Вековой паркет, покрытый свежим лаком, блестит, отражая солнечные лучи подобно зеркалу. Расстелена красная ковровая дорожка. Восемь посвящаемых, среди которых и я.
Теперь знаю, что чувствуют будущие священники, каково это - предстать пред Господом... Сакральный день. Храм полон народа, больше ста священнослужителей со всей округи и несколько епископов собралось на это событие. Тело словно не моё, почти не чувствую его. Душа полна желания оправдать оказанное ей доверие и нести безропотно крест свой, отдавая все силы служению.
"Я весь твой, Господи! И нет большего счастья, чем посвятить себя Тебе и всё отдать в милосердные руки Твои. Теперь вся моя жизнь принадлежит Тебе, о Боже! Распоряжайся мною по своему усмотрению, об одном лишь молю: не покидай раба Твоего милостью и человеколюбием. Прости мне грехи мои. Омой, и стану белее снега. Сердце доброе и чистое сотвори внутри меня, Господи, и дух праведный обнови. Научи любить Тебя ещё сильнее! И да будет воля Твоя! Я на Тебя уповаю и Тебе доверяюсь, мой любимый, всемогущий Отец и Сын, и Дух Святой! Троица Святая слава Тебе! Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу! Аминь."
Когда руки возложил надо мною епископ, я мало что почувствовал, кроме дрожи в коленках от волнения и внезапно накатившей на меня слабости. Когда возлагали священники, ощущения были разные. От кого-то больше шло силы, от кого-то меньше. Но лишь руки отца Марка коснулись моей головы, как загудело в ушах, во рту пересохло, а потом появилось ощущение холода в горле, будто я только что испил родниковой воды.
"Первая молитва священника будет исполнена!" - прозвучали в голове неизвестно откуда взявшиеся слова.
"Я молюсь за тебя, Эделина. За твою бессмертную душу, чтобы она обрела покой и нашла дорогу в наш Вечный дом. Я отпускаю тебя и освобождаю силой, данной мне Господом, будь благословенна!" - это было последнее, что я помню. Очнулся, когда поднесли к ноздрям нюхательную соль. Литургия продолжалась. Больше не было никаких происшествий. Нас облачили в светлые одежды. Началась новая жизнь, как с чистого листа, и построить её хотелось бы без ошибок и помарок перед Небом и людьми.
Раздавая причастие, я увидел приближающегося ко мне Жоржа, не сразу заметил, что он держит за руку маленького мальчика... Его синие глаза и каштановые кудри перевернули в моей груди сердце. Со слезами я на мгновение ладонью коснулся головы малыша, благословляя отцовской рукой. Трудно найти слова, чтобы описать мои чувства. Помню только, что в этот момент подумал: "Я не зря жил на этой Земле."
- Тело Христово! - я подал причастие Жоржу.
- Амен... - ответил он, принимая его.
Больше мы не смогли ничего друг другу сказать, люди шли нескончаемой вереницей, всем хотелось поздравить новоявленных диаконов.
"Как жаль, Мерлен, что тебя нет сейчас рядом!.." Стоило подумать об этом, как ладан внезапно приобрёл запах лаванды. Она здесь! Со мной! В этот день крёстная не могла остаться в стороне. Любимая, родная, единственная, заменившая мне в этой жизни мать, давшая столько любви и нежности...
А вот и та, что дала мне жизнь... Постарела, сгорбилась, сдала. Николь поддерживает её за локоть. Что-то случилось? Мама больна?
- Поздравляем тебя, Эдуард! - сестра поцеловала меня в щёку.
- Мы гордимся тобой, сынок! - наверное ни разу в жизни я не слышал, чтобы Розалия меня так ласково называла.
- Спасибо, что приехали!
- Жанна не смогла, у неё были тяжёлые роды. А Габриель с мужем в отъезде...- Николь смущённо улыбнулась, у неё испортились зубы, и выглядела она уже далеко не привлекательно, располнела и, судя по всему, много пьёт.
Я поцеловал их обеих. Вскоре подошёл и Бернар. Как только он появился, Розалия и Николь сразу же ушли, что-то недовольно бормоча себе под нос. Папа выглядел не самым плохим образом, видимо, материальное положение у него поправилось.
- Поздравляю, сын, с посвящением! Будь счастлив и служи Богу верой и правдой. Молись за нас, грешных!
- Благодарю, отец.
- Это тебе, - он подал конверт, - тут немного, но всё же, в начале служения деньги пригодятся.
- Спасибо.
- Ты не думай, я не бросил твоих сестёр, чем могу помогаю...
- Я тоже постараюсь их поддерживать...
Вот и весь разговор. Больше родных не видел. Жорж ещё несколько раз промелькнул перед глазами, с кудрявым внуком на руках, но на празднование не остался, возможно, побоялся, что люди могут заметить сходство между нами... Я был благодарен ему уже за то, что он присутствовал на посвящении и дал мне возможность увидеть сына.
Отец Даниель с большой радостью остался до конца празднеств, и хорошо поладил с отцом Марком. Оба священника были мне крёстными отцами - наставниками и духовными братьями. Много громких и торжественных слов звучало в этот день, но дороже всего было чувство свершившегося и необъяснимое облегчение от того, что выполнено предначертанное.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/08/11/922