Петр Степанович Масько жил в одной из станиц Кубани. В какой? Неважно, но не в районном центре, это уж точно. В начале двадцатого века внешний вид всех станиц, их быт и обычаи были очень похожи друг на друга. Отличия стали появляется лишь в конце века, когда в строительстве жилья и хозпостроек стали широко использовать кирпич и строить многоквартирные дома, и когда большая часть населения получила среднее образование, и начался процесс урбанизации.
После 65 лет Петр Степанович стал замечать, что после небольшой прогулки он стал очень уставать и у него начинала неметь внешняя часть правой ноги выше колена. Затем по этой поверхности начинало пульсировать что-то горячее. Сначала это происходило после того как он проходил достаточно длинный путь, и он думал, что это связано с его возрастом. Но этот путь стал быстро уменьшаться и тогда Петр Степанович начал склонятся к мысли, что это связано с варикозным расширением вен, которое трудно было не заметить, когда он смотрел на свою правую ногу. Надо сказать, что вены на правой его ноге под коленкой образовали достаточно большой узел давно. Когда это произошло он уже и не помнил. Они его не беспокоили, и он на них особого внимания не обращал. Внешний вид ноги, конечно, изменился.
Раздувшиеся до безобразия вены, исказили ногу. В молодости она выглядела намного приятнее. Скорей всего варикоз был наследственным. Он хорошо помнил, как мать где-то на шестидесятом году своей жизни стала жаловаться на боли в ноге и ей, в конце концов, местный хирург сделал операцию.
В «больницу» идти было страшно. В медицине шли какие-то преобразования, реформы. Чиновники что-то там оптимизировали. Что-то стало платным, что-то осталось бесплатным. Что именно Петр Степанович, как и большинство его сограждан, не знал. Читать постановления, законы было еще страшнее, наверное, потому, что в таком случае предстояла титаническая работа. Нужно было выловить в интернете из моря документов нужные и прочитать их. По своему опыту он знал, что большая часть таких документов написана в непривычном для большинства людей стиле, трудна в чтении и в их понимании.
- Может быть прежде, чем болеть нужно было поступить медицинский институт? Так, как узнать, чем за болеешь и на кого учится? Да, и, говорят, что медики стараются себя не лечить, а идут к специалисту, - появилась шальная мысль в голове Масько
- Это не то…, - безоговорочно заявил здравый смысл.
- Ну, вот припрусь я в амбулаторию на прием к врачу, - размышлял Петр Степанович, - а там эта услуга платная, а у меня в кармане руп. И что?
- А вдруг в КоАПе есть статья за ложное посещение врача? Позору-то! – заволновалась совесть.
- В магазине, например, возле каждого товара ценник лежит, и ты можешь посчитать по карману тебе покупка или нет, - опять подал голос здравый смысл.
- А тут что? Врач напишет тебе список лекарств и стоимость их ты узнаешь лишь в аптеке. Хорошо, если стоимость лекарств в пределах разумного. А, если стоимость превышает твои возможности. А жить то хочется. Вот вам и стресс. И каковы последствия? - продолжил свои размышления Петр Степанович.
- Может лучше к врачу не идти? – прошептало второе я.
- Ну, ладно, займусь-ка я изучением законов и прочего в области здравоохранения, -мрачно думал Петр Степанович – а потом что? Бегать по кабинетам и цитировать статьи законов и указов? Чтобы прошибить стену бюрократии нужно много сил. А сил с возрастом становилось все меньше и меньше. А стена как бюрократии как стояла, так и стоит и не одну сотню лет.
- Человеку в белом халате: медсестра там или фельдшер, или врач, я в детстве, молодости и взрослом возрасте верил безоговорочно. – рассуждал Масько - Но в перестроечные времена все, что попадалось под руку, в том числе и медицину, подвергалось осуждению прежде всего для того, чтобы развалить СССР.
- Ох, сколько было прослушано сообщений о неверно поставленном диагнозе, о равнодушии и черствости медперсонала, о врачах убивавших стариков и одиноких пьяниц, чтобы отобрать за бесценок квартиру, о хирургах, небрежно установщик гипсовую повязку и очень поздно осознавших, что поломанные кости срастаются неправильно, о болях, которые испытывали несчастные больные из- за забытых в полости раны тампонов или инструментов, - вспоминает Петр Степанович и мрачнеет и все новые и новые мысли лезут ему в голову.
- Союз развалили, - сказал Масько и вздрогнул, поняв, что он уже начинает разговаривать сам с собой, - появилась новая страна, а семена недоверия к здравоохранению остались и их теперь оттуда указом или насилием не выковыряешь.
- Идти к врачу или не идти?
В добавок ко всему появился и собственный отрицательный опыт. Произошло это так. Во второй половине девяностых поехал он в Ростов и по привычке, как в молодости, нужные ему детали искал пешком. Пришлось много походить по городу. Устал он очень. На другой день под коленкой правой ноги появилась опухоль, и при ходьбе стала возникала боль. Пришлось ехать в районный центр в поликлинику. Прием вел старый хирург, его фамилия в те времена была хорошо известна многим и многим в районе. Он бегло, и как показалось Петру Степановичу, небрежно, осмотрел ногу, назвал болезнь, на листочке нацарапал небольшой список лекарств, и сказал, что прием окончен. Петр Степанович название болезни тут же забыл. Недоуменно и растерянно посмотрел на каракули на листке бумаги, и чтобы как-то выйти из ступора задал нелепый вопрос.
- Когда нужно прийти на прием?
- Это ваше дело, - хмуро и мрачно ответил хирург и попросил зайти следующего клиента.
К счастью, в аптеке быстро разобрались с названиями лекарств, объяснили, где таблетки, где мазь. Достаточно подробно и внятно объяснили, как их применять. Вскоре опухоль стухла, боль прошла, но неприятный осадок от разговора с врачом остался.
Петр Степанович считал, что врач лечит, и его работа заканчивается лишь тогда, когда пациент становится здоровым. До сих пор так оно и было и в детстве, и в юности, и во взрослой жизни. В память почему-то бесцеремонно лезли эпизоды посещения больницы и амбулатории в предыдущие годы. Тогда ему казалось, что в больнице царил незримый и неведомых дух влияющий на выздоровление и воздух был другим не таким как на улице Попадая в больничную атмосферу, организм больного незримо включался в борьбу с хворью. Отношение медперсонала к больному было другим. А это тоже лекарство.
Вот совсем не давно, в конце восьмидесятых годов, у него внезапно ночью возникла боль в верхней части живота. Боль была постоянной и Петр Степанович промучился с ней почти всю ночь. Рано утром жена не выдержала и вызвала скорую помощь. Фельдшер приехала, достаточно быстро, выслушала его жалобы, сделала укол и настоятельно посоветовала, приказала, посетить терапевта и уехала. Боль утихла и Петр Степанович уснул. Через 4 часа проснулся. Боли нет! Голова ясная, состояние прекрасное! Но на работе не был, нужен больничный, поэтому он пошел к врачу. Терапевт уже знал о вызове скорой помощи и сразу положил его в больницу. Был он не преклонен и доводы Петра Степановича его не остановили. Пробыл он в больнице более десяти дней, пока не прошел полный курс лечения поджелудочной железы, и это в то время, когда Советский Союз доживал свои последние годы.
В шестидесятых, да и в большей части семидесятых голов, в местном лечебном заведении (больница и амбулатория) был только один специалист с высшим образованием – хирург. Остальной персонал — это медсестры, акушерки и фельдшерицы. Так уж случилось, что медперсонал был чисто женским. Тем не менее население им верило безоговорочно, да и выбора у него не было. Попасть к районным, а тем более к краевым или к узким специалистам союзного масштаба можно было только по направлению местных медиков.
В какой-то момент времени Масько ясно осознал, что последнее время врачи почти всех специальностей перестали выписывать рецепты лекарств и потихоньку превращаются в консультантов, перекладывая процесс принятия решения на плечи пациента. В простейших случаях такой подход вполне безобиден. Да, это так. Больной в таких случаях выздоровеет в любом случае. Здесь вопрос времени. С удачно подобранными лекарствами это быстрее, в остальных случаях он болеть будет дольше, но выздоровеет. Это точно. Внимание врача к пациенту и вера больного во врача – это тоже лекарство, оно больше воздействует на психику, но оно самое действенное и самое верное.
- Жена это давно поняла и теперь у нее гора медицинской литературы, вырезок из газет и журналов. Она уже давно определилась с отношением к разным лекарствам и уверено в них ориентируется, - понимание этого факта к Петру Степановичу пришло давно, но переступить через него он никак не мог. Что-то его останавливало и тянуло к новым и новым размышлениям.
- Так идти в больницу или подождать, может это само собой пройдет?, тихо нашептывало второе я.
Как бы там не было, а после небольшой нагрузки, передвигаться Петру Степановичу становилось все труднее и труднее и, хочешь не хочешь, а идти к специалисту было нужно. Подавив все свои сомнения и страхи, он пошел к терапевту, или, как сейчас стали говорить, к участковому врачу. Участковый внимательно выслушал его, посмотрел на его правую ногу, выписал лекарства и направление на дневной стационар.
Оказывается, что медицинское учреждение, находящееся в его станице, сильно отличалось от той «больницы», которая была во времена СССР. Теперь оно было структурным подразделением центральной районной больницы (ЦРБ), то есть в районе было одно единственное медицинское учреждение. Учредителем, а попросту хозяином ЦРБ, было муниципальное образование район, управление осуществляло министерство здравоохранения края, финансирование - медицинские страховые общества. Оно имело три отделения: амбулаторное, дневной и ночной стационары. В дневном отделении больной находился только днем, ночь он проводил дома. Здесь ему делали уколы, ставили капельницы и больной находился в стенах больницы несколько часов. Остальное время он был дома. В ночном отделении больной находился круглосуточно и покидал больницу только при выписки его из больницы. Здесь его кормили, поили и он круглосуточно находился под наблюдением медперсонала.
Дневной и ночной стационары находились на втором этаже, кстати, нового здания, построенного в конце девяностых годов. Вид у них был заброшенный и не ухоженный. Во времена СССР вход посторонним в больницу был строжайше запрещен, за этим следили все работники больницы начиная с санитарки кончая главврачом. Так как в каждый момент времени в коридорах больницы обязательно и находился кто-то из работников больницы, посторонних в больнице не было. Если кому-либо было дано разрешение посетить больницу он должен быть в белоснежном халате. Это правило выполнялось неукоснительно. Теперь больницу посещали все. Каждый из больных и посетителей были в домашней одежде. Белоснежные халаты из больницы почему-то потихоньку стали исчезать.
На обоих стационарах дежурила одна и также медсестра. Она просмотрела назначение врача, выписала какие лекарства нужно закупить самостоятельно и назвала палату, в которой находилась койка для него, как пациента дневного стационара.
Не откладывая дела в долгий ящик, Петр Степанович отправился в аптеку. В то время в станице была одна частная аптека. Утверждение о том, что рынок самостоятельно наведет порядок во всех отраслях деятельности граждан, оказалось не совсем верным. Совершенно не изменилось отношение к клиенту, качество товара вообще ухудшилось. Ассортимент увеличился, но далеко не по всем видам товаров. Петру Степановичу повезло, все необходимые ему медикаменты были в продаже.
Десять дней прошли однообразно и не заметно. Каждый день одно и то же. Поездка в больницу, уколы, капельница, поездка домой.
После курса лечения расширение вен осталось таким же, наверное, это уже на всю оставшуюся жизнь, но Петр Степанович почувствовал общее улучшение состояния своего организма, и он в первые пожалел о том, что не обратился к своему врачу раньше.
В станице вот уже более 20 лет непрерывно идет процесс сокращения рабочих мест. Сначала в колхозах стали закрываться фермы и бригады. Убрали виноградники, сады и огороды. Огурцы, помидоры, яблоки стали завозить из-за границы. Дешевле они не стали, а вот качество ухудшилось на порядок.
Затем закрылись птичники и свинофермы, сократилось поголовье крупного рогатого скота. Мясо теперь в станицу завозят. Цена не уменьшилась, качество опять ухудшилось.
Население стало уезжать из станицы и находить работу на стороне. Купить жилье в городе станичники в преобладающем большинстве своем не могут, не по карману им это, поэтому все они зарегистрированы в станице, а в городе проживают нелегально.
В результате такого перемещения населения, уменьшилось количество учеников в школах, количество клиентов в больнице, доме культуры, библиотеках. Местная власть стала сокращать рабочие места в этих учреждениях. Все время поднимается вопрос о полном закрытии круглосуточного стационара. Петра Степановича эти разговоры пугают, ибо он отчетливо понимает, что с возрастом его здоровье будет ухудшаться, а поехать в больницу за пределы станицы ему и не по карману, и не по силам.
Вспоминается статья 41 Конституции РФ: «1. Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.»
-А чё, - рассуждал Петр Степанович, - закрывая ночной стационар в нашей станице, наши рулевые прав жителей на охрану здоровья и медицинскую помощь не лишают. Оно, это право, как было у каждого из нас, так и осталось, а то, что население воспользоваться этим правом в станице не сможет - это никого, из стоящих у власти, не волнует. Закон за это никого наказывать не будет. Чем меньше подразделений в МБУЗ ЦРБ, тем меньше у местных властей хлопот. И, если есть возможности проблему обойти, кто ж от этого откажется.
- Ну, поволнуется население. Поговорят на кухне, на базаре и в тернете. Неприятно конечно, но не смертельно. Портфель целым будет, даже не поцарапают.
- Может кто из населения и жалобу напишет президенту там или главе края. Сейчас это сделать не сложно. Пусть пишут. Нужно же отрицательные эмоции куда-то выплеснуть, лишь бы на площадь не выходили и баррикады не строили.
Петр Степанович не знал, что больницу в станице всё же закроют. Оставят амбулаторию. В ней оставят два терапевта, детского врача, на 0,7 ставки, зубного врача и четверть ставки зубного техника. Сохранят дневной стационар, где одна медсестра будет делать уколы и ставить капельницы. Женский кабинет оставят, назначат туда молоденькую неопытную акушерку. Женщины быстро разберутся, что к чему и перестанут посещать этот кабинет. Стоит этот кабинет и поныне пустой. Женщины станицы, да и не только станицы, а всего района будут ездить на прием к гинекологу в райцентр. Дорога длинная. Кому-то из них нужно будет ехать 30 - 40 минут в переполненном автобусе, а некоторым все два часа и это в стране, где поднимают рождаемость.
А пункт скорой помощи из станицы переместят в районный центр. Во всех случаях, когда автомобиль скорой помощи выедет из станицы, к больному он будет приезжать уже позже, чем это было раньше. Хуже всего будет тем, у кого проблемы с сердцем или астма. Здесь многое, если не все, зависит от того как быстро приедет медицинская помощь. Большинство из населения беспомощно перед этими заболеваниями и оказать первую помощь больному не может. В таком же, если не в худшем положении, окажутся те, кто получит травму. Перевязочного кабинета в станице нет. Хорошо, если медики из скорой пострадавшего положат в районное отделение хирургии. Если же это не произойдет, придется ездить на перевязку в переполненном автобусе с больной ногой или рукой. А это удовольствие мало приятное. Хорошо, если в автобусе вам уступят место. А так стоять сорок минут на одной ноге не всякий сможет. Да, в толпе на больную ногу случайно могут наступить, а по больной руке ударить. И ругаться, драться, кричать бессмысленно в тесноте всякое бывает и виновных в ней нет!