Наступила чарующая летняя ночь, на небе волшебница луна наполнила пространство призрачно голубым светом, цикады исполняют своим многоголосым хором гимн Творцу. Одинокое полусонное перебрёхивание собак постепенно стихает, ночной концерт уверенно набирает ритм и силу звучания. И как некое дополнение, к этому ночному ликованию, придающее ему тихую задумчивость, доносилась гитарная мелодия из кельи, настоятеля монастыря отца Сергия, дверь, которой была распахнута настежь. Алешку проходившего мимо, как магнитом притянул этот звук. Он в задумчивости замер, стараясь не единым шорохом не нарушить этой гармонии звучания.
- Алеша да ты заходи, не стой там у забора.
Неожиданно пригласил старец. Монашек нехотя, смущаясь того, что он все-таки нарушил игру настоятеля, вышел из тени и присел на крыльцо прямо у открытой двери. Так сидели они молча и слушали как звучит летняя ночь.
- Да вот только ты сынок звучишь что- то не очень, нарушил молчание старец, расскажи, что с тобой приключилось.
Не дожидаясь повторного приглашения, Алешка, поведал свою историю.
- Да я учитель совсем потерял веру в людей,
старец, от такого начала, даже не сдержался от улыбки, но серебристые усы, да борода выручили.
- Вчера я от всей души сказал братии, как я их всех люблю и уважаю, а в ответ что? Они начали надо мной подшучивать, да подсмеиваться. Каждый такой смешок застревал у меня в душе словно иголка. Я, конечно, не подал виду, но вот уже целый день я не могу вытащить ни одной, душа болит! Мальчишка затих, нахохлился, словно воробушек после дождя, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не расплакаться от обиды, нахлынувшей с новой силой от воспоминаний. А старец, ничего не говоря, снова заиграл на гитаре, от этих звуков обида отступила и растворилась, настолько они были чистыми и красивыми. Прозвучал последний аккорд, гитара умолкла.
- Сынок, как ты думаешь, почему так красиво звучит инструмент?
- Потому, что вы умеете хорошо играть, не задумываясь, отреагировал инок.
- Ты забыл Алеша добавить, ещё и потому, что инструмент хорошо настроен. Вот и в твоей истории случилось так, что игроки оказались никудышными, да и инструмент совсем не настроенным.
Алёшка встрепенулся, в глазах заблестел интерес к сказанному, он, как ему показалось, понял иносказание старца. По отношению к никудышным игрокам, было полное согласие, и даже радость от точного сравнения, а вот по отношению к инструменту не совсем. Ведь он делал всё с открытой душой. Отец Сергий словно услышал внутренний монолог инока, и продолжил,
- каждая открытая струна, сынок, у настроенного инструмента, издает чистую ноту, независимо от того кто к ней прикоснется. Конечно, неумелый игрок не сможет создать красивой мелодии. Но от этого звучание открытых струн всё равно не будет фальшивым.
Старец сделал паузу, чтобы тот самый нахохлившийся «воробушек» успел подстроить свой инструмент, струнки своей души к камертону его мысли. И подытожил,
- твоя обида, и те самые иголки, это далеко не чистое звучание, так тебе бы Алёшенька, не обиду свою лелеять, а в ножки им поклониться, за то, что показали какие струнки нужно настроить, чтобы они не брякали обидами, а звучали пониманием.
Исцеление, произошло мгновенно, все иголки растворились, сияющий инок, звучал в унисон волшебной летней серенаде. В глазах его отчетливо прослеживалась решимость, добиться максимально чистого звучания своей души.