Раньше, когда я бывал в Москве, первым делом старался побывать на Красной площади. Здесь для меня все интересно, здесь все пропитано русским духом, и «каждый камень историей дышит». Гуляешь по этой площади и думаешь: а ведь здесь когда-то ходил Иван Грозный, а царь Петр-1 сам рубил здесь головы непокорных стрельцов (было и такое в нашей истории). А в грозном 41-м году отсюда красноармейцы уходили в бой на передовую. Во многие исторические события можно мысленно погрузиться, гуляя по Красной площади и осматривая достопримечательности Кремля.
Но особенно я любил гулять возле стен величественного собора Василия Блаженного, не уставая любоваться и восхищаться этим прекрасным творением русских зодчих. А первопричиной такого внимания и интереса к этому храму послужило стихотворение Дмитрия Кедрина «Зодчие».
Еще в молодости, в каком-то журнале или газете (точно уже не помню) я прочитал это стихотворение, и оно на меня тогда произвело неизгладимое впечатление. Я выучил его наизусть и готовился прочитать на концерте художественной самодеятельности в моей воинской части. Я репетировал его по вечерам дома и слушателем у меня была дочка-первоклашка. И вот когда, читая, я дошел до того места в стихотворении, где зодчим, которые строили храм, царь Иван Грозный повелел выколоть глаза, дочка не смогла сдержаться и слезы потекли по ее щекам - настолько жалко ей было этих зодчих. Я никак не ожидал, что ребенок может так глубоко, до слез, проникнуться этим стихотворным историческим повествованием.
Прошли годы. Дочка училась уже в старших классах, когда у них в школе объявили конкурс на лучшего чтеца. Стихотворение «Зодчие» настолько запало в ее душу, что через много лет она его вспомнила и решила с ним выступить на том конкурсе.
Конечно, мне было интересно посмотреть, как дочка прочитает это стихотворение. Я тайно (чтобы не смущать ее своим присутствием) пришел на это мероприятие и незаметно сел в заднем ряду за спинами других родителей.
Со сцены школьники читали стихи разных поэтов и по-разному. И вот, наконец-то, выходит моя «артистка» и громко объявляет: «Дмитрий Кедрин «Зодчие». Меня невольно охватило волнение – справится ли? Дочка справилась. Она читала уверенно, смело, с выражением, и даже с легким налетом артистичности. Она читала о том, как Иван Грозный побил Золотую Орду под Казанью и повелел в память о той победе выстроить каменный храм. И приказал привести к нему мастеров, из которых он отберет лучших.
«И к нему привели
Флорентийцев и прочих
Иноземных мужей –
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных, босых, молодых».
И спросил их Иван Грозный:
«Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?
И тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
«Можем! Прикажи, государь!»
И ударились в ноги царю».
Государь приказал. И сложили русские мастера красавицу церковь, и «та церковь была, как невеста!»
«И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!»
А когда церковь освятили, пришел сам царь осмотреть этот храм.
«Обошел его царь –
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчАтые башни,
«Лепота» - молвил царь.
И ответили все: «Лепота!»
И тогда спросил царь у зодчих:
«А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?»
Знать бы зодчим, что их ждет впереди в случае положительного ответа, никогда бы, наверное, не сказали, что могут.
«И тряхнув волосами
Ответили зодчие:
«Можем!
Прикажи, государь!»
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его церковь
Стояла одна такова...
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли,
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их, темных
На стылое лоно земли».
В зале в это время повисла какая-то напряженная тишина. Все присутствующие мысленно погрузились в то историческое время 500-летней давности, и чувствовалось, что душа их протестовала против такого несправедливого, жестокого решения царя. А некоторые слишком чувствительные мамы достали из сумочек носовые платочки.
А со сцены звучал заключительный аккорд этого волнующего стихотворения.
«И стояла та церковь такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси гусляры».
На другой день дочка пришла из школы радостная, и подала мне Грамоту за первое место в конкурсе чтецов.
Кто же построил этот собор? На этот вопрос ответа нет и, наверное, никогда не будет. По одной версии, царь пригласил псковского мастера Постника Яковлева. Но если так, то легенда о лишении его зрения не подтверждается документально. Постник не мог быть ослеплен, ибо после окончания строительства храма, он несколько лет работал над проектом Казанского Кремля.
Мы не знаем точно, кто построил этот шедевр, но можем с уверенностью сказать, что такое архитектурное русское чудо могли построить только русские мастера. И лишить их за это зрения, мне кажется, царь не мог. Скорее всего, это просто сказочная легенда, придуманная гуслярами
Да и сам этот великолепный храм, кажется, пришел к нам из какой-то русской сказки. И вся история нашей Руси тоже похожа на сказку, где постоянно противоборствуют добро и зло. И в этом противоборстве победителем на Руси, как и в сказке, всегда выходило добро.
Да будет так всегда!