не успели поменять их на полосатую сорочку и кепку.
        Когда Элли приехала к нему, он сначала расплакался, а потом повёл ее в лучший ресторан города, где после вкусного и очень дорогого ужина, рассказал ей о своей жизни в маленькой тропической стране, а она поведала ему о влиянии трудов Чосера на средневековую и современную поэзию. Дядя Джейкоб сменил имя на Джакомо, но она все равно называла его Джейкобом. Он накопил некоторый капитал, которого должно было хватить надолго, и можно было бы сделать некоторые выгодные вложения, но Элли решительно была настроена на работу преподавателя. Измученный тропическим солнцем, кокосовыми коктейлями и ласками пышногрудых мулаток, дядя Джейкоб уступил любимой племяннице, но настоял на подарке и маленькой финансовой поддержке. Подарком оказался жёлтый "Шевроле Каммаро SS"  с семилитровым  мотором и красным кожаным салоном. Маленькой финансовой поддержки хватило бы на трехгодовое содержание лагеря беженцев в Бельгии.

      Элли устроилась преподавателем литературы сразу после того, как получила водительские права и на скорости 110 км\ч врезалась в статую девы, кормящей грудью младенца. Даже будучи вупускницей лютеранской школы, Элли не была религиозна, поскольку начиталась много книг, которые склонили ее к более материальному типу мышления. Но это столкновение с богоматерью показалось Элли неким знаком свыше, а в перекошенном от удара лице малыша Иисуса она увидела дурное знамение. Образ девственной сабры, с отрубленными ногами и голова новорожденного сына божьего, с куском материнской груди во рту, навсегда запечтлелся в памяти Элли. Полицейский оформил штраф, страховщик выписал квитанцию, а она только смотрела в глаза детки Иисуса, и вспоминала Розалину из колледжа.
      Работа в среднеобразовательной школе пришлась Элли по вкусу. Спокойная, размеренная жизнь городка, куда она переехала, отражалась и на детях, которых Элли знакомила с азами мировой классики. На ее уроках всегда звучала музыка, которая, как катализатор, помогала детям усваивать материал. Когда они читали Шекспира, звучали струнные концерты Баха, седьмая и девятая симфонии Бетховена были очевидным выбором при чтении исторических романов, а когда ученики читали свои сочинения, они сами выбирали музыку.
       Два с половиной года жизни прошли под звездой беспечия и простого бытового счастья. Любовь учеников, деньги дяди и уйма свободного времени для чтения, сделали и без того тихую Элли отшельницей. Редкие посещения местного женского клуба давали ей случайные знакомства, которые заканчивались обьятиями в постели, то с водительницей водовоза, со стрижкой севернокорейских лидеров, то с ванильной блондинкой, с татуированной бабочкой под розовым бельем.
    Но всему этому положил конец звонок дяди Джейкоба. Его голос сильно дрожал, когда он просил Элли срочно приехать. Элли сразу собрала вещи, написала директору и через шесть часов была у дяди.
    У бывшего Джейкоба, ныне известного как Джакомо, диагностировали болезнь Альцгеймера. Болезнь прогрессировала, и частые посещения в больницу стали терять смысл. Джейкоб все время терял связь с реальностью, перемещался в прошлое, не узнавал Элли и даже однажды пытался задушить почтальона, тихо нашептывая ему в ухо, что они, суки из отдела по борьбе с наркотиками, до него не доберуться. В редкие моменты, когда к нему возвращалась память, он умолял Элли не сдавать его в приют, а она его успокаивала и целовала в лоб.
     Решение пришло само собой. В городке, в котором жил дядя Джейкоб, была пестрая публика, с большими деньгами и ещё большим желанием посплетничать. Однажды к ним постучалась женщина средних лет, с дипломом медсестры и бюстом Сальмы Хайек. Она сказала, что у неё есть опыт по уходу за больными этого типа и показала рекомендационное письмо. Ее большие чёрные глаза загорелись алчным огнём, когда Элли выписала ей чек на круглую сумму и пообещала надбавку за хорошую работу.
   Сиделка отлично справлялась с заботой о больном, и Элли начала искать работу. За очень короткий срок она обошла все учебные заведения
и нашла себе пристанище в самой дорогой школе, в которой обучались отпрыски сливок местного общества. Директор, который проводил с ней собеседование, оставил приятное впечатление. Он был похож на Ван- Хелсинга в исполнении Хью Джекмана. Такой же кожаный плащ, широкополая шляпа и трехдневная щетина. Но под этим чисто мужским обмундированием находилось чудо пластической хирургии. Бывшая Мария стала Марком, благодаря стараниям молодого хирурга и килограммам гормональных препаратов. Да и религиозные взгляды директора- трансвестита оставляли желать лучшего. Крест повешенный наоборот, недвузначно намекал на приверженность его хозяина к сатанистской вере.            Он провёл получасовое собеседование с нашей героиней и решил, что она им подходит. Не отводя взгляда от выреза на блузке Элли, Марк обьяснял, что данная школа предназначена для избранных детей избранных родителей. Уровень образованности Элли ему не был интересен, ему были нужны два качества - покорность и умение молчать. Он дал Элли жёсткие наставления насчёт дисциплины, и попросил оповещать его, а не полицию, если она застанет кого- нибудь из учеников с травкой, или за какой- нибудь другой безобидной шалостью.

     Для начала Элли дали младшие классы, где дети не прятали в карманах ножи-бабочки и кастеты, но уже умели крепко браниться и любили разрисовывать книжные иллюстрации. Элли отдавалась работе на все сто, но очень скоро поняла, что в этой школе работает лишь один принцип- надо угодить попечителям. А так как большинство учеников было отпрысками этих попечителей, их желания становились приоритетными. Директор Марк делал все, чтобы ни один ученик не ушёл домой недовольным. Он был готов чистить им ботинки, лишь бы богатые папаши вносили вклады в образование своих потомков. Он вытаскивал своих учеников , попавшихся на наркоте, из лап полиции, прощал им кровопролитные драки, позволял парковать машины перед самым входом. Любой ученик знал, что директор стоит за них горой, а некоторые старшеклассницы даже находили способ освободиться от вредного влияния юношеских гормонов в его кабинете.
   Элли стала изгоем. Ученики издевались над ее любимыми книгами, высмеивали Вивальди, шумели на уроках и подкладывали на ее стул экскременты морской свинки, из кабинета естествознания. Элли пыталась всеми способами защитить любимую науку от набегов этих аморальных варваров, но их было много, и они были безжалостны. Наша героиня вскоре поняла, что из всех живых существ, населяющих эту бренную планету, самыми безжалостными являются человеческие дети. Находясь на шатком канате между эмоцией и инстинктом, они чаще всего срываются, и падают в обьятия жестокости и тщеславия. Смесь юношеского максимализма и звериной кровожадности - самый ужасный коктейль, приготовленный создателем.

      Элли стала толерантной ко всем издевкам, после случая с девочкой по имени Дотти. Дотти была старшеклассницей, с чёрной губной помадой и наихудшей успеваемостью. Отец Дотти был в составе городского совета и владел несколькими нефтяными скважинами в стране, где до сих пор делают клиторотомию. Директор Марк души не чаял в Дотти, и на всех вечеринках высшего общества уверял ее отца, что она находка для любого колледжа.
   Когда Элли заметила свежую татуировку, ввиде головы козла, на шее Дотти, она сначала не приняла ее всерьёз. Но однажды, Элли застала девочку за очень неприличным, для этой школы, занятием. Дотти читала. Безумная радость окутала фанатичную учительницу и она присела к черногубой ученице. Девочка читала книгу, написанную некой особой, которая считала себя пророком князя тьмы и настаивала на служении Лукавому, точно так же, как слепой араб настаивал на служении единому богу. На возмущение училки Дотти ответила тяжеловесной бранью. Элли не сдавалась и решила зайти с фланга, посоветовав девочке почитать Толкиена. Щедрый словесный поток подростка отправил совет училки в часть ее тела, которая похожа на Око Саурона.
     Элли, захлебаясь в слезах и обиде, побежала к директору Марку. Марк слушал ее внимательно и не перебивал. Затем, поблагодарив Элли за то, что она следит за духовным воспитанием детей, пообещал разобраться, и сразу вызвал Дотти к себе. Девочка вышла из кабинета директора, поправляя блузку, с изображением распятого Далай Ламы, и пошла в учительскую- писать нехорошее слово на двери.
   Через месяц город потрясла ужасная новость. В маленькой церкви были обнаружены обезображенные трупы семерых подростков. Одной из них была Дотти. Кровавый сатанистский обряд, требующий одновременного совокупления на алтаре, самобичевания и смерти от холодного оружия (желательно меча), был проведён безупречно. Везде были странные символы и человеческие внутренности. На самом алтаре лежала пара в миссионерской позе. И парень, и девушка были обезглавлены. Дотти лежала у входа, с отрубленной левой рукой и серебряным крестом во рту. Ее поза говорила о том, что в последний момент девочка передумала и хотела убежать, но главный палач настиг ее за шаг до двери. На фотографии в газете Элли сразу узнала крест извлечённый из глотки Дотти. Это был крест Марка, который тот носил головой вниз и который она увидела нечаянно, когда столкнулась в душевой для учительниц с абсолютно голым директором....
    Полиция не нашла палача, а родители Дотти перебрались в другой город. После этого случая, Элли решила не вмешиваться ни в какие передряги и в кабинет директора заходила крайне редко.


    Элли читала вслух Эдгара По, пытаясь перекричать класс, когда дверь открыл полицейский. Он сначала попросил ее выйти на минуту, а потом, когда она вышла, попросил поехать с ним в участок. На все вопросы о происшедшем, молодой сержант отвечал, что он всего-  лишь посыльный и ничего не знает. Элли была потрясена, когда в полицейском участке встретила дядю Джейкоба и его сиделку, в наручниках. Детектив долго допрашивал Элли, а потом только изложил суть происходящего. Дядя Джейкоб и его сидела были уличены в использовании и хранении кокаина. Оказалось, что в течении года, Меган ( так звали сиделку) приносила домой порошок, и когда Элли уходила на работу, они с её подопечным резвились во всю. Сиделка получила срок, Джейкоб - направление в клинику на принудительное лечение, а Элли- ордер на обыск дома. В комнате Джейкоба был тайник, откуда извлекли большое количество кокаина, но обыскать сарай, копы не удосужились. После ухода полиции, Элли заглянула туда и нашла ящик. Замок был старый и она с лёгкостью сбила его ломом. Внутри оказалось несколько пакетов белого порошка, револьвер 45-го калибра, мачете и три шашки динамита. После некоторых раздумий Элли спрятала оружие и взрывчатку в свежую могилу соседского пса, а бесценный порошок смыла в унитаз.
    Инцидент с дядей превратился в настоящий кошмар для тихони Элли. Коллеги сторонились ее, а ученики издевались пуще прежнего. Бывало, в коридоре школы к ней подбегал пацан, и спрашивал нет ли чего понюхать. На двери ее кабинета появился рисунок зелёного листика с острыми концами, а на машине один урод нацарапал слово "торчок".

    Выпускной класс, с которым Элли ещё не была знакома, приветствовал ее свистом и улюлюканием. Она стояла за учительским столом, и смотрела на учеников, как моряки смотрят на громадную волну, в картине Айвазовского. Она тихо протянула руку к переключателю и включила проигрыватель. Первые ноты "25-ой симфонии" Моцарта затерялись в лавине брани, криков и шипения, которые издавала масса, состоящая из человеческой плоти, школьных парт и безнадежного зла. Через мгновение, к ней подошёл чернокожий подросток, с косыми глазами и подозрительной фамилией Цукерман. Он предложил Элли вырубить эту допотопную хрень, включить нормальный музон и затянуться косячком. Весь остальной год прошёл под этот мотив, но Элли не сдавалась. Она лелеяла надежду, что свет знания победит тьму неведенья, а она будет апостолом новой веры для этих пропащих душ.

     А сейчас, мой терпеливый друг, вернёмся в начало нашего рассказа, где мы застали Элли в тот момент, когда она выпустила толстый словарь из рук и разрыдалась. Уже целый год Элли терпела унижения, оскорбления и домогательства со стороны общества, в котором жила, и никто, абсолютно никто, не проявил к ней хоть капельку сострадания. Четыре месяца назад она встретила девушку, с которой все шло как по маслу. В какой- то момент Элли даже показалось, что жизнь налаживается, но случилась эта злосчастная поездка за город. Они сидели под тенью дерева и любовались парашютами, которые по мере приближения, росли как пятно крови, выступающее из под голубой рубахи. Элли побежала к машине за пивом и ее подруги не стало. Парашют скайдайвера отказал и он приземлился на голову девушки, которой я не придумал имени.
     А ровно неделю назад Элли изнасиловали. Их было трое: двое белых и один чёрный. Лиц Элли не видела, они были в масках, но она заметила, что чёрный был обрезан. Судмедэксперт взял образцы спермы из ее вагины, а полицейский заверил, что они обязательно поймают и накажут уродов...

    Элли вошла в аудиторию, радуясь, что это последний урок с этим проклятым классом. На ее удивление, все сидели тихо и даже встали, когда она вошла. Она тихо поприветствовала класс и ей ответили! Дружно и складно, как по команде, все одновременно поздоровались с учительницей. Элли судорожно сжала носовой платок и спросила, есть ли готовые к зачету ребята. Все ученики одновременно подняли руки. Элли ахнула и села.
   В следующий миг она ощутила прикосновение чего-то липкого и мокрого на своём лице. Это была голова котёнка, которого Элли кормила перед школой каждый день. Элли не успела сообразить, что произошло, как в неё полетели всякие предметы. Ученики дружно швырялись книгами, ручками и всем что попадало под руку. Добрая порция брани дополняла безжалостную оргию. Последним из класса вышел чёрный, узкоглазый Цукерман, и на прощанье назвал Элли неудовлетворенной, фригидной воблой.
    Элли стояла перед учительским столом и тихо вздрагивала. Она уронила толстый Оксфордский словарь на стол и все предметы разлетелись в стороны. Тинки- Винки, жалобно тявкнув, закатился под стол. Элли прикрыла лицо руками и зарыдала.

    Полдень. Церковь, где полтора года назад произошёл кровавый обряд. Преподобный Лука выходит из исповедальни, застегивая ширинку. За ним, из той - же кабинки, выходит дама в чёрном, поправляя вуаль. Оба смущаются, когда видят что в церкви есть посетитель. Элли с презрением смотрит на парочку, потом на распятого еврея, показывает всем третьий палец и выходит из церкви. Температура воздуха - 25 градусов по Цельсию, относительная влажность воздуха- 65%, атмосферное давление- 770 мм ртутного столба, на небе - ни облачка.
   Час дня. Супермаркет. У кассы Элли достаёт из тележки моток веревки, две рации с радиусом действия в 50 метров, лопату, полметра медной проволоки, пять килограммов мелких гвоздей, плюшевого громадного Винни Пуха и коробку хрустящих хлопьев "Несквик". Расплатившись наличными, она выходит к машине. Кровяное давление Элли, в этот момент - 100\70, температура тела - 36.7, пульс- 110 ударов в минуту. На небе - ни облачка.
   Два часа дня. Элли с лопатой идёт к дальнему углу своего сада, где похоронен соседский пес. На небе - ни облачка.


    А сейчас, мой дорогой друг, оставим нашу рыженькую Элли наедине с бутылкой виски и инструментами дяди, и немного поговорим о нас. Ты думаешь, что я больной на голову? Хм...Возможно. Ты думаешь, что ты не такой? Отрицаю! Мы, друг мой, путники грёз, набредшие на самую окраину воображения, где нет места розовым тряпкам и шок- манже с коньяком. Мы изучаем человеческую сущность глазами создателя и понимаем, что человек не венец природы, он ее уродливое дитя, мстящее всем и вся за свою жалкость. И ты называешь меня психом? Да ты сам такой, покуда ещё читаешь это.
   
   Восемь часов утра. Небо покрыто серым одеялом. Элли тихо вышла из пустого актового зала. Пожарный щит перед самой дверью улыбнулся ей конусообразным ведром и красным топором. Она вышла через задний вход школы и села в дядюшкин Кадиллак "Эльдорадо". Доехав до дома, она припарковала кабриолет на тротуаре и вошла в гараж. Через минуту рев семилитрового мотора спугнул ворону на лужайке, и жёлтый "Каммаро" помчался обратно к школе.
   Церемония прощания с выпускниками проходила на высокой ноте. Собрались все сливки местного общества. Директор Марк щеголял в белом смокинге и готовился произнести торжественную речь. Преподобный Лука, по поводу праздника, нацепил все железки, которые нашёл в оскверненной церкви. Цукерман- старший поправлял воротник сыну. И вот, всех пригласили в актовый зал, украшенный разноцветными баннерами и цветами. Гости, учителя и выпускники расселись и директор Марк начал речь. Плюшевый Винни Пух торжественно восседал рядом со сценой и являлся предметом любопытства всех карапузов, которых притащили на выпускной их братьев и сестёр.

  Элли стояла на пустой баскетбольной площадке и смотрела на небо. Небо цвета мертвого бога. Она нащупала кнопку рации и нажала. Взрыв выбил все окна и сразу наступила тишина. Элли подошла к тяжёлым дверям актового зала. Изнутри доносились стоны. Она открыла дверь и взглянула на кровавое месиво. Зал пылал, и люди, оглушенные взрывом и пораженные шрапнелю из гвоздей, беспомощно ползали по полу. Послышался детский плач. Элли вздрогнула. Судорожно отвернувшись от двери, она взглянула на пожарный щит, на кнопку вызова пожарных и огнетушитель. Она подбежала к щиту, открыла стеклянную крышку и протянула руку к кнопке. Послышался пронзительный детский визг. Элли вернула руку, оглянулась и снова повернулась к щиту.
   Элли взяла топор.