http://www.proza.ru/2015/08/06/2017
Туманные слова о драке с участием нескольких десятков человек, из-за которой в колонии, а может, и в посёлке ввели особое положение, давали богатую пищу для догадок и предположений. Но в том, что касалось Кирилла, Даша сомневаться не хотела. Она с облегчением поверила Крылову: жив, ничего страшного!
- Вам понадобятся там деньги. Возьмите всё, что сможете, мало ли… Cумеете быстро раздобыть?
- Да… Да, деньги я достану.
- Смотрите, а то я мог бы дать. И, Дарья… вы там понастойчивее… везде люди… а деньги… они тоже аргумент. Деритесь за своего Кирилла… спасайте его…
Даша внимательно посмотрела на Крылова. Что-то в тоне, в словах его, показалось странным. Да неужто новый срок?.. Сказала:
- Спасибо вам, Олег… - на сей раз сознательно назвав его по имени. - Вы так много делаете для нас, что я… слов не нахожу…
- Удачи, Даша, - пожелал он, поднимаясь, застегивая пальто. - Я буду переживать за вас.
В дорогу Даша собиралась в странном состоянии раздвоенности сознания. Внутри она была заторможена, как будто отсутствовала мыслями и чувствами, и казалось, не очень хорошо соображает, что делает. Но одновременно - будто на автомате - делала всё точно и методично, не упуская ни единой мелочи, ни о чём не забывая. Как только ушёл Крылов, она отправилась на работу, написала заявление на отпуск без содержания. На обратном пути сняла все деньги со счёта. Подумала мельком о странной записке Али, которую вручил ей Кирилл в последний день свидания… об адресе, выученном назубок… И отправилась к родителям Кости. Для себя - никогда не пошла бы к ним. Но для Кирилла она готова была сделать что угодно.
- Помогите мне. Очень нужны деньги, много. Одолжите, сколько сможете.
Хозяева растеряно переглянулись, обоих застал врасплох нежданный визит Даши, да ещё с такой просьбой.
- А случилось-то что?.. - проговорила Шура, взглядывая опять на супруга и как бы призывая его не молчать.
- Для Кирилла… нужно… - Даша болезненно поморщилась, это выражение само собой возникало у неё на лице всякий раз, как приходилось упоминать о Кире, как будто неосторожные слова задевали в ней что-то, причиняющее страдание. - Очень нужно.
- Ну, коль нужно, так чего… - складывая газету, которую читал, спокойно сказал Костин отец и обернулся к жене: - Шура, чего ты? Человек за помощью пришёл. Не к чужим, чай.
- А я ничего, вот сразу ты - "Шура, Шура!" Да ты проходи, Даша, садись.
- Честное слово, я посидела бы… мне на вечерний автобус успеть надо.
- Отец, не слышишь что ли? Торопится человек, неси деньги-то!
- Спасибо вам… Как дела у Кости? Он пишет?
- А как же! - заулыбалась мать. - Фотокарточку прислал! Хочешь, покажу?
- Конечно, хочу.
Улыбающийся, загорелый Костя в просторных шортах и рубашке стоял перед фасадом небольшого домика с соломенными циновками в окнах. Рядом с домом росли пальмы и кустарник с крупными красными цветами. Даша улыбнулась, глядя на Костю.
- Что пишет? Тяжело ему там?
- Пишет, что нравится, что интересно всё. Да оно и по письмам видно - зачитаешься прям, ну чисто писатель. Вот только идут шибко уж долго. Но он молодец, не ждёт ответа, часто пишет, чтоб мы не переживали.
- Дай ему Бог… чтоб всё хорошо у него было, - с невольным вздохом тихо проговорила Даша.
- Костинька в каждом письме про тебя спрашивает, мол, как дела. А ты бы, Даша, заходила бы к нам, хоть иногда. С малышами собралась бы, да пришла. Костя про них тоже интересуется, оно с ними ишь, как повернулось-то у него. Может, думаешь, мы зло какое за душой на тебя держим, так не думай. Оно ведь правду говорится, жизнь пожить - не поле перейти. А у вас всё по-людски, по-честному.
- Ладно тебе, мать, - махнул рукой хозяин, выходя из задней комнаты с пачкой денег, перетянутых резинкой. - Не за что нам зло держать - не запил сынок с горя, в разнос не пошёл, а наоборот вон… Глядим, да глазам своим не верим. Не нарадуемся на него. А кому спасибо сказать надо? Так что ты, Даша… того… Вот вспомнила про нас в трудном деле… это ведь хорошо. Косте напишем, он тоже доволен будет. А с Кирой-то что?
- Вернусь - расскажу.
Даша ехала налегке, с одной сумкой. В сумке - документы, деньги, блокнотик со всякими нужными записями, бельё на смену и медицинский халат… Да так, по мелочи всякое. Не знала, чего ждать в конце пути, потому никаким багажом обременять себя не стала. А если понадобится что, так были бы деньги, купить всё можно.
За окном автобуса стояла густая ночь. Свет в салоне был притушен, и разговоры пассажиров мало-помалу стихли тоже. По времени ещё был вечер, но дорога укачивала, темнота нагоняла сон, и вскоре многие дремали, вскидываясь от особо сильных толчков на разбитом асфальте. Даша прислонилась к стенке и смотрела в черноту, за которой не видно было ни зги, ни огонька - по обе стороны от трассы лежали поля да перелески. В стекле отражалась она сама, попутчики… Даша закрыла глаза, пряча неожиданно подступившие слёзы. Невесёлые мысли одолевали, воспользовавшись её праздностью и невозможностью отвлечься на дела и заботы.
Даша вдруг увидала Кирилла… Он лежал на спине с вытянутыми вдоль тела руками… вероятно, на больничной койке… его окружало серое и неясное… "Кира!" - потянулась к нему Даша. Он не услышал, глаза его были закрыты, она поняла, что Кирилл спит… Кто-то сидел с ним рядом… в чёрном… Даша не увидела, кто именно, но почему-то догадалась и обрадовалась… "Али!" - она тронула сидящего за плечо. Али обернулся, но лица у него не было… пустота… Даша в ужасе откинулась назад… и открыла глаза. Сердце бешено колотилось, горло сжалось в судороге, Даше не хватало воздуха, ей показалось, что она задыхается. Судорожно схватилась за ручку на стекле, толкнула от себя… стекло скрипнуло в чёрных пазах, неохотно подалось. В лицо упруго толкнулся холодный ветер. Даша потянула стекло назад, оставила крохотную щель, почти прижалась к ней, ловила холодный, отрезвляющий воздух.
"Там плохо… очень плохо… Крылов сам не знал или не захотел сказать… - и вдруг поняла: - Он знал".
Вылет самолёта был в десять, и Даша едва дождалась установленных для себя восьми утра, чтобы позвонить Крылову.
- Олег Евгеньевич, что с Кириллом на самом деле?
Да, он знал ещё вчера, что всё обстоит куда серьезнее, чем он представил это Даше.
Кирилл, действительно, был жив и лежал в больнице. Но истыканный заточками, с переломами, с разбитой головой… Состояние его было крайне тяжёлым. Он не приходил в сознание.
Следователь не решился сразу сказать об этом Даше. Как можно было обрушить на неё ТАКУЮ правду? И того, что сказал - выше головы. Пусть свыкнется. Вывалить всё, значит, подкосить её. Особенно в том состоянии, в котором она явилась к нему - с огромными, трагическими от тёмных кругов глазами, горячечными, больными… Олег Евгеньевич мучительно сожалел, что Даша не оставила ему времени, чтоб досказать… И потому даже облегчение испытал от её утреннего звонка - пусть приготовится к тому, что её ждёт, пусть удар врасплох её не застанет.
http://www.proza.ru/2015/08/07/674