Одна за другой в кабинет зашли несколько медсестер. Пугливо озираясь на Главного, они выстроились в ряд перед ним.
Угодливый известил Олега Петровича, что подождет за дверьми.
– Нет! – воспротивился Главный. – Встаньте рядом со всеми.
– И я? – удивился Угодливый.
– А почему нет?! – последовал ответ.
Угодливый пополнил строй коллег.
Главный начальственно прошелся вдоль них, одаривая каждого убийственным взглядом, и обратился ко мне:
– Так кого, лапонька, припоминаем? Посмотри внимательно...
Я искоса глянула на ряд медсестер. На секунду столкнулась взглядом со «стюардессой». Лицо ее пылало.
– Так кого нам надо уволить? – повторил Главный, важно расхаживая по кабинету и членораздельно выводя: – За использование служебного положения в корыстных целях! Эту? – ткнул он корявым пальцем в «стюардессу».
«Стюардесса» бросила на меня молящий взгляд...
– Эту?! – для убедительности переспросил Главный: – Или эту? – ткнул он пальцем в ее соседку, словно дирижерской палочкой в оркестрантку.
Та выдала истеричную ноту:
– У меня совесть чиста!
– Совесть чиста только если отсутствует! – высокопарно отчеканил Главный, ткнув в Угодливого: – А может, уволить эту?
Угодливый взвизгнул:
– Нет, только не меня!
– Так кого?! – вопрошал Главный, явно довольный тем, что нагнал страху на подчиненных. – Говорить будем?!
– ...Будем, – буркнула я.
– Так кого? – расплылся он в тщедушной улыбке, предвкушая близкую развязку очной ставки. – Ну… я жду… – снова размеренно заходил он по кабинету. – Кого?!
Я покряхтела и еле слышно промямлила:
– ...Вас.
– Что? – не расслышал Главный. – Громче!
Я набрала воздуха и крикнула:
– Вас!!! Всех!.. Всех тут надо поувольнять! И первым делом вас, Олег Петрович! А уроддом ваш закрыть, и как можно быстрей! И больше я ничего не скажу, хоть пытайте!
Главный свирепо глянул на меня, потом – на подчиненных, и с яростью крикнул:
– Все вон!!!
Медсестры, опережая друг друга, устремились к дверям. Вслед за ними устремилась и я.
– А ты куда?! – гаркнул Главный.
– Но вы же сказали «все вон!»…
– Тебя это не касается! А ну, села!
Я вернулась на стул, сдавила в кулаке мокрые трусы в кармане. На поле халата образовалось влажное пятно…
– Сейчас ты пойдешь на отделение, – быстро заговорил Главный, цедя слова, – но мы еще вернемся к нашему разговору. И о взятках, и прочих твоих делишках поговорим. Вернемся, только уже в другом месте, я позабочусь об этом, не сомневайся! А сейчас… вон отсюда! – пронзил он пространство корявым перстом по направлению к выходу из кабинета.
Я резко поднялась, но меня качнуло, в глазах потемнело, на лбу выступила испарина.
Главный узрел мокрое пятно на поле моего халата.
– Это еще что?..
– А, это?.. – потерянно переспросила я. – Это совсем не то, что вы думаете, Олег Петрович. Я не описалась от страха!
– А что тогда?.. – прищурился он.
– Это трусы!
Двумя пальцами я достала из кармана запрещенный в роддоме атрибут.
– Что-о!!! – по-женски взвизгнул Главный, точно у меня в руке трепыхалась пойманная за хвост живая мышь. – Трусы?!
– Именно, – на выдохе подтвердила я. – Те самые, которыми сначала я тайком пользовалась по назначению, а затем – как мочалкой.
– Да кто позволил?! – застучал он кулаком по столу.
– Никто, – подтвердила я. – Доктор, к чему так волноваться? Лучше отмените безмозглый запрет на трусы, и больше не будет причин нервничать. Сами-то пробовали ходить с комком между ног из детской пеленки? Нет? Попробуйте. Вы же гинеколог и должны иметь представления о проблемах пациенток не понаслышке.
– Ну, ты у меня попляшешь еще и за нарушения режима!
– Угу, – кивнула я и заковыляла к выходу.
У дверей остановилась, обернулась и на прощание помахала Главному трусами, словно платочком:
– До свидания… Олег Петрович.
– Вон!!! – в бешенстве рявкнул он.
– С радостью, Олег Петрович, – прикрыла я за собой дверь.
Не чувствуя ног, я метнулась прочь от кабинета Главного: нужно было успеть хотя бы к концу кормления! Чтобы ускорить движение, впопыхах натянула на себя мокрые трусы.
Найти дорогу на отделение сходу не удалось: кабинет Главного, точно бункер, был запрятан в глубине здания. Я плутала глухими коридорами, словно по лабиринту, всякий раз натыкаясь то на тупик, то на двери с амбарными замками. Пришлось подойти к первому попавшемуся окну, чтобы осмотреться, в каком месте роддома нахожусь, и выбрать правильное направление.
Наконец, я сориентировалась и прибавила шагу.
Визит к Главному крайне удручил меня, но вместе с тем я испытывала некую победу: главврачу так и не удалось сделать из меня «девятку».
Я почти ликовала: впервые в жизни мне удалось проявить стойкость!
Чем визит к Главному обернется для меня в дальнейшем – трудно сказать. Понятно, Главный даст ходу протоколу «консультации», но я успокаивала себя тем, что это произойдет много позже…
А сейчас – только бы успеть повидаться с дочуркой!
Скоро я уже миновала душевую. На ее дверях вновь был водружен навесной замок.
«Ай, да Васка! Ай, да шалява!» – подумала я о хваткой своей подруге.
В палату я влетела вся в мыле, но кормление уже закончилось, детей увезли, вовсю шло коллективное сцеживание. Поверженная опозданием, я застыла в распахнутых дверях.
Васка с Ольгой радостно замахали руками, призывая подойти.
Запыхавшись, я рухнула на койку.
– Ну, как ты? – спросила Васка, на ходу упаковывая грудь в рубаху после самодоения. – Твою привозили. Плакала она сильно. Мы просили ее не увозить, говорили, что ты у врача на консультации и скоро вернешься, но…
Я представила, как надрывалась горем моя малышка, и слезы застлали глаза.
– Не расстраивайся сильно, – поддержала Ольга.
Моя рука инстинктивно потянулась к миске для сцеживания: было необходимо разрядить напряжение в груди от молока, которое, согласно режиму кормления, максимально прибывало к определенным часам и нестерпимо распирало грудь – точно вымя давно недоенной коровы.
Глядя на меня, суматошную, с трясущимися руками, Васка приглушенно спросила:
– Что за консультация была?
– …Допрос, – буркнула я.
– Из-за баньки? – смекнула она.
Я кивнула.
– Заложила меня? – резанула она глазами-буравчиками.
– Никого я не заложила, – посмотрела я ей прямо в глаза.
– Ну-ну! – ухмыльнулась Васка.
Я понуро повисела над миской, сцедилась до некоторого облегчения в груди, и обессилено повалилась на койку, чувствуя смертельное недомогание.
К следующему кормлению Васке пришлось меня будить. Я еле открыла глаза.
– Что с тобой? – спросила она.
– Не знаю, – прогундосила я, не узнав своего голоса. – Что-то мне не по себе.
Васка приложила ладонь к моему лбу:
– Да ты горишь вся!
Ольга тоже пощупала мой лоб:
– Надо врача звать.
– Нет! – хрипнула я. – Только не врача! Послезавтра меня выписывают, с температурой вряд ли отпустят, а я здесь больше не могу…
Ольга настаивала на медицинской помощи, но Васка поддержала мое решение:
– Нечего панику наводить! Сейчас схожу за градусником, и там видно будет. А кормить-то сама сможешь? Или, может, лучше…
– Нет, нет! – перебила я. – Кормить буду сама!
– Ладно, – благодушно похлопала она меня по плечу. – Давай, поднимайся, чайку хлебни, и полотенце с тыквы сними, смотри, взмокла вся.
Она стянула с моей головы полотенце и теперь уже своим, сухим, от души потрепала волосы. Довольная выказанной заботой, она бережно повязала мне косынку и погладила по голове:
– Манюня… ходи так покуда, теплее будет. И косынку не снимай, а то еще разболеешься.
У меня не было сил сопротивляться ее опеке, и я снова оказалась в косынке а-ля доярка.
После кормления Ольга хотела отправиться за градусником, но Васка взяла это на себя. Так было лучше: ей не составило труда обвести постовую вокруг пальца и заполучить градусник так, чтобы та ничего не заподозрила, и моя внезапная болезнь ненароком обнаружилась.
Пока я измеряла температуру, Васка с Ольгой терялись в загадках, где и когда я могла подхватить простуду. Васка предположила, что это случилось в коридоре, когда я, не в себе, шаталась у таксофона босая. Ольга – что я простыла в холодной душевой.
Наконец, Васка вытащила градусник, взглянула на результат и выразительно присвистнула:
– Ого!
– Сколько?! – в один голос воскликнули мы с Ольгой.
– Тридцать восемь и шесть, – шепнула Васка.
– Надо звать врача, – не на шутку забеспокоилась Ольга.
– Пожалуй, надо, – согласилась Васка.
– Нет, – захрипела я. – Нет, нет, и нет!
– У тебя болит что-нибудь? – спросила Ольга.
– Да, голова. Но ничего страшного, это скоро пройдет. Обыкновенная простуда…
Васка нашла, что мне поможет таблетка аспирина. Ольга усомнилась в правильности решения, ведь я кормящая мать, и без рекомендаций врача не должна употреблять лекарства. Но я согласилась с Ваской.
Она вновь отправилась к медицинскому посту и чудом раздобыла аспирин.
Через пару часов температура спала, и мы слегка успокоились, что ничего серьезного со мной, похоже, не стряслось. Однако я опасалась за свою дочурку, ведь при кормлении я могла ее заразить.
Васка тут же нашла выход: соорудила мне из своей косынки защитную маску на лицо. Из а-ля доярки я трансформировалась в ниндзя.
Теперь при кормлении моя малышка могла видеть только больные глаза своей матери.
Наступило утро. Это был день Васкиной выписки...
Продолжение:http://www.proza.ru/2015/08/15/615