Мало кто знает, что посёлок Калёновский Уральского казачьего войска (УКВ) был, своего рода, "рыболовной" столицей войска. Здесь, ежегодно, собиралось всё Уральское войско на осеннюю плавню. Именно, отсюда, от Калёновского "фарфоса" (форпоста) начиналась плавня. Здесь же, зимой завершалось другое главное речное рыболовство - багренье. О том, как производились главные рыболовства, а также про окрестности и обитателей Калёновского посёлка, красноречиво поведал в своих произведениях писатель Валериан Павлович Правдухин (1892 - 1938), который в детстве проживал там с родителями:
"Навсегда остались в моей памяти серо - жёлтой глиной вымазанные ряды саманных изб с плоскими крышами, - вспоминал Правдухин, - прямые широкие улицы, люди высокого роста с размашистым шагом, с резким, гортанным, но по - московски ласковым говором и веселой улыбкой язвительного добродушия. Женщины скромно - величавого стана, простой русской красоты, с волосниками или чаще шелковыми узорными платками на голове, молчаливой улыбкой провожавшие проезжих. Шустрые казачата, чуть не с пелёнок скачущие на конях, увертливые, лихие волчата степных просторов. Уральский казак для меня особый тип не только по своему общественному и хозяйственному укладу, - он для меня первый живой человек жизни: с ним я рос, он учил меня видеть и любить природу, от него я заразился страстью к игре и борьбе, иронически - весёлому отношению к невзгодам, у него я перенял первые навыки жизни" [Правдухин 2008, с. 16].
Есть у В. П. Правдухина и подробное описание главных рыболовств уральских казаков:
"Багренье - это зимнее рыболовство баграми: длинными сосновыми шестами с железными крюками, - писал Правдухин. - Мне самому доводилось бывать на багренье. Это были торжественные и весёлые дни для казаков. Со всех концов области скакали они к Уральску на лучших своих лошадях. В лисьих и волчьих шубах, заранее погулявши, они с гиканьем лихо мчались к "ятови", месту зимней спячки рыбы. По дороге сшибались санями, беззлобно, но мастерски ругали друг друга, пели песни. На берегу Урала стройно располагались с баграми в руках и по "удару" пушки бросались на лёд. Рыба, спугнутая необычным шумом, кидалась по реке и натыкалась на багры, частоколом опущенные в проруби. Скоро на льду высились груды рыбы. Дневной улов иногда доходил до трёхсот пятидесяти тонн. Из центра наезжало на багренье множество торговцев. Рыбу часто продавали ещё подо льдом. Происходила игра на счастье, своеобразная торговая лотерея. Икряная рыба ценилась в несколько раз дороже яловой. Белуги встречались такой величины, что, помню, мои ноги не доставали до земли, когда казак забросил меня на её спину. Белуга сломала десятка два багров, пока её не задержал один из счастливцев. Казакам было где показать свою удаль и молодечество. Я видел, как лбищенский казак Киреев, попав в полушубке и валенках в полынью, из воды повыкидал, сняв с себя , всю верхнюю одежду и тогда вылез на лёд: помочь ему казакам было "недосуг" (судя по одежде, казак Киреев не был баграчеем, которые одевали на себя белые шаровары, лёгкую фуфайку и водонепроницаемый фартук или зипун - прим. Н. П.)" [Там же, с. 288 - 289].
"Калёновский посёлок широко известен по Уральской области: испокон веков отсюда начиналась осенняя плавня, - утверждал Правдухин. - Плавня давала казакам четверть годового улова рыбы: около восьми тысяч тонн. Но нас, ребят, в то время мало занимала экономическая сторона рыболовства. Эти дни пленяли нас другой стороной: широким своим размахом красок, звуков, необычностью зрелищных впечатлений. Дни плавни были для казачат своеобразным пасхальным праздником.
Вся область в эти дни стекалась в Калёный. До трёх тысяч будар (будара - лёгкая лодка, выдолбленная из ствола толстого дерева - Н. П.) сползались в этом месте к Уралу. По Уралу за рыбаками двигались обозы. Купцы из "Московии" приезжали сюда за рыбой. Везли с собой различные невиданные товары и нам, ребятам, незатейливые, чудеснейшие для нас в то время сласти и ряд наивных развлечений, обычных для центральной России в пасхальную неделю. Здесь впервые я увидел карусель. На плавне узнал и навсегда унёс с собой вкус сладких чёрных стручков и приторных пряников - "жамков", как их называли казаки.
Выезжаем к реке в том самом месте, где начиналась плавня. Здесь берег километра на три обнажен от леса. По откосам над крутым яром ещё с вечера выстраивались в несколько рядов разноцветные будары. Рано утром я вместе со сверстниками взбирался на большое сучковатое дерево и оттуда жадно глазел на эту редкостную картину... Ниже всех по Уралу стояла кошомная палатка рыболовного атамана. Около нее чернела неуклюжая пушка. Масса духовенства в праздничном облачении служила здесь же торжественный молебен. Близилась торжественная минута: все ждут пушечного "удара" - сигнала к отправлению. Казаки в белых шароварах и разноцветных рубахах суетятся каждый у своей будары. Крепят снасти, привязывая их к лодкам. Важно выходит атаман из палатки и направляется на передовую лодку, уже покачивающуюся на голубых волнах покойного Урала. На несколько секунд всё кругом замирает в страшном напряжении. Наконец бухает тяжелый пушечный выстрел. Казаки с бударами в руках бросаются к реке. Лодки летят с яра по воздуху к воде. Так же по воздуху прыгают за ними и ловкие рыбаки. Тысячи будар в одну минуту оказываются на волнах. Быстро замахали в воздухе лёгкие вёсла. Лодки помчались вперёд, стремясь скорее к ятови, месту спячки рыбы, где, по особому знаку, они будут бросать невода. Впереди линия лодок, так называемых "депутатов", с атаманом во главе. Они не дают вырываться вперёд особо рьяным рыбакам, сдерживая их пыл мастерскими ругательствами, а если не помогает, они рубят у них топориками вёсла.
С вершины дерева кажется, что казаки просто бегут по воде, отталкиваясь вёслами. В этой суматохе то и дело опрокидываются вверх дном лёгкие будары. Рыбаки барахтаются возле них. Если казак, отбившись от своих, пробует ухватиться руками за чужой борт, его отталкивают вёслами, крепко бьют по "варке" - голове. Но не было случая, чтобы казак утонул на плавне. "Казак плавает лучше чухни".
А в это же самое время по степной дороге ползут вперёд обозы. Первая остановка рыбаков в посёлке Антоновский - за тридцать километров. Там после первого улова начинается базар. Невообразимый шум и гвалт стоят на этой рыболовной ярмарке. И потом до зари базар и гульбище. Казаки на плавне гостеприимны и щедры, как сказочные разбойники после добычливого грабежа. По песку кружками везде сидят рыбаки, поблескивает четвертная: подходи любой, поздравляй с уловом, - тебе поднесут полную чарку, не меньше петровского кубка. К полуночи начинается пляс, сотни песен несутся с откосов Урала" [Там же, с. 300 - 303].
"И среди казаков других областей уральцы особый народ, - заметил Правдухин. - Им удалось сохранить часть старинных обычаев своей общины. в то время как даже заносчивые донцы лишились их совсем. Они одни могут откупаться от военной службы, нанимать за себя других - старинное право наёмки.
Все земли у уральцев - войсковые, как и богатые рыболовные и пастбищные угодья. И на багренье, на сенокосе, на плавне, как и на гулебщине за зверьми, казаки не работают, а охотятся. Всё они делают с удара, в обкос на перегонки, всем войском, командой, народом. Бродячей, всегда оживленной ватагой бросаются они в горячем азарте на травы, на рыбу, на вырубку тальников, словно на нечаянно найденный заветный клад. Торжествует при этом, естественно, наиболее сильный, отчаянный и предприимчивый. Реже счастливый"[Правдухин 2011, с. 31].
Такое "единодушие" уральских казаков вырабатывалось веками. Долгое время уральская (яицкая) община была малочисленной, лишь, в XIX столетии начался бурный рост населения, "но число жителей в области (войсковое население - Н. П.) никогда не превышало полутораста тысяч". Закрытая от влияния "внешнего" мира, по сути, старообрядческая община, выдвигала из своей среды неформальных лидеров, которые пользовались доверием и заслуженным авторитетом среди всех казаков. Это были представители старинных казачьих родов, чьи предки основали Яицкое войско. Они входили в тайный Совет старейшин. Почему "тайный"? Потому, что о нём нет официальной информации; он нигде не упоминается в документах. По рассказам стариков, фактически Совет существовал, но ни в одном документе нет о нём ничего, даже намёка. Опять же, по слухам, члены Совета старейшин (их, ещё называли "старые люди") проживали в Калёновском посёлке и решали важнейшие вопросы рыболовства в Уральском войске.
"Теперь обратим внимание на рыболовство Уральского войска, - написал в 1821 году царский чиновник А. И. Левшин, - и рассмотрим оное подробно как потому, что оно составляет главнейший и почти единственный источник богатства здешних жителей, так и потому, что различные образы производства оного очень любопытны.
Главнейшие рыбные ловли, из которых ни одной нельзя начать прежде дня, определённого Войсковою Канцеляриею..." [Левшин 1823, с. 38].
Так вот, если чиновники Войсковой Канцелярии определяли официальный день начала лова, то тайный Совет старейшин негласно вырабатывал основные правила рыболовства на Урале, которые со временем становились неписанными законами для казаков; нарушение правил рыболовства строго наказывалось. В прежние времена, расправа над нарушителями была скорой на руку: "В куль, да в воду". Совет старейшин УКВ был "не виден и не слышен", для не "посвященных" лиц. Эти "серые кардиналы" контролировали исполнение правил рыболовства и управление рыбными запасами Урала. Без их ведома и одобрения не принималось ни одно значимое решение по вопросам рыболовства. Вероятно, Совет старейшин перешёл на нелегальное положение, то есть стал "тайным" в 1725 году, после того, как в мае были сосланы в Тобольск 25 яицких старейшин, среди которых были бывшие войсковые атаманы и есаулы (По Карпову).
"... самым главным и самым добычливым промыслом у яицких казаков, - по мнению А. Б. Карпова, - была рыбная ловля. Живя на берегу рыбной реки, казаки хорошо изучили жизнь рыб и их привычки и сообразно с этими привычками и характером рыбы, без рыболовных техников, без бюрократической указки их вольная община, сам народ, применил для ловли рыбы выработанные им самим многолетним опытом такие усовершенствованные практичные и оригинальные приёмы, которые своею простотою и в то же время и рационально организованною системою приводили в удивление и поражали всех бывших на Яике путешественников. Этими ловлями, подобных которым нет не только в России, но и во всём свете, уральцы по справедливости могут гордиться" [Карпов 1911, с. 149].
Легенду про то, как на берегах Яика возник форпост Калёновский писатель В. П. Правдухин коротко рассказал на страницах своего романа "Яик уходит в море":
"В старину здесь был сторожевой пикет "Каменные орешки" ( надо отметить, что в "Топографии" П. И. Рычкова форпост имел такое же название, хотя, правильнее будет название, - "Калёные орешки" - Н. П.), - писал Правдухин. - В половине XVIII века сюда с протоки Соколок, разбойничьего гнездовья казаков у Каспия, пришло несколько семейств... Казакованье - грабеж караванов, идущих из Хивы и Бухары, - становилось опасным, а главное - малодобычливым. Слепив себе немудрые землянки, пришельцы осели здесь на постоянное жительство" [Правдухин 2011, с. 27].
По преданиям, в XVII столетии "разбойничье гнездовье" яицких казаков было на острове Камынин в Каспийском море. В 1677 году воровской атаман Василий Касымов повёл казаков на Камынин остров, где они готовили струги для промыслов на море. Напуганная Москва побоялась повторения разинского восстания и снарядила карательную экспедицию. Из Астрахани на Камынин остров приплыли стрельцы и перебили часть казаков. Атаман Касимов с частью казаков бежал, но потом его отряд был разбит. Это была последняя самостоятельная крупная экспедиция яицких казаков на Каспийском море (По Трегубову). А ещё в старинной песне говорилось, что:
"На острове Камынин,
Братцы, старики живут,
Старики, братцы, старожилые,
Они по девяносто лет.
С покореною Золотой Ордой
Старики, братцы, во ладу живут" [Карпов 1911, с. 150].
Вероятно, после разгрома, учинённого стрельцами на острове Камынин, яицкие старики - старожилы ушли оттуда и поселились на протоке Соколок, вблизи Гурьева городка. Остров Камынин потом мог исчезнуть, после очередного подъёма уровня воды в Каспийском море. Нет, даже, точных сведений, где располагался этот остров. А вот, протока Соколок была на левом берегу Яика, в его устье, и служила восточной границей Яицкого войска с Младшей киргизской ордой. По слухам, основателем форпоста "Калёные орешки" был легендарный казак "Рыжичек". Однако, ни Рычков, ни Левшин, ни "великий" Пушкин о казаке Рыжичке ничего не "говорили". Лишь, во второй половине XIX века о его подвиге написал уральский бытописатель И. И. Железнов. Опубликованное в 1859 году "Предание о Рыжечке", явило России, спустя без малого через полтора века, "полузабытого" героя Полтавского сражения. Всё это наводит на мысль, что про геройский подвиг Рыжичка на Яике умышленно замалчивалась информация, также, как и об участии яицких казаков в Полтавском сражении в 1709 году:
"Со времён Петра Великого, - утверждал Левшин, - они (яицкие казаки - Н. П.) были употребляемы в большой части главных военных действий России; как - то: в 1696 под Азовом; в 1701, 1703, 1704 и 1707 против шведов; в 1708 году 1225 казаков были опять посланы для усмирения башкирцев; в 1711 году 1500 человек на Кубань; в 1717 году 1500 казаков пошли с князем Бековичем Черкасским в Хиву; и так далее" [Левшин 1823, с. 14].
Несомненно, даже, короткая информация о трёх уральских казаках из форпоста Калёновский, вдруг, обнаруженная на страницах книги уральского историка и краеведа Александра Зотовича Курлапова, не могла меня не заинтересовать:
"Осенью 1806 г., - пишет Курлапов, - казаки Калёновского форпоста отказались выделить лошадей под армейские караулы. Для ареста зачинщиков была послана воинская команда подполковника Струкова. Казаки не выдали карателям своих товарищей - Дуракова, Панова и Салынина - и заявили, что если надо отвечать, то они готовы явиться в Уральск. Казаки говорили Струкову, что третий год служат без всякой помощи войскового начальства, их притесняют старшины, без вины прогоняют сквозь строй. Поэтому службу казаки почти не несут и недовольны реформой в Войске [14, с. 21] (У Курлапова в списке использованной литературы под № 14 записан: Белый А. И. "Казаки. Пушкин. Краеведческие очерки". Ульяновск. 2006 г. - Н. П.). Угроза подполковника стрелять на них не подействовала, и он вынужден был возвратиться ни с чем" [Курлапов 2013, с. 186].
Захотелось побольше узнать о том далёком времени и о "калёновцах", упомянутых в вышеприведённом абзаце. Кто же были те казаки, за которых "горой" встал весь "фарфос". Оказалось, что это и были те самые "старые люди", тайно управлявшие рыбными запасами Урала. Они же оказывали огромное влияние на умы казаков, в части непринятия нового Положения по Уральскому войску, как не отвечающего старым обычаям и традициям, на которых издавна держалась рыбная ловля на Урале. Особенно не нравилось уральцам, что вместо войскового атамана ими стал распоряжаться "русский немец" генерал Медер.
Генерал - лейтенант Фёдор Иванович Медер (ум. в 1811 г.), будучи членом Департамента Водяных Коммуникаций, в 1802 году совершил инспекционную поездку в Уральское казачье войско, после которой последовало Положение, направленное на кардинальные реформы в Войске. "Вольности", данные уральским казакам в 1780 году светлейшим князем Г. И. Потёмкиным, правительство решило "забрать". Будущий реформатор, полковник Фёдор Иванович Медер, находящийся в Генеральном штабе "За храбрые и мужественные подвиги, оказанные в сражении при Мачине" стал Кавалером Ордена Святого Георгия 4 класса. Вероятно, он был человек "не робкого десятка" и хороший организатор, если правительство доверило Медеру руководство Пермскими казёнными заводами, а потом поставило во главе Горного кадетского корпуса в Петербурге, выпускавшего горных инженеров.
Событие, описываемое Курлаповым, относилось к началу XIX века, когда был "дан 26 декабря 1803 года именной Указ о многих переменах во внутреннем правлении Уральского казачьего войска, как по военной, так и по гражданской части" [Левшин 1823, с. 21 - 22].
"В Указе сём, - писал Левшин, - заключалось: уничтожение найма казаков на службу, и установление вместо оного строгой очереди; подчинение всего войска непосредственному заведованию Оренбургского начальства; преобразование Войсковой Канцелярии; повеление председательствовать в оной до времени, вместо атамана, генералу Медеру; введение новых по всему войску одинаковых мундиров, и пр.
Впоследствии Государь Император рескриптом на имя Оренбургского военного губернатора князя Волконского, от 4 - го декабря 1806 года, приказал опять дозволить наём на службу вместо очереди и оказал многие другие снисхождения казакам. Прочие постановления, в упомянутом нами Указе от 26 - го декабря 1803 года заключающиеся, приведены в исполнение и составляют ныне главнейшие узаконения, коими Уральское казачье войско управляется" [Там же, с. 22].
Из семейных преданий, мне было известно, что мои предки - Пановы - входили в тайный Совет старейшин, поэтому возврат "наёмки" и "другие снисхождения казакам" было их заслугой, а также "калёновцев" Дуракова и Салынина, которые вместе с ними, издавна, заседали в Совете старейшин. Например, А. Б. Карпов в приложении IV привёл "Роспись казакам Яицкого войска по времени их прихода на Яик при переписи полковника Захарова (1723 г.)", в которой "Старинные яицкие казаки" (пришедшие на Яик ранее 1599 года) составляют всего 18 человек; из них: служащие казаки - 12, умершие казаки (показания детей) - 6. В списке "Оригинальные фамилии по переписи Захарова" отсутствуют даже малейшие намёки на фамилии: Дураков, Панов и Салынин, что также может свидетельствовать об их особой роли в жизни Яицкого войска [Карпов 1911, прилож. III, с. 21].
В 1573 году "сыны боярские" Радя Ондреев сын Дураков и Таир Иванов сын Панов были записаны на листе № 8 в Список опричников царя Ивана Грозного. На Яике "бывшие" опричники вошли в историю, как "воровские" атаманы Ивашко Дуда и Никита Ус, которых упомянул в своём письме царю Самарский воевода Григорий Засекин в 1586 году [Там же, с. 81]. А в 1632 году, они увековечили себя в списках яицких казаков Богдана Змеева. Так, Ивашко Дудов (вероятно, писарь записал не Дуда, а Дудов) включен в список № 1, про яицких казаков из которого сказали, "что они пошли с Саратова на Самару с атаманом с Тимофеем Попом, а к Москве они пришли генваря в 5 день (1633 г.)" [Там же, прилож. I, c. 1].
Скептики могут усомнится, что атаман Ивашко Дуда являлся родоначальником уральских казаков Дураковых, поэтому напоминаю привычное словосочетание: Иван - дурак. Основой фамилии Дураков послужило мирское имя Дурак. Имя это было довольно распространено на Руси и первоначально не считалось оскорбительным: такое имя с негативным значением нарочно давали детям для того, чтобы защитить своих отпрысков от всего дурного, что могло встретиться им в жизни. Имя "Радя" также было мирское, не крестильное и означало "Радеющий за ...": Радим, Радислав, Радмир... А вот, имя Иван - крестильное, имеющее в году более 150 дней именин. Пожалуй, одно из самых распространённых мужских имён на Руси. Ивашко Дуда - Ивашко с дудой (дудочкой) - дурак - Иван Дураков. Вот, отсюда и предположение, что Радя Ондреев сын Дураков и Ивашко Дуда, есть одно и тоже лицо.
Согласно сведениям полученным из Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), по Ревизской сказке Уральского войска Калёновского форпоста 1834 года [ГАОО, ф - 98, оп. 2, д. 65], на одном листе 1009 об. числятся казаки под:
№ 8033 Дураков Василий Андреев, 69 лет (1765 года рождения);
Дураков Евдоким - его сын, 28 лет (1806 г. р.).
№ 8034 Панов Пётр Дмитриев, 70 лет (1764 года рождения);
Панов Маркел - его сын, 28 лет (1806 г. р.).
Вероятно, казаки Дураков Василий Андреевич и Панов Пётр Дмитриевич, которым в 1806 году было уже более 40 лет от роду и являлись "зачинщиками" беспорядков в форпосте Калёновский, которых собирался арестовать подполковник Струков. Также примечательно, что их сыновья родились, именно, в тот злополучный год.
Во время "германской" войны 1914 - 1918 гг. отличились:
Дураков Харлампий Анисимов - казак 6 Уральского казачьего полка (УКП); Сахарновской станицы Калёновского посёлка; награждён Георгиевским крестом 4 степени - упомянут в списке к приказу по УКВ за 1915 год за № 150.
Панов Виссарион Феогниев - младший урядник 6 УКП; Сах. ст. Кал. п.; награждён Георгиевским крестом 3 степени - упомянут там же.
Панов Иван Абросимов - старший урядник 6 УКП; Сах. ст. Кал. п.; награждён Георгиевским крестом 2 степени - упомянут там же (сведения взяты с сайта "Уральские фамилии").
Впоследствии, в годы гражданской войны казаки Дураковы и Пановы отчаянно сражались с большевиками в рядах Уральской казачьей армии. Многие погибли или пропали без вести при отступлении на Гурьев и, далее по берегу моря, на Форт - Александровский. Однако известно, что некоторые из Дураковых и Пановых всё же выжили в "молохе" гражданской войны и проживали в посёлке Калёный, вплоть до конца 1940 - х гг. Известны и герои Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. (ВОВ), награждённые орденами и медалями СССР:
Дураков Сергей Васильевич, 1925 года рождения; представление на награждение: звание: гвардии красноармеец; в РККА с 1943 года. Место призыва: Чапаевский РВК, Каз. ССР, Зап. - Каз. обл., Чапаевский р - н. Место службы: 302 гв. сп. 20 гв. вдбр. Дата подвига: 22 апреля 1945 года; № записи: 40889529 Орден Славы III степени.
Панов Александр Григорьевич, 1922 года рождения; представление на награждение: звание: младший лейтенант; в РККА с августа 1942 года. Место призыва: Чапаевский РВК, Каз. ССР, Зап. - Каз. обл., Чапаевский р - н. Место службы: - . Дата подвига: - ; № записи: 40629601 Орден Отечественной войны I степени (сведения взяты там же).
После ВОВ, пережившие "тяжелое время", Дураковы и Пановы уехали из Калёного: кто в г. Уральск, а кто - то, в новый посёлок Караултюбе на левом берегу Урала. Там, образовался совхоз и платили зарплату деньгами, в отличие от "колхозных" трудодней в их родном Калёном. Следом за отъезжающими, их избы сразу же разрушались вездесущими соседями. Поблизости, казахи - колхозники строили для себя "новый" посёлок Калёный и ломали старые мазанки казаков на стройматериалы.
Если о казаках Дураковых и Пановых удалось собрать более - менее "подробную" информацию, то по фамилии Салынин она отсутствует напрочь. Это очень редкая фамилия, даже, в России. На сайте Центра генеалогических исследований (ЦГИ) размещены сведения всего на 7 человек, носящих фамилию "Салынин".
А. С. Пушкин в "Истории Пугачева" в приложении к главе 8 записал "Список жертвам Пугачева и его товарищей, помещаем его здесь". В разделе "Убиты до смерти в городе Инсаре" упомянуты: "капрал Игнатий Салынин и жена его Февронья Филиппова" (1774 г.).
Из воспоминаний жителя деревни Языковка Аткарского уезда Саратовской губернии Антонова, родившегося в 1892 году:
"Основными стариками - рассказчиками, которые остались в моей памяти, были дедушка Гриша Салынин, который во времена моего детства был безродным и кормился "по миру" в порядке очереди, за ним - дед моего отца по матери Иван Петрович по фамилии или прозвищу Жостков, родившемуся в 1812 году, и дедушка Федосей Гаврилович Шмаков" (материал подготовила Светлана Балацкая, Аткарская газета, интернет - версия).
В 1918 году в селе Быковка Васильсурского уезда Нижегородской губернии чекисты расстреляли старика Александра Салынина и других его односельчан, за причастность к мятежу зажиточных крестьян (материал Сергея Степанова).
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что фамилия Салынин в XVIII - XX вв. имела локализацию в Нижегородской, Саратовской и Симбирской губерниях. С этими губерниями Уральское войско поддерживало тесные торгово - экономические связи.
Из объявления в старинной газете "Уральские войсковые ведомости" (УВВ):
"Березкин Семен Федоров - крестьянин Нижегородской губернии, явил купчую крепость, данную ему казачкой Гурьевской станицы Софьей Григорьевой Бакировой на проданные последним первому два дома со всеми к ним строениями и с дворовым местом, состоящую в г. Гурьев между домами казака Савелия Салынина и жены казака Александры Цыгановой" [УВВ № 36, 1873 г.].
Летом 2009 года группа туристов из атыраусского туристического клуба "Мирас" совершила велопоход по маршруту Уральск - Атырау. В этом походе приняли участие 4 велотуриста - Мустафин Фарид, Сулиев Михаил, Данила Валышев и Павел Салынин (руководитель велопробега). Вероятно, потомки казака Савелия Салынина до сих пор проживают в г. Гурьев (ныне г. Атырау) и, если удастся с ними связаться, то, возможно, они помогут установить личности их предков - казаков, живших в XVIII - XIX столетиях на берегах Урала.
Фамилия Салынин ведёт своё начало от татарского глагола "салыну", который переводится на русский язык как "висеть", "надеяться, рассчитывать", "притворяться, прикинуться". Соответственно, прозвище Салыня может быть мотивировано любым из этих значений. Вероятно, родоначальник уральских казаков Салыниных был из "служилых" татар Поволжья, впоследствии принявших крещение в Яицком войске. В 1586 году был, даже, яицкий атаман из "татар" - Янбулат Ченбулатов, который вместе с Никитой Усом и Ивашкой Дудой отказался идти на царёву службу [Трегубов 2006, с. 14].
Служилые татары - этносословная группа татарского населения в Русском государстве в XIV - XVIII вв. Первоначально формировались из представителей татарской феодальной знати, перешедших на русскую службу из Золотой Орды и татарских ханов, затем, после завоевания Казанского ханства (1552 г.), из ясачных (вследствие превращения их собственных наделов в поместья). Несли иррегулярную военную службу. Участвовали в Ливонской войне (1558 - 1583 гг.), военных походах России, охраняли границы. Также служили толмачами, писцами, послами и др. За службу получали земельное, денежное и хлебное жалованье. В начале XVIII в. были переведены в сословие однодворцев (По Габдуллину).
О "ведущей" роли татар в первые годы становления Яицкого войска говорил и А. И. Левшин в Обозрении:
"... собрали они (яицкие казаки - Н. П.) совет, положили на оном покориться России, и отправили к Царю Михаилу Феодоровичу двух посланцев, одного русского, другого татарина, с просьбою, о принятии их в подданство" [Левшин 1823, с. 11].
При крещении казакам - татарам давались русские православные имена. Например, в Списке яицких казаков 1632 года упомянуты следующие имена:
Ивашко Дмитриев Новокрещен (8);
Гришка Фёдоров Новокрещен (14) [Карпов 1911, прилож. I].
Здесь, прозвище "Новокрещен", как раз и говорит о том, что казак накануне или недавно принял обряд крещения и перешёл в православную веру. Вероятно, казак - татарин с прозвищем Салыня, после крещения также стал носить православное имя, а его потомки, уже по праву, считали себя русскими казаками Салыниными.
Старинный форпост Калёновский хранил много загадочных тайн, разгадать которые пытались когда - то И. И. Железнов, А. Б. Карпов и, наконец, В. П. Правдухин. Что - то им удалось сделать, но многое ещё остаётся в "тени прошлого". К сожалению, "старый" посёлок Калёновский, давным - давно стёрт с лица земли "ветрами времени". Остались от него только глиняные "мары", поросшие полынью и бурьяном. Рядом, стоит "новый" посёлок Калёный, в котором такие же глиняные мазанки с плоскими крышами, какие были и в прежние времена, только в них теперь проживают не семьи уральских казаков -рыболовов, а семьи казахов - скотоводов. Посёлок Калёный, как и большая часть земель Уральского казачьего войска, ныне расположен на территории суверенного государства - Республики Казахстан.
Источники:
Карпов А. Б. Уральцы. Исторический очерк. Ч. 1. Яицкое войско (1550 - 1725 гг.). - Уральск, 1911.
Курлапов А. З. Яицкие - уральские казаки. Повседневная жизнь и праздники/Историко - краеведческое издание. - Уральск, 2013.
Левшин А. И. Историческое и статистическое обозрение уральских казаков. СПб., 1823.
От Гугни до Толстова/Сост. А. Г. Трегубов. - Уральск, 2006.
От служилых татар к татарскому дворянству/И. Р. Габдуллин. - М., 2006.
Правдухин В. П. Годы, тропы, ружьё. - Оренбург, 2008.
Правдухин В. П. Яик уходит в море. - СПб., 2011.